РПЦ во всем поддерживает Путина, а священники, выступающие против войны, подвергаются безжалостным гонениям. Что будет с православной церковью, если нынешняя власть в России потерпит поражение?
На этот и другие вопросы отвечает религиовед и публицист Сергей Чапнин, специалист по православию и церковной культуре. Он был главным редактором "Журнала Московской Патриархии", газеты "Церковный вестник" и других изданий, с 2022 года живет в США.
– Как человек, ищущий духовной жизни, чувствует себя в эмиграции?
– Позвольте мне начать издалека. В христианской иконографии есть очень любопытный сюжет, который помогает глубже понять тип современной массовой религиозности. Как пример можно привести фреску начала XIV века "Сошествие во ад" в монастыре Хора в Стамбуле. Что на этой фреске изображено? Иисус после Своей Крестной смерти спустился в царство мертвых и вывел оттуда праведников. Что здесь важно? Посмотрите на руки Адама и Евы – как энергично они протянуты к Спасителю. И в какой энергичной позе стоит Сам Господь – Он держит Адама и Еву за запястья. Почему? Потому что так удобнее выдергивать их из ада. И вся эта потрясающая сцена – она про сотрудничество Бога и человека. Когда человек жаждет спасения, он непременно должен совершить поступок, буквально протянуть руку Богу, и в ответ Христос протягивает человеку Свою руку помощи. Увы, такую веру нечасто встретишь в нынешней жизни.
Руки-то заняты – нет возможности протянуть их к Богу
Сейчас происходит фундаментальный сдвиг в восприятии Церкви современным миром. Одна из тенденций – рост религиозного национализма буквально повсюду, и православные страны не исключение. Скажу больше – в Америке на трибуны Республиканской партии выходят православные священники, и их проповеди – не что иное, как новый православный фундаментализм. Многие в Православной церкви, вместо того, чтобы протянуть руки к Богу, предпочитают роль стороннего зрителя, им важнее поднять мобильный телефон и сделать фотографию. И руки-то получаются заняты – нет возможности протянуть их к Богу.
По моему глубокому убеждению, новая русская эмиграция призвана вновь открыть для себя Бога. И это не будет тот Бог, Который знаком многим из нас со времен спокойной и благополучной жизни. Это будет Бог, Который открывает смысл жизни человеку, находящемуся на грани отчаяния.
– Четвертый год церковная власть помогает государственной отправлять россиян на войну против украинцев. Как это стало возможно и что означает?
– Проповеди патриарха Кирилла военного времени находятся, на мой взгляд, за гранью ереси. Это означает, что нечто нехристианское внутри церкви победило евангельскую веру. В каком-то смысле нам повезло – из эмиграции мы можем посмотреть на это со стороны. Мы видим этот тупик, и теперь важно, чтобы появились силы из него выбраться. Новая религиозно-культурная реальность конструировалась в России постепенно. Игриво используя церковный лексикон, примеряя его к вещам церкви чуждым, как, например, это делал идеолог "Пятой империи" Александр Проханов, российское общество незаметно пришло к тому, что церковные формы остались, а содержание изменилось радикально. Самый яркий тому пример – Главный храм Вооруженных сил. Выглядит он как православная церковь в стиле ар-деко, а на самом деле – это храм бога войны.
Для описания этой новой реальности нужны какие-то новые понятия, и я использую для обозначения произошедшей подмены термин "официальная церковь" – оба слова в кавычках и с маленькой буквы.
С другой стороны, есть значимое сообщество довольно одиноких и немногочисленных с точки зрения "официальной церкви" людей, которые остаются образом веры – есть такое церковное понятие. Речь идет о том, что это не только и даже не столько внешний образ, сколько образ внутренний. Это про подлинную христианскую культуру, образ мыслей и образ действия. Это сообщество пока еще не определило себя и, может быть, еще долго не сможет себя назвать, так как вынуждено буквально уйти в новое подполье в современной России. Но я вижу, как люди глубокой искренней веры собираются вместе и эти небольшие сообщества становятся центрами притяжения для ищущих утешения.
Вокруг священников в Европе, Америке, Армении, Грузии идет процесс самоорганизации православного сообщества
Чтобы не ставить под удар тех, кто остался, среди значимых фигур другой Церкви я могу назвать прежде всего тех, кто уехал. Назову протоиерея Алексия Уминского, ранее он много лет был настоятелем московского храма Живоначальной Троицы в Хохлах. Запрещенный в январе 2024 года лично патриархом Кириллом в служении, отец Алексий уже в конце февраля был восстановлен в священном сане, принят в клир Константинопольского патриархата. Я с удивлением обнаружил, что многие мои знакомые, которых раскидало по миру, стремятся хотя бы раз в год приехать к нему в храм иконы Божьей Матери "Знамение" в Париже. И это говорит о том, что вокруг конкретных священников в Европе, Америке, Армении, Грузии идет процесс самоорганизации православного сообщества.
