Это утонувшая культура послевоенных европейских левых, которые сочетали тончайший эстетизм с довольно радикальными политическими взглядами (и, надо сказать, с двусмысленными моральными обоснованиями этих взглядов). Не то, чтобы я сочувствовал этим людям, нет, но, по крайней мере, я, кажется, начал их понимать.
