Архивный проект "Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад". Самое интересное и значительное из архива Радио Свобода двадцатилетней давности. Незавершенная история. Еще живые надежды. Могла ли Россия пойти другим путем?

В чем секрет популярности американской культуры? Будут ли в других странах жить по-американски и что это означает? Обсуждают Халид Дюран - политолог из Марокко, Уолл Саёнка - профессор из Нигерии, Борис Парамонов - философ, русский эмигрант. Автор и ведущая Марина Ефимова. Впервые в эфире 26 июня 1997.

Марина Ефимова: В Гуаме жители выпивают в год в среднем по 512 стаканов "Пепси-Колы". В Японии американских продуктовых магазинов "7/11" больше, чем в Америке. Хот-дог стал интернациональным уличным лакомством, петербургские интеллектуалы под покровом иронии наслаждаются старыми боевиками с Чаком Норрисом. Новости американского телеканала CNN смотрят в двухстах странах, помощники нынешнего премьер-министра Тони Блэра провели весь 1996 год в США, перенимая приемы предвыборной кампании Билла Клинтона. Даже немецкие молодые неонацисты эпатируют прохожих не гитлеровским салютом, а поднятым средним пальцем правой руки, неприличным жестом американской улицы. Словом, Америка популярна. Но любима ли она? Кто и за что ее любит и ценит, ненавидит и проклинает, осуждает, завидует, боится ее и боится за нее? Всем эти вопросам посвящена дискуссия в одном из последних номеров журнала "Нью-Йорк таймс мэгазин". Давайте же взглянем на Америку глазами иностранцев – деловых партнеров, соперников, гостей, прошеных и непрошеных, возлюбленных, нахлебников, а также всевидящим оком журналистов.

​Диктор: "Америка похожа на богатого родственника, чью помощь и чьи условия принимают, но шушукаются за спиной. В апреле русские и китайцы, после тайного совещания, договорились о стратегическом партнерстве (против сами знаете кого), но газеты во всем мире лишь мельком упомянули об этом событии в крошечных заметках. Действительно, что это значит? Что Борис Ельцин прилетит в Пекин за кредитами, компьютерами и советами? Или, может быть, Китай рискнет своим самым большим рынком сбыта? Я уж не говорю о ситуациях, когда надо останавливать Саддамов Хуссейнов".

Марина Ефимова: Так считает немецкий политический обозреватель Джозеф Иоффе. Наш следующий иностранец - политолог Халид Дюран, испанец из Марокко. Мистер Дюран, почему, с вашей точки зрения, все американское сейчас так популярно в мире?

Халид Дюран: Люди всегда мечтали облегчить себе жизнь, а американцы осуществили эту мечту в реальности, причем, в колоссальных масштабах. Недаром их девиз - "take it easy", "принимай жизнь легко". Простейший пример – столовые фаст-фуд, быстрой еды. У нас, у марокканцев, любимое блюдо - кус-кус. Если как следует его готовить, то на это уходит два дня. Есть даже песня: "Пятницу и субботу отдай кус-кусу". Можете себе представить, как это надоело женщинам. Так что фаст-фуд стал исполнением их мечты о свободе.

Покажите мне женщину, которая в джинсах не выглядит сексапильно. Раньше, чтобы быть привлекательной, женщине нужно было быть красивой или, во всяком случае, интересной, элегантной, обаятельной. Американцы попытались все это заменить доступным средством – сексапильностью. И им это почти удалось. Вот почему их имидж и их продукция так популярны. Однако нельзя не признать, что и утратили американцы довольно много. Качество, например, тех же продуктов питания, готовой одежды, автомобилей.

