Ernest Vardanean

Ученые до сих пор дискутируют: что такое фашизм, национал-социализм? Социально-экономический или психологический феномен? Откуда берет начало это уникальное, с историко-философской точки зрения, явление? Известно, что нацисты и особенно Гитлер очень любили философию Фридриха Ницше с его теорией о «сверхчеловеке», о неравенстве людей и т.д. На эту тему написано немало исследований. Например, российский ученый, доктор философских наук, публицист Владислав Бугера в диссертации «Ницшеанство как общественный феномен: его социальная сущность и роль» уделяет большое внимание влиянию этого течения на идеологию нацизма.

В частности, автор указывает на то, что в своей книге «Майн Кампф» Адольф Гитлер, вторя Ницше, критикует марксизм: «Еврейское учение марксизма отвергает аристократический принцип рождения и на место извечного превосходства силы и индивидуальности ставит численность массы и ее мертвый вес. Марксизм отрицает в человеке ценность личности, он оспаривает значение народности и расы и отнимает, таким образом, у человечества предпосылки его существования и его культуры» (цитата из московского издания 1992 года).

«В одной этой [вышеприведенной] цитате содержится квинтэссенция всего учения Ницше. «Аристократический принцип рождения»… расовая природа аристократии и плебса, деление народов на «расы господ» и «расы рабов»; деление людей на аристократию и плебс как извечно принадлежащее к сущности жизни человечества…; …даже приведение учения марксизма… в связь с еврейством, якобы использующим его как орудие в борьбе с противостоящими ему расами, - все эти ницшевские положения… сконцентрированы Гитлером и [его соратником Рудольфом] Гессом в двух предложениях», - пишет Владислав Бугера.

Большое внимание психологии нацизма уделяет выдающийся немецкий философ и психолог Эрих Фромм. Его идеи на этот счет изложены и проанализированы на сайте «Моноклер», откуда я предлагаю несколько красноречивых отрывков.

Часть народа склонилась перед нацистским режимом без сколь-нибудь значительного сопротивления, но и без восторга от идеологии или политической практики нацизма. Другая часть народа была чрезвычайно увлечена новой идеологией и фанатически предана тем, кто ее провозглашал.

После прихода Гитлера к власти лояльность большинства населения нацистскому правительству была усилена добавочным стимулом: миллионы людей стали отождествлять правительство Гитлера с «Германией»…

Гражданин Германии, как бы ни был он чужд принципам нацизма, должен был выбирать между одиночеством и чувством единства с Германией, и большинство выбрало единство…

Страх перед изоляцией и относительная слабость моральных принципов значительной части населения помогают любой партии завоевать его лояльность, стоит лишь этой партии захватить государственную власть.

В противоположность отрицательному или равнодушному отношению рабочего класса, либеральной и католической буржуазии низшие слои среднего класса (мелкие лавочники, ремесленники, служащие) восторженно приветствовали нацистскую идеологию…

Нацистская идеология – дух слепого повиновения вождю, ненависть к расовым и политическим меньшинствам, жажда завоевания и господства, возвеличение немецкого народа и «нордической расы» - имела для них огромную эмоциональную притягательность. Именно это покорило их, превратило в пылких приверженцев нацизма и борцов за его дело.

Нацизм психологически возродил нижние слои среднего класса и в то же время способствовал разрушению их прежних социально-экономических позиций. Нацизм мобилизовал эмоциональную энергию этих слоев и превратил ее в мощную силу, борющуюся за экономические и политические цели германского империализма.

Однако в еще большей степени на становление национал-социализма оказали влияние, как ни странно, представители других народов: Жозеф Артюр де Гобино, французский дипломат, социолог и писатель, и Хьюстон Стюарт Чемберлен, британский философ и социолог, германофил и зять немецкого композитора-антисемита Рихарда Вагнера.

«[История] показывает, что всякая цивилизация берет начало от белой расы…, что общество может быть великим и процветающим лишь в той мере, в какой оно сохраняет сотворившую ее благородную группу, и что сама эта группа принадлежит к самой развитой ветви нашего рода», - писал граф де Гобино в фундаментальном труде «Эссе о неравенстве человеческих рас». «Германские народы в V веке трансформировали гений Запада. Они были арийцами», - лил елей на душу будущего фюрера французский мыслитель. Цитаты взяты из Библиотеки электронной литературы, полный текст можно также найти на сайте «Хроно».

Его фактический собрат по перу Чемберлен, восхищаясь всем немецким, сблизился с семьей Вагнера, многие годы переписывался с его вдовой, затем женился на его дочери Еве. В конце концов он переехал в Германию и принялся восхвалять кайзеровскую армию в годы Первой Мировой войны (то есть фактически изменил Британии). Но еще до переезда в Германию, в 1899 году, Чемберлен написал свой главный труд – «Основания XIX столетия», причем на немецком, а не английском языке. Книга имела фантастический успех во всей Европе – по иронии судьбы, ею зачитывались даже в Великобритании, пока не началась Первая Мировая война. Но и это не уменьшило популярности «Оснований», которые до начала Второй Мировой войны выдержали более 20 изданий. Что же там такого выдающегося?

Для начала надо сказать, что антисемитизм на рубеже XIX-XX веков был распространен отнюдь не только в Германии и Австрии, так что выпады в адрес евреев находили благодарных читателей повсюду. «Видно, с каким мастерством они [евреи] используют закон крови для распространения своего господства: стержень остается незапятнанным, ни одна капля чужой крови не проникает в него… Тем временем, тысячи боковых побегов срезаются и используются для инфицирования индоевропейцев еврейской кровью. Если бы так продолжалось еще пару веков, в Европе остался бы один-единственный народ чистой расы, еврейский, все остальные были бы ордой псевдоеврейских метисов, несомненно физически, умственно и морально дегенеративный народ», - писал Чемберлен. Цитата взята из петербургского издания 2012 года.

