В эпоху кризиса, вопреки всякой логике, коррупции в России стало не меньше, а еще больше. Забудьте об "охотниках за сырами", которые контрабандой везут пармезан и бри из Европы. Посторонитесь, дилеры чехлов для айфонов с изображением Путина и футболок с "вежливыми людьми". Сектор российской экономики, который не просто выживает, а процветает в новых условиях и вполне поспевает за скольжением рубля, – это коррупция.

Согласно данным Министерства внутренних дел, в течение первой половины 2015 года размер средней взятки удвоился: со 109 000 до 208 000 рублей. Цифра поражает. В долларах ее рост не так заметен – с 3050 до 3315 долларов.

Под словом "средний" подразумевается не среднеарифметическое между массой тонких "конвертов" с несколькими тысячами и некоторым количеством пухлых номиналом в миллион; имеется в виду, что типичная взятка колеблется между 150 000 и 200 000 рублей.

О том, что это означает на практике, свидетельствует опыт Евгения, преподавателя одного из московских университетов. Он всегда знал, что некоторые студенты платили за поступление в университет. Время от времени ему тоже предлагали взятки – обычно до десяти тысяч рублей, – чтобы получить хорошую оценку или, чаще, чтобы не провалить экзамен. "Если я чувствовал, что студенту просто не повезло, – рассказывает Евгений, – что он заслуживает лучшего, я брал деньги. Они лишними не бывают. Но если я понимал, что студент валял дурака, "забил" на учебу, тогда ему со мной "не везло".

Однако в этом году представительница университетской администрации неожиданно потребовала от Евгения "комиссионные". "Она предположила, – продолжает Евгений, – что я получаю от студентов несколько сотен тысяч рублей в семестр и должен отдать ей из них пятьдесят тысяч. Я ответил, что даже этой суммы не "зарабатываю". На что Евгений услышал, что лучше бы ему их "заработать", так как в любом случае придется ей заплатить. "Вообще-то она говорила об этом, скорее, извиняющимся тоном, – вспоминает мой собеседник, – объяснила, что у нее самой ее босс потребовал платить ему больше ста тысяч. Я поинтересовался почему, и она посмотрела на меня так, будто я задал глупый вопрос: его сын учится в Америке, а это стоит денег…Чем ниже падает рубль по отношению к доллару, тем больше начальник "вынужден" отжимать у сотрудников".

Другими словами, экономический кризис одинаково подгрызает государственный бюджет и бюджеты россиян, коррупция старого, хищного, изощренного образца возвращается. Как выразился другой мой знакомый, Олег, мелкий торговец турецким ширпотребом, "все уже стало как бы цивилизованно, коррупция, конечно, была, но упорядоченная, приемлемая; теперь же все меняется, дичает".

Конец "цивилизованной коррупции"

Маргарита владеет несколькими магазинчиками одежды на юго-западе Москвы. До прошлого года ей удавалось избегать взяток, так как ее шурин работал в администрации и отвечал за выдачу лицензий на предпринимательскую деятельность. Однако в этом году все изменилось.

И снова сигнал поступил откуда-то из высших бюрократических сфер. Шурин предупредил Маргариту, что шеф его департамента, на которого, в свою очередь, надавил вышестоящий начальник, отныне ожидает откатов на постоянной основе. Раньше взятку рассматривали как случайный приработок, которым нужно поделиться – две трети получающему и одна треть начальнику департамента, который, в свою очередь, делился с вышестоящим боссом.

Маргарита осознала, что работает в новых условиях. В этом году к ней уже заходили "за своим" местные полицейские и хорошо вооруженные офицеры федеральной миграционной службы – последние намекнули, что могут "обнаружить" у нее незаконно работающих мигрантов. Действие сертификата пожарной инспекции истекает нынешней осенью, и она опасается, что продление тоже не обойдется без поборов.

Министерство по чрезвычайным ситуациям решило увеличить интервал между проверками пожарной инспекции для самого мелкого бизнеса с одного года до пяти лет. Последствие этого решения для Маргариты? "Когда этим летом к нам зашел пожарный инспектор, он предупредил, что будет вынужден брать с меня в пять раз больше, чтобы поддерживать себя в "неурожайные" годы".

