В 2015 году из колоний на свободу вышли шесть фигурантов "Болотного дела": Андрей Барабанов, Максим Лузянин, Степан Зимин, Денис Луцкевич, Алексей Полихович и Илья Гущин. Часть осужденных освободили условно-досрочно, часть покинула колонию, отсидев полный срок, назначенный судом – от 2 с половиной до 3 лет и 7 месяцев.
При этом за год "Болотное дело" пополнилось тремя новыми фигурантами: активистку ПАРНАСа Наталью Пелевину заподозрили в финансировании событий 6 мая 2012 года, московского инженера Ивана Непомнящих под конец года приговорили к двум с половиной годам колонии общего режима за участие в массовых беспорядках и применении насилия по отношению к полиции, а левого анархиста Дмитрия Бученкова в начале декабря отправили в СИЗО, предъявив аналогичные обвинения.
Последним в 2015 году на свободу вышел 25-летний Андрей Барабанов, который получил один из самых суровых сроков в "Болотном деле" – 3 года и 7 месяцев колонии (больше только у Сергея Кривова – 4 года и у так называемых "организаторов беспорядков" Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева – по 4 с половиной). Андрей Барабанов был задержан в числе первых – вечером 28 мая 2012 года в своей квартире. По словам близких Андрея, это задержание было крайне драматичным и напоминало сцену из боевика: "В тот день, уже поздно вечером, в квартире неожиданно погас свет, – вспоминала девушка Барабанова Екатерина, – Татьяна Николаевна, мама Андрея, открыла дверь, чтобы проверить счетчики в коридоре, и тут же в квартиру кидается куча народа, маму откидывают в сторону, на меня наставляют пистолет, Андрей выходит из туалета, его кидают на пол, нам ничего не говорят, мама визжит, а его скручивают и уносят".
Через несколько часов после этого Басманный суд санкционировал арест Андрея Барабанова. Ему предъявили обвинения в участии в массовых беспорядках и в применении насилия по отношению к полицейским. По версии следствия, Барабанов, который находился в зоне прорыва оцепления у Малого Каменного моста, укусил и ударил ногой сотрудника ОМОНа Ивана Круглова. Молодой человек признал вину частично и даже принес извинения ОМОНовцу, который был готов прекратить дело, однако суд отказался это делать.
В феврале 2014 года Андрей Барабанов, наряду с остальными фигурантами "дела восьми", был признан виновным. Летом того же года его этапировали в колонию в Рязанской области. 25 декабря 2015 года Андрей Барабанов вышел на свободу, отсидев полный срок – 3 года и 7 месяцев.
В интервью Радио Свобода Андрей Барабанов рассказал подробнее о годах в тюрьме, своем задержании и будущем России:
– Сейчас я встречаюсь с друзьями, знакомыми, пока не всех увидел. Просто осваиваюсь. Потому что перемен куча, к этому сразу не привыкнешь. В городе, конечно, большие перемены, многое изменилось, все иначе выглядит. В Москве всегда люди были негативные, а сейчас, перед Новым годом, достаточно негативно они настроены на жизнь. Просто, наверное, когда ты находишься в замкнутом пространстве долгое время, а потом выходишь, вокруг тебя весь мир, и очень сильно это действует. Не сразу к этому можно привыкнуть.
Андрей Барабанов и его защитник Сергей Шаров-Делоне после освобождения, 25 декабря 2015 года
– Как у вас эти почти 4 года ощущались? Вас словно выключили из вашей привычной жизни? Какое было ощущение?
– Поначалу, да, меня как будто выключили из жизни. Но мысленно я оставался на свободе, и я не терял связь с реальностью на протяжении длительного времени, почти двух лет. А потом это уже воспринималось как совсем затянувшаяся такая история. Когда дали приговор, огласили эти 3 года и 7 месяцев, ты начинаешь уже воспринимать это как свершившийся факт. До какого-то момента все-таки была надежда на то, что это закончится отсиженным сроком или какие-то еще будут поблажки. Дальше уже я пытался получить УДО, и насколько возможно было, получал поощрения и прочее. В итоге мне просто взяли и отказали по формальным причинам.
– У вас один из самых суровых сроков, наряду с Сергеем Кривовым. Как вы считаете, почему?
