Культурный дневник

"Злата" – полнометражный дебют польско-бельгийского режиссера Маттиаса Бавре – был представлен на кинофестивале в Генте. Героиня фильма – 12-летняя Злата, семья которой сбежала из Тернополя в Бельгию. Фильм Бавре – нежное наблюдение за взрослением девочки, скучающей по родному дому и любимому коту. Режиссер попытался показать трудности социализации, с которыми сталкиваются за границей дети, вынужденные покинуть Украину из-за войны. О своей работе над фильмом Маттиас Бавре рассказал Радио Свобода.

– Мы с моей девушкой – поляки, и, когда в Украине началась война, мы решили принять в нашей квартире украинскую семью. Злата, ее мать и брат вскоре прибыли сюда, в Гент, и жили у нас десять дней.

Благодаря тому, что мы говорим по-польски, мы без труда общались. Мы помогали им разобраться, куда нужно идти, чтобы оформить документы. Идея фильма возникла у меня, когда Злате пришлось пойти в школу.

Она вернулась из школы, и я увидел, что она очень расстроена. Она сказала, что не хочет здесь оставаться: "Я не понимаю, почему мне нужно заводить новых друзей и учить этот язык".

Это была очень сложная ситуация для девочки, и мне хотелось понять, как ей справиться с этим переходом.

Я спросил, можно ли мне находиться в ее школе, без камеры, просто наблюдать, как она общается с детьми в классе, как с ней общаются учителя. Говорят ли они о войне? Как они разговаривают, как устанавливают связи, как преодолевают языковой барьер?

Такой была отправная точка. Вскоре я понял, что моя героиня – Злата, и речь должна идти о ней. И так, шаг за шагом, мой первый полнометражный фильм вырос вокруг нее.

После того как начались съемки, я нашел очень хорошего продюсера, и он помог мне с деньгами. В течение шести месяцев я снимал Злату. Я очень благодарен ей за то, что она мне доверилась. А также ее семье, которая позволила мне находиться рядом в самые сокровенные моменты.

– Почему семья Златы выбрала Гент?

– Из-за ее отца. Он работал здесь перед тем, как началась война. Он занят на строительных работах и много раз ездил в Бельгию и Швецию. Он знал наш город и думал, что сможет присоединиться к семье и они начнут новую жизнь. В Генте семья Златы поменяла много квартир.

– Легко ли им было найти последнюю квартиру, где они живут без хозяев?

– Да, им было трудно жить с другими людьми, и они хотели как можно скорее переехать в отдельную квартиру. Им очень повезло, потому что из нашего дома они переехали в более просторное место, но тоже с хозяевами. А у нас маленькая квартира, и места не хватало. Остаться с нами – это был запасной вариант. Затем два месяца они жили в большом доме в семье врача. И этот врач через друзей помог найти им отдельный дом, уже без хозяев.

– Да, обычно жилье для украинских беженцев ищут через друзей – знакомая история. Не могли бы вы рассказать о той сцене, когда бабушка звонит из Тернополя и говорит Злате, что сейчас там опасно и хорошо, что мама вывезла детей за границу. Чувствуется, что бабушка готовилась к этому разговору. Это постановка?

– Некоторые сцены в моем фильме – не постановка, не импровизация, а просто наблюдение. Но есть и постановочные сцены. А сцены, подобные сцене с бабушкой, которую вы описали, находятся между импровизацией и постановкой. Это в каком-то смысле инсценировка, потому что я попросил Злату позвонить бабушке, а бабушку – рассказать о ситуации. Мне действительно хотелось знать, как Злата отреагирует на слова бабушки, что ей сейчас нельзя возвращаться в Украину. Идея заключалась в том, чтобы провести этот разговор, но я не говорил ни Злате, ни бабушке, что им обсуждать. "Попытайся что-то рассказать бабушке о том, что ты сейчас переживаешь".

– Сейчас почти все украинские мужчины не могут выехать за границу из-за закона о всеобщей мобилизации. А папа Златы смог – мы видим это в фильме. Как ему это удалось? Из-за его работы?

– Да, сразу после приезда в Гент он вышел на работу. У него есть медицинская справка о том, что он не годен к военной службе.

– У вас есть собственный метод работы с героями фильмов?

– Вообще я люблю наблюдать. Это мое общее отношение к действительности: смотреть и слушать. Также я люблю выдумывать сцены и в каком-то смысле их реконструировать. Но главный мой метод – это то, что я всегда открыт к реальности, к тому, что предлагает мир. Но я также готов построить кадр и предложить героям внутри этого кадра быть самими собой. Так что для меня это всегда своеобразный диалог, обмен между постановкой и наблюдением.

– Есть ли у Златы психолог, который с ней работает?

– Нет.

– То есть вы сами предложили ей рассказать о ее снах в сцене, когда она показывает свои комиксы?

– Я много раз пытался с ней поговорить, и мне хотелось знать, что происходит у нее в голове, что она думает о своем доме в Украине. Но Злату не всегда было легко разговорить и получить содержательные ответы. Она становится подростком, это трудный переходный возраст, но я думаю, что у нее есть свой язык – язык живописи. Я просто ее спросил: "Можешь ли ты нарисовать то, что чувствуешь?" И она сказала: "Да, потому что у меня есть дневник с рисунками. Когда я мечтаю, я рисую то, о чем мечтаю. Или рисую то, что мне сегодня приснилось". Я был так рад, что она поделились этим со мной после пяти месяцев съемок. И еще я ее спросил: "Сможешь нарисовать что-то такое, о чем еще не думала?" Она это сделала. Я думаю, это ее способ выразить себя через эти иллюстрации. Ее комната полна рисунков.