Однако вариант не платить всем этим хищным рыбешкам, шныряющим вокруг ее бизнеса, все-таки существует. Маргарита подумывает найти "крышу" для защиты от желающих поживиться за ее счет. У нее есть два варианта: выйти либо на большую "шишку" в горадминистрации, и в обмен на ежемесячный откат в 200 000 рублей "шишка" готова предоставить Маргарите покровительство; либо на местного бизнесмена с хорошими связями, ранее работавшего в одной из спецслужб. В обмен на "крышу" тот хотел бы получить долю в ее бизнесе.

Переговоры затягиваются, а Маргарита, между тем, задается вопросом, сможет ли ее бизнес выжить в принципе. "Продажи падают, – сетует она, – и если мне придется расплачиваться с ними со всеми сполна, три магазина станет держать бессмысленно".

Министерство экономического развития разрабатывает стратегию поддержки малого и среднего бизнеса. Цель: увеличить его долю в экономике к 2030 году более чем в два раза – сейчас в этом сегменте занято 17,8 миллиона человек, а к 2030 году цифру хотят довести до 40 миллионов. В 2013-14 годах правительство потратило на свою программу 135 миллиардов рублей, но даже само министерство признает, что это было неэффективно, сектор малого и среднего бизнеса на самом деле в указанный период лишь сокращался, причем даже более быстрыми темпами, чем экономика в целом. Он пал жертвой бюрократизации и сопутствующей ей коррупции.

Взятки выжимают не только из научных работников и предпринимателей, но и из госслужащих. Они тоже сталкиваются с сокращением или замораживанием зарплат. Подобные веяния особым образом затронули полицию. В нынешнем году МВД велели урезать зарплаты на 10 процентов и избавиться от более чем 100 000 сотрудников. В последний раз полицию накрыло волной увольнений в ходе переаттестации, сопровождавшей реформы 2010-2011 годов. В то время план, предполагавший избавление от коррумпированных и неэффективных сотрудников, обернулся золотым дождем для недобросовестных начальников. Как пожаловался один московский полицейский, "майор собрал нас и сказал: двое из команды (всего в отделе работало 16 человек) не пройдут аттестацию. Сказал и вышел из своего кабинета, оставив дверь открытой, бросив напоследок, что раньше вторника на работу не вернется. Все понимали, что он имел в виду. И ко вторнику ящик его письменного стола был заполнен конвертами с наличностью – мы все пытались сохранить работу. Один из двух офицеров, которых в конце концов уволили, не стал большой потерей для команды, а другой, по имени Матвей, действительно был хорошим профессионалом, с репутацией честного человека. Возможно, слишком честного, чтобы вписываться в команду".

Широко распространено мнение, что коррупция, во всяком случае в Москве, до недавнего времени постепенно бралась под контроль. Она, конечно, ослабляла систему, зато была отрегулирована и предсказуема: предприниматели знали, кому и сколько платить, так что могли учесть расходы на взятки в бизнес-плане. За последние 15 месяцев все изменилось. Хищения на подъеме. Причем речь идет уже не просто о коррупции – о паразитирующей коррупции. Другими словами, растут не только вымогаемые суммы – сокращаются возможности не платить. Речь уже не о том, что за взятку можно избежать лишней бумажной волокиты, оказаться в начале очереди или "срезать острые углы". Теперь, если не заплатить, некто, кто может превратить вашу жизнь в кошмар, действительно превратит ее в кошмар.

Зависимость среднего размера взятки и курса рубля к доллару впечатляет. И главную роль здесь играют не обычные русские, чей семейный бюджет складывается из расходов на ЖКХ, сыр, произведенный на местных сыроварнях, и фрукты, привезенные с Кавказа, – их расходы возросли примерно на 15 процентов. Больше пострадала элита, привыкшая к международному образу существования. Эти люди живут на два дома – в России и за рубежом, их потребительская корзина включает французское вино и английское печенье, их квартиры нашпигованы иностранной электроникой. Они в первую очередь чувствуют падение рубля и диспропорциональный подскок на 91 процент суммы взяток, который оно за собой повлекло. Вместо того чтобы сдерживать собственные аппетиты и пристрастия, они прибегают к тому, что в царской России была известно как "кормление" тех, кто во власти. И они оказываются перед незавидным выбором: добровольно платить этот неформальный "налог" или расплачиваться за приверженность нормам морали отказом от привычного уровня и образа жизни. Те, кто во власти, в свою очередь, стоят перед таким же выбором.

Закон для чужих

По мере того как кризис кусается, Кремль клеймит коррупцию устами главы Администрации президента, его друга и союзника Сергея Иванова как "прямую угрозу безопасности и национальному суверенитету России". Текущий год ознаменован вереницей коррупционных скандалов, затронувших самую верхушку системы. Председатель Счетной палаты Татьяна Голикова обвинила российское космическое агентство "Роскосмос" в "потере" 92 миллиардов рублей в 2014 году (около 1,68 миллиарда долларов по курсу того времени). Расхождение в цифрах такого масштаба, что поначалу она даже отказалась верить своим глазам. Тем временем посыпались обвинения в хищениях, затронувшие государственные гиганты, от "Роснано" до "Спецстроя". Однако почему-то все эти разоблачения не пугают желающих поворовать в промышленных масштабах.

Почему? В январе этого года Иванов заявил на собрании мэров и губернаторов, что в первой половине 2014 года было начато около 120 000 антикоррупционных расследований. Впечатляющая цифра. В результате 5000 чиновников "призвали к ответу". Что это означает в реальности? Почти в каждом случае дело закончилось штрафом или простым порицанием. По признанию самого Иванова, только 200 чиновников – 4 процента от всех проштрафившихся – были уволены. Более того, даже обвинение само по себе не означает наказания. Евгения Васильева, бывший начальник департамента имущественных отношений Министерства обороны, была условно-досрочно освобождена, просидев четыре месяца из пятилетнего срока, на который была осуждена за кражу трех миллиардов рублей (60 миллионов долларов) в ходе махинаций с продажей собственности военного ведомства.

Более того, обвинения скорее отражают, что тот или иной чиновник впал в немилость, чем приводят к ней. Арест Васильевой, к примеру, последовал за отставкой ее начальника, министра обороны Анатолия Сердюкова.

Другой пример. Предприниматель Левон Айрапетян, в настоящее время находящийся под домашним арестом, обвинялся в том, что, по версии следствия, входил в группу высокопоставленных деятелей, совершивших в 2009 году коррупционную сделку по продаже компании "Башнефть" "Системе" Владимира Евтушенкова за сумму, на 500 миллионов долларов ниже рыночной. Айрапетян был арестован одновременно с Евтушенковым. Многие местные наблюдатели сочли это дело "карательным рейдом", спровоцированным конкурентами – компанией "Роснефть". Евтушенкова впоследствии освободили, предварительно конфисковав его долю в "Башнефти", Айрапетян остается под домашним арестом. В какой-то степени это связано с другими предъявленными ему обвинениями, но, как заметил один московский журналист, хорошо знакомый с ситуацией, "Евтушенков мог воспользоваться своими связями, ему было кому позвонить, Айрапетяну – нет".

Иначе говоря, когда против вас выдвигают какие-то обвинения, а тем более, если суд признал вашу вину, вопрос не в том, действительно ли вина реальна, а в том, кто ваши друзья и кто ваши враги. Разница между миллионерами-миллиардерами и более мелкими сошками в чиновничьей среде очевидна, но общие особенности воспроизводятся на каждом уровне. Вы имеете право воровать в форме и размере, "приличествующем" вашей должности, и до тех пор, пока сохраняете лояльность системе – начальству и клиентам.

Тщетные усилия Кремля

Все это подчеркивает основное противоречие: как бы ни выражала свое отвращение к мздоимству нынешняя российская власть, на практике коррупция объединяет и успокаивает элиты. И таким образом позволяет Кремлю управлять капризной и корыстной бандой амбициозных стяжателей. Коррупция на верхушке системы – не банальные конверты с наличными, а торг привилегиями и доступом к телу – неотделима от мелкого взяточничества.

Попытки взывать к патриотизму элит наталкиваются на глухую стену, а усилия по "деофшоризации", которая по идее должна заставить и поощрить русских возвращать капиталы в Россию и хранить их на родине, похоже, не просто ни к чему не привели, а подтолкнули некоторых предпринимателей к активному вывозу сбережений за границу. В прошлом году отток капитала из России более чем удвоился, достигнув 151,5 миллиарда долларов. Как сказал мне один российский бизнесмен в декабре 2014 года, "когда правительство хочет, чтобы ты держал деньги ближе к рукам, оно имеет в виду свои руки, а значит, настало время сделать все, чтобы твои деньги оказались как можно дальше от этих рук".

Мало-помалу даже простые россияне начинают замечать вопиющее разграбление экономики страны. Согласно прошлогоднему опросу "Левада-центра", 40 процентов респондентов полагали, что Владимир Путин определенно и возможно лично замешан в коррупции, в то время как только 18 процентов были уверены, что нет.

Перевод с английского: Галина Сидорова