Ernest Vardanean

Когда читаешь многочисленные новостные сообщения, политические комментарии и экспертные оценки на тему иранского кризиса, он начинает казаться бегом по кругу. Санкции в ответ на враждебные действия, а в ответ на санкции – снова враждебные действия, за которыми следуют новые санкции. Думаю, многие мировые лидеры, и иранские в том числе, уже поняли «фирменный» стиль Трампа в переговорах со «сложными» партнерами: сначала давить и даже бить до полусмерти (дипломатически, конечно), а перед последним фатальным ударом (fatality, как говорят геймеры) – вдруг предложить «сделку, которая устроит нас обоих».

Этот прием практически сработал в случае с Северной Кореей и с переменным успехом срабатывает в отношениях с Россией, но вот с Ираном всё намного сложнее. Во-первых, Тегеран в значительной степени опирается на сложную идеологическую смесь персидского национализма, шиитского экспансионизма в сочетании с традиционной восточной неторопливостью и нетипичным для мусульманского мира стремлением к европейской просвещенности (особенно это касается иранской молодежи).

Во-вторых, противостояние Ирана с США – уже дело принципа. Теократический режим считает себя победителем в дипломатическом кризисе 1979-1980 годов (захват американского посольства в Тегеране и взятие персонала в заложники в ноябре 1979 года, неудачная операция по их освобождению в апреле 1980-го и реальное освобождение лишь в день инаугурации Рейгана 20 января 1981 года). Кроме того, Тегеран считает себя несломленным в долгой санкционной войне, которая началась отнюдь не вчера. Словом, нашла коса бульдожьей хватки Трампа на камень древней персидской гордости.

Но не успели высохнуть чернила под вашингтонским документом о введении второй волны санкций против Ирана, как американцы раскрыли, по их словам, «ирано-российскую схему поставок нефти в Сирию», благодаря чему, говорят в Вашингтоне, идет финансовая поддержка Башара Асада, а также «Хезболла» и «ХАМАС». Как пишет газета «Ведомости» со ссылкой на заявление Минфина США, в документах упоминается федеральное государственное унитарное предприятие «Промсырьеимпорт» – учреждение, подведомственное Министерству энергетики России. Другой важный элемент этой схемы, компания Global Vision Group, сотрудничал с «Промсырьеимпортом», чтобы помогать иранской госкомпании National Iranian Oil Company поставлять иранскую нефть в Сирию.

«Сегодня мы принимаем действия против сложной схемы Ирана и России, которая используется для укрепления режима Асада и получения средств для иранской злонамеренной деятельности. США намерены оказывать финансовое давление на Иран, Россию и других за их усилия по укреплению авторитарного режима Асада, а также намерены подрывать спонсирование иранским режимом террористических организаций», - говорится в заявлении Минфина США.

Разумеется, это лишь один эпизод в череде похожих скандальных ситуаций, но он наглядно демонстрирует, как тесно переплетаются государственные, экономические и энергетические интересы разных стран в одной отдельно взятой региональной проблеме. Хотя словосочетание «отдельно взятая» плохо сочетается с реалиями Ближнего Востока, где любой мало-мальски значимый вопрос почти сразу получает широкий региональный масштаб.

Еще одна значимая сюжетная линия в иранском кризисе – ракетная программа Исламской Республики, которая не попала в Венское соглашение 2015 года и потому постоянно испытывала серьезное давление со стороны США даже в годы администрации Обамы. В последних числах ноября уходящего года спецпредставитель Госдепартамента Брайан Хук заявил, что Иран в январе 2017 года проводил запуск ракеты средней дальности, способной нести ядерные боеголовки и достичь европейских столиц.

«Она [ракета] имеет полезную нагрузку более 500 кг и может использоваться, чтобы нести ядерные боеголовки. Ее предполагаемая дальность – около 2000 км. Этого вполне достаточно, чтобы достичь некоторых европейских столиц», - цитирует ТАСС господина Хука. Он добавил, что Тегеран минимум с 2007 года оказывает поддержку радикальному движению «Талибан» в Афганистане, в том числе поставляет ему оружие. Чиновник Госдепа продемонстрировал, по его словам, произведенные Ираном ракеты «Фаджар», которые были перехвачены у талибов афганской национальной армией. «Эти же самые ракеты использовались в прошлом [палестинским движением] ХАМАС», - добавил Хук.

Кроме того, госсекретарь Майк Помпео заявил, что Тегеран провел испытание баллистической ракеты средней дальности в нарушение резолюции 2231 Совета Безопасности ООН. Глава Госдепа отмечал, что дальность ракеты позволяет наносить удар по некоторым частям Европы и Ближнему Востоку. Ответ Тегерана не заставил себя ждать. Официальный представитель МИД Ирана Бахрам Касеми заявил, что ракетная программа не нарушает резолюцию Совбеза ООН, т.к. носит оборонительный характер. «Никакая резолюция Совета Безопасности ООН не запрещает ракетную программу или иранские ракетные испытания», - цитирует РБК господина Кассеми.

Более того, иранцы в ответ считают опасной саму политику Вашингтона. «США хотят обращаться к международным соглашениям, чтобы обвинять Иран, в то время как они сами нарушают их. Обвинения по поводу оружия массового уничтожения, выдвинутые страной, которая поддержала применение Ираком химического оружия против Ирана, а потом вторглась в Ирак якобы для того, чтобы избавиться от него [химического оружия], - это не просто непристойно, это опасно», - заявил министр иностранных дел Исламской Республики Мохаммад Джавад Зариф. Это было ответом на утверждения США о том, будто Иран сохранил программу по созданию химического оружия, поясняет ТАСС.

И на фоне такого «благолепия» США как ни в чем не бывало предлагают Ирану новое соглашение, которое, по словам Трампа, «не только никогда не позволит Тегерану заполучить ядерное оружие, но и будет касаться всех «злонамеренных действий» этой страны». «Соединенные Штаты остаются открытыми для заключения нового, более всеобъемлющего соглашения с Ираном, которое навсегда закроет ему путь к ядерному оружию, будет отвечать всему спектру их злонамеренной деятельности, и которого достоин иранский народ», - передает ТАСС со ссылкой на заявление Белого дома.

«Мы призываем режим оставить его ядерные амбиции, изменить свое деструктивное поведение, начать уважать права своего народа, а также вернуться к честным переговорам. Мы рассчитываем на поддержку наших союзников в этом стремлении», - добавил Дональд Трамп. Интересно, что ответ Ирана не был отрицательным. Министр Зариф считает, что его правительство могло бы рассмотреть возможность проведения переговоров, но только если Вашингтон изменит свое отношение к Тегерану на основе взаимоуважения. «Администрация [Трампа] не верит в дипломатию, она верит в возможности оказывать давление», - сказал глава МИД Ирана.

Дипломатия Исламской Республики достаточно искушена в хитросплетениях региональной и глобальной политики, поэтому даже в ситуации прямой неприкрытой конфронтации с США, Саудовской Аравией и Израилем персы оставляют «окно возможностей». Конечно, требование американцев о прекращении «злонамеренных действий» следует понимать как отказ от поддержки Башара Асада, «Хезболла» в Ливане, ХАМАС в Палестине и хуситов в Йемене, а это равносильно добровольной сдаче всех региональных позиций Ирана, занятых им огромной кровью.

Но ведь ресурсы Тегерана небезграничны, и суть предлагаемой Трампом «сделки» весьма прозаична и недвусмысленна: отказ от региональной экспансии во имя сохранения и укрепления экономики, а значит, и повышения благосостояния иранского общества. Зачем это самому Трампу? По его замыслу, усмиренный Иран может открыть свой рынок для американских инвесторов, а это десятки миллиардов долларов. Собственно, это и есть тайный, но реальный прицел новых санкций против Ирана: выдавить оттуда европейских конкурентов. А самый идеальный для США вариант: падение экономики может привести к социальному бунту и народному восстанию, которое сметет режим аятолл, 40-летие со дня установления которого будет как раз отмечаться в феврале следующего года. Кто знает, кто знает…

Часть 1

* Мнения автора, высказанные в блоге, не обязательно совпадают с позицией редакции Radio Europa Liberă

