Архивный проект "Радио Свобода 20 лет назад". Самое интересное и значительное из эфира Радио Свобода двадцатилетней давности.

История жизни Элеоноры и Франклина Рузвельт. В передаче участвуют: Алида Блэк - биограф Элеоноры Рузвельт, Рая Вайль, Юрий Жигалкин, Ян Рунов - журналисты, жители Нью-Йорка. Ведущая Марина Ефимова. Впервые в эфире 22 октября 1996.

​Марина Ефимова: На днях в Нью-Йорке открыли первый в Америке памятник жене президента - Элеоноре Рузвельт или "миссис FDR", как ее еще называли. "FDR" – аббревиатура имени Франклин Делано Рузвельт. Как известно, американцы любят заменять такими сокращениями имена звезд в любой области - в спорте, в шоу-бизнесе и особенно в политике. А Франклин Рузвельт стал звездой еще задолго до того, как стал президентом США. Главная знаменитость Гарварда, умница, красавец, спортсмен, богатый и в высшей степени светский молодой человек, он был в 1905 году одним из самых завидных женихов в Нью-Йорке. Поэтому, когда он предложил руку и сердце своей семиюродной, кажется, кузине Элеоноре, по прозвищу "Дылда", тихой и некрасивой девушке, она спросила его: "Почему я, Франклин? Я чувствую себя такой обыкновенной, что я могу вам предложить?" Рузвельт засмеялся и сказал: "Да мне и самому еще нечего предложить, кроме надежды, что, может быть, когда-нибудь из меня что-нибудь выйдет". Анна Элеонора Рузвельт была сиротой. Ее мать, нью-йоркская светская красавица Анна Холл умерла от дифтерита, когда девочке было восемь лет. А еще через семь лет умер от алкоголизма обожаемый ею отец, Элиот Рузвельт – непутевый младший брат президента Теодора Рузвельта. Со смертью отца 15-летняя Элеонора в первый раз узнала, что значит быть нелюбимой. И самой сильной страстью ее жизни стала жажда любви и поощрения. Вот что рассказывает о формировании характера Элеоноры одна из ее биографов, историк Алида Блэк.

Алида Блэк: Она очень рано училась самостоятельности. Научилась находить себе место в незнакомой и даже враждебной обстановке. И еще, я думаю, сиротство научило ее сочувствовать всем, кто живет не как все, не обычной традиционной жизнью. Были и довольно тяжелые последствия сиротства, правда, только в юности - обидчивость, например, склонность испытывать жалость к себе. Но она совершенно победила в себе эту слабость, она навсегда осталась очень чувствительной к собственной вине, легко впадала в состояние горести, но никогда не позволяла горю брать над ней верх и доминировать над ее чувствами.

Марина Ефимова: Позже Элеонора писала в дневнике: "Все детство и юность родственники откровенно пытались компенсировать мою некрасивость изящными платьицами и хорошими манерами. Но искусственность этой подмены только ухудшала ситуацию и окончательно парализовала меня". Словом, Элеонора Рузвельт рисует себя настоящей толстовской княжной Марьей. Между тем, и она сама, и миф о ней явно преувеличивают ее некрасивость. Вот передо мной лежит фотопортрет 20-летней Элеоноры: нежное лицо, соболиные брови, восхитительные волосы, уложенные по моде начала века, и серьезные смелые глаза. Именно такой она была в 1905 году, когда ее встретил на танцах в отеле "Уолдорф-Астория" Франклин Делано Рузвельт.

Элеонора Рузвельт говорила: "Каждому человеку необходимо, чтобы для кого-то он был самым главным существом на свете, хотя бы на несколько лет". И целых 13 лет она считала, что их отношения с Франклином соответствуют этому идеалу. Они жили в согласии полной, деятельной жизнью, у них росло четверо детей. Но в 1918 году, когда Франклин заболел воспалением легких, Элеонора, разбирая его почту, нашла в ней письмо Люси Мерсер, своей помощницы и секретаря. Из письма стало ясно, что между Люси и Франклином - давний и серьезный роман. Позже Элеонора признавалась подруге:

Диктор: "Из моего прекрасного мира словно выпало дно, я поняла, что какое-то время скрывала от себя истинное положение вещей, и что мне предстоит посмотреть в глаза реальности. Только в тот год я, наконец, повзрослела".

