Архивный проект "Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад". Самое интересное и значительное из эфира Радио Свобода двадцатилетней давности. Незавершенная история.

Трагический конец популиста. Рассказывают: Джон Родриг - историк из Луизианского университета, Джон Биби - профессор Висконсинского университета, Ламар Хэрринг - профессор Корнельского университета. Впервые в эфире 5 декабря 1996.

​Марина Ефимова: Роману Роберта Пенна Уоррена "Вся королевская рать" исполнилось 50 лет. Он был опубликован осенью 1946 года и одна из первых рецензий на него появилась в газете "The Christian Science Monitor". В ней говорилось: "Насколько роман отражает недавнюю политическую жизнь Америки читатель должен сам для себя решить. Однако заметим, если его автор, создавая образ героя романа Вилли Старка, по прозвищу Хозяин, имел в виду луизианского политика Хьюи Лонга, то он нарисовал его недостаточно черной краской. Но, в любом случае, из романа делается ясно, что судьба человека, поддавшегося соблазну власти, ужасна".

Диктор: "У колонны я увидел Адама Стентона. Он был весь мокрый, и я еще успел удивиться, почему он не оставил машину на стоянке у Капитолия. Хозяин свернул с своего пути и сделал несколько шагов к Адаму. "Добрый вечер, доктор",- сказал он, протягивая руку. Какой-то миг Адам стоял неподвижно, словно решил не подавать руки подходившему человеку. Потом он протянул руку и, когда он сделал это, я с облегчением перевел дух и подумал: он подал ему руку, слава богу, он успокоился. Тут я увидел, что он держит в руке. И в тот миг, когда мои глаза узнали предмет, но раньше, чем мозг и нервы успели проникнуться его значением, я увидел, как дуло дважды плюнуло бледно-оранжевым пламенем".

Марина Ефимова: Так заканчивается история героя романа "Вся королевская рать" и его прототипа - сенатора от штата Луизиана Хьюи Лонга, ставшего луизианской легендой, луизианским пугалом. Будущий вершитель судеб Хьюи Лонг произошел из фермерской семьи, как и Вилли Старк, герой романа "Вся королевская рать".

Диктор: "Мы сидели в баре Слейда в задней комнате. Алекс привел с собой приятеля. Это был Хозяин, только он еще не был Хозяином. То есть с точки зрения метафизической, он, конечно, им был, но откуда я мог знать? Судьба входит в дверь ростом в метр восемьдесят, с широковатой грудью, с коротковатыми ногами, в брюках гармошкой, в пиджаке за семь пятьдесят, и в старой фетровой шляпе с потеками пота на ленте".

Марина Ефимова: Словом, парнишка с фермы, проучившийся на медные деньги один год на юридическом факультете Оклахомского университета и бравшийся защищать фермеров и рабочих против нефтяных корпораций. Это и Вилли Старк, и его прототип Хьюи Лонг. Оба освоили юриспруденцию лишь для того, чтобы пробиться в политику. И в сцене первого же появления героя в романе автор уже показывает нам некоторые черты этого будущего политика, которые раскрывают загадку его успеха.

Диктор: "Из передней комнаты бара вышел Слейд, владелец заведения, и спросил:
- Пива?
- На всех,- сказал крошка Даффи, сделав плавное движение рукой, украшенной бриллиантовым перстнем.
- Большое спасибо, мне не надо,- сказал Вилли.
- Боитесь захмелеть?- саркастически спросил Даффи.
- Нет. Но, спасибо, не надо.
- Может, ему учительница не велела,- предположил Алекс, имея в виду жену Вилли.
- Люси не одобряет спиртного,- тихо сказал Вилли,- это верно.
- Она не узнает,- пробурчал Даффи и повторил,- на всех!
- Мне не надо, спасибо - с прежней интонацией проговорил Вилли.
- Да подай ты ему пива,- сказал Алекс Слейду.
Слейд посмотрел на Алекса, на Даффи, на Вилли, потом, без особой горячности, замахнувшись полотенцем на муху, заметил:
- Я продаю пиво, если кто его хочет. Я пить не заставляю.
Может быть, в этот миг и повернулась к нему фортуна. После отмены Сухого закона, когда почтальоны вагонами свозили к муниципалитету прошения о лицензиях на продажу спиртного, Слейд получил ее первым. Хозяин не забывал ничего, как слон в цирке, который всегда помнит и того, кто кинул ему орешков, и того, кто насыпал табаку в хобот".