Марина Ефимова: Качество товаров - не единственная претензия иностранцев. Начинаются эти претензии с нынешних общественных тенденций Америки, которые, по мнению многих, формируют характер современного американца. Журналист Мартин Эмис называет свою заметку "Несмущаемые". "Меня поражает,- пишет он,- что американцы по любой проблеме своей личной жизни спрашивают совета у специалистов, причем делают это открыто, по радио и телевидению. Они пускают в камеру чуть ли не в свои спальни и туалеты. Они уверовали в то, что такая принципиальная открытость обеспечит им рациональное и успешное решение всех трудных и смутных проблем. Любой англичанин умер бы со стыда, окажись он на телешоу Дэвида Летермена". Вот что добавляет к этому портрету профессор из Нигерии Уолл Саёнка.

Уолл Саёнка: При внешней открытости и полной личной свободе, американцы, в сущности, невероятно зависят от одного беспощадного цензора, диктующего их взгляды, мысли, даже язык. Этот цензор – общественное мнение. Американский конформизм, боязнь не соответствовать идеологической моде так велики, что любой энергичный шарлатан, усвоивший принцип политической корректности, приобретает миллионы последователей и легко доводит их до принятия какого-нибудь очередного абсурда.

​Марина Ефимова: У Довлатова в "Записных книжках" приводятся слова Иосифа Бродского: "Я долго не верил, что по-английски можно сказать глупость". Давайте послушаем людей со свежими впечатлениями. Наш корреспондент Рая Вайль беседует с туристами в Нью-Йорке.

Рая Вайль: Мой первый собеседник - из Венесуэлы.

Венесуэлец: В Венесуэле влияние Америки ощущается на каждом шагу - от музыки и кино до политики и общественных движений. Для молодых Америка - во всем пример для подражания, а вот старшее поколение считает, что отсюда все беды исходят. Они говорят, что Америку погубит ее богатство, что американцы, в массе своей, эгоцентричны и невежественны.

Рая Вайль: Моему следующему собеседнику Гансу недавно исполнилось 18, он из Дрездена, в Нью-Йорке впервые.

Ганс: Большинство моих друзей считают, что Соединенные Штаты - великая страна и что американцы знают толк в жизни, и работать умеют, и отдыхать. Я ведь из Восточной Европы, Америка для нас раньше была закрыта, как и для русских, а теперь все хотят на Запад, в США.

Рая Вайль: Ганс говорит, что в Дрездене среди молодежи самая популярная музыка сейчас хэви-метал, а из последних фильмов - "День Независимости".

Понравилось?

Ганс: Нет, типичное американское кино - куча спецэффектов и никакой мысли.

Рая Вайль: И еще одно мнение. На этот раз - из Западной Германии. Моей собеседнице только 17, зовут ее Джулика.

Джулика: У нас все критикуют американскую систему образования. И не без основания. Неудивительно, что здесь лучшими учениками эмигранты становятся. Я по трем штатам сейчас проехала – Мэн, Техас и Нью-Йорк. С ровесниками говорить не о чем, на уме только тряпки и секс. Некоторые даже не знают, где Германия находится. Зато они веселые, доброжелательные, без комплексов. Но они доброжелательны по отношению ко всем.

Рая Вайль: А это плохо?

Джулика: Это хорошо, но нельзя же улыбаться всем подряд. Это значит, что им человек безразличен, это не искреннее отношение.

​Марина Ефимова: Я вижу, что в вопросе об интеллигентности американцами все недовольны. Здесь, правда, приходит на память эпизод из рассказа Сэлинджера "Посвящается Эсме", где 13-летняя английская девочка говорит герою: "Вы выглядите очень интеллигентно для американца". Герой отвечает, что это замечание снобское и недостойное ее, и Эсме краснеет. Помню, что в юности, прочтя этот эпизод, я обещала себе никогда не делать обобщений по поводу национальных характеров, но все равно делаю эти обобщения, как и многие другие, включая итальянского журналиста Марио Калво Платера. Вот, что он пишет:

Диктор: "Несмотря на все ваши недостатки, господа американцы, например, несмотря на то, что у вас подают макароны к телячьим эскалопам, вы не нытики, как мы, европейцы, ваш традиционный оптимизм и готовность работать дадут вам первым пропуск в будущее".