Марина Ефимова: Элеонора восприняла ситуацию трагически. Она предложила мужу свободу, развод. Но он отказался. Никто в точности не знает почему. Биографы поэтому собирают все возможные причины – дети, его собственная политическая карьера. Кроме того, Люси Мерсер была глубоко верующей католичкой и не могла выйти замуж за разведенного. Никто, кстати, не рассматривает его чувства к Элеоноре. Так или иначе, при посредничестве матери Рузвельта, супруги пришли к соглашению: Элеонора прощает Франклину его измену, а Франклин обещает больше не видеться с Люси. И много лет оба они честно соблюдали свою часть контракта. Но любовь ушла. По общему признанию историков, когда Франклина Рузвельта избрали президентом, в Белом Доме поселилась уже не любящая пара, а два партнера. Вот что пишет один из биографов Элеоноры Рузвельт Пол Болер:

Диктор: "Жертва измены всегда ищет некоего подобия отмщения. Души ординарные стремятся нанести вред своему обидчику, а месть души высокой – стать счастливее его, свободнее, успешнее, жить полной жизнью. Элеонора осталась преданной спутницей жизни Франклина Рузвельта. В том, что он победил свой недуг и, несмотря на паралич, вернулся к активной жизни - огромная заслуга принадлежит Элеоноре. Она навсегда осталась его другом, как и он ее, но не женой. Не плотью единой".

Марина Ефимова: Начиная с 1923 года, когда полиомиелит парализовал 39-летнего полного жизни Франклина Рузвельта, Элеонора стала, как она сама себя называла, "его ногами и его глазами". Она не страшилась никакой работы, посещала больницы, городские гетто, поля сражений. За первый год в Белом Доме она пропутешествовала 40 тысяч километров, за следующий год - 60 тысяч. Однажды Рузвельт спросил у секретарши: "Где Элеонора?". И та ответила: "В тюрьме". Президент рассмеялся и сказал: "Меня ничуть не удивляет. А за что?" Одним из многих аспектов энергичной деятельности Элеоноры Рузвельт была борьба за права черных американцев, против суда Линча, в частности.

​Алида Блэк: Не было в те времена белого человека в американской политике, который бы столько сделал для черного населения, сколько сделала Элеонора Рузвельт. Занятно, что в ФБР существовала даже версия, что в ней течет негритянская кровь. В 50-х годах на нее было заведено самое большое досье в истории ФБР.

Марина Ефимова: Рузвельт часто подшучивал над неукротимой энергией своей жены, и его любимой молитвой было "Господи, сделай так, чтобы она устала хотя бы на денек". Несмотря на тяжелые обстоятельства детства, Элеонора Рузвельт всю жизнь была, как здесь говорят, "rich girl", "богатой девочкой", со всеми вытекающими отсюда последствиями. В 1917 военном году Министерство пищевой промышленности выбрало семейство Рузвельтов как пример разумного ведения хозяйства. Газета "Нью-Йорк Таймс" послала к ним корреспондентку. И Элеонора рассказала, как она научила своего повара разогревать вчерашние обеды и остатки с банкетов и приемов. Корреспондентка, не без сарказма, закончила заметку словами миссис Рузвельт, сказавшей: "Организовать десять слуг так, чтобы они помогли мне экономно вести хозяйство, оказалось не только возможно, но и чрезвычайно результативно". Элеонора стала посмешищем всего Вашингтона, и Франклин безжалостно присоединился ко всеобщему хору. "Я счастлив,- смеялся он,- быть мужем изобретателя и основателя домашней экономии для миллионеров". "Боже, как мне было стыдно,- признается Элеонора Рузвельт,- я получила жестокий урок". Правда, историк Алида Блэк оправдывает Элеонору.

Алида Блэк: Не забудьте, что она обращалась к женщинам ее класса, а не ко всему миру. Конечно, сама она никогда не жила в бедности, но она не теряла, как многие богатые люди, связи с реальностью. Во время путешествий по Европе Мари Сувестр, знаменитый французский педагог, говорила своим богатым воспитанницам: "Не ходите из музея в музей, ходите по улицам, только тогда вы можете познакомиться с европейским городом, с его красотой и уродством, величием и убожеством, с его верхом и низом".

