Ernest Vardanean

События 1938 года сделали катастрофу неминуемой. Аппетиты Гитлера не встречали практически никакого сопротивления со стороны западного мира, а попытки советской дипломатии выстроить систему коллективной безопасности в Центральной и Восточной Европе наталкивались на враждебность Польши, недоверие Румынии, двойную игру Франции, колебания Югославии и Чехословакии.

Британское правительство Чемберлена открыто заигрывало с Гитлером, и все прекрасно понимали: страны западной демократии мечтают увидеть поход Рейха против большевизма. Но вот что странно: выполнению этой миссии мешала одна «мелочь» в виде территории Польши, и непонятно, как именно в Лондоне и Париже видели реализацию своего желания. В самой Польше были уверены, что выступят в поход вместе с Германией. Но к этому мы еще придем…

5 ноября 1937 года в рейхсканцелярии прошло 4-часовое совещание Гитлера с военным командованием Рейха и министром иностранных дел Нейратом. Фюрер выступил с длинной речью, где расставил все точки над «i».

«Германская политика должна иметь в виду двух заклятых врагов – Англию и Францию, для которых мощный германский колосс в самом центре Европы является бельмом на глазу», - начал Гитлер (Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки. Документы и материалы. Т. 1. С. 125).

«В целях улучшения нашего военно-политического положения в любом случае военных осложнений нашей первой задачей должен быть разгром Чехии и одновременно Австрии, чтобы снять угрозу с фланга при возможном наступлении на Запад», - продолжал фюрер (Дашичев, С. 127).

Английский военный историк Джон Фуллер в работе о Второй Мировой войне подтверждает, что целью Гитлера было завоевание «жизненного пространства» путем войны с Советским Союзом. «Теперь, в случае вступления в войну Франции и Британии, перед Гитлером вставала стратегическая проблема: разбить поочередно Польшу, Францию и Англию, перед тем как приступить к основной операции», - писал автор (Фуллер Дж. Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор, 2005, С. 30).

Как мы можем в очередной раз убедиться, фюрер оказался не только прозорливее своих западных «партнеров», предугадав их бездействие, но и продемонстрировал дальновидность в стратегическом плане. В Берлине понимали, что «поход на Восток» будет немыслим без покорения промышленно развитой Чехословакии, присоединения «братской» Австрии и последующего разгрома Польши и западных стран. Борьба с советским колоссом не могла быть успешной, во-первых, без прикрытого тыла на Западе, а во-вторых, без использования промышленного и человеческого потенциала покоренных стран.

И словно «в развитие» выступления Гитлера в рейхсканцелярии британское правительство направило в Берлин лорда-председателя Совета, члена Кабинета Эдуарда Вуда, более известного как граф Галифакс. Беседа доверенного лица Чемберлена с фюрером состоялась 19 ноября 1937 года и была очень важной для Гитлера, который фактически получил свободу рук от Британии. Во всяком случае, английский историк Лиддел Гарт пишет, что Галифакс дал Гитлеру понять, что Лондон не будет возражать против «перемен» в Восточной Европе (Лиддел Гарт Б.Г. Вторая Мировая война, 2002, с. 28).

Дальше – больше. В феврале 1938 года Энтони Иден, «чрезмерно» сопротивлявшийся политике умиротворения Гитлера, был отправлен Чемберленом в отставку. Новым министром стал как раз граф Галифакс, и уже через несколько дней британский посол в Берлине Гендерсон встретился с Гитлером. По сути, это было продолжение ноябрьской беседы – Лондон дал Берлину «зеленый свет» в Восточной Европе. Так что совсем не удивляет то спокойствие, с которым Британия и следом Франция восприняли присоединение Австрии к Германии, случившееся месяцем позже.

Американский журналист Уильям Ширер, работавший в те годы в Берлине, пишет в своей знаменитой книге «Взлет и падение Третьего Рейха» (московское издание 2016 г., СС. 376-380), что в феврале 1938 года Адольф Гитлер и немецкий посол в Вене Франц фон Папен пригласили канцлера Австрии Курта фон Шушнига в замок Берхтесгаден для «доверительной» беседы. Перед австрийским гостем был разыгран классический сценарий доброго и злого полицейского, и путем обмана, давления и шантажа фюрер добился от канцлера роковой подписи под документом, который запустил механизм присоединения Австрии к Рейху.

Как нетрудно догадаться, западные страны палец о палец не ударили для защиты Австрии, независимость и неприкосновенность которой были гарантированы не только Версальской системой, но трехсторонним заявлением Британии, Франции и Италии от 17 февраля 1934 года.