Ты заперт и ничего не можешь. Даже выйти немножко пораньше не можешь – этой возможности те, кто проходил по "Болотному делу", в основном были лишены
– Мне кажется, все просто. Видео, которое использовали следователи в отношении меня, наверно, выглядело с более активным действием. Хотя эти действия ни к чему не привели, но, видимо, все выглядело достаточно грубо. Честно говоря, я думал, что у меня срок будет побольше, чем у остальных, я даже не был удивлен, когда огласили этот приговор. Просто они расценили, что 318-ю статью я совершил в большей степени, чем остальные. А массовые беспорядки давали с одинаковым рвением, и одинаковые сроки дали по этой статье.
– Что для вас было тяжелее всего за все это время, учитывая СИЗО, суд, колонию?
– Тяжелее всего, когда твои близкие не свободе остаются. Нет, хорошо, когда у них все в порядке, но не всегда так случается. А если ты долго находишься, то что-то такое может произойти с гораздо большей вероятностью. Это, конечно, тяготило, что я не мог помочь, не мог никак повлиять на ситуацию (в сентябре 2013 года у Андрея Барабанова умерла бабушка, на похороны его не отпустили. – РС). Ты заперт и ничего не можешь. Даже выйти немножко пораньше не можешь – этой возможности те, кто проходил по "Болотному делу", в основном были лишены.
– В колонии многие из ребят работали, чем-то занимались. У вас как проходили дни?
– Да, я тоже работал. Практически сразу по приезду в лагерь я устроился на работу на швейный участок, сначала там учился шить, потом шил. Получал поощрения. Время это достаточно сильно ускоряло. Меньше задумываешься о чем-то негативном. Вообще, там самое главное – найти просто себе распорядок. Находишь какой-то распорядок, находишь какие-то вещи, которые займут тебя, что тебе интересно, и становится проще.
– Вам удавалось следить за событиями? Очевидно, что за это время с политической точки зрения очень многое в России изменилось.
– В СИЗО к нам приходило много прессы, и в лагере тоже нам почти сразу подписали прессу. Были основные общественно-политические газеты, журналы, приходили они с небольшим временным лагом, но все равно получали. И основную информацию о происходящем знали, обсуждали между собой ситуацию в стране и в мире в целом.
– Но у вас было ощущение, что когда вас арестовывали, вы садились в одной стране, а сейчас вы на свободе, но уже в другой России?
Поменялись люди сами, настроения людей, взгляд на будущее. Как-то все очень зажато и напряженно
– Да, такое ощущение присутствует. Я его еще не до конца понял, потому что одно дело, когда ты читаешь об этих изменениях, а другое дело – когда ты их видишь собственными глазами, ты живешь, а это происходит. Я сейчас вышел, и все изменения, которые произошли за эти 3 года 7 месяцев, нахлынули на меня сразу. Они не проходили последовательно, поступательно. Поменялось очень многое. Поменялись люди сами, настроения людей, взгляд на будущее. Я, честно говоря, вижу крайне мало, чтобы люди видели позитив в будущем. Как-то все очень зажато и напряженно. Не знаю, сколько жить нам еще в этом времени. Надеюсь, что дальше гайки закручиваться так быстро не будут, потому что в какой-то момент просто этому всему предел настанет, дальше уже будет некуда закручивать.
– Чем вы занимались до ареста? Расскажите немножко о себе. Где вы учились, работали?
– Я закончил колледж математический, после этого работал в разных местах, в институт сразу не пошел. В последнее время делали аэрографию. В целом интересовался происходящим, еще с раннего возраста мне все было интересно, и я всегда читал разную прессу, в интернете много читал. Общался с людьми. Каким-то активизмом я особо не занимался, просто посетил несколько акций. Когда начались в 2011-12 году протесты, я решил, что надо каким-то образом поддержать это все, выйти туда, постоять, послушать. Наблюдателем я не успел записаться на выборы, хотя хотел.
Бывшие "узники Болотной" встречают Андрея Барабанова из колонии (слева направо): Владимир Акименков, Андрей Барабанов, Алексей Полихович, Александра Духанина (Наумова), Денис Луцкевич:
– Вас задержали одним из первых. Понятно, что такого развития событий мало кто мог ожидать. Я читала, что именно ваше задержание было очень драматично. Как все было?