​Марина Ефимова: Элеонора Рузвельт была безоглядной, искренней и убежденной демократкой. В 30-е годы в Лондоне, на обеде у Черчиллей, она высказала мнение, что Англия должна поддержать испанских лоялистов, поскольку они – антифашисты. Черчилль на это ответил, что среди лоялистов верх взяли сталинисты, "если они победят, - сказал он, - то снимут головы в первую очередь с вас и с меня". Элеонора сухо заметила: "Когда речь идет о важных вещах, такие мелочи не имеют значения". "О, я не хочу лишаться вашей головы,- сказал Черчилль,- не говоря уж о своей".

Алида Блэк: Черчилль и Элеонора Рузвельт ни в чем не были согласны друг с другом, когда дело касалось политики. Но они оба с большим уважением относились к достоинствам друг друга. Элеонора называла Черчилля "империалистом", но ценила его как лидера военного времени, человека, умеющего противостоять врагу. А Черчилль ужасался ее идеализму, но ценил дипломатические способности. Особенно в 1942 году, когда Элеонора приехала в Англию, где назревала вражда между американскими и английскими военнослужащими. После нескольких ее речей и встреч с молодыми солдатами и офицерами ситуация резко изменилась. И, прощаясь с Элеонорой, Черчиль сказал: "Вы оставили здесь золотые следы". Элеонора вдохновляла таких политических деятелей как Ганди, Джон Кеннеди, Мартин Лютер Кинг. Георг Шестой, король Англии, относился к Элеоноре с глубочайшим уважением и симпатией. Президент Гарри Трумэн как никто ценил Элеонору, а Голда Меир говорила, что когда она чувствует слабость, она ставит себе в пример Элеонору Рузвельт.

Марина Ефимова: Уже после смерти президента Рузвельта, в 1957 году Элеонора посетила Советский Союз. Я спросила профессора Блэк, какова была реакция в Америке на ее путешествие.

Алида Блэк: Правительство, с одной стороны, было против ее поездки, потому что после войны отношения между двумя странами были чрезвычайно ненадежными. С другой стороны, она была как бы неким символом, совестью мира. Она никогда не поддерживала коммунистический режим, но считала страх американцев перед коммунизмом преувеличенным, нерациональным, и хотела, по мере сил и возможностей, представить объективную картину, в соответствии с демократическими традициями.

Марина Ефимова: Если вы помните, визит Элеоноры Рузвельт отразился в русской литературе в романе Солженицына "В круге первом", в главе "Улыбка Будды".

