Владимир Паперный, автор "Культуры Два" – легендарного исследования о чередовании модерна и антимодерна в России – рассматривает нынешнюю войну как часть глобального консервативного поворота. Тем не менее он уверен, что в скором будущем запрос на современность опять вернется. Владимир Паперный ответил на вопросы Радио Свобода:

– К вам примерно двадцать последних лет приставали с вопросом: "Ну что, уже наступила Культура Два?" – имея в виду конец свобод, тех куцых вольностей, которые еще остались по каким-то причинам в России. Заморозка режима была вполне предсказуемой вещью, согласно вашей теории; но вот война – изменила ли она принципиально вашу концепцию? Или, наоборот, она вполне логично вписывается в вашу теорию?

– Считаю, что она скорее вписывается, чем противоречит моей концепции чередования культур. Война была изначально очень важным моментом "Культуры Два". Пиком сталинской культуры можно считать заключение пакта Молотова – Риббентропа. Оба диктатора желали поделить мир и совместно управлять им. Альянс двух таких военизированных стран был бы, безусловно, серьезной угрозой миру. Но и столкновение между ними было в итоге неизбежным. Гитлер, как известно, кинул Сталина, выражаясь криминальным языком 1990-х. Генералы отговаривали Гитлера: не суйся туда, вспомни Наполеона, – но он их не слышал. Мне кажется, что главным аргументом для него стало поражение Красной армии в совершенно провальной финской кампании 1939–40 годов. Гигантская Россия почти проиграла эту кампанию – в итоге Финляндию удалось только ценой несопоставимых потерь заставить подписать мирный договор.

Сейчас Россия ведет войну не просто с Украиной – но по сути со всем Западом. Мы можем это назвать идеологической войной. Которая, однако, точно так же забуксовала – теперь на просторах Украины.

– Можно обнаружить много параллелей между сталинским режимом и путинским. Но есть и одно важное отличие: путинизм хочет не столько строить будущее, сколько желает перепридумать, перекодировать прошлое. Нет ли тут противоречия с вашей теорией? Может быть, между культурой Один и Два притаилась какая-нибудь гибридная Культура Полтора, что-то промежуточное? Культура, которая эксплуатирует прошлое – но при этом не строит будущего?

– Тут нет противоречия; в самом начале моей диссертации, которая потом стала книгой, сказано: Культура Один обращена в будущее – сбросить Пушкина и Толстого с корабля современности и так далее. А Культура Два обращена в прошлое, старается его реконструировать. Будущее там представляется идеальным, но туманным и уходящим куда-то в бесконечность. Писатель Николай Атаров в 1940 году написал книгу "Дворец Советов" – восхваляющую, разумеется, еще не построенный (и в итоге не осуществленный) проект на месте снесенного храма Христа Спасителя на Волхонке. Тем не менее там приводятся многие интересные факты. В частности, инженерам было дано указание рассчитать конструкцию дворца так, чтобы он стоял "вечно". Так буквально было написано в техническом задании. Что поставило инженеров в очень трудное положение. Они говорили, что, мол, в наших формулах нет такого понятия. Мы не можем рассчитать вечность. Мы не имеем такого аппарата, у нас нет таких инструментов. Но мы постараемся, чтобы он стоял долго. Им отвечают: нет-нет, вы не поняли. Он должен стоять вечно!

Идея будущего в Культуре Два не может быть чем-то реальным. Будущее превращается в вечность. Которое не поддаётся никакому исчислению, остается неким туманным облаком. Наступило уже будущее или еще нет – никто не знает. И что в том будущем будет, тоже никто не знает. И не надо никому знать. Нужно просто знать, что там все будет хорошо.

Но при этом главное внимание обращено именно на реконструкцию прошлого. Вся история была сведена, как известно, к Краткому курсу, который каждый должен был знать наизусть. В академии архитектуры все публикации начиная с 1930-х годов касались только прошлого. Никакого интереса к современной западной архитектуре – который существовал в сильной степени в 1920-е годы. Хотя до этого была масса публикаций, приезжали известные архитекторы, помогали строить социализм. Все это было в 1930-е годы отменено. Было сказано: надо возвращаться к прошлому. Причем с прошлым тоже произошла интересная трансформация.

Вначале архитекторы Дворца советов предлагали стиль модерн. Им ответила государственная комиссия: нет, нам надо что-то отсылающее в глубь веков. Причем одни члены комиссии говорили: "Нам нужна Древняя Греция, мать современной архитектуры". Другие не соглашались: "Нет-нет, нам нужен Рим! Величие Рима". И начался перебор древних стилей – решали, насколько глубоко в прошлое можно двигаться. Но всем было ясно, что ориентироваться нужно именно на прошлое. В конце концов было решено, что мы не можем принять за образец ни один стиль в чистом виде, а все их мы должны смешать. И тогда станет еще лучше. Будет совсем хорошо. В результате был взят курс на эклектику.

Сравните это с построением Москва-Сити в 2000-е годы. Он хотя и был построен, и является своеобразным островом современной архитектуры (которая к моменту постройки уже перестала быть современной) – но так остался одиноким памятником современности. Все остальное в Москве, в том числе жилая архитектура, строится по каким-то вполне классическим, а точнее, эклектическим канонам. То же устремление назад, в прошлое.

– Современная архитектура действительно не прижилась в Москве. Но более всего поражает то, что, собственно, эпоха модернити никак не повлияла на массовое сознание, которое так и осталось, выражаясь вашими словами, "эклектичным". Как люди с опытом перестройки, а затем грандиозных перемен 1990-х – опять поверили примитивной пропаганде в духе 1930-х годов?