​Марина Ефимова: Марио Платера называл свою заметку "Те, у кого не опускаются руки".

"Bye-Bye, Mein Lieber Herr, - поет героиня мюзикла "Кабаре", американка, своему немецкому возлюбленному, - это был милый роман, но он кончился, мне нужен воздух, мне нужна свобода". Похоже, что эта беззаботная легкость 30 годов больше не свойственна американцам. Вот что пишет молодой аспирант, приехавший учиться в Нью-Йорк из Голландии.

Диктор: Мое первое свидание было с моей учительницей английского языка. Мы встретились в кафе. Во время обеда она несколько раз спросила "Что вы чувствуете?" Я ответил, что обычно не веду наблюдений за собой. На следующее утро, чуть ли не в 9 часов, она позвонила: "Как прошло свидание?" - спросила она так, будто свидание было не с ней. "Прекрасно!" "Ну, и что вы чувствуете сейчас?" Опять за свое! Их президент Гарри Трумэн сказал однажды: "Если вы не можете убедить кого-то - смутите его. Это как раз то, что нужно американкам, чтобы их кто-нибудь смутил как следует".

​Марина Ефимова: Еще один наблюдатель американских нравов, на этот раз - из Бруклина. С ним беседует Ян Рунов.

Житель Бруклина: Все они знакомятся только в барах, там у них свои круги, там у них свои отношения.

Ян Рунов: А что мешает вам прийти в бар и подсесть к такой девушке или женщине и заговорить с ней?

Житель Бруклина: Представьте себе такую ситуацию: вы заходите в бар, музыка гремит так, что невозможно слышать даже близко сидящего человека. Все или стоят кучками, пройти там невозможно, или сидят около стоек.

Собственно говоря, это совершенно не располагает для того, чтобы поговорить с какой-то девушкой. Меня это не располагает, для них это совершенно идеальная обстановка для знакомства. Американки для меня немного похожи на мужчин. Они все, в принципе, самостоятельны, независимы. Если что-то не так - никакой терпимости, никаких соглашений. Моментально – расход с криками. Вы знаете такое понятие как кричащий и звенящий голос? У них очень-очень резкий и, на мой взгляд, очень противный голос. То есть они агрессивны, мужиковаты, короче. Мужчина хотел бы выглядеть немного доминирующим в отношениях с женщиной.

Марина Ефимова: Мужчинам достается от писательницы-кубинки Майры Монтеро.

Диктор: "Американцы не знают волшебного действия прикосновения. Того электрического разряда, который происходит при первом невинном контакте - прикосновении к руке, к волосам, к подбородку. Мне никогда не понять, почему красивые образованные люди занимаются тем, что подсчитывают количество своих половых сношений или обсуждают, насколько хорошо у них это получилось. Говорят, что самая желанная женщина Америки Мэрилин Монро после того, как провела ночь с Марлоном Брандо сказала своей горничной: "Я не уверена, что сделала все как надо". Только в Америке миллионы женщин могли всерьез принять некие правила в такой эмоциональной сфере, как любовь и секс.

Марина Ефимова: Однако вот что пишет из Венгрии Влада Поллак.

Диктор: "Если говорить о любви и сексе, мы на удивление неблагодарны по отношению к американцам. Это их исследования помогли нам понять себя, свое тело, свои ощущения. В советское время все это скрывалось за пеленой стыда до такой степени, что многие мои соотечественницы до самого приезда в Америку не знали, что у женщин тоже может быть оргазм. А теперь все издеваются над американцами за их дотошность, за их рациональность. Вечный удел первопроходцев - все идут следом и ругают их за ошибки".

Марина Ефимова: И еще одна защитница американцев. На этот раз – русская.