Оптимизм Терезы Мэй – не самое слабое оружие в ее руках, когда она вступает в очные или заочные споры с оппонентами на берегах Темзы. А происходит это всё чаще и чаще. Сама госпожа премьер тоже понимает, что ее главный «фронт» пролегает как раз в стенах родного парламента, а не в Брюсселе. Тем не менее, она настроена решительно и не собирается отступать, хоть и знает, что в рядах ее Консервативной партии далеко до компромисса по выбору сценария Брексита. Еще находясь в Брюсселе на саммите ЕС, Тереза Мэй обратилась к британским парламентариям, призвав их одобрить сделку и подчеркнув, что это соглашение воплощает в жизнь то, за что большинство британцев выступили на референдуме 2016 года, сообщает ТАСС.

«Когда люди будут голосовать в Палате общин, им нужно будет самим ответить на два вопроса. Первый касается осуществления Brexit, и я думаю, что у нас, как у Палаты общин, как у парламента в целом, есть обязательство осуществить Brexit», - сказала Мэй, которая, согласно британской политической традиции, является одновременно и депутатом, равно как все остальные члены правительства. «Второй вопрос – что это означает для наших избирателей, и, как я сказала, достигнутая сделка не только воплощает в жизнь то, чего люди хотели, когда они голосовали за Brexit, но и делает это, сохраняя рабочие места, обеспечивая безопасность, защищает Соединенное Королевство», - уверена Тереза Мэй.

Между тем, даже ее соратник, министр иностранных дел Великобритании Джереми Хант, вынужден признать, что у сторонников одобренного сценария пока нет большинства. «На данный момент цифры выглядят неблагоприятными, но всё может измениться в предстоящие две недели», - сказал Хант, когда его спросили, сколько членов Консервативной партии не поддерживают нынешнюю договоренность с Брюсселем. Однако министр уверен в том, что Мэй останется во главе правительства даже в случае, если парламент отвергнет сделку.

Естественно, оппозиционная Лейбористская партия во главе с Джереми Корбином заявила, что выступит против соглашения. «Это плохая сделка для нашей страны, ставшая результатом позорного провала переговоров, в результате которых мы получили лишь все самое худшее. В результате этой сделки у нас станет меньше возможностей влиять на собственное будущее, а рабочие места и уровень жизни окажутся под угрозой, - пишет ТАСС со ссылкой на Рейтер. – Поэтому Лейбористская партия будет противостоять принятию этой сделки в парламенте. Мы также будем работать с другими фракциями над тем, чтобы заблокировать возможность выхода из ЕС без сделки, и добиваться рассмотрения альтернативного плана лейбористов по достижению разумной сделки [с Евросоюзом], которая сплотит страну». Обратим внимание на то обстоятельство, что лейбористы не борются против Брексита как такового, а лишь против невыгодной сделки.

Но это будет чуть позже, а пока обратим внимание на контрастные заявления ведущих европейских лидеров – и кричащий на их фоне оптимизм госпожи Мэй. «Нет, я не разделяю этой грусти, однако понимаю тех, кто, напротив, разделяет ее. Я вижу, что некоторые европейские лидеры сейчас испытывают печаль, но и в Великобритании есть люди, которые ощущают сейчас те же эмоции. Однако я вижу во всем этом необходимость двигаться дальше – к следующему этапу, и я полна оптимизма по поводу будущего нашей страны. Я уверена, что мы можем заключить хорошую сделку и останемся хорошими друзьями и соседями [со странами ЕС], покинув Евросоюз, но не Европу», - цитирует ее ТАСС.

Саммит ЕС 25 ноября заложил основу для упорядоченного Brexit, считает канцлер Германии Ангела Меркель. «Можно сказать, что это был исторический саммит и исторический день, который вызывает двойственные чувства», - считает канцлер. Она в очередной раз заявила, что сожалеет о решении жителей Великобритании покинуть сообщество, «но данный вотум нужно уважать», сообщает ТАСС.