– Как верно то, о чем вы говорите: о неспособности масс усваивать уроки истории, – так же верно это и в обратную, так сказать, сторону. Все, что кажется обычно незыблемым, навсегда, – распадается в один момент, причем на следующий день все делают вид, что так всегда и было. Я уехал из России в 1981 году. Перед отъездом мне было сказано в ОВИРе: "Вы никогда не вернетесь в Россию". Но спустя восемь лет, в 1988-м, я свободно получил в консульстве визу и прилетел в Москву. И это была череда шоков. Конечно, все вокруг к тому времени писали и говорили о перестройке, Горбачеве, гласности. Но реально я не мог понять, что это такое. И вот после прилета в Москву таможенник открывает мой чемодан, вытаскивает оттуда журнал "Грани", в котором была моя статья. А "Грани" издавались НТС. За журнал "Грани" можно было получить 10 лет лагерей. Таможенник спрашивает: "Что это?" – "Это журнал "Грани". – "Почему везете?" – "Там моя статья". – "О чем статья?" – "Как я посещал художников-эмигрантов в Нью-Йорке". – "А, ну хорошо". Бросает обратно в чемодан. Дальше вытаскивает мою книгу "Культура Два", издательство Ardis. "А это что такое?" – "Это книга моя". – "Про что?" – "Про чередование культур…" (Он замахал руками, мол, ладно-ладно, дальше не надо.) – "Зачем везете?" – "Ну как – друзьям. Подарить". – "Ну, хорошо".

И впускает меня в страну. После этого разговора я стоял и думал: "Куда я вообще попал? Советской власти как будто и не бывало".

…Дальше, помню, вышел на Манежной площади. И вижу, что на доме – где всегда, с детства, помню, была огромная надпись "Коммунизм победит!" – вместо нее латинскими буквами написано Panasonic.

– Вернувшийся в результате обмена политик Владимир Кара-Мурза также напомнил всем известную цитату Василия Розанова о 1917 годе: "Русь слиняла в два дня. Самое большее – в три. Даже "Новое время" нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь". И в 1991-м случилось то же самое. Эта способность мгновенно отбрасывать прошлое – тоже особенность национального сознания?

– Это действительно своеобразная национальная черта: способность вдруг увлечься совершенно новой идеей, отбросив предыдущую, как будто и не бывало. Как это произошло, например в 1917 году. Я уж не говорю про футуристов, прочих авангардистов… Но тут важен сам импульс: готовность забыть прошлое как страшный сон – и тотчас же приступить к строительству чего-то сказочно нового. Это можно назвать подвижностью сознания; можно назвать угодливостью, подобострастием, готовностью принять любую идею, которая спускается начальством, – и мгновенно забыть все, во что верили раньше. Как это и произошло в эпоху перестройки. Это тем более поразительно, что подобная подвижность существует наравне с какой-то упорной, непостижимой верой во вчера, любовью к прошлому, которое все время хочется восстановить… Поразительно, что и та, и другая способности – разнонаправленные – существуют вместе. И как бы одновременно.

…Тогда, в 1980-е, по телевизору и в газетах объясняли: все, во что вы верили прежде, – обман. В результате эта резкая смена подействовала очень плохо на людей. И имела долгосрочные последствия для массовой психики. Люди вообще перестали верить в реальность. Это, наверное, своего рода защитный механизм, реакция на шок. Одновременно стала возникать масса оккультных учений. Появилось общее представление о том, что науке вообще нельзя доверять. Что нельзя, например, пользоваться никакими вакцинами – потому что они вызывают аутизм… В результате очень быстро страна стала верить только шарлатанам. Перестройка очень сильно ударила именно по рациональности, и по модерну также.

– То есть причиной архаизации постсоветского общества была бессознательная реакция на слишком быстрые перемены? И уже в перестройку эти приметы были различимы?

– Может быть, они были заметны и раньше. Но слова архаика не очень точно описывает систему. Точнее было бы сказать, что система всегда работала вразнобой – она сама о себе ничего не знала. Вот вам пример. Известный советский поэт Михалков – который, кстати, в отличие от нынешних деятелей культуры Z умел каждый новый лозунг, спущенный сверху, превратить в стихотворение, – был, кроме прочего, вполне доброжелательный человек. Он часто помогал, как глава Союза писателей, с какими-то бытовыми проблемами. А у нас в квартире не было телефона. Мой отец (советский писатель Зиновий Паперный) был все время связан с какими-то редакциями – и ему было страшно неудобно без телефона. И он пошел к тому самому Сергею Владимировичу. Михалков дает ему письмо к министру связи: иди, мол, с этим письмом к министру, и он все сделает. Отец приходит к министру. "Вот, Сергей Владимирович написал письмо…" – "Мы постараемся помочь". Министр вызывает помощника, называет адрес: "Мы можем помочь писателю Паперному?" – "Знаете, к сожалению, не можем. Там даже кабеля нет. Чтобы помочь, нужно долбить мостовую, прокладывать кабель. Это такие расходы, на которые мы пойти не можем…" – "Извините, товарищ Паперный", – говорит министр. И разводит руками. Далее отец выходит из кабинета, проходит мимо секретарши. Она говорит ему: "Товарищ Паперный, идите сюда на минутку. Вы по какому вопросу приходили?" – "Да вот, телефон хотел бы установить, но министр говорит, там нет кабеля, оказывается". Секретарша говорит: "Откуда ему знать?! Вы у меня спросите, есть ли там кабель!.. 200 рублей заплатите – и завтра будет телефон". Ну, конечно он заплатил, и действительно назавтра был телефон. Это к тому, насколько Советская Россия жила в разных измерениях – и о самой системе управления.