Русская: В американских мужчинах гораздо больше раскованности и гораздо больше уважения к женщинам, чем у русских. Они не боятся говорить женщине комплименты. Даже если ты не очень хорошо выглядишь, они всегда говорят: "You look beautiful". Когда-то я пришла на танцы, меня пригласил один парень танцевать. Мое дело, в конце концов, хочу - с тобой танцую, хочу - не танцую. Я ему отказала. И вдруг он мне дает спичку. "Зачем мне спичка?" "А ты все равно не танцуешь, стой и ковыряйся в ушах".

А у американцев этого нет. Многие американцы просто приходят потанцевать, очень многие из них женаты, поэтому они жене в пятницу говорят, что у него бизнес, и так далее, и приходят. Они подходят, но если ты скажешь, что я не хочу с тобой танцевать, то никаких взглядов, никаких обид, ничего. Американцы - более улыбчивые. Вот нет у русских мужичков этого, не могут они улыбаться, не могут они говорить комплименты!

Ян Рунов: Стоят у стеночки на танцах два человека, один – русский, другой - американец. Какого бы ты предпочла, если, допустим, белый танец и ты сама можешь пригласить?

Русская: Наверное, русского. Все же это свое.

​Марина Ефимова: Самую острую критику среди иностранцев вызывает культурное влияние Америки. Эволюция отношения к американской культуре в России описывает в своей статье в "Нью-Йорк таймс мэгазин" русский драматург Эвард Радзинский.

Диктор: "Боюсь, что роман России с американской культурой приходит к концу. До перестройки работы великих американских писателей потрясли русского читателя. Первые публикации Хемингуэя были чуть ли не главным событием десятилетия. Чтобы посмотреть фильм "Трамвай "Желание"", зрители стояли ночами в очереди. Перевели и издали Фолкнера, Стейнбека, Апдайка. Не было относительно образованного человека в России, который бы не читал их книг. Когда до нас стало доходить американское кино, мы сначала жадно пересмотрели все, что уже знали понаслышке - "Гражданин Кейн", "Чайна-таун", "Охотник на оленей" и фильм, ставший у нас культовым, "Полет над гнездом кукушки". Потом Россию наводнила мусорная продукция американского массового кинорынка. Поначалу и это смотрели с восторгом, просто как видение сияющего будущего капитализма. Но в последние годы публика уверилась в том, что сияющее будущее не для них. Американское массовое кино, надоев большинству зрителей, добилось невозможного - русские снова стали смотреть старые фильмы времен социалистического реализма".

​Марина Ефимова: Все это, конечно, общая картина, описывающая эволюцию массового зрителя. Настоящие любители кино и в России, и в Европе достают и смотрят американские фильмы, которые составили бы гордость любого европейского кино: Роберта Альтмана, Вуди Аллена, Сиднея Люмета, Роберта Редфорда, Мартина Скорсезе, Элии Казана и многих, многих других. В Европе эпидемией американской массовой культуры особенно напугана Франция. Немецкий журналист Джозеф Иоффе пишет об этом:

Диктор: "Французы пытаются построить новую Линию Мажино, но не против немецких танковых дивизий, а против американских фильмов и даже слов. Думаю, что не все в порядке со страной, чье правительство грозит своим гражданам штрафом за употребление в рекламе американских названий. Лингвистическая корректность. Ведь никто не заставляет французов под дулом пистолета смотреть голливудские фильмы или учить английский язык. Америка правит миром, честно соблазняя его своими товарами, своей идеологией, историей, своей культурой, даже своим национальным характером, даже внешним видом своих граждан. Как их победить? Только в честной конкуренции. То есть опять же по-американски.

Марина Ефимова: Мистер Дюран, видите ли вы в чем-то серьезную негативную роль американского влияния в мире?

Халид Дюран: Я думаю, главная проблема в том, что американцы богаты и никак не могут понять, насколько они богаче всего остального мира, и что в силу этого ни не могут и не должны предлагать свои критерии в решении проблем других стран. Раз за разом американцы совершают одну и ту же ошибку, навязывая другим странам свои экономические методы и политические решения.