Марина Ефимова: Рассказывает историк из Луизианского университета Джон Родриг.

Джон Родриг: Личные качества Хьюи Лонга - умение использовать различные интересы, талант манипулирования людьми, политическое чутье, энергия и ум - сыграли решающую роль в его удивительной карьере и помогли создать вполне уникальную политическую машину, соответствующую его идеям управления. Но давайте не забывать, что поначалу идеи-то эти были вполне благородные – улучшить благосостояние простых тружеников и прославить штат Луизиана. Это были идеи, которых Луизиана не знала десятилетиями. До Хьюи Лонга Луизианой всегда управляла некая олигархия ново-элитарных новоорлеанских политиков, представлявших крупный бизнес. Олигархия, которая принципиально не занималась общественными нуждами и была сосредоточена лишь на собственных интересах. В том, что касается характера, Хьюи Лонг был зажигательный человек. Достаточно посмотреть кадры кинохроники тех времен, чтобы это понять. Он говорил притчами, черпая их, в основном, из Библии и переосмысливая по-своему. Лонг прекрасно знал Библию и говорил языком, который понимали его избиратели, люди полуграмотные, но глубоко религиозные, в основном.

Марина Ефимова: Вот пример речи Вилли Старка из фильма "Вся королевская рать" 1949 года, который получил Оскара:

Диктор: "Вот тут у меня речь написана, речь о том, что нужно штату. Но не мне вам объяснять, что нужно штату. Вы и есть штат, вы сами знаете, что вам нужно. Поглядите на свои штаны. Разве нет заплат на коленях? Посмотрите на ваш урожай. Разве не гнил он на корню из-за того, что нет дорог и вы не можете свезти его на рынок? Посмотрите на ваших детей. Разве не растут они темными, как вы сами, из-за того, что у них нет школы? Слушайте, голодранцы, да, да, голодранцы, такие же, как и я, люди в кадиллаках ничего нам не подарят.

Время пришло! Правда должна быть сказана! И я скажу ее всему штату, даже если мне придется ездить по нему на ворованном муле. И ни один человек мне рта не заткнет, ибо я узрел свет".

Марина Ефимова: Расхожее мнение среди историков состоит в том, что Хьюи Лонг был демагогом, продемонстрировавшим классические приемы популистов, а именно: использовать в предвыборной борьбе популярные в народе идеи, обещать с три короба. Доктор Родриг, выполнял ли свои обещания Хьюи Лонг? Что он сделал для простых луизианцев?

Джон Родриг: Он очень много сделал. Увеличив штатный налог на прибыль, от чего, правда, пострадали большие фирмы, в том числе "Стандард Ойл", которая стала его врагом, он построил сеть дорог и мостов, при Лонге построены первые в Америке скоростные шоссе, хайвеи. Это сразу подняло штат на другой уровень. Другой его заслугой было создание сети общественных школ в штате. К тому же детям выдавались бесплатные учебники, причем не только в общественных, но и в католических школах, которых у нас очень много. До Лонга уровень грамотности в Луизиане был одним из самых низких в США, даже среди белого населения. И это только несколько примеров того, что он сделал. Причем все, что он делал, должно быть высшего класса. Он выстроил самый большой в стране закрытый бассейн, собрал самый большой духовой оркестр, он преобразил маленький провинциальный университет Луизианы в первоклассную школу с международной репутацией. Он обожал футбол, поэтому нанял хорошего тренера, но постоянно был им недоволен, потому что тот не мог довести команду до первого призового места.

Марина Ефимова: Он был настоящий американец?

Джон Родриг: Настоящий луизианец.