– Язык российских вождей поражает сегодня каким-то агрессивным бескультурьем, нарушением всех мыслимых приличий. Такого даже у советских вождей не было – разве что во времена военного коммунизма – "до основания, а затем". Многие для объяснения этого феномена отсылают нас к дворовой культуре гопников…

– Слово "гопник" я обычно не употребляю ввиду расплывчатости понятия. Но если принять за определение то, что гопник желает у вас не просто отобрать деньги, а еще и унизить, – в этом смысле первые чекистские тройки, руководимые кристальным рыцарем Дзержинским, вели себя именно как гопники. Они ведь были наделены практически неограниченной властью. Чекистская тройка имела право задержать любого гражданина, причем практически имелось в виду – "хорошо одетого гражданина". Потому что если хорошо одет – значит враг. Друг не будет так одеваться. Чекистская тройка имела право остановить, допросить, вынести приговор и привести его в исполнение. Прямо тут же. На месте. Если выяснилось, что гражданин – представить каких-то враждебных классов. То, что мы называем гопничеством, – это, наверное, иными словами, удовольствие от неограниченной власти. Хотя, возможно, в 1917 году они были окрылены какими-то революционными идеями: что помогают расстрелами строительству чего-то прекрасного… Но психологически – то же самое. Большевистская революция была сделана руками гопников. Которым нужны не столько ваши деньги, сколько ваше унижение. Так что тут параллель прямая.

– Откуда в мире сегодня эта тенденция – яростное отрицание, неприятие прогресса? Это ведь имеет место и в Америке. Трамп и Путин похожи – в своем отрицании модерна. Почему части мира больше не хочется в будущее, а только в прошлое?

– То, что это происходит, очевидно. Знаете, циклические колебания культуры Один и культуры Два ведь присутствуют всегда и везде, не только у нас. Но почему они происходят? Когда я пытался понять, откуда этот ритм возникал, я заинтересовался тем, что писали русские космисты. В частности, Александр Леонидович Чижевский, советский биофизик и основоположник гелиобиологии. У него есть книга под названием "Земное эхо солнечных бурь". Как известно, существуют ритмы изменения солнечной активности; Чижевский наложил их на графики мировых эпидемий – они совпали один к одному. Потом он стал сравнивать ритмы с историческими событиями – то же самое. Циклические изменения солнечной активности создают ритм взлётов и падений, пассионарности и антипассионарности. Кроме Чижевского есть американский астроном Джордж Эллери Хейл, который пришел к точно такому же выводу. Он просто занимался чистой астрономией. Существуют так называемые "циклы Хейла" в астрономии, которые совпадают с циклами Чижевского – которые совпадают с циклами Культуры Один и Два. Взлет – а потом усталость и падение. Таким образом, у этого чередования есть по крайней мере астрономическое объяснение. Но чем они наполняются, эти взлеты и падения, – зависит от каждой конкретной культуры.

В Америке тоже сейчас популярна идея возвращения к какому-то сказочному счастливому американскому прошлому. Ведь что значит "Make America Great Again"? Вернуться к временам, когда муж работал, жена занималась детьми, хозяйством и обслуживанием мужа, а зарплаты мужа хватало на то, чтобы всю семью содержать и каждый год менять машину. И было счастье. Собственно, американцы мечтают об этом счастливом прошлом. Где жена знала свое место. Kinder, Küche, Kirche.

Только кухня и дети были сферой ее деятельности. Времена Эйзенхауэра, "золотое время", как принято сегодня считать. Но, по правде, "золотым" оно было для очень узкой прослойки – начиная со среднего класса и выше. Но не для тех, кто ниже. Впрочем, говорить про идеологию или программу Трампа все равно бессмысленно, потому что у него нет ни идеологии, ни программы. Это человек, которому все равно что говорить. Он может левые и правые лозунги смешивать и бросать одновременно. Потому что программа Трампа – это Дональд Трамп. Его слушают, пока он на всех экранах.

– Советская идеология после 1945-го опиралась на память о войне – что предполагало, конечно, память о цене победы, о жертвах. Как память о неисчислимых страданиях в итоге превратилась в пропаганду войны – и привела к новой войне?

– Это объяснятся практическими мотивами. Бессмысленные войны тоже повторяются в русской истории с известной цикличностью и вызваны примерно одними и теми же причинами, которые только со стороны кажутся абсурдными, бессмысленными. С чего началась Русско-японская война? С того, что началось революционное движение в царской России, террористы с бомбами, какие-то агитаторы. Страшное дело. И тогда царю посоветовали: небольшая победоносная война укрепит монархию и приведет людей в чувство. "А какая?" – "Да вот хотя бы япошки. Мы их сейчас одной левой". И послали весь российский флот, который японцами был совершенно блистательно уничтожен. И маленькая победоносная война обернулась катастрофой. И она скорее приблизила революцию, чем отдалила. То же и сейчас. Смысл вторжения в Украину был в том, что все решится в течение пяти дней. И будет кончено. Будет другой президент – свой человек. Через два с половиной года полного разгрома российской армии не произошло и, к сожалению, вряд ли возможно. Потому что силы изначально неравны. И количество войск у России несопоставимо с количеством украинцев, которые могут и готовы воевать. И, к сожалению, Запад очень вяло помогает Украине сейчас. Они очень боятся эскалации. И их страх понятен. Посылать, например, самое современное оружие – а если оно попадёт в руки россиян? Какие-то секреты станут известны, и так далее. В глобально-политическом смысле все это опасно. С одной стороны, понимают, что помогать надо – потому что Россия угрожает всему миру. С другой – надеются как-то договориться. Все это, опять же, разнонаправленные сигналы, которые прекрасно понимают в Кремле.

