Год назад в сербском городе Нови-Сад произошло несчастье: над главным входом в здание городского вокзала, прошедшего долгую и дорогую реконструкцию и за несколько месяцев до этого с большой медийной помпой пущенного в эксплуатацию, обрушился железобетонный навес. Погибли 16 пассажиров, в их числе маленький ребенок. Прокуратура провела расследование, обвинила в случившемся 13 человек (бывшие министры, руководители ремонтных работ, инженеры-строители, чиновники из надзорных органов), 10 из них теперь дожидаются приговора в заключении. В конце концов дождутся и "сядут", хотя судебные слушания до сих пор не начались, а почти все обвиняемые вины за собой не чувствуют. Следователи выяснили, если в общих чертах, что роковую роль сыграла коррозия несущих конструкций злополучного козырька.
Сразу после трагедии 1 ноября 2024 года в стране началась кампания гражданских протестов, которая, как несколько раз казалось, способна обрушить политическую систему и вызвать в Сербии смену власти. Этого, собственно, сотни тысяч несогласных и добиваются до сих пор, выходя на улицы и площади: они возлагают на президента страны Александра Вучича, его правительство и его уже долго правящую партию ответственность за глубоко укоренившуюся в Сербии коррупцию, следствием которой и стала, как уверены протестующие, техническая катастрофа в Нови-Саде. Речь ведут не о коррозии навеса, а о коррозии несущих конструкций государственной власти, об общей ответственности тех, кому платятся налоги, за безопасность и благополучие граждан. Главный лозунг кампании протеста "У вас руки в крови!" (в том числе в крови тех, кто погиб в Нови-Саде) прекрасно выражает настроение толпы и значительной части сербского общества, искренне выступающей за перемены.
Президент Вучич весь этот год старательно маневрировал, чередуя полицейские мероприятия с формальными попытками договориться с недовольными. Он поменял премьер-министра, развернул в своих СМИ пропагандистскую кампанию против "цветной революции", организовывал свои, пусть и "деревянные", контрдемонстрации, обвинял в организации протестов понятно чьи "иностранные спецслужбы". Власть Вучич до сих пор не потерял, однако и протестную волну не сбил, а задушить протест привычными, например, для Москвы жестокими способами не решился. На 1 ноября во многих сербских городах назначен очередной раунд политических массовых мероприятий.
Сербское гражданское общество знает толк в проведении многолюдных, громких, иногда веселых и всегда креативно устроенных протестных акций, можно сказать, имеет к ним особый вкус. Но и сербское государство накопило большой всесторонний опыт противодействия таким акциям: стражи порядка, стоит им приказать, не гнушаются применять против мирных демонстрантов разные спецсредства, от дубинок до слезоточивого газа (говорили даже о "звуковых пушках"), от массовых задержаний и арестов митингующих до засылки в колонны демонстрантов провокаторов-гопников (их называют в Белграде "сэндвичарами": эти парни готовы как следует побузить за пару бесплатных бутербродов).
Характерное отличие Сербии от некоторых других известных всем читающим этот текст стран состоит в том, что примерно раз в поколение массовые кампании гражданского протеста здесь оказываются успешными и приводят к свержению власти. Но потом выясняется, что настоящей смены все-таки не произошло, номенклатура опять взяла верх. Когда открывается новая протестная кампания, в Белграде и повсюду вокруг неизменно слышны разговоры демократически настроенных граждан среднего и старшего возраста о том, что вот сейчас дети-студенты обязательно завершат то, что 20 или 25 лет назад не удалось сделать их родителям, тогдашним студентам и молодым специалистам. Иными словами, воспроизводящей себя поколение за поколением "европейской Сербии" – во всех таких процессах явственно прослеживается вектор движения к западной цивилизации, прочь от удушающей политической практики Балкан и России. В минувшие три десятилетия я не раз наблюдал в колоннах сербских демонстрантов транспаранты вроде Beograd je svet ("Белград – это мир"). И делал такой промежуточный вывод: усилиями прежде всего городской образованной молодежи Сербия продвигается в Европу. Но окончательно пока не продвинулась.