– Они есть в фильме.

– То, что вы видите в фильме, – это далеко не все. Ее комната похожа на джунгли из ее собственных рисунков. Это потрясающе. Таким образом, искусство стало очень важным мотивом фильма.

– В Генте большая украинская община?

– Можно так сказать.

– А с кем Злата общалась – с бельгийскими друзьями или с украинскими?

– Сначала она ходила в нормальную бельгийскую школу, где встречалась только с бельгийскими детьми, и ей было грустно, что она не может говорить на украинском. Потом перешла в специальную школу, которая помогает детям интегрироваться и уделяет время работе над языком, в этой школе было много украинских детей, поэтому Злата была очень счастлива. Она действительно открылась, когда пошла в эту школу. Там у нее появились украинские друзья. Думаю, она до сих пор поддерживает с ними контакт. Эта школа принесла ей много радости. Злата даже начала одеваться так, как ей хотелось, пошла в парикмахерскую и укоротила волосы.

Детям важно иметь сверстников, которые прошли через то же самое, что и они. А с бельгийскими детьми Злата говорила по-английски и не могла полностью проявить себя, выразить свои мысли.

– Одна из главных линий фильма – любовь Златы к ее коту Финдусу, который остался в Украине. В фильме она просит папу и маму завести кота в Бельгии. Ее мечта сбылась?

– Пока нет. В этой квартире не разрешено иметь животных, так что ей придется подождать. Но вы видели в фильме, что к ним приходит соседский кот. Они впускают его в окно, когда он гуляет рядом. Злата часто рисует котов, и у нее много теплых воспоминаний о Финдусе. Это то, о чем мы часто забываем – как важен для детей контакт с кошкой или собакой. Так что на метафорическом уровне для меня это была часть истории. Финдус воплощал в себе ее чувство дома и желание вернуться в Украину. А этот новый соседский кот – это словно будущее, новая жизнь в Бельгии, которую ей предстоит принять и открыть окно, чтобы впустить ее.

– А Финдус остался с бабушкой?

– Да. Представляете, Злата рассказала, что он исчез на целый месяц, а потом вернулся. Я не знаю, что произошло, но другие коты в этой местности тоже исчезли на время. Может, была тревога, и они убежали.

– Вы уже не в первый раз на кинофестивале в Генте. Несколько лет назад здесь получил награду ваш студенческий фильм. Можете рассказать о нем?

– Он называется "С братом". Снят в Польше, в учреждении для людей с психическими отклонениями. Это настоящий замок в горах, который я случайно обнаружил. Выглядел он очаровательно, я был очень заинтригован и захотел узнать, кто там живет. Там мы встретили братьев-близнецов Адама и Петра. И речь в фильме идет об их отношениях. У них свой распорядок дня. Они ходят в церковь, в учреждении есть небольшая часовня, и они очень религиозные. Также они заядлые курильщики. Выкуривают 100 сигарет в день, и их главная цель – добыть сигареты. Им разрешено ходить в лес, и там они собирают грибы. Потом грибы обменивают в заведении на сигареты, и это главный мотив фильма. Эти братья оторваны от реальности, и мать не присутствует в их жизни. У обоих психические отклонения – что-то вроде умственной отсталости. Они не способны жить в обществе, но им очень нужна забота. Главное ощущение, которое у нас возникло в этом учреждении, заключается в том, что многие люди, которые там живут, очень скучают по своим матерям.

– А почему вы решили стать режиссером?

– Вообще-то сначала я хотел быть капитаном корабля. Шесть лет провел в военно-морском училище. Но там было слишком много теории, и это мне не нравилось. Да и жизнь на борту корабля – не совсем то, к чему я стремился. Я семейный человек. В общем, я передумал и начал изучать кино. Я всегда любил кино, с юных лет. Я изучал киноискусство и смог открыть для себя свой собственный язык и свой способ создания фильмов. Идея стать режиссером выросла органично. Думаю, это действительно мне близко, ведь интуитивно я всегда наблюдаю за людьми. Недавно я подумал: я хочу снимать фильмы, потому что для меня это лучший способ изучать мир и устанавливать связи с людьми. Создавая фильм, я могу приблизиться к кому-то или к определенной среде.

– Семья Златы – из Тернополя, где, как считает большинство украинцев, относительно безопасно, ведь основные сражения идут на Востоке. У некоторых украинцев, которые посмотрят фильм, может сложиться впечатление, что семья Златы переехала из относительно безопасного места в "сытую" Европу…

– Я сразу понял, что они очень хотят найти более безопасное место. Когда началась война, они не знали, что произойдет. Не знали, собирается ли Россия напасть на западные территории Украины. И Тернополь ведь тоже бомбили! Родители хотели быть уверены, что их дети в безопасности. Но у меня нет своего мнения по этому поводу, я не хочу думать о том, правильно они поступили или нет. Фильм не об этом. Он о том, как девочка-подросток привыкает к новой среде.

– Вы часто разговаривали с ней о войне?

– Я не хотел ее травмировать. Я очень осторожно пытался спросить ее, что она чувствует, что она думает о доме и о войне. Сперва она очень хотела вернуться в Украину, действительно не хотела здесь находиться.

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться