Урал

Самый большой скандал минувшей недели это, конечно, история с визитом в регион столь политически важной персоны, как министр обороны Сергей Шойгу. О его приезде администрация губернатора Юревича даже не была поставлена в известность, а сам Шойгу не только не счел нужным встретиться с главой области хотя бы на протокольные десять минут, но и позвонить ему (хотя летел Шойгу 22 августа через Челябинск и пробыл на Южном Урале два дня).

Сайт губернатора по сей час хранит обиженное молчание о визите министра. Между тем, Челябинская область – едва ли не единственный в мире регион (в РФ – точно), на территории которого можно собрать, начинить всем необходимым и запустить по цели ракету с ядерными боеголовками (и только Юревич мог презентовать его в США златоустовскими ножами, на что американцы резонно заметили, что индейцы у них свои есть). Прибыть на инспекцию в Государственный ракетный центр и не поздороваться с «хозяином» такого региона – вовсе не невежливость министра. Это внятный политический жест.

Очевидно, что в Москве не только более не видят в Юревиче сколько-нибудь значимой и перспективной политической фигуры и «хозяина» области, но даже не считают нужным соблюдать по отношению к нему элементарные правила хорошего тона и протокола. Последний казус демонстрирует, что министры уровня Шойгу хорошо осведомлены о том, что проявлять излишнее внимание к челябинскому губернатору не следует – в том числе в интересах собственной политической карьеры. Ну а поскольку Шойгу человек военный, прямой и занятый, он предпочел быть последовательным и не проявлять этого внимания вовсе. Довольно резонно, впрочем: что, на самом деле, министр мог услышать от Юревича о ситуации в оборонной отрасли региона?

Это, впрочем, касается не только Сергея Шойгу. Жаль, что не удалось лично глянуть на то, как премьер Д.Медведев, прибыв на совещание по металлургии в Челябинск, словно ошпаренный, проскочил из аэропорта на ЧМК и обратно, в очередной раз заставив М.Юревича дожидаться своей «пятиминутки» в очереди между встречами «стальных баронов» («встреча была не очень долгой, так как премьер-министра ждали руководители предприятий»)..

Резиденция челябинского губернатора на улице Цвиллинга, видимо, числится у президента и премьера РФ (тем более, что это, как правило, один и тот же человек), нехорошим местом и никто из них ни разу ее еще не посетил. И уже не посетит никогда – при нынешнем хозяине резиденции - точно. При новом, уверен, скоро.

12 cентября Центральный районный суд Челябинска начнет рассматривать по существу дело заключенного Даниила Абакумова, который первым рассказал о побоях и вымогательствах администрации Копейской колонии №6 и был обвинен в ложном доносе.

Абакумова обвиняют бывший начальник Копейской колонии №6 Денис Механов, который сам сейчас является фигурантом уголовного дела по факту превышения должностных полномочий с применением насилия, и его заместитель по безопасности и оперативной работе Константин Щеголь. В ноябре прошлого года в этой колонии под Челябинском произошел бунт заключенных, который привлек внимание всей страны. Осужденные жаловались на побои и издевательства со стороны сотрудников и администрации, а также на непомерные поборы и вымогательства. Больше всего жалоб было именно на Механова и Щеголя.

Первым о "беспределе" в шестой колонии рассказал адвокатам и следователям заключенный Даниил Абакумов. Он подвергался издевательствам сам, а также свидетельствовал, что другой заключенный, Николай Коровкин, умер не в результате хронического заболевания, а из-за нанесенных ему побоев. Вот как Даниил Абакумов вспоминал об этом в марте 2013 года, когда уже выходил на свободу:

– С осужденным Коровкиным мы в мае попали вместе в отдел безопасности, непосредственно к начальнику отдела Щеголю Константину Геннадьевичу. Он начал избивать Коровкина, нанес ему удар дубинкой по голове, от чего тот потерял сознание и упал на пол… Давление на меня оказывали и в шестой колонии, и в СИЗО №3, где меня содержали с августа по сегодняшний день. В колонии давление оказывалось как Щеголем, от которого меня, якобы, перевели в безопасное место – ШИЗО, так и Зяхаром, замначальника по оперативной работе. Он мне угрожал – говорил, что у него много сюрпризов для меня, а у начальника колонии Механова их еще больше. Мол, я знал, на что иду, был предупрежден, и мне не стоило этого делать.

Николай Коровкин был носителем ВИЧ-инфекции, по закону в колонии его должны были поставить на легкую работу. Он выполнял обязанности дневального на свиданиях, но за это ему приходилось платить администрации. По словам правозащитницы Оксаны Труфановой, когда у семьи кончились деньги, Коровкина стали избивать.

Заключенный Даниил Абакумов засвидетельствовал избиение Коровкина письменно и устно, что было зафиксировано на видео. Члены Областной наблюдательной комиссии (ОНК) передали его показания в прокуратуру и Следственный комитет. Однако следователи пришли к выводу, что Абакумов лжет, факт избиения не подтвердился, а Коровкин умер от СПИДа. После этого Механов и его подчиненный Щеголь подали заявление о заведомо ложном доносе. Правозащитник Оксана Труфанова рассказала Радио Свобода:

– Проверка показала, конечно, что никто никого не бил, что это все случайность, что человек умер от СПИДа.
Разумеется, это основание для расследования в отношении копейских следователей и прокуроров, которые это постановление выносили и которые приняли заявление от Механова и Щеголя, обвинивших Даниила Абакумова в заведомо ложном доносе, якобы он соврал. Это, кстати, было еще до копейской акции протеста. И эта акция показала, кто был прав в этой истории. У нас есть сотни свидетельств от заключенных, что это все было, и сейчас появляется все больше свидетелей, которые уже освободились, и которые видели Коровкина перед смертью. Они готовы подтвердить все показания.
​

– Мы очень надеемся на реабилитацию, потому что человек действительно говорил правду, это доказывается эксгумацией. Причину смерти Коровкина установить не удалось, но эксперты зафиксировали многочисленные гематомы на трупе. А независимый эксперт сказал, что это следы от дубинки "ПР" – резиновой палки.

Расследование уголовного дела в отношении бывшего начальника Копейской колонии Механова продолжается. Он по-прежнему находится на свободе, под подпиской о невыезде. По словам Оксаны Труфановой, через своих бывших сотрудников он пытается оказать давление на заключенных, чтобы те отказались от своих показаний против него.