И я бы сказал, что этот процесс идет в направлении, противоположном тому, что на протяжении десятилетий культивировалось в России как "правильная церковность", когда обряды выходили на первый план. Такое соблюдение внешнего при полном небрежении к внутреннему привело к катастрофе – и воевать тоже оказалось "хорошо", а многие твердящие о соблюдении постов и посещении храма в день воскресный ныне молчат о соблюдении заповедей "не убий", "не пожелай имущества ближнего твоего". И в то же время меня не покидает ощущение, что русское православие в своей уничиженной и даже униженной форме остается некоторой надеждой для христианского мира.
– Может ли христианин противиться злу силою, когда священник преступает свой долг умиротворителя?
Сопротивление злу должно исходить из любви и духовного долга, а не из ненависти или мести
– Об этом был большой разговор, в том числе и богословский, на протяжении всего ХХ века. Иван Ильин, которого в прежние годы якобы внимательно читали в Кремле, в эссе "О сопротивлении злу силою" отмечал, что современное зло проявляется открыто, уверенно и организованно, поэтому вопрос о его преодолении силой становится актуальным. Главное поле борьбы – душа человека, где зарождаются и зло, и добро; внешние действия лишь проявляют внутреннее состояние. Сопротивление злу должно исходить из любви и духовного долга, а не из ненависти или мести: "Сопротивление злу силою есть дело любви… ибо кто любит добро, тот должен ненавидеть зло и бороться с ним". Ильин различает насилие и заставление: первое разрушает душу, второе пробуждает её к добру. Отказ от внешнего противодействия – потворство злу, а активное сопротивление становится обязанностью человека: "Кто не сопротивляется злу, тот содействует ему". Истинное сопротивление совмещает внутреннюю чистоту и внешнюю силу, превращая борьбу во имя спасения, а не разрушения: "Истинное сопротивление злу – есть сопротивление любовью и силою вместе". Таким образом, сила и любовь должны идти рука об руку, иначе первое превращается в жестокость, а второе – в бессилие. Борьба со злом – духовное служение и проявление ответственности человека перед собой и обществом. Кстати, несколько раз в этой книге Ильин возвращается к теме молитвы и становится очевидно, что он умеет молиться, и понимает, что такое молитва. Для него – и здесь я с ним согласен, ключевое слово – это творчество, сама молитва есть творческое делание. И его современники в русской эмиграции это очень хорошо понимали. Я надеюсь, что и новая русская эмиграция тоже придет к этому пониманию.
– О Царстве Божием, как состоянии мира, упоминает в конце своей книги "Патриот" и Алексей Навальный.
– Да, совершенно неожиданно, что последние страницы книги Навального про Царствие Божие, ни про что-нибудь иное. И это ви́дение находится в той же самой парадигме христианского творчества. Кстати, накануне нового 2025 года мы вместе с отцом Алексием Уминским и еще пятью священниками опубликовали "Рождественское обращение к друзьям". Итоговые предложения мне кажутся особенно важными. Мы обратились к тем, кто ушел из Церкви, разочаровавшись в ней, и к тем, кто, может быть, почувствовал как-то зов, но не понял, куда именно прийти, – все эти люди находятся в пространстве нашей любви и молитвы. И с этим связана наша надежда. Даже те, кто в эмиграции находится в изолированном, секулярном состоянии, для нас, православных христиан за пределами России, это родные, близкие, единоверные люди.
– Большевики после Октябрьской революции устроили на территории бывшей Российской империи социальный геноцид, в том числе убивали священников, активных православных. Согласно отчету International Centre for Defence and Security, с 1917 по 1935 год репрессировали 130 000 представителей духовенства, ещё 168 000 – в 1937-1938 годах, многие были расстреляны или погибли в лагерях. РПЦ идет по крови своих мучеников?
Патриарх Кирилл считает насилие не только допустимым, но и необходимым
– Сложная тема, кратко ответить не получится, но попробую. Главная проблема – это полное равнодушие "официальной церкви" к насилию. Патриарх Кирилл считает насилие не только допустимым, но и необходимым. Он и сам готов не задумываясь проявить насилие по отношению к тем, кто его не устраивает не только административно, но и идеологически. Если в советское время государство подавляло Церковь, репрессировало духовенство и мирян за веру, то теперь репрессивный аппарат создан внутри "официальной церкви". И мало кого волнует, что основан этот репрессивный аппарат на беззаконии. На сегодняшний день к лику святых поименно причислены более полутора тысяч новомучеников. Но их почитания так и не сложилось. Они были другими, и на самом деле, "официальной церкви", которой дороже всего близость к государству, эти новомученики не нужны. Они – обуза, живой укор.