– YouТube в России закрывают: что это означает с точки зрения культуры? Что будет?

– Ну, а что будет?.. Закроют YouТube – будут слушать западные голоса. Опыт такой уже есть. Глушили в советское время "Голос Америки", Би-би-си, все остальные западные радиостанции. Люди выезжали за город – где было лучше слышно, умудрялись слушать. Сейчас, конечно, у власти больше возможностей для того, чтобы перекрыть, чем у нас это слушать. Но на каком-то относительно близком отрезке – я не сомневаюсь, что лет через семь, – начнется очередная перестройка. И что-то будет меняться. Скажем, не станет Путина – и та же самая ФСБ начнет перестройку. Потому что они заинтересованы в связях с Западом гораздо больше, чем простые жители. Им нужен доступ к банкам, например, больше, чем рядовому российскому обывателю.

– В эту цикличность вы все же верите? Сегодня кажется, что в России это опять "навечно".

– По моим наблюдениям, нет ничего вечного. Дворец Советов вот планировался навечно – а в итоге, как мы знаем, на его месте получилась лишь яма, которую заполнили водой. Кстати, про архаику: тогда же по Москве поползли слухи, что плавать там опасно, потому что религиозные фанатики в аквалангах топят пловцов.

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться

93 года назад советский ледокол впервые повез иностранных туристов к Северному полюсу.

В июле 1931 года американские газеты сообщили любопытную новость: леди из Нью-Йорка, 62 лет от роду, летит на Северный полюс на дирижабле "Граф Цеппелин". Спустя несколько дней газеты уточнили: леди отправляется к полюсу на советском ледоколе "Малыгин", который на одном из островов Земли Франца-Иосифа встретится с "Цеппелином".

Это был амбициозный проект. Его придумал австралиец Хьюберт Уилкинс, пилот, совершивший в 1927 году вместе с американцем Карлом Эйлсоном первую посадку в Северном Ледовитом океане, а в 1928 – первый трансарктический перелет с Аляски на Шпицберген. Он задумал достигнуть полюса на подводной лодке. Уилкинс взял в аренду у Военно-морских сил США списанную лодку времен Первой мировой войны за символическую плату в 1 доллар, назвал ее "Наутилус" и переоборудовал для плавания подо льдом. На церемонии инаугурации лодки 24 марта 1931 года присутствовал внук Жюля Верна Жан-Жюль. Из-за сухого закона вместо бутылки шампанского о борт разбили мешок со льдом. После встречи с "Малыгиным" "Цеппелин" должен был встретиться в районе полюса с "Наутилусом". В обоих случаях был предусмотрен обмен филателией: экспедиция частично финансировалась за счет продажи марок и конвертов специального гашения.

Лодка "Наутилус" в сухом доке в Девонпорте, Англия. Хьюберт Уилкинс воспользовался гостеприимством Адмиралтейства для капитального ремонта судна. "При переходе через Атлантику, – говорит Уилкинс, – мы обнаружили, что судно нуждается не только в замене сломанных деталей, но и во многих изменениях конструкции с тем, чтобы она могла противостоять арктической стихии. Вы видите, как рабочие снимают верхнюю часть корпуса, чтобы заменить арматуру и цилиндр. Это значительная работа, но мы уверены, что она будет завершена в ближайшие несколько дней, и это позволит нам выйти к Северному полюсу, если погода будет благоприятной". Киножурнал British Paramount News. 1931.

В отличие от дирижабля и подлодки рейс "Малыгина" был туристическим. Созданное в 1929 году государственное акционерное общество "Интурист" в 1931-м открыло офис на Пятой авеню в Нью-Йорке. Время для развития бизнеса было неудачное: в США грянула Великая депрессия, заморские путешествия многим стали не по карману. Нью-йоркское представительство сделало ставку на эксклюзивные предложения. Одним из них было путешествие в Туркестан, другим – 40-дневный арктический круиз. Помимо красот девственных снегов туристам обещали уникальную охоту. Рекламный буклет путешествия гласил:

"Малыгин" побывает в местах, где никогда не раздавался ружейный выстрел, а потому дичь, даже дикий полярный медведь, не пуглива и, движимая любопытством, охотно приближается к лодке. Хороший стрелок сможет собрать коллекцию трофеев, не покидая безопасного борта лодки.

В зависимости от уровня комфорта каюта на "Малыгине" стоила от двух до трех тысяч долларов. Агрессивная рекламная кампания в газетах и по радио принесла скромные плоды: полярный тур купили четверо американцев.

Советский радист Эрнст Кренкель, принимавший участие в проекте на борту "Цеппелина", бегло упоминает в своих воспоминаниях некую американку:

Среди туристов на "Малыгине" находилась известная в те годы своими причудами американская миллионерша миссис Бойс. Это она несколько лет назад, зафрахтовав шхуну, отправилась на поиски Амундсена. Старушка очень надеялась при этом на потусторонние силы. Она занималась на борту шхуны спиритизмом и, повинуясь "голосу духов", называла координаты великого норвежца. Капитан, получавший большие деньги, плыл, разумеется, по столь необычно найденному курсу. Но... естественно, без результатов.