«Проект соглашения подписан, но его еще предстоит ратифицировать. На этой стадии мы не определили все детали будущих отношений», - сказал, в свою очередь, президент Франции Эмманюэль Макрон. Вместе с тем, по его словам, выход Британии из ЕС «не может быть выгоден ни Франции, ни кому-либо из других стран». «Документ устанавливает рамки для будущего этапа, но пока мы далеки от завершения работы», - добавил он. Макрон также считает, что соглашение «хорошо защищает интересы и ценности стран, в том числе Франции, и готовит к будущему сотрудничеству с Великобританией», передает ТАСС.

«Для ЕС это не время ликований или празднований. Это грустный момент. Это трагедия», - охарактеризовал «Брексит» глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер по итогам брюссельского саммита. Он был вынужден признать, что достигнутое соглашение – «лучшее из возможных», сообщает «Коммерсант».

Премьер-министр Чехии Андрей Бабиш тоже назвал день 25 ноября «траурной датой для европейцев». Однако он считает само соглашение между ЕС и Великобританией «наилучшим решением» для сторон, пишет ТАСС.

Альтернативы одобренному соглашению нет, заявил, в свою очередь, премьер-министр Нидерландов Марк Рютте. «Все лидеры стран ЕС подчеркнули, что это грустный день для сообщества. И других планов, если вдруг британский парламент не одобрит соглашение, не существует. Плана «Б» нет», - цитирует политика ТАСС.

Аналогичного мнения придерживается премьер-министр Ирландии Лео Варадкар. «Ирландия по-прежнему рассматривает два сценария: первый и основной заключается в реализации соглашения, к которому мы с таким трудом пришли. Но мы сохраняем готовность и к негативному сценарию. Разумеется, мы не снимаем с повестки разработанные на этот случай планы. Они подразумевают выход [Великобритании из ЕС] в отсутствие соглашения», - заявил премьер. Он признал, что 25 ноября лидеры ЕС не рассматривали иных сценариев, пишет ТАСС.

Надо сказать, что даже британская пресса, обычно очень язвительная к своим политикам, сама сбивается с ног, пытаясь дать оценку деятельности Терезы Мэй. Например, газета Financial Times считает, что в стране нет альтернативы на место премьер-министра. Перед госпожой Мэй стоит трудная задача провести переговоры с ЕС о выходе. По мнению автора публикации, Тереза Мэй находится во главе правительства в один из самых сложных моментов в истории, и она единственная, кто может провести страну через это тяжелое время.

А сама премьер, прекрасно знающая настроения в Британии в целом и в парламенте в частности, дала понять, что «не дождетесь». «[Моя отставка] не сделает переговоры по Brexit более легкими, как не изменит и расклад сил в парламенте», - ссылается «Газета» на интервью премьера. Она не отвергает обвинения в плохом управлении, считая, что сделать выход Британии из ЕС более мягким – благо для страны.

Трудно сказать, кто тут прав, а кто ошибается. Однако надо учитывать несколько объективных обстоятельств. Во-первых, в Британии, стране традиционной демократии, привыкли учитывать мнение народа, и даже если за выход из Евросоюза проголосовали всего 52%, а не 92% населения, волю этого шаткого, но всё же большинства надо учитывать. Во-вторых, британский парламентаризм и дипломатия – одни из самых опытных и искушенных в мире, и если уж Тереза Мэй так уверена в своей правоте и непоколебимости, у нее, вероятно, есть на то серьезные основания. Другими словами, у нее есть причины думать, что даже такой неблагодарный труд, как вывод Британии из ЕС, может дать положительные результаты.

А в-третьих, британцы и вообще англосаксы – слишком, чрезвычайно, небывало практичные люди, и я далек от мысли, что «Брексит» - это только лишь дань уважения мнению людей. Не может страна согласиться на уплату ежегодных взносов в 13 млрд. фунтов в бюджет Союза, в котором она уже не будет состоять, если только за этим не последуют какие-то бонусы – политические или финансовые. Проще говоря, Англия не была бы Англией, если бы согласилась на тяжелейшие переговоры только ради похвалы в ее адрес за уважение итогов референдума 2016 года. Может, в этой стране увидели нечто более привлекательное для себя в не столь далеком будущем?

Часть 1

* Мнения автора, высказанные в блоге, не обязательно совпадают с позицией редакции Radio Europa Liberă