Молодая протестная энергия все никак не конвертируется в политические преобразования
История попыток добиться радикальных общественных перемен поучительна. В конце 1980-х тот же Нови-Сад, большой город на Дунае, стал одним из главных центров выступлений защитников окружающей среды (в ту пору их еще не называли "экоактивистами") и митингов участников так называемой антибюрократической революции. Их совместные действия, как считают многие политические эксперты, нанесли мощные удары по югославской коммунистической системе. К власти в Белграде вскоре пришел "обновленный коммунист" Слободан Милошевич, ловко переживший несколько разожженных с его участием региональных войн и несколько кампаний гражданского протеста, в том числе пацифистских. Но осенью 2000 года Милошевича смела "бульдозерная революция" (здание парламента тогдашней Союзной Республики Югославия действительно штурмовал приехавший из города Чачак грейдер). Милошевич в итоге закончил свои дни в Международном Гаагском трибунале по военным преступлениям, а в Белграде несколько лет торжествовала пусть и с трудом, но вроде побеждавшая демократия. Однако потом опять случился националистический номенклатурный откат, символом которого в последнее десятилетие и стало правление Александра Вучича.
И вот новое движение по старому кругу: действительно страшная трагедия в Нови-Саде сыграла роль спускового крючка для взрыва массового недовольства жуликоватой немодерной властью, родились новые надежды на "нашу молодежь", сменившиеся новыми разочарованиями. Демонстранты привычно проявляют большую сербскую изобретательность в выборе форматов протеста. Вот акция Zastani, Srbijo! ("Сербия, остановись!"): каждую пятницу точно во время обрушения вокзального навеса нужно провести несколько минут в молчании в память о погибших. Вот "оккупация" студентами собственных учебных заведений, под лозунгами улучшения качества образования. Вот блокада транспортных развязок, автомагистралей, мостов – с требованием реформ правоохранительной системы. Вот 80-километровый пеший марш студентов из Белграда в Нови-Сад, вот велопробег и супермарафон молодых спортсменов через всю Европу в Брюссель, чтобы обратить внимание еврочиновников на происходящее в Сербии.
Однако молодая протестная энергия все никак не конвертируется в политические преобразования: у уличной оппозиции нет яркого, сильного, признанного большинством лидера, а "демократическим" политикам из парламентов молодые активисты не доверяют; протестное движение имеет "сетевой" характер, в нем в разных городах участвуют десятки гражданских горизонтальных структур, которые координируют проведение отдельных мероприятий, но пока не выработали стратегии общей победы. Не исключено, кстати, что такую стратегию невозможно выработать: да, Вучича в бурлящей идеями и энергии столице многие не любят, но он привычен, понятен и часто приятен для традиционалистской Сербии индустриальных центров, тихих маленьких городов и нарядных деревень в цветении фруктовых садов.
Мне не раз доводилось стоять под железобетонным козырьком нови-садского вокзала, но обращал я на него внимание только если накрапывал дождь или обжигало солнце. Сейчас, полагаю, многие из пассажиров, спешащие на посадку, поглядывают на этот навес с мрачными мыслями. Городские службы в Сербии работают старательно, однако яркие трафареты – изображение багровых ладоней с надписью "У вас руки в крови!" – муниципальным работникам не удается пока стереть с асфальта привокзальной площади без следа.
Бетонный козырек в Нови-Саде теперь новый, власть в Сербии по-прежнему старая. Но даже если Вучич уйдет, то это вряд ли станет концом коррозии металла и грустной сербской истории.
Андрей Шарый – обозреватель Радио Свобода, в 1990-е годы корреспондент Русской службы в республиках бывшей Югославии
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