Диктор: "Зэкам выдали штапельные рубашки, галстуки скромных расцветок, полученные по ленд-лизу, и костюмы из поддельного коверкота. Немые от ужаса и восторга, арестанты в строю парами были проведены вновь в свою 72-ю камеру. Но, Боже, как она преобразилась! Стены камеры, еще вечером оливково-темные, теперь были обрызганы светлой масляной краской. Но более всего преобразился тот угол, где прежде стояла параша. Вверху теплилась большая лампада перед иконой Богоматери с младенцем, возвышалась на этажерке белая статуя католической мадонны, а в неглубокой нише, лежали Библия, Коран, Талмуд и стояла маленькая темная статуэтка Будды. Глаза Будды были немного сощурены, углы губ отведены назад, и в потемневшей бронзе чудилось, что Будда улыбался. Поспешно в камеру еще вкатили на колесиках два старинных кресла, тоже под чехлами – и наступила зловещая невыносимая тишина.
Со стороны 75-й камеры загремела стальная переборка, и в коридор вошло много людей. Слышался их сдержанный говор, потом выделились голоса женщин, шорох юбок, и у самой двери 72-й камеры начальник Бутырской тюрьмы приветливо сказал:
- А теперь госпоже Рузвельт, вероятно, будет интересно посетить какую-нибудь камеру. Ну, какую же? Ну, первую попавшуюся. Например, вот 72-ю. Откройте, сержант.
И в камеру вошла госпожа Рузвельт в сопровождении секретаря, переводчика, двух почтенных матрон из среды квакеров, начальника тюрьмы и нескольких лиц в форме МВД. И начался разговор через переводчика.
- За что же наказаны эти люди? Например, вот этот господин? - спросила высокая гостья.
("Этот господин" получил десять лет за неосторожное знакомство с
американским туристом)
Генерал-майор ответил:
- Этот человек - активный гитлеровец, он служил в Гестапо, лично сжег русскую деревню и, простите, изнасиловал трех русских крестьянок. Число убитых им младенцев не поддается учету.
- Он приговорен к повешению? - воскликнула госпожа Рузвельт.
- Нет, мы надеемся, что он исправится. Он приговорен к десяти годам
честного труда.
Так в приятной взаимной беседе прошло минут около пятнадцати.
Распахнулась дверь, и хорошенькие молоденькие официантки (кажется, те самые переодетые кастелянши), внеся в судках обыкновенную куриную лапшу, стали разливать ее по тарелкам. Во мгновение словно порыв первобытного инстинкта преобразил благообразных арестантов: они вспрыгнули в ботинках на свои постели, поджали колени к груди, оперлись еще руками около ног и в этих собачьих телоположениях с оскаленными зубами зорко наблюдали за справедливостью разливки лапши. Дамы-патронессы были шокированы, но переводчик объяснил им, что таков русский национальный обычай. Убедившись в ложности инсинуаций, распускаемых злопыхателями в западном мире, миссис Рузвельт со всею свитой вышла в коридор и там сказала:
- Но как грубы их манеры и как низко развитие этих несчастных! Можно
надеяться, однако, что за десять лет они приучатся здесь к культуре.

Марина Ефимова: Конечно, это миф, но он показывает отношение советских интеллигентов к тому, что они считали наивным идеализмом Элеонор Рузвельт, для которой советское правительство без труда выстроило Потемкинские деревни.

Алида Блэк: Она это прекрасно поняла, она вовсе не была наивной и знала, что ее впечатления не представляют истиной картины. Кстати, после поездки она выступала со своими впечатлениями в одном из университетов юго-запада, и какой-то студент, член Общества Джона Берча, предупредил администрацию, что его общество будет пикетировать выступление "красной" первой леди. Тогда организатор семинара сказал ему: "Вы уверены, что хотите сорвать именно это выступление? Потому что сегодня миссис Рузвельт будет говорить о том, как лучше бороться с коммунизмом".

Марина Ефимова: Если Элеонора Рузвельт и была идеалисткой, то она платила за свой идеализм полной мерой.

Алида Блэк: Ее ненавидело множество людей, на ее жизнь было несколько покушений. Однажды в аудиторию, где она выступала, подложили взрывчатку. В другой раз кто-то заложил взрывчатку в ее автомобиль. Ее ненавидели консерваторы за интерес к коммунистическому эксперименту, потому что, по их мнению, это доказывало, что она "красная". Сторонники разделения рас осуждали ее за попытки десегрегации. Аристократы считали ее предательницей своего класса. Бюрократы боялись ее потому, что она постоянно боролась с коррупцией, даже внутри собственной партии. Католики точили на нее зубы за то, что она была против государственных дотаций на католические школы и учебники. Словом, ее фигура всегда была чрезвычайно противоречивой.

Марина Ефимова: И вот на днях в Нью-Йорке, в парке Риверсайд на берегу Гудзона, открыли памятник Элеоноре Рузвельт. Там же побывала наш корреспондент Рая Вайль.

Рая Вайль: Элеонора Рузвельт изображена в задумчивой позе, словно перед принятием какого-то решения. Она присела на краешек большого камня, скрестив ноги и подперев подбородок рукой. Я беседую с пожилой парой, приехавшей в Нью-Йорк из Сиэтла, штата Вашингтон.

Женщина: Замечательная скульптура! И эта поза - очень характерная для нее. Эта леди помогла всем женщинам стать более независимыми. Благодаря ей мы поняли, что можем быть полезны своей стране, не только занимаясь домашним хозяйством.