Марина Ефимова: Так что, я полагаю, Хьюи Лонг был популярен в Луизиане?

Джон Родриг: Невероятно популярен! Его обожали простые бедные луизианцы. Но элита его ненавидела. Хьюи Лонг оттеснил от власти практически всех богатых и влиятельных людей – плантаторов, крупных бизнесменов, высокооплачиваемых профессионалов – словом, тех, кто правил Луизианой из поколения в поколение. Вообще, он был первым политиком в Луизиане, вышедшим из низов, и поддерживала его не только беднота, но и средний класс, до поры до времени.

Марина Ефимова: Что же их отпугнуло?

Джон Родриг: Как Вилли Старк в романе "Вся королевская рать", так и его прототип Хьюи Лонг заболел заразной болезнью политиков - одержимостью властью. Даже своих ближайших сотрудников он начал отпугивать своим грубым эгоцентризмом. Но он не мог не быть гвоздем программы. Уникальность Хьюи Лонга в американской политике заключается в том, что в 30-х годах он, будучи губернатором, установил почти диктаторский режим в одном из американских штатов, в Луизиане, и даже когда он стал сенатором, он все время держал под контролем свой штат, подавляя любую политическую оппозицию.

Марина Ефимова: Как такое могло произойти именно в США?

Джон Родриг: Из-за сильного французского и испанского влияния роль и власть губернатора в Луизиане неизмеримо больше, чем в других штатах. Луизиана всегда была странным штатом, что называется, в семье не без урода.

Марина Ефимова: Когда Хьюи Лонг женился на Роз Макконелл, он сказал ей: "Я сначала стану губернатором Луизианы, потом сенатором, а потом президентом США". Это было в 1913 году и Хьюи Лонг был тогда штатным казначеем.

Он стал губернатором в 1928 и сенатором в 1934. В 1936 Лонг намеревался выставить свою кандидатуру в президенты, но осенью 1935 года его застрелил в вестибюле штатного Капитолия врач Карл Вейс, зять местного судьи, которого Хьюи Лонг пытался шантажировать.

Диктор:
- А если покопаться у судьи Ирвина?- задумчиво спросил Хозяин.
- Неужели вы будете клепать на судью? - не выдержал я.
- Мальчик, - сказал хозяин,- я когда-нибудь просил тебя возводить на кого-нибудь напраслину?
- Нет.
- А почему? Потому что нужды нет. У каждого в прошлом есть какая-нибудь дохлая киска.
- У судьи может и не быть.
- Не может. И ты ее найдешь.

И я нашел. Уже полусгнившего от времени кота с облезлой шкурой. Недаром у меня были пятерки по истории".

Марина Ефимова: Так описывается в романе роковой эпизод, решивший судьбу почти всех его героев. Скажите, доктор Родриг, реально ли было, чтобы Хьюи Лонг в конце 30-х годов стал президентом США?

Джон Родриг: Когда американцы говорят "Хьюи Лонг", они имеют в виду Луизиану, они не имеют в виду США, хотя сам Лонг в последние годы жизни уже мыслил в национальных масштабах и, думая о перспективах президентства, он начал формировать оппозицию Франклину Рузвельту и его программе "Новый курс". А программу самого Хьюи Лонга под девизом "Поделимся своим богатством" поддерживали миллионы американцев в 1934-35 годах. Рузвельт не считал Хьюи Лонга серьезным соперником, но его потенциальную силу он понимал. И многие считают, что наиболее радикальные меры Рузвельта, например, введение развернутой системы государственного социального обеспечения, были предприняты отчасти для того, чтобы обезоружить Хьюи Лонга, адаптировав его платформу.

Марина Ефимова: Ну, а в нынешней Луизиане его помнят как "гуд гай" или как "бэд гай"?

Джон Родриг: Этот вопрос всегда задают. Но дело в том, что даже и сейчас луизианцы придерживаются крайних мнений, как им это вообще свойственно. Одни держат его за святого, другие - чуть ли не за фашиста. Хотя, в общем, в истории Луизианы Хьюи Лонг остался созидателем и защитником бесправных. Да, в общем, и автор биографии Хьюи Лонга Вильямс, и Пенн Уоррен в романе "Вся королевская рать" относятся к Хьюи Лонгу с симпатией, как и простые луизианцы.