– Путин религиозен?
– О да, в этом нет никаких сомнений. Проблема в том, что он не христианин. При этом образ Путина – человека веры конструируется с завидным усердием. Он регулярно появляется на публике и в медийном пространстве вместе с патриархом (например 4 ноября в День народного единства), посещает церковные службы, крестится. Патриарх Кирилл усердно участвует в создании этого мифа, прямо называя Путина чуть ли ни "чудом Божиим", при первой возможности подчёркивает важную роль церковно‑государственного единства. Риторика Путина хорошо известна: "традиционные ценности", "особая духовной миссии России", борьба "с коллективным Западом" как силами тьмы. Оправдывая свои политические решения, он использует религиозную мотивацию, но обманываться не стоит. Это другая религиозность – языческая. Ее центр, главное содержание – это земная власть, ее сохранение любой ценой.
– В феврале 2012 года панк-рок-группа Pussy Riot провела акцию в Богоявленском соборе в Елохове и через два дня в храме Спасителя, которую назвала панк-молебном "Богородица, Путина прогони!" Что это означало для власти?
Судя по всему, Путин пережил шок
– Для Путина это был шок. Он привык к тому, что за него молятся во всех без исключения храмах России как за верховного правителя – о его здравии, о его благополучии. Он и представить себе не мог, что кто-то осмелится молиться против – прямо против него и прямо на амвоне Храма Христа Спасителя – главного храма страны. Это был символический жест невероятной силы. Судя по всему, Путин пережил шок. И я полагаю, что в России и не было слышно серьезных голосов в защиту Pussy Riot именно поэтому – молва о том, что Путин в шоке разошлась довольно широко. Суровое наказание было не за акцию как таковую, а за содержание молитвы: "Богородица, Путина прогони!" Надо сказать, что эта молитва вошла в историю. Я тоже – и не я один – теперь так молюсь.
– Какое направление по отношению к войне России против Украины занимает Архиепископия западноевропейских приходов русской традиции?
– И Архиепископия, и ее глава – митрополит Дубнинский Иоанн вызывают у меня большое уважение. Они хранят лучшие традиции русской эмиграции. Митрополит Иоанн уверенно и твердо занимает антивоенную позицию сам и защищает своих клириков, которые открыто заявляют об антивоенных воззрениях. Среди них – священник Валериан Дунин-Барковский. Он не только публично заявил антивоенную позицию, но и стал соучредителем фонда "Мир Всем". Это практически единственный фонд, который финансово и организационно помогает православным священнослужителям, которые подверглись различным гонениям из-за своих антивоенных проповедей или отказа читать "молитву о победе Святой Руси". Буквально месяц назад фонд "Мир Всем" признан в России "нежелательной организацией". В России руководителям фонда, в том числе и отцу Валериану, грозит лишение свободы на срок до шести лет. Возможно, патриарх Кирилл хотел бы и по церковной линии священников наказать. Но дотянуться не может – они под охраной митрополита Иоанна.
– В 2023 году "Верстка" привела цифры преследований клириков на оккупированных российскими войсками украинских территориях: 18 человек вынуждены были бежать или прекратить служение, 12 выслали, 8 взяли в плен и 5 убили. Сколько сейчас священников преследуют в РФ из-за антивоенной позиции?
В списке репрессированных более ста человек
– По просьбе Марианны Кацаровой, специального докладчика ООН по правам человека в России, я написал доклад о гонениях против религиозных лидеров в России в годы войны. В списке репрессированных более ста человек, из них более 80 – православные, как священники, так и миряне. И речь здесь идет только о самой России, без учета оккупированных территорий. Работа над докладом, безусловно, будет продолжена.
– Если нынешняя власть в России потерпит поражение, что будет с РПЦ?
– Это будет возможность переучредить государство в России и, я не сомневаюсь, что Церковь придется переучредить тоже. РеФормировать этого монстра невозможно.
– Понадобится ли в будущем люстрация?
– Да, и государство, и Церковь должны будут провести люстрацию. Из почти 40 000 священников РПЦ как минимум 2000 регулярно ездят в "зону СВО" – это тот минимум, который необходим, чтобы Церковь могла вздохнуть свободно. Не исключено, что и значительная часть епископата, проявившего полную и безоговорочную лояльность власти, подвергнется люстрации. Без этого у Церкви просто не будет шанса на подлинное возрождение.