Марина Ефимова: Еще один иностранец - Борис Парамонов.

Борис Парамонов: В Америке, в американской истории и традициях, в американском менталитете, в различных американских субкультурах, наконец, есть сколько угодно черт, напоминающих о России, я бы даже сказал чисто русских сюжетов. И человек, узнающий их в Америке, поначалу пугается за эту страну, ему кажется, что сходные причины вызовут сходные следствия. Самое же интересное в том, что этого не происходит. Поясню сказанное несколькими примерами. В Соединенных Штатах явным образом появилась и громко о себе заявляет интеллигенция русского типа. Не просто интеллектуальная элита, а морально и социально озабоченные люди с резко выраженной народнической, популистской установкой, думающие только о малых сих. Идея и практика американского вэлфера отсюда родилась. Надо ли напоминать, сколь гибельным это явление оказалось в России. Так называемое кающееся дворянство в России не воспитывало народ, а жалело его и готово было ему все простить. Чувство социальной вины высших классов перед низшими послужило одной из причин русской катастрофы - произошло разнуздание темных масс. В Америке имеет место сходная ситуация, только вместо русского крестьянства здесь объектом этой социальной, моральной защиты служат так называемые этнические меньшинства. Перед ними расстилаются всячески. Но этот феномен, бывший в России источником бед, здесь теряет патогенную силу. Эти меньшинства отнюдь не смиряются, а даже бунтуют, чего стоит один лос-анджелесский бунт 1992 года! Однако здание стоит, не падает.

Второй пример - пресловутая политическая корректность. Это же самая настоящая идеологическое цензура. В России, еще дореволюционной, это называлось цензурой либеральной общественности. Как прикажете оценить тот факт, что из многих школьных библиотек Америки изъято величайшее произведение американской литературы - "Приключения Гекльберри Финна"? Там, видите ли, наличествуют расистские обертоны. И все равно духовная и культурная атмосфера Америки остается свободной. Того же «Гекльберри Финна» вы можете найти в любой нешкольной библиотеке. Или возьмем религиозное сектантство. В Америке оказались даже совсем уж русского типа самосожженцы. Казалось бы, это свидетельствует о глубоком расколе нации, как и многие другие недавние случаи, вроде процесса Симпсона. Нам теперь ясно, что русский раскол был причиной всех последующих русских неурядиц, но Америке все эти дела – как с гуся вода. Причина тут только одна: явления, бывшие гибельными в русской истории, наличествуя и в Америке гибели ее не способствуют только потому, что Америка - это страна, в которой нет той степени общности, которая характеризовала и характеризует Россию. Нет здесь единого исторического потока, нет, я бы сказал, исторического фатума. Страна, Америка, плюральна, плюралистична. То, что кажется апокалипсисом техасским сектантам, то никак не задевает бруклинских хасидов, и так далее. Многосоставность, фрагментарность Америки, которая кажется иногда источником ее слабости, на деле - одна из составляющих ее силы. В этом смысле только США могут быть, да уже и являются моделью, по которой должно строиться единое человеческое общежитие, неизбежная перспектива грядущих столетий.

Марина Ефимова: Мистер Дюран?

Халид Дюран: Что, по-моему, замечательно в Америке, так это то, что страна сумела сделать себя моделью для всего мира. Объединение стран, постепенное превращение их в то, что мы называем "всемирная деревня" - неизбежно, нравится нам это или нет. И Америка, в общем, всем подходит в качестве образца. Конечно, это чревато взрывами национализма, как за пределами США, со стороны апологетов монокультурализма, так и внутри. Отношения между белыми и черными, между черными и корейцами, между белыми и латинос в самой Америке чрезвычайно напряженные, но как бы это ни было опасно, Америка постепенно начинает уникальный процесс объединения мира.