А многие интеллектуалы, историки и политики считают, что он мог бы стать катастрофой для Луизианы, потому что коррупция, которую он узаконил, процветала в штате еще долго после того, как сам Хьюи Лонг погиб. Брат Хьюи Эрл, тоже достаточно яркая фигура, был луизианским губернатором в 1940-х и 1950-х, и даже сын Хьюи Рассел наследовал власть и стал на много лет сенатором от Луизианы. В общем, созданная Хьюи Лонгом политическая машина просуществовала до начала 1960-х годов.

Марина Ефимова: Возможно ли сейчас появление на политической сцене Америки такой фигуры, как Хьюи Лонг? Об этом - профессор Висконсинского университета Джон Биби.

Джон Биби: Не думаю. Лонг был популистом, демагогом, появившимся в то время, когда США, особенно южные штаты, переживали экономическую депрессию. Население было раздражено и требовало помощи от правительства. Именно в те годы были заложены социальные программы Франклина Рузвельта, многие из которых действуют до сих пор, и которые сейчас Конгресс и Белый Дом пытаются если не отменить, то модернизировать. Время таких как Лонг ушло, сейчас большинство американцев придерживается умеренных взглядов, и в политике поддерживает центристов.

Марина Ефимова: А может ли вообще попасть в американскую большую политику человек ниоткуда, из низов?

Джон Биби: Нет, вряд ли. Разве что путем Росса Перо, хотя я ни в коем случае не могу сравнить его с Хьюи Лонгом. Перо появился на политическим небосклоне, не имея никакого политического прошлого, но его базой было его богатство.

Марина Ефимова: А что вы скажете о недавно избранной в Конгресс от Лонг-Айленда медсестре Кэролин Маккарти? Она ведь не была политиком, она просто страстно боролась за запрет на личное оружие после того, как ее муж был убит, а сын ранен вооружённым бандитом, открывшим огонь в вагоне электрички.

Джон Биби: Это неожиданное и драматическое появление связано с трагедией Кэролин Маккарти, ее случай – редкое исключение, она, думаю, не займет заметного положения среди 435 членов Палаты Представителей США.

Марина Ефимова: Хьюи Лонг погиб в вестибюле Капитолия, в столице Луизианы городе Батон-Руж 8 сентября 1935 года.

Джон Биби: История его убийства довольно темная, и тут существуют противоречивые версии. Его убил молодой врач, чей отец тоже был врачом, причем одним из самых известных в Батон-Руж, а тесть – судьей. И Хьюи Лонг собирался вытеснить этого неугодного ему судью из офиса, найдя компрометирующие факты биографии, а именно, что в нем течет негритянская кровь. Это означало конец карьеры не только для самого судьи, но и для его зятя, потому что ничего нельзя было сказать хуже о белом человеке в Луизиане 1920-30-х годов, чем то, что в его жилах течет негритянская кровь. Так что это могло быть и политическое убийство, и личная месть.

Марина Ефимова: Хьюи Лонг является такой же неотъемлемой принадлежностью штата Луизиана, как испанский мох, который свисает с деревьев на старых плантациях, или как песенка "Когда святые маршируют", которую мы выбрали для нашей передачи. Другое дело – Вилли Старк, герой романа "Вся королевская рать". Он стал международной знаменитостью. Роман, получивший в 1947 году Пулитцеровскую премию, был переведен на все языки мира. В России он появился и потряс мое поколение в конце 60-х годов в великолепном переводе Виктора Голышева. Что сделало роман таким знаменитым? Об этом - профессор Корнельского университета Ламар Хэрринг.