Кренкель все перепутал. Даму, о которой идет речь, звали Луиза Арнер Бойд. И впрямь наследница огромного состояния, она была опытной полярницей и в 1928 году действительно принимала участие в поисках Амундсена на зафрахтованном ею судне. О ее увлечении спиритизмом ничего не известно, но Кренкель, возможно, краем уха слышал, что люди с паранормальными способностями имели отношение к этим поискам. В любом случае Луизы Бойд на "Малыгине" не было.

В номере от 15 июля New York Times представила отправляющихся в путешествие американцев. Среди них было две дамы и двое мужчин. Одной из дам была Элизабет Паттерсон, 35-летняя жена биржевого брокера и сама бизнесвумен, дважды побывавшая в Советской России. Как сообщала газета, она владела лучшей частной коллекцией русских икон, в том числе принадлежавших членам императорской семьи.

Вторую даму – именно ту, которой исполнилось 62 года, – звали Эмма Бёрнер-Дрессер. Профессор истории монреальского Университета Конкордия Элисон Раули во всех возможных подробностях восстановила ее биографию. Эмма Бёрнер выросла в привилегированной семье, а брак с Лероем Дрессером вознес ее на самый верх социальной лестницы. У Лероя был успешный галантерейно-текстильный бизнес. Супруги вели светский спортивно-охотничий образ жизни и время от времени пускались в приключения, о которых потом можно было рассказать за коньяком и сигарой. Дрессеры были постоянными персонажами светской хроники, что и неудивительно, ведь Лерой состоял в одном яхт-клубе с президентом Тедди Рузвельтом и вместе с ним охотился.

Но в 1903 году этому беззаботному существованию пришел конец: Лерой Дрессер неудачно вложился и обанкротился, предварительно взяв крупные займы. Это была очень громкая история, несколько месяцев не сходившая с первых полос крупнейших газет. Вскоре супруги расстались. Эмма утверждала в интервью, что причиной развода было отнюдь не банкротство мужа, а то, что он оставил ее с двумя детьми без средств к существованию. Лерой вскоре женился во второй раз, но вернуть былое благосостояние так и не смог и в 1915 году застрелился. Эмма без куска хлеба не осталась. Она продала полученную при разводе недвижимость и, вероятно, жила на проценты с этого капитала. Светская хроника про нее забыла. Она тем не менее продолжала удовлетворять свою страсть к приключениям. Сообщая о ее предстоящей арктической одиссее, газеты рассказывали, что она совершила два кругосветных путешествия, а в 1930 году во время полета над Малой Азией ее аэроплан попал в песчаную бурю и был вынужден сесть в пустыне. В Арктике миссис Дрессер надеется вдоволь поохотиться на белых медведей и моржей.

New York Times писала, что у Эммы Дрессер имеется при себе детальная карта, начерченная Энтони Фиалой, при помощи которой она надеется отыскать следы Амундсена. Фиала возглавлял экспедицию к Северному полюсу 1903 года. Она вышла на яхте "Америка" из Тромсё и достигла Земли Франца-Иосифа, где яхта была раздавлена льдами. Экспедиция высадилась на остров Рудольфа и дважды пыталась продолжить путь к полюсу, но из-за нехватки продовольствия повернула на юг и на острове Мак-Клинтока нашла запасы продовольствия и топлива, оставленные в 1899/1900 году экспедицией герцога Луиджи Амедео Абруццкого. Благодаря этим запасам экспедиция пережила две зимовки. Фиала надеялся, что Руаль Амундсен, пропавший в 1928 году в Арктике при поисках оставшихся на льду членов экспедиции Нобиле, сумел добраться до лагеря герцога.

Экспедиция Энтони Фиалы. 1909. BFI National Archive.

Эмму Дрессер сопровождал ее сын Дэниэл, инженер автомобильного завода в Детройте. Четвертым американцем на "Малыгине" был Джулиус Бриттлбэнк, мультимиллионер из Чарльстона, Южная Каролина, который совершил 12 кругосветных путешествий, за что был прозван "американским Марко Поло".

Отголосок истории с картой, которую Эмма, конечно же, рассказывала всем желающим, можно найти в очерке Михаила Розенфельда об экспедиции на "Малыгине", опубликованном в двух номерах журнала "Вокруг света".

В Нью-Йорке, на Варренстрит, 47, в весенние дни съезжаются автомобили, и молодые богачи, отправляющиеся в путешествие, идут в магазин с удивительной вывеской: "Все для всех от полюса до экватора"...

– Мистер намерен отправиться в Гренландию? – осведомляется продавец, и тотчас раздвигаются шкапы мехов. Мистер получает то, чего никогда не имели Нансен и Амундсен...

Порой через магазин проходит сам седеющий владелец; тогда смолкает шум, замирающие продавцы гордо шепчут покупателям, показывая старика:

– Это он... Он сам.

Далее рассказано о том, что хозяин, услышав, что покупатель отправляется в Арктику на "Малыгине", приглашает его в свой кабинет. "Он сам" – это Энтони Фиала. В 1931 году ему было 62 года. Он действительно держал магазин товаров для путешественников на Уоррен-стрит, 47, в Нью-Йорке.

Документальный фильм "Подвиг во льдах" о походе ледоколов "Красин" и "Малыгин" на поиски экипажа дирижабля Умберто Нобиле "Италия". Режиссеры – Георгий и Сергей Васильевы. Архангельск. Ледокол "Малыгин" в порту на погрузке, в Северном Ледовитом океане. Начальник экспедиции Владимир Визе, командир ледокола Дмитрий Чертков. Совкино, Мосфильм. 1928.

