Антон Долин: "Альтернатива милитаризму в кино была"

Журнал нового мышления в стране возрожденной цензуры

Дмитрий Курляндский: "Искусство – одна из зон сопротивления"

Юрий Бутусов: "Мы вроде стоим, а земли под ногами нет"

Ирина Берлянд: "Про "братский народ" уже стыдно говорить"

Михаил Маяцкий: "Россия пожирает своих детей без всякой революции"

"Мы находимся в ситуации войны". Фильм "Поле для игры Путина"

"Гарантий, что останетесь в живых, нет". Евдокия Москвина в Сирии

Михаил Шишкин: "С писателя спрос особый. И за молчание – тоже"

"Мы дурачим людей". Художник, экстрасенс и шпион в Казахстане

Марат Гацалов: "Нам всем придется многое переназвать"

"Я проснулся от того, что меня бьют по голове". ФСБ и художники

Помощь горящего человека. Художники из РФ нашли убежище в Неваде

Алиса Ганиева: "Нельзя украшать талантом свиту чудовища"

Михаил Борзыкин: "Мирный протест уже ничего не изменит"

Танец для цветной революции. Анна Ермолаева в Ленинграде и Вене

Илья Хржановский: "Советское зло опять заражает людей"

Esther Bol: "Я выплюнула себя из России, как из пушки"

Предчувствие войны

Марианна Каат о своём документальном фильме "Последний реликт"

Сергей Лебедев: "Как получилось, что ГУЛАГ вернулся?"

Перестроечная комедия. Переписанная история в сериале "ГДР"

Фестиваль Odessa Classics: великая музыка в поддержку Украины

Четыре билборда. Таллиннцам показали их дома, разрушенные войной

"В постели с врагом"

Рома Либеров: "Все наши прежние слова устарели и не годятся"

Сашко Чубко: "Самое страшное – это запах мертвых тел"

Евгений Федоров: "Наши песни – о том, как зреет вулкан"

Kostя Goldtv: "Я отсекаю органы чувств от государства-каннибала"

Погоня за шедеврами. Дмитрий Рыболовлев против Sotheby's