Когда ставишь перед собой амбициозную задачу написать цикл материалов к 80-летию со дня начала Второй Мировой войны, первый же возникающий вопрос оказывается едва ли не самым сложным: что брать за точку отсчета? Любое историческое явление или событие имеет предпосылки, а уж такая колоссальная тема, как Вторая Мировая, имеет сразу несколько определяющих факторов, разбросанных во времени и пространстве.
Наверное, самым правильным решением было бы вести отсчет с самого окончания Первой Мировой войны, особенно если мы вспомним, что маршал Фош, когда узнал о подписании унизительного для Германии Версальского мирного договора, пророчески сказал: «Это не мир. Это перемирие на двадцать лет». Во всяком случае, так нам повествует Уинстон Черчилль в своем фундаментальном 6-томном труде «Вторая Мировая война» (Том 1, московское издание 1997 года, с.12). Однако мы рискнем потонуть в объеме информации, пытаясь объять необъятное и втиснуть 20-летний пласт в несколько страниц публицистического текста.
Поэтому самым верным, на мой взгляд, решением является отсчет с самой логичной точки – приход к власти нацистов в 1933 году, коль скоро мы живем в европоцентрическом мире, а гитлеровский режим традиционно называется «главным очагом войны». Необходимо рассмотреть не просто предпосылки прихода Гитлера к власти, но и сложнейший феномен под названием «Как великий немецкий народ мог допустить такое»…
На этот счет мнения разные, но многие сходятся в том, что событие 30 января 1933 года стало возможным ввиду стечения внутренних и внешних обстоятельств, субъективных и объективных факторов. Во-первых, Германия к началу 30-х годов была дважды поражена сильнейшими экономическими кризисами. Первый наступил сразу по окончании Первой Мировой войны, когда наложенные Версалем огромные репарации и чувствительные территориальные и людские потери подорвали истощенную войной германскую экономику. Лишь ко второй половине 1920х годов пошел рост, который был прерван Великой Депрессией, охватившей ведущие капиталистические страны в 1929-1933 годах. Веймарская республика была политическим и экономическим банкротом, хотя представляла собой демократический режим. В общем, легкая добыча для радикальных сил.
Во-вторых, многие историки обращают внимание на личные качества Адольфа Гитлера: сильная харизма в сочетании с внешней антипатичностью; умение «держать зал» зажигательными, но банальными речами; убедительность и безграничная вера в собственную правоту; неуемная энергия и эмоциональность. И так далее… Неужели эти достаточно заурядные качества оказались решающими? Ответ был бы отрицательным, если бы не другие факторы, а именно: в-третьих, в приходе Гитлера была заинтересована крупная немецкая промышленность. С одной стороны, бесноватый ефрейтор пригодился для милитаризации экономики и, соответственно, крупных военных заказов (строго говоря, автор «Майн Кампф» и не скрывал этого). С другой стороны, воротилы германского бизнеса считали фюрера фанатичным болваном и клоуном, которым можно было бы легко помыкать.
В-четвертых, как показали дальнейшие события, в появлении махрового антикоммуниста во главе Германии были заинтересованы западные демократии, рассчитывавшие на «поход против большевизма». При этом агрессивный антисемитизм Гитлера почему-то не смущал британцев, французов и американцев. Кстати, это, пожалуй, самая большая загадка Второй Мировой войны: западные демократии имели значительные и очень влиятельные еврейские общины, особенно США, но ни одна из этих стран и бровью не повела, когда в Германии начались преследования евреев.
Вот самый ужасающий и циничный пример: в мае 1939 года из Гамбурга в сторону Нового Света на борту судна «Сент-Луис» отправились 930 немецких евреев, надеясь на спасение. Но к их ужасу власти Кубы, а затем США и Канады отказались принимать обреченных, и судно отправилось назад в Европу. Британия, Франция, Бельгия и Нидерланды лишь после долгих переговоров с капитаном судна Густавом Шрёдером согласились принять людей. Подумать только – гражданин нацистской Германии просил правительства стран «старой демократии» принять евреев – это ли не насмешка судьбы? Однако в мае-июне 1940 года Рейх оккупировал Францию и Бенилюкс, и спасенные евреи с «Сент-Луиса» частично разделили судьбу остальных соплеменников. В итоге из 930 человек Холокост пережили только 680.
Спустя почти 80 лет, в ноябре 2018 года, премьер-министр Канады Джастин (Жюстен) Трюдо принес извинения евреям за то, что правительство его страны тогда проявило малодушие. Еще раз подчеркну: был май 1939 года, уже почти четыре года действовали «Нюрнбергские расовые законы», прошло всего шесть месяцев после «Хрустальной ночи», когда развеялись (или должны были развеяться) последние иллюзии у самих евреев и стран Запада относительно планов Третьего Рейха. Однако мир спокойно взирал на приближающуюся Катастрофу.
К сожалению, не лучшим было отношение к евреям в Советском Союзе. В том же мае 1939 года еврея Максима Литвинова на посту народного комиссара иностранных дел сменил Вячеслав Молотов, который во всеуслышание заявил, что покончит «с синагогой» в стенах дипломатического ведомства. И это притом, что Молотов был женат на еврейке Полине Жемчужиной…
Впрочем, мы сильно забежали вперед. Сейчас наша задача – понять, почему же так произошло. Почему в стране великих композиторов, философов и писателей воцарилось ужасающее общенациональное мракобесие, вырвались низменные человеконенавистнические инстинкты, а «коллективное бессознательное» и эффект толпы взяли верх над разумом и гуманизмом.
Правда, следует оговориться, что в Германии ненависть к евреям «изобрел» отнюдь не Гитлер. Более того, ему вообще не пришлось придумывать ничего нового. «Кровавые наветы» - это лишь один пример, пусть и продолжительный по времени, к тому же иррациональный по сути. Антисемитизм как явление существовал в Германии и Австрии с раннего Средневековья, но со второй половины ХIХ века он получил системный и даже научно обоснованный характер. Йоханн Андреас Айзенменгер, Август Ролинг, Карл Люгер – эти и другие имена, возможно, малоизвестны большинству читателей, но их роль в становлении юдофобии как явления и Адольфа Гитлера как главного виновника Холокоста не вызывает сомнений.
Продолжение следует