19 июля 1931 года "Малыгин" снялся с якоря и взял курс из Архангельска на Землю Франца-Иосифа. Этот архипелаг, состоящий из 192 островов и открытый в 1873 году австро-венгерской экспедицией Юлиуса Пайера и Карла Вайпрехта, в августе 1914 года объявил российской территорией капитан 1-го ранга Исхак Ислямов, принимавший участие в поисках экспедиции Седова. Однако правительство Российской империи эту инициативу не поддержало. В ноте о российских полярных владениях, которую МИД России направил в апреле 1916 года странам Антанты и нейтральным государствам, Земля Франца-Иосифа не значится. Советским архипелаг был объявлен постановлением Президиума ЦИК СССР от 15 апреля 1926 года "Об объявлении территорией Союза ССР земель и островов, расположенных в Северном Ледовитом океане". Однако отсутствие соответствующих международных соглашений и незаселенность Земли Франца-Иосифа давала основания претензиям других стран. В декабре 1928 года советский полпред в Норвегии Александра Коллонтай получила ноту за подписью премьер-министра Норвегии Юхана Людвига Мувинкеля. В документе утверждалось, что Земля Франца Иосифа была открыта норвежцами еще в 1865 году. Далее текст гласил:

С тех пор норвежские охотники часто посещали этот архипелаг, где они занимались охотой как на суше, так и на плавучих льдах вдоль островов и в проливах... Королевскому Правительству неизвестно о существовании чьих-либо интересов, связанных с Землей Франца-Иосифа, кроме норвежских интересов экономического порядка, в то время как норвежские интересы на этом архипелаге и в прилегающих районах очень важны.

Москва стала форсировать "наступление на Арктику", как это называлось в советской печати. Основать станцию на острове Гукера удалось лишь в 1929 году. В августе 1930 года советский ледокол "Седов" задержал в водах архипелага норвежское зверобойное судно – по этому поводу Норвегия заявила решительный протест.

Круиз "Малыгина" и международный характер всего проекта был направлен на закрепление советского суверенитета.

Вылет "Графа Цеппелина" из Фридрихсхафена. Командир дирижабля Хуго Эккенер. За столом справа от него – научный руководитель экспедиции Рудольф Самойлович. Киножурнал Gaumont Graphic. 1931.

Научным руководителем экспедиции был заместитель директора Всесоюзного арктического института, участник экспедиции Георгия Седова Владимир Визе. На борту находился 31 пассажир, в том числе Умберто Нобиле. "Наутилус" Хьюберта Уилкинса так и не смог отплыть от Шпицбергена. Первое же подледное погружение закончилось неудачей. 27 июля архангельская газета "Правда Севера" сообщила:

Вчера в 6 час. 15 мин. над Архангельском пролетел германский дирижабль "Граф Цеппелин". На цеппелине летят советские и иностранные ученые... Как известно, полет цеппелина вначале был организован американским газетным трестом Хэрста в целях рекламы встречи цеппелина с подводной лодкой "Наутилус", которая (встреча) должна была произойти в Арктике. Однако лодка испортилась и Хэрст отказался от своего намерения. Придавая полету строго научный характер, СССР взял на себя организацию этого полета, обеспечив полную техническую подготовку.

Единственным журналистом на борту "Цеппелина" был 26-летний Артур Кестлер, будущий автор романа "Слепящая тьма".

Условия на ледоколе, несмотря на дороговизну билетов, были спартанские. Историк Игорь Орлов, ознакомившийся в архиве с отчетом представителя "Интуриста", пишет, что запас продуктов оказался крайне ограниченным – они попросту протухли в трюме, через который проходили трубы парового отопления, палуба была постоянно покрыта угольной пылью, а в каютах отсутствовали пепельницы, графины для воды, коврики, зеркала, шкафы и вешалки. В рационе не было свежих овощей и фруктов (зато в изобилии имелась квашеная капуста), вода из кранов умывальников "из-за узости труб" текла тоненькой струйкой, зато иллюминаторы плохо закрывались, и "вода во время волнения или мойки палубы проникала в каюты". Интуристы, прежде посещавшие СССР на борту комфортабельных пароходов западных круизных компаний, по меткому выражению Коровьева, "капризами всю душу вымотали".

Из иностранцев наиболее подробно путешествие описал немецкий литератор Фридрих Зибург.

На борту "Малыгина" обнаружилась дюжина молодых большевиков, очаровательных парней, чей энтузиазм увеличивался, как только они слышали об упадке так называемых капиталистических стран. Всякий раз, когда наш длинноволновый радиоприемник передавал русское сообщение о падении английского фунта или трудностях немецких банков, лица этих юных товарищей излучали удовольствие...

Идея сделать доступной для иностранных туристов эту часть мира, которую ранее посещали лишь исследователи, рискуя жизнью и конечностями, не лишена блеска. Это было что-то новое в туристическом бизнесе – погрузить на судно иностранцев и доставить их обратно в Европу в целости и сохранности в назначенное время, ведь турист, путешествующий ради собственного удовольствия, не выносит мученичества и не желает провести десять месяцев в зимней стуже восьмидесятой параллели. Я был бы не прочь долгой зимней ночью научиться у генерала Нобиле играть в шахматы или во время завывающей снаружи снежной бури слушать, как профессор Визе играет Дебюсси. Но я бы устал от дискуссий о революционной диалектике от Гегеля до Ленина с рьяными молодыми марксистами, не говоря уже об американских туристах...

Нехватку комфорта восполняла охота на доверчивого зверя. Вот отрывок из записок писателя Ивана Соколова-Микитова, принимавшего участие в круизе.