Рая Вайль: Риверсайд-парк – одно из красивейших мест Нью-Йорка на берегу Гудзона, в одном квартале от Бродвея. 40-летний Джимс Йорген

Джеймс Йорген: Это хороший район, типичный для вест-сайда. Сейчас сюда стали приходить, чтобы посмотреть на статую Элеоноры Рузвельт. Что говорить, она была очень прогрессивной женщиной, и либеральной, в хорошем смысле этого слова. Мы ей обязаны многим.

Рая Вайль: Мой следующий собеседник - фермер из Вестчестера Джин Риш.

Джин Риш: Мы специально с женой приехали, когда узнали про открытие памятника. Я хорошо помню Элеонору Рузвельт. Она была доброй и благородной, настоящая леди. Слава и почести Элеонору Рузвельт не волновали. Сегодня она воспринималась бы как женщина слишком уж деятельная и пробивная. Тогда она была уникальной, единственной в своем роде.

Рая Вайль: Две старушки поставили к ногам Элеоноры Рузвельт корзину ромашек, а двое мужчин средних лет - большой букет георгинов. Моя последняя собеседница - сотрудница Управления нью-йоркских парков, совсем молоденькая.

Сотрудница управления парков: Мне нравится сама идея еще одного памятника женщине. В Нью-Йорке их всего несколько. В основном все наши городские скульптуры - это мемориалы мужчинам. Все они какие-то чересчур торжественные, все они на одно лицо. А здесь она - как живая.

Рая Вайль: Вот и все, Марина. Мне остается только добавить, что никакого пьедестала у памятника Элеоноре Рузвельт нет, он поставлен на клумбу – цветы вместо камня.

Алида Блэк: Элеонора не была несчастна. Она прожила жизнь, наполненную интенсивными отношениями с людьми. Известная журналистка Лорена Хикок, молодой Джейл Раш, Дэвид Гуревич - у нее был большой круг очень близких друзей. И, в большинстве своем, это были выдающиеся личности.

Марина Ефимова: В последние годы вышло несколько биографий Элеоноры Рузвельт, в которых авторы настаивают на том, что у нее был роман с женщиной, а именно - с известнейшей в свое время и самой тогда высокооплачиваемой американской журналисткой Лореной Хикок. Я спросила у профессора Алиды Блэк: действительно ли существовали между этими двумя выдающимися женщинами интимные отношения?

Алида Блэк: Я думаю, что когда речь идет об Элеоноре Рузвельт, то стоит говорить не о сексе, а о любви, о чувствах. Поэтому если вы меня спросите, были ли они вместе в постели - не знаю. И никто, я думаю, не знает. Но нет сомнения, что в течение нескольких лет Элеонора и Лорена испытывали друг к другу глубокую любовь, и эти отношения были гораздо теплее и любовнее, чем отношения Элеоноры с Франклином.

Марина Ефимова: И, однако, возможно, что любовь к великому человеку, с которым Элеонора прожила 40 лет, никуда не исчезла, а просто была задавлена гордостью. Недаром когда парализованный, впавший в депрессию Франклин спросил ее, почему она с ним так возится, она ответила его собственной фразой – потому что я верю, что, может быть, когда-нибудь из тебя что-нибудь выйдет. Франклин Рузвельт умер, когда Элеонора была в отъезде, и, срочно вернувшись, она узнала, что он умер на руках у Люси Мерсер. Это поразило Элеонору такой болью, что она написала дочери: "Я чувствую себя так, как будто умер чужой". Но Элеонора Рузвельт была слишком мудрым человеком, чтобы остановиться на этом чувстве. Когда она везла тело мужа через всю страну, в Гайд Парк, и видела стоявшие вдоль путей толпы плачущих людей, провожавших его в последний путь, ее боль растворилась в их боли и она записала в дневнике:

Диктор: "Я не просто поняла, но и почувствовала, что мужчина не может, да и не должен побеждать свою природу. И что есть высшая мудрость в том, чтобы принимать жизнь такой, как она есть".

Марина Ефимова: Элеонора Рузвельт пережила мужа на 17 лет и умерла осенью 1962 года там же, где и родилась - в Нью-Йорке. И вот теперь она стоит в Риверсайд парке, прямо на клумбе, задумчиво глядя на город, на его красоту и уродство, величие и убожество, точно так, как ее учила мадемуазель Севестер.