Перед самым аншлюсом, 11 марта 1938 года, граф Галифакс телеграфировал канцлеру Шушнигу в очень витиеватой манере: «Британия не может взять на себя ответственность за советы, способные поставить страну под угрозу, защиту от которой правительство Его Величества гарантировать не может» (цитата из книги Мартина Гилберта «Черчилль: Биография», московское издание 2016 года, СС. 627-628). В переводе на простой язык это означало «Разбирайтесь сами».

Из влиятельных западных политиков только Уинстон Черчилль, предвидя мировую катастрофу, публично осудил «надругательство» над Австрией. Выступая 14 марта 1938 года в Палате Общин, будущий премьер-министр предупредил, что следующей жертвой «хорошо продуманной и рассчитанной программы агрессии» станет Чехословакия. Черчилль призвал правительство Чемберлена не ограничиваться одними лишь обещаниями и сказал, что уже через два года вермахт превзойдет французскую армию (цитата из его фундаментального труда «Вторая Мировая война», Книга 1, СС. 125-126). Но герцога Мальборо тогда никто не услышал. Еще один шаг к войне был сделан…

Окончание следует

* Мнения автора, высказанные в блоге, не обязательно совпадают с позицией редакции Radio Europa Liberă

Для достижения основополагающей цели – завоевания «жизненного пространства» - Третьему Рейху предстояло решить ряд крупных задач. Поскольку ограниченный объем моих публикаций не позволяет дать развернутое описание каждого аспекта, я ограничусь рассмотрением только внешнеполитических задач, которые, замечу, находились в строгом подчинении основным внутренним постулатам: «расовые законы», борьба с инакомыслием, ненависть к большевизму и т.д.

Иначе говоря, германская внешняя экспансия (сплав дерзкой наступательной дипломатии и стремительной милитаризации) имела четкую внутреннюю идеологическую основу, так что все органы власти в той или иной степени подчинялись формально нацистской партии, а в реальности – непосредственно фюреру и его ближайшему окружению. С другой стороны, в поддержке нацистов как силы, способствующей милитаризации экономики (а значит, весомых военных заказов), были заинтересованы крупные финансово-промышленные группы Германии.

Первый значимый шаг был сделан уже 14 октября 1933 года – Германия вышла из Лиги Наций. Гитлер не скрывал, что решению поставленных задач мешали «оковы Версаля», одним из которых было членство в Лиге Наций. Параллельно немецкая делегация прекратила участие в Женевской конференции по разоружению. И вот первый тревожный сигнал – западные страны не реагируют на действия Берлина. В «малых» странах Европы, однако, царит растерянность. Там осознают, что лучше задействовать «превентивную дипломатию» и попытаться договориться с Германией, а не делать исключительную ставку на Британию или Францию. Естественно, немцев это полностью устраивало – они получали гарантии от появления широкого антифашистского пакта в Центральной и Восточной Европе.

26 января 1934 года Польша и Германия подписали протокол о мирном разрешении споров. Срок действия – 10 лет. Основной негативный аспект документа заключался в его исключительно двустороннем характере. Тем самым дала трещину система многосторонней коллективной безопасности в Европе, что в итоге и привело к апокалипсису Второй Мировой войны. Однако внешняя экспансия Рейха началась, как мы помним, с внутренних действий. Так, в январе 1935 года в Саарской области, богатом углем регионе под управлением Лиги Наций, прошел плебисцит, где более 90% жителей высказались за присоединение к Германии. Итоги референдума были одобрены Лигой Наций, и уже в марте Саар вернулся в состав германского государства.

Этот успех настолько окрылил Гитлера, что в том же марте 1935 года в нарушение Версальских соглашений Германия восстановила всеобщую воинскую повинность и создала полноценные Вооруженные силы – вермахт. Уже к концу 1935 года совокупная численность всей немецкой армии, включая военизированные формирования СС, превысила миллион человек.

Но самым удивительным было согласие Великобритании, владычицы морей, на увеличение тоннажа немецкого военного флота. По морскому соглашению 1935 года Германия получила право иметь флот в размере 35% от британского, а по подводному флоту – 45%. К слову, этот договор вызвал большую тревогу во Франции, но сопротивления никто не оказал. Понятно, Запад надеялся, что немцы сумеют запереть советский Балтийский флот, но ведь у Германии есть еще и Северное море, поэтому остается (риторический) вопрос о том, насколько дальновидным было тогда британское правительство.