Остановившись недалеко от ледокола, этот зверь осторожно обнюхивал кровь убитого нами своего собрата, красневшую на снегу. Кочегары подкинули в топку кусок медвежьего сала, и, чувствуя вкусный запах, медведь потянул по ветру, как собака тянет по дичи. Внизу кто-то выстрелил и промазал. Вторая пуля угодила зверю в пах. Точно пришитый, он изогнулся и лег на лед. Он долго лежал неподвижно, казался убитым насмерть. Когда на лед выбежали люди, зверь вдруг поднялся, весь красный от крови, и, пошатываясь, пошел. Густая алая кровь ручьями стекала с его длинной шерсти, пачкая снег.

– Ну и сила!.. – говорили на мостике, продолжая стрелять в удалявшегося зверя.

– Сколько пуль получил, а смотри – идет.

Немцем, стрелявшим в медведя, был Фридрих Зибург. Добил зверя Дэниэл Дрессер. Живописал эту бойню и Розенфельд.

Медведь плыл в двадцати метрах от ледокола и вдруг, точно почуяв смертельную винтовку, рывками поплыл ко льдам, взобрался на лед и побежал. Немец следил за зверем. Но еще не поднимал винтовки. "Малыгин" вошел в лед, тогда медведь опять оказался близко.

– Стреляй! – вне себя завопил Папанин. – Камрад, стрелять надо!

Медведь бросился в воду. В этот момент немец выстрелил. По воде разлилась кровь. Медведь оглянулся и поплыл изо всей силы. Ледокол шел за ним полным ходом. Выстрел – медведь окунулся в воду.

– Убит!

И вдруг медведь опять выплыл.

Немец широко открыл глаза и громко захохотал...

На следующий день, когда ледокол стоял посреди ледяного поля и команда брала со льдины пресную воду, из-за торосов выплыли три медведя. Белые звери, почуяв запах камбуза, подходили к самому ледоколу и с интересом рассматривали толпившихся с винтовками людей. Выстрелы, визг лебедки, туша на палубе и шкура на вантах. Так каждый день на ванты вешали новую шкуру...

Дирижабль встретился с "Малыгиным", как и планировалось, 27 июля в бухте Тихая у острова Гукера. Обмен почтой занял считанные минуты. Владимир Визе впоследствии рассказывал:

Место, выбранное доктором Эккенером для посадки дирижабля – пролив Меллениуса, – ни в коем случае нельзя назвать удачным. Сев на воду, цеппелин начал быстро дрейфовать под влиянием постоянно действующих в проливе сильных течений. При этом гондола дирижабля ударялась о льдины, которые грозили разбить ее. Понятно, что доктор Эккенер, попав в такую обстановку, сильно нервничал и был вынужден ограничить время своего пребывания на Земле Франца Иосифа до минимума. Обменявшись почтой, он сейчас же снялся.

Работа ледокола и команды, как и следовало ожидать, была безупречной.

Киноотчет о полете "Графа Цеппелина" в Арктику. Киножурнал Movietone News. 1931.

Иван Папанин, исполнявший на "Малыгине" роль "почтмейстера", утверждает, что "Цеппелин" вел аэрофотосъемку, но по окончании экспедиции вопреки договоренности Германия отказалась передать ее материалы советской стороне, заявив, что пленка оказалась бракованной: "Хотя было это за два года до прихода Гитлера к власти, но, видимо, германская военщина активно собирала разведывательные данные". Во время войны на Земле Александры – острове из архипелага Земля Франца-Иосифа – действовала немецкая метеостанция. Она была обнаружена еще в 1951 году, но сенсацию эта информация произвела в 2016-м, когда остатки станции детально исследовала экспедиция национального парка "Русская Арктика" под руководством историка Евгения Ермолова. Имеет ли к ней отношение "Цеппелин", не известно.

5 августа "Малыгин" подошел к самому северному острову архипелага – острову Рудольфа. Там на берегу бухты Теплиц был обнаружен лагерь экспедиции Фиалы, а точнее склад, оставленный герцогом Абруццким. Соколов-Микитов рассказывает:

Шагах в пятидесяти от берега на груде голых камней стоял небольшой, покрытый толем, хорошо сохранившийся дом. Множество ящиков с продовольствием, разбитых и нетронутых, находилось подле забитого снегом и льдом дома. На некоторых были отчетливо видны следы медвежьих зубов и когтей... Внутри по самый потолок дом был забит обледенелым снегом, насыпавшимся сквозь крышу и надутым ветром из щелей. Снег превратился в плотный лед. С большим трудом мы протиснулись сквозь дымовое отверстие в крыше... На стенах висели фотографии и картинки. На полках, корешками наружу, были расставлены книги. На столе, точно здесь недавно работал и не успел убраться фотограф, были разбросаны принадлежности фотографической лаборатории. Многие вещи хорошо сохранились...

Комната, в которой мы оказались, по всем признакам была кабинетом самого начальника неудачной американской экспедиции, зимовавшей здесь еще в 1901 году. Не добившись никаких успехов, потопив свой корабль, экспедиция эта, организованная на средства миллиардера Циглера, искавшего мировой славы, с позором вернулась в свою страну.

Еще более красноречиво описывает лагерь Розенфельд:

Тысячи консервных банок покрывали камни; медведи разбросали по всему берегу ящики с продовольствием. Валялись мясные консервы, закупоренные бутылки, банки масла, молока. Мы попробовали тридцатилетнее молоко и мясо – они были превосходны.