Ламар Хэрринг: Во-первых, книга замечательно написана – ярко, с обилием точных деталей, стиль, воссоздающий весь жизненный уклад огромного района американского юга, штата Луизиана. Роман исторический, политический и, вместе с тем, философский. Он заново переосмысливает понимание того, что значит жить достойно. И в то же время, по сюжетной своей модели, это детектив, что делает роман необычайно занимательным. Герой пытается распутать таинственный клубок, чтобы найти своего настоящего отца, но приближение к истине оборачивается для него разочарованием, утратой иллюзий. Во многом "Вся королевская рать" - история потери невинности, естественного восприятия жизни, и в этом смысле роман мне представляется национальным мифом, показывающим, что происходит с демократическими идеалами в маленьком провинциальном городке, когда к власти приходит неразборчивый в средствах демагог.

Честно сказать, меня всегда поражало в этой книге то, что этому политическому демагогу, Вилли Старку, в конечном счете удается привлечь на свою сторону интеллигента и интеллектуала Джека Бердена. Их отношения представляют собой модель, с которой уже неоднократно сталкивались в литературе: в произведениях Фолкнера, в "Моби Дике" Мелвилла, отчасти даже в "Великом Гэтсби" Фитцджеральда. Вообще, идеологи, особенно с сильной, магнетической волей, рано или поздно привлекают к себе умных, скептически настроенных, образованных людей. Причем для последних это часто кончается жизненным крахом. Вот все эти элементы вместе взятые, я думаю, и обусловили популярность романа Уоррена во всем мире.

Марина Ефимова: Говоря об интеллигентах, находящих нравственное оправдание и словесное оформление идеям политиков и идеологов, профессор Хэрринг упомянул, естественно, журналиста Джека Бердена, от лица которого ведется повествование в романе "Вся королевская рать". По сути дела, именно Джек является главным героем романа, потому что из всей "королевской рати" его одного читатель любит. Трудно сказать, в какой мере его прототипом является сам автор, американский поэт и писатель Роберт Пенн Уоррен. Но именно устами Бердена выражается сначала оправдание идеологии Вилли Старка, проводившего свои преобразования с применением и подкупа, и шантажа, а потом отрезвление от этой идеологии. Вот, например, как формулирует Джек Берден так называемую "Теорию исторических издержек".

Диктор: "Теория моральной нейтральности истории, можете назвать ее и так. Исторический процесс как таковой не бывает ни нравственным, ни безнравственным. Безнравственный фактор может привести к нравственному результату, нравственный фактор может привести к безнравственному результату. Может быть, только в обмен на душу человек получает власть творить добро".

Марина Ефимова: Но после того, как на глазах у Джека Бердена один его друг убил другого, и сам он послужил причиной гибели своего отца, Джек понял, что перед своей совестью он не сможет оправдаться никакими теориями, что история слепа, а человек - нет. Кстати, автор романа довольно принципиально изменил историю убийства Хозяина. Он сделал убийцу, доктора Адама Стентона, идеалистом, для которого Старк является разрушителем главного закона человеческого общежития – закона порядочности.

Ламар Хэрринг: Роберт Пенн Уоррен описал феномен Хьюи Лонга лучше, чем это делали историки, потому что высветил самую суть вечной проблемы: можно ли сделать немножко плохого, чтобы достичь очень хорошего? Или, говоря классической формулой, оправдывает ли цель средства ее достижения? Проблема, с которой неминуемо сталкивается каждый политик.

Марина Ефимова: Как в Америке борются с заразной болезнью политиков – одержимостью властью?

Ламар Хэрринг: Говорят, власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Хьюи Лонг – пример необузданного властолюбия, но американцы не позволяют власти слишком концентрироваться в одних руках. Сила американской политической системы как раз и состоит в децентрализации власти.

Кроме того, мы всегда предпочитаем профессионалов, они не так легко заражаются властолюбием, потому что хорошо знают, чем это кончается.

Марина Ефимова: Остается только напомнить, что ни Хьюи Лонг в 1930-х, ни Джозеф Маккарти в 1950-х, ни Росс Перо в 1980-х и 90-х не стали и не могли стать президентами США. Существование подобных политиков для Америки - это как прививка против диктаторства, болезни, которой переболела Европа.