В мае 1935 года советской дипломатии в лице министра Максима Литвинова удалось добиться от Франции и Чехословакии подписания с Москвой двусторонних договоров о взаимопомощи на случай неспровоцированного нападения. Однако министром иностранных дел Франции после убийства Луи Барту был назначен Пьер Лаваль, открытый сторонник сближения с Германией. Когда Франция была разгромлена и оккупирована в 1940 году, Пьер Лаваль стал одним из лидеров коллаборационистского правительства Виши, а после освобождения Франции был расстрелян как изменник. Договор 1935 года был для него просто клочком бумаги, а Чехословакия в лице Эдварда Бенеша сделала оговорку, имевшую роковые последствия: Москва и Прага могли выступить только в случае оказания помощи со стороны Франции.

В 1935 году сэр Энтони Иден, будущий министр иностранных дел и премьер-министр Великобритании, а на тот момент лорд-хранитель малой королевской печати, побывал в Москве, где министр иностранных дел СССР Максим Литвинов сказал ему пророческие слова. «…Гитлер, выдвигая в настоящее время на первый план восточную экспансию, хочет поймать на удочку западные государства и добиться от них санкции его вооружений, - говорил советский дипломат. – Когда эти вооружения достигнут желательного для Гитлера уровня, пушки могут начать стрелять совсем в другом направлении» (Документы внешней политики СССР. Москва, 1973. Т. 18, с.253).

Справедливости ради надо сказать, что сэр Иден был убежденным противником новой войны в Европе, но понимал эту задачу несколько своеобразно. Он был сторонником «умеренного умиротворения» Германии и считал необходимым уступить ей лишь в чем-то малом, чтобы не дать аппетитам фюрера разгуляться. Однако ремилитаризацию Рейнской области в 1936 году Энтони Иден, уже ставший руководителем британской дипломатии, воспринял «с пониманием» и лишь потом, к 1938 году, стал осознавать пагубность чрезмерных уступок Гитлеру и ушел в отставку.

Итак, в марте 1936 года Германия сделала новый крупный шаг: 30-тысячная группировка вермахта вошла в демилитаризованную Рейнскую область. И всё – никаких действий, никакой жесткой реакции западных держав. Они ограничились заявлениями, но не предприняли ничего, чтобы отправить немцев обратно. Франция, которая на тот момент была сильнейшей сухопутной державой Европы, могла без особых препятствий отбросить немцев обратно, к востоку от Рейна. Почему этого не произошло? Есть мнение, что французы были «психологически не подготовлены» к войне. Другое мнение: во Франции должны были пройти парламентские выборы, а в стране бушевал политический кризис, и избирателям не хотелось думать о войне. Интересно, что сказали бы избиратели весной 1936 года, если бы знали, что случится с их страной четыре года спустя?

История не терпит сослагательного наклонения, но нельзя не упомянуть деятелей тех лет, которые как нельзя лучше объясняют фатальные последствия малодушной политики Франции и Британии. Например, командующий Сухопутными войсками, генерал Вернер фон Фрич предупреждал Гитлера, что, если французы решать контратаковать на Рейне, немецкие войска не устоят (Matthews R. Hitler, Military Commander, 2003, с.115). О том же самом говорил начальник Генштаба Людвиг Бек (с. 113).

Генерал Гудериан уже после поражения Германии сказал французам, что, если бы они вмешались в 1936 году, Гитлер потерпел бы поражение, и война была бы предотвращена (Tournoux J. R. Petain et de Gaulle, 1964, с. 159). Наконец, сам Адольф Гитлер признал, что имевшихся у него ресурсов было недостаточно даже для умеренного сопротивления французской армии (Bullock A. Hitler: A Study in Tyranny, 1952, с. 135).

Однако случилось то, что случилось. В 1936 году Германия совместно с Италией, которая до этого оккупировала Эфиопию при молчании всего мира, затеяла интервенцию в Испанию для поддержки мятежа генерала Франсиско Франко. Как несложно догадаться, мир снова промолчал, а военная и людская помощь Советского Союза сторонникам Республики была несопоставима с тем, сколько вооружений и наемников дали франкистам Гитлер и Муссолини. По оценкам историков, к 1937 году военная мощь Германии уже превзошла французскую (в сухопутных силах), но совокупная мощь Франции и Чехословакии, особенно с учетом мощнейшей чехословацкой экономики, оставляла шансы на усмирение Гитлера и предотвращение катастрофы. Это прекрасно понимал и сам лидер Рейха, поэтому имел особые виды на богатого восточного соседа. Но сначала надо было решить австрийскую «проблему»…

Продолжение следует

* Мнения автора, высказанные в блоге, не обязательно совпадают с позицией редакции Radio Europa Liberă