Продолжение следует

* Мнения автора, высказанные в блоге, не обязательно совпадают с позицией редакции Radio Europa Liberă

То, чего я опасался почти два года, случилось. Непродуманная смешанная избирательная система, введенная в Молдове в июле 2017 года голосами Демократической партии и Партии социалистов, срикошетила по самим социалистам. На парламентских выборах 24 февраля 2019 года они получили всего 35 мандатов из 101, хотя на данный момент известно об опротестовании социалистами итогов выборов на нескольких одномандатных округах. Но даже если по этим жалобам решения будут вынесены в пользу ПСРМ, это не означает принципиального изменения ситуации, а она обозначается одним словом: катастрофа.

Пусть не обижаются на меня коллеги из ПСРМ, но я никогда не скрывал своего негативного отношения к смешанной системе, всегда считал ее ловушкой, потому ничего нового они от меня сейчас не услышат. Но теперь опасения превратились в плачевный результат, и стесняться особо нечего, а надо думать, как исправлять это, мягко говоря, непростое положение.

Во всей этой грязной истории под названием «самые скандальные выборы в истории Молдовы» есть только один, но слабый положительный результат. Если итоги выборов утвердятся в сегодняшнем виде (35 мест у ПСРМ, 30 ДПМ, 26 «Acum», 7 у Шора и три вроде как независимых), мы получим временную потерю демократами большинства в парламенте. Мало кто сомневается в том, что представители партии Шора и «независимые» составят компанию демократам, поэтому будем считать, что у ДПМ 40 мандатов.

Получаем весьма сложную схему 35+40+26. Большинства ни у кого нет, а образование коалиций под большим вопросом. Есть, правда, нетрадиционный для демократического мира и традиционный для Молдовы способ «позолотить ручку» (вариант – открыть уголовное дело) с целью перетаскивания депутатов из одной фракции в другую (читай – в ДПМ). Именно так и была сколочена нынешняя «коалиция» из демократов и их «друзей» разной политической окраски.

По некоторым сведениям, на цели будущей «скупки» депутатов из блока «Acum» и/или ПСРМ уже выделено несколько миллионов евро. По другим сведениям, минимум пять депутатов из правого лагеря и минимум девять депутатов из Партии социалистов могут в ближайшее время стать объектами «повышенного внимания» со стороны правоохранительных органов с целью, как писал Марио Пьюзо, «сделать им предложение, от которого невозможно отказаться». Но всё это пока на уровне разговоров, а я пока вернусь к теме катастрофы. Почему так получилось?

Во-первых, по моему сугубо личному убеждению, смешанная система оказалась немножко не такой, какой наверняка себе представляли даже ее сторонники. Ну, что это значит – одни и те же люди в партийном списке и на округе? Какой смысл кандидату N из партии Z бороться за победу на одномандатном округе, если в большинстве случаев (не всегда, конечно) он одновременно находится на тёплом проходном месте в партийном списке? С другой стороны, в чем смысл борьбы, если кандидат Y из одной партии в принципиальном поединке победил кандидата X из другой партии, а потом они увиделись в парламенте, потому что X проходил по партийному списку? Объясните мне, где тут борьба, где мотивация, где спортивная злость?

Во-вторых, и в этом мне уже признались некоторые собеседники в ПСРМ, необходимость гонки по двум направлениям привела к «разрыву» в идеологической работе. Что там у нас в пословице про двух зайцев? Кстати, это утверждение справедливо и для других партий: ошибки совершили все, пытаясь взять побольше и по списку, и по округам. Тем не менее, изъян слишком очевиден: одна и та же группа людей в отдельно взятой партии сидела на двух идеологических стульях и в итоге упала на пол между ними. Даже далекому от политтехнологий человеку ясно, что продвижение партии по единому избирательному округу – это один набор инструментов и красок, а одномандатные округа – это совсем другое, особенно в тех случаях, когда партия Х выдвигает туда людей негласно, не под партийным флагом. Ведь практика мажоритарных округов в большинстве демократических стран Запада показывает, что округ – это прежде всего личность, а не партия.

В-третьих, и я пишу об этом с 2013 года, создание одномандатных округов, даже «всего лишь» в рамках смешанной системы, но в условиях захваченного государства, - это опаснейшая авантюра. Когда Демократическая партия контролирует (шесть лет назад уже контролировала!) силовые структуры, суды, СМИ, административные рычаги, местные власти и т.д., рассчитывать на честную борьбу с ними – верх легкомыслия. Чего сейчас удивляться, что партия с реальным рейтингом не более 10% взяла треть одномандатных округов и более 20% по партийному списку? Попробовали – прослезились.

Поэтому я абсолютно убежден в том, что выхода из создавшейся сложной ситуации может быть только два. Либо создание какой-то временной антиолигархической коалиции с целью зачистки политического и правового поля от элементов захваченного государства (проще говоря – деполитизация демократических институтов, начиная с судебной системы), либо возврат к старой пропорциональной системе. Впрочем, без первого не получится второе. А другого шанса на очищение страны не будет, я уверен.

* Мнения автора, высказанные в блоге, не обязательно совпадают с позицией редакции Radio Europa Liberă