Я понял, что дом я увижу совсем-совсем нескоро
– Наверное, у них было непонимание, кого они задерживают. Я был в числе первых, и может быть, они подумали, что это действительно какой-то человек, который может представлять угрозу или будет оказывать сопротивление при задержании. Такую спецоперацию провели! Приезжал ОМОН, очень много людей, жестко меня задерживали из дома. Я сразу понял, что все – приехали, хотя сначала и не понял, что мне будут вменять и в чем меня обвинят. Но вообще, когда человека так задерживают, я думаю, понятно, что они хотят какое-то серьезное создать дело. Дальше всех людей задерживали легко, а со мной поступили вот таким образом.
– То есть вы сразу осознали, что все это, скорее всего, не кончится так просто и быстро.
– Да, я понял, что дом я увижу совсем-совсем нескоро. И очень был не рад, что не дали попрощаться с близкими. Они просто были в шоке, и мне стыдно было, что все настолько произошло грубо, и не было никакой возможности повлиять на это. Просто взяли, вытащили, унесли...
– После событий на Болотной вы предполагали, что вами могут заинтересоваться?
– Я не знал. Только, когда Сашу Духанину задержали, я понял, что могут и устроить какие-то задержания, могут и меня задержать, потому что я там был. Было такое ощущение, но все уже к концу мая уже произошло.
У меня присутствует накопившаяся тоска или печаль, потому что у меня вырвали из жизни большой кусок. Практически каждый день я думал о том, что будет, постоянно ждал...
– Какие у вас сейчас планы, чем вы собираетесь заниматься?
– Восстановлюсь, буду учиться, буду поступать в университет. Наверное, на экономику пойду, а может быть, и нет.
– А как вы чувствуете, за это время насколько вы изменились, как на вас повлияли эти события?
– Как человек я, наверное, не изменился. Мой характер не стал жестче, я не стал озлобленнее. У меня присутствует накопившаяся тоска или печаль, потому что у меня вырвали из жизни большой кусок, сильно напрягли мои нервы за это время. Практически каждый день я думал о том, что будет, постоянно ждал... Это не так просто перенести.
– А вы собираетесь продолжать участвовать в каких-то акциях, митингах?
– Нет, пока я ни в чем участвовать точно не буду. Максимум, что я могу сделать, – это сходить на суды к другим "болотникам", как-то их поддержать. Буду стараться не забывать про них и, чем смогу, помогать. Эти люди попали в такую же ситуацию, как и я, и я их очень понимаю. Я освободился, и я могу оказывать им поддержку теперь со свободы.
– Как вы думаете, надолго еще "Болотное дело"?
– Понятия не имею. Видимо, у них границ практически нет в этом. Прошло 3 с половиной года, а они находят новых людей, которых можно посадить. Это, на самом деле, показатель того, насколько наши власти серьезно отнеслись к "русскому Майдану", как они это называли. Хотя ничего и рядом не было, это несравнимые вещи. Очень надеюсь, что скоро дело закроют, потому что 30 человек, которые привлечены, даже больше, по этому делу – уже более чем достаточно. Такого рода процессов не было... не знаю сколько времени, и его не хотят прекращать. Это дурдом какой-то! У меня других слов нет, – заключил Андрей Барабанов.
"Болотное дело" было возбуждено в мае 2012 года, после того как согласованная с властями оппозиционная акция "Марш миллионов" завершилась столкновениями демонстрантов с полицией. Власти посчитали эти события массовыми беспорядками. К ответственности на сегодняшний день привлечены 34 человека. 19 из них уже осуждены, 13 – амнистированы, еще двое находятся под следствием. В колониях сейчас остаются 6 человек, на свободу вышли 10, двое были осуждены условно. В 2016 году на свободу должны выйти еще трое: 54-летний физик Сергей Кривов, 44-летний издатель Александр Марголин и 30-летний общественный активист, экономист Алексей Гаскаров. Последний осужденный на данный момент "болотник" Иван Непомнящих находится в следственном изоляторе. Никто из подсудимых по этому делу оправдан не был. Правозащитники считают "Болотное дело" политическим, а его фигурантов называют "политическими заключенными".
