Один из результатов пандемии коронавируса заключается в том, что мы больше не можем ни о чем другом говорить. Сегодняшние гадания об том, как изменится мир после того, как все это кончится, мало чего стоят.
Грузинская политика мутирует, как смертоносный вирус. Лидеры делают вид, что борьба против эпидемии не имеет ничего общего с предвыборной конкуренцией, но корректируют курс своих партий под воздействием мощного информационного поля.
Наконец-то в грузинской политике – хорошая новость. Власть и оппозиция договорились о правилах игры, по которым пройдут парламентские выборы. Склонные к скептицизму наблюдатели подчеркивают, что на самом деле соглашений достигла не оппозиция, а Запад.
Выборы – очень увлекательная тема, но в последнее время интерес к ней в целом снизился. К общей усталости от политического кризиса добавился коронавирус, изменивший восприятие ближайшей перспективы.
В Грузии любят жаловаться, что политический спектр «двуполярен», или «поляризован», и это чуть ли не самая главная проблема, которая мешает прогрессу демократии.
20 февраля грузинская политика опять провалилась в прошлое, словно в болото. После того как бывший министр внутренних дел Вано Мерабишвили вышел из тюрьмы, факты и смыслы 8-10-летней давности опутали СМИ и соцсети.
Бидзина Иванишвили в начале каждого кризиса будто бы совершает поджог, а затем изо всех сил борется с огнем, добиваясь определенных успехов.
Сила там, где Миша. Лидеры ЕНД пока предпочитают вообще не реагировать. Скорее всего, ЕНД постарается найти место в орбите своего создателя.
Грузинская демократия буксует, как слабосильная автомашина, увязшая в непролазной грязи. И бросить нельзя, и вытащить не получается.
Бидзина Иванишвили уязвим для обвинений в том, что он – секретное орудие Путина. Открытая ссора с Западом стала бы подтверждением этих обвинений и подорвала бы и без того поверхностную легитимность существующего режима.
Контракт с Сурковым просто иссяк – вместе с вдохновением и байронизмом для бедных, но требовать карету еще не время. Теряясь в догадках, почему он ушел, никто не спросит, а зачем вообще приходил.
Узнав о кончине бывшего главы правительства Тенгиза Сигуа, многие граждане принялись вспоминать мельчайшие детали той промозглой эпохи, когда страх, голод и холод, сливаясь воедино, порождали неповторимое предчувствие небытия.
Загрузить еще