...В доме, забаррикадированном ящиками, лед забил комнаты; из-под глыб торчали столы. Среди камней валялись сотни канадских снеговых лыж, одежда, сапоги, посуда, торчали шлюпки и сани.... В этот день, в этот час можно было возобновить работу в обсерватории. Градусник на стене показывал температуру вполне правильно. На мраморном столе стояли новые астрономические приборы, штативы, телескоп.

Иностранка ловко сорвала со стены градусник.

– Стоп! – гневно схватил ее за руку молодой моряк, – чур не брать. Визе приказал: останется все как было... Что можно брать – возьмем в музей.

На острове Алджер малыгинцы обнаружили хижину, оставленную американской экспедицией Эвелина Болдуина в 1901/1902 году, а в ней бутылку с запиской о ходе экспедиции за подписью Болдуина. Из-за недостатка угля дальнейшую программу сократили. "Малыгин" прошел вдоль восточных берегов Новой Земли и 20 августа прибыл в Архангельск.

По прибытии научный руководитель экспедиции профессор Визе дал интервью "Правде Севера":

Советский Союз ведет самую грандиозную в мире работу по изучению Арктики. С частью этой работы имели возможность ознакомиться иностранные туристы, путешествовавшие на борту "Малыгина". Интуристы были поражены как широтой научных задач, которые поставлены перед научно-исследовательскими полярными пунктами, так и чрезвычайно бодрым настроением и тем энтузиазмом, с которым полярные работники выполняют свою далеко не легкую задачу.

Из научных достижений экспедиции профессор отметил открытие трех островов архипелага Земля Франца-Иосифа, а также то, что "с несомненностью выяснилось, что остров Алвурредо Гарнсуорта, значащийся на всех решительно картах, на самом деле не существует". (Газета исказила топоним: остров, нанесенный на карту экспедицией Фредерика Джорджа Джексона и Альфреда Хармсворта в 1894–1897 годах, носил имя последнего; картографы "Малыгина" пришли к выводу, что он представляет собой одно целое с островом Артура, открытым той же экспедицией.)

Фридрих Зибург, видимо, забыв свое раздражение задиристыми юными большевиками, сказал, что он "поражен энтузиазмом и оптимизмом советской молодежи. Я вижу, как ваша страна под руководством его (он указал на портрет Ленина) быстрыми шагами строит будущее вашей страны".

От Эммы Дрессер никто политических заявлений не ждал. Она сообщила корреспонденту AP, что она в восторге от путешествия и повторит его при первой же возможности. Она рассказала также, что лично убила белого медведя. В New York Times имеются подробности этой охоты: Эмма и ее сын увидели трех медведей с борта ледокола. Она застрелила одного, он другого, а третий уплыл. "Русские не жалеют патронов, – сказала она. – Они не спортсмены и ждут, пока лодка приблизится к зверю на 25 футов. А я застрелила своего с трехсот". На Новой Земле, в бухте Андромеды, ей удалось подстрелить и северного оленя. Она объяснила, что это было необходимо, потому что съестные припасы на ледоколе испортились. (Всего, согласно отчету представителя "Интуриста", в круизе было убито 11 медведей и 6 оленей.)

Привезла она и иные трофеи: часы с яхты Энтони Фиалы (механизм оказался в полной исправности и заработал после завода), подзорную трубу, три книги и зонтик из дома на острове Рудольфа. Стало быть, она и есть та ловкая иностранка, о которой писал Розенфельд. Завершает он свое повествование так:

Сейчас американец уже вернулся в Нью-Йорк. Антони Фиала, который неудачно пробивался к полюсу, но удачно торгует в своем магазине "От полюса до экватора", получил часы и подзорную трубу. Он поставил их на витрине.

Это настоящая американская реклама, и она принесет новые пачки долларов деятелю "науки миллионеров".

"Величественные красоты Советской Арктики произвели на иностранцев самое глубокое впечатление", – отчитался об итогах путешествия представитель "Интуриста". Правление "Интуриста" решило "несмотря на отмеченные недостатки, считать Первую арктическую экспедицию "Интуриста" на ледоколе "Малыгин" в основном завершенной удовлетворительно", поскольку "в политическом, научном и туристическом отношении малыгинская экспедиция имеет значительные достижения".

Эмме Дрессер не суждено было повторить вояж. Во-первых, потому что круизов в Арктику больше не было до 1966 года. А во-вторых, Эмма Дрессер умерла в декабре 1931 года на хирургическом столе, успев вкусить напоследок славы.

"Малыгин" в 1932 году еще раз добрался до острова Рудольфа. Прибывшая на его борту экспедиция основала самую северную полярную станцию, а ледокол тогда же достиг рекордной для того времени широты — 82°27'. В октябре 1940 года ледокол затонул во время шторма у берегов Камчатки вместе со всем экипажем и экспедицией (98 человек).

Элизабет Паттерсон взяла с собой в Арктику фотоаппарат и собиралась описать путешествие, но не сделала этого, потому что уже в ноябре 1931 года стала страстной последовательницей индийского мистика Мехера Бабы, и ей стало не до круизов.

Фридрих Зибург в 1933–1939 годах работал в Париже корреспондентом Frankfurter Zeitung, затем перешел на службу в информационный отдел посольства Германии. В 1941-м вступил в НСДАП. В 1942 году вернулся в Германию и продолжал работать в газете Frankfurter Zeitung вплоть до ее закрытия в августе 1943 года, после чего перешел в газету Berzen Zeitung. В 1945–1948 годах французские власти наложили запрет на публикации Зибурга. Он умер в 1964 году.

Джулиус Бриттлбэнк скончался в Гонолулу в 1937 году, совершая свое восемнадцатое кругосветное путешествие.

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться