Сегодня в конференц-зале сухумского «Дома Москвы» состоялась организованная Торгово-промышленной палатой Абхазии беседа за круглым столом на тему «Перспективы развития малых и средних предприятий и ЛПХ в сельском хозяйстве». «ЛПХ», если кто не знает (я, например, ранее не знал), – это «личные подсобные хозяйства».
Собралось в зале несколько десятков человек, приехавших из всех районов Абхазии.
По словам вице-президента Торгово-промышленной палаты Абхазии Тамилы Мерцхулава, сейчас село в республике в тяжелом положении.
«Мне очень больно слышать о том, что сельское хозяйство Абхазии находится на грани исчезновения, – сказала она. – Мы рассылаем письма по различным ведомствам о реализации программы поддержки отрасли. Необходимо принять закон о личных подсобных хозяйствах, чтобы законодательно определить статус крестьянина».
В последние годы в абхазском обществе утвердилось мнение, которое вполне разделяю, что реальный локомотив экономики республики – это туристическая и курортная отрасли, которые могут, как говорится, потянуть за собой и прочее, прежде всего, сельское хозяйство. (Ведь разве не абсурд, что значительную часть продуктов для питания отдыхающих, которую вполне можно производить в стране, завозят извне?) А отправляясь на сегодняшнее мероприятие, я ознакомился в одном из СМИ с любопытной инфографикой. В таблице, наложенной на две контурные карты Абхазии, сравниваются многие статистические данные в Сухумском округе Российской империи на начало 1917 года и в Республике Абхазия на начало 2017 года.
Конечно, всем известно, что жизнь развивается не по прямой, а волнообразно. Но если, скажем, население, которое сто лет назад составляло у нас около 145,6 тысячи человек, достигнув в какой-то момент более полумиллиона, сейчас все равно больше цифры вековой давности, – 243, 6 тысячи, в том числе абхазов вдвое больше, если количество больниц возросло с трех до 11, библиотек с трех до 37, детсадов с шести до 38, то посевные площади, наоборот, сократились с 46,5 тысяч гектаров до 15,9 тысяч, в том числе под кукурузу с 35 до 13,9 тысяч гектаров, виноградников с 4,4 до 3,8 тысяч гектаров, площади многолетних культур – с 54 до 11,2 тысяч гектаров, коров – с 59,5 до 50 тысяч, овец и коз – с 57,4 до 10 тысяч. Причем, если обратить внимание на «круглость» цифр, отражающих нынешнее состояние животноводства, то приходит мысль о том, что и со статистикой век назад было лучше.
В ходе выступления на сегодняшней встрече кандидат экономических наук Хатуна Шат-ипа добавила к этой безрадостной картине и такой штрих:
«Из трехсот восьмидесяти тысяч гектаров категории сельхозугодий обрабатывается всеми категориями хозяйств до 30 тысяч гектаров. То есть 90% сельхозугодий – это наше национальное богатство, наше достояние – сегодня не используется».
В чем причина этого, мягко говоря, отката назад? (Не буду даже говорить о том, что в промежутке между этими датами находятся показатели развития сельхозпроизводства в Абхазии, когда большие площади в ней занимали чай, табак и так далее.) В том, что доля сельского населения за век уменьшилась в несколько раз? Нет, конечно. Во-первых, это общемировая тенденция, которая отнюдь не приводит к упадку сельского хозяйства. Во-вторых, сельское население в сегодняшней Абхазии все равно почти равно городскому.
Война? Да, безусловно. Дезинтеграционные процессы после распада СССР, нарушившие прежние экономические связи? Разумеется. Но еще, без всякого сомнения, отсутствие четкой и последовательной аграрной политики руководства постсоветской Абхазии. Приходил один руководитель и брался за безуспешное возрождение чаеводства. Приходил другой и объявлял чай колониальной культурой, начинал закладывать фруктовые сады, что политическая оппозиция тут же бралась высмеивать, а потом деньги на программу садоводства закончились...
Проще всего, конечно, глядя на придорожные поля, заросшие сорняком золотарником, начать рассуждать о лености наших крестьян (всех национальностей), но это, разумеется, будет неправдой. Везде и во все времена есть люди склонные и не склонные к труду, но доля последних неизбежно возрастает, когда этот труд становится невыгоден. (В условиях Абхазии становится гораздо проще и надежней заработать в туристической отрасли.) Даже если взять такую «беспроигрышную» сельскохозяйственную отрасль, как цитрусоводство, то, когда на таможне берут 12 рублей за килограмм, говорили участники встречи, заниматься экспортом мандаринов становится невыгодно. Плюс то, что на международном рынке очень трудно конкурировать с крупными поставщиками сельхозпродукции.
Когда крестьяне поняли, что чай – «мертвое дело», сказал начальник управления сельского хозяйства Ткуарчальского района Амиран Джинджолия, многие взялись за выращивание ореха-фундука, но из-за таможенных пошлин, падения цен оно стало невыгодным. Мешая русские слова с абхазскими, Джинджолия рассуждал о пошлинах, программе садоводства:
«Государство получит в виде этих пошлин несколько миллионов, а за это у крестьян отбивается охота производить те или иные культуры... Очень прекрасная программа была. Почему-то кому-то сходу не понравилось... Некоторые люди-энтузиасты остались, они сохранили эти сады. А в некоторых местах они погибли. Зачем такие вещи делать? Раз на это деньги были потрачены, надо было до конца довести, какие бы обстоятельства ни были... Питомник у нас прекрасный был создан в Ткуарчальском районе на 30 гектаров. Изумительное место, изумительный питомник. На все культуры могут в Абхазии произрастать. Но мы просто испортили его. Мы даже предлагали крестьянам бесплатно выкапывать и брать. Саженцам было уже три, четыре года, пять лет. Это уже не питомник, а деревья стали. Может, мое выступление кому-то не понравится, но так сельское хозяйство никогда не поднять».
Зураб Лукава из очамчырского села Адзюбжа рассказал много интересного о работе своей агрофирмы, специализирующейся на выращивании овощей.
Начальник управления сельского хозяйства Гулрыпшского района Рафик Григорян согласился со словами Тамилы Мерцхулава, что стаж работы крестьянина сегодня нигде не учитывается, между тем нужно сделать так, чтобы он мог получать полноценную пенсию, а не только социальную. Но, по его мнению, тут необходимо подходить дифференцированно, чтобы не уравнять владельца маленького приусадебного участка и крупного фермера.
Своим видением существующих проблем поделились также Бадри Микава и Рамин Чехерия из Гальского района, Гудиса Орчукба из гудаутского села Ачандара, преподаватель Абхазгосуниверситета Илона Мерцхулава, директор Центра стратегических исследований при президенте Абхазии Олег Дамения и другие.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
