Дмитрий Баюк – кандидат физико-математических наук, заместитель главного редактора журнала "Вопросы истории, естествознания и техники", член жюри премии "Просветитель" за лучшую научно-популярную книгу. Эта премия, учрежденная предпринимателем, благотворителем, основателем фонда "Династия" Дмитрием Зиминым, была вручена в 2016 году девятый раз. Корреспондент Радио Свобода побеседовал с Дмитрием Баюком сразу после церемонии награждения победителей.

"Очень трудно было выбрать ту самую книгу", – признался Дмитрий Баюк. Все дело в методике выбора книг, точнее, в ее отсутствии, что, по мнению нашего собеседника, совершенно оправданно:

– Этот процесс долгий, в чем-то мучительный, сложный. И занимает не один час. Книги очень разные, критерии очень сложно обозначить. Если бы можно было выбрать какой-то критерий, по которому отбирать эти книги – эти хорошие, вот эти нехорошие, эти принимаем, эти нет, – то не нужны были бы люди. А в жюри и люди очень разные, с разными вкусами, с разными представлениями. И думают они о разном: кто-то больше думает о тексте, кто-то – об авторе.

Даже вот нынче у нас было восемь книг, и мы сидели с половины пятого, подробно обсуждая каждую книгу. Результат меня в каком-то смысле устраивает, в чем-то не устраивает. Я думаю, что когда-нибудь о ком-то из тех, кто в этом году остался за бортом, будет сказано, что его книга не попала в призеры зря, и теперь, оглядываясь назад, очевидно, что книгу и ее автора стоило отметить. Всего было 160 заявок, в длинный список попало 25, их выбирал оргкомитет, не жюри. Мы читали уже 25 книг. Жюри условно делится на естественников и гуманитариев, но все читают все книги, потому что для научно-популярной литературы, конечно же, важно, чтобы человек, который ничего не знает по предмету, о котором написана книга, мог из нее что-то узнать, почитать с интересом.

– Насколько выбор жюри зависит от запросов времени, актуальной повестки дня?

– В жюри очень разные люди, они по-разному смотрят, думают и решают. У нас в жюри, как вы могли заметить, есть люди близкие к политике, к государству, и они думают о том, как это пройдет, что государство должно прислушиваться, в том числе, к нашим авторам. Есть люди, которые оценивают больше профессиональный уровень автора – насколько он разбирается в том, о чем пишет, он специалист или нет, знает или нет, пишет ли с научной точки зрения или с другой, здравые у него мысли или ерунда. Есть люди, которые исходят просто из впечатления, из ощущения. Критериев нет. Причем среди членов жюри иногда появляются энтузиасты, которые говорят: "Давайте, у нас будут критерии: художественное содержание книги, научная адекватность, полиграфическое качество, и так далее. В каждой графе поставим баллы, суммируем и получим балл". Это не поддерживает, прежде всего, сам Дмитрий Борисович Зимин, у которого есть определенное видение, как жюри должно работать. А во-вторых, не в этом наша цель. В жюри собирают очень разных людей, с разными взглядами, с разной профессиональной подготовкой, с разными политическими устремлениями, и они должны действовать не как бухгалтер, дескать, я тут посчитал, и у меня получилось 25, а у вас всего 13, значит, эта книга лучше. Каждый должен проговорить, почему ему эта книга нравится, почему вот та не нравится. Другие его слушают и либо принимают это, либо не принимают. Дмитрий Борисович обладает совещательным голосом, он дает свои советы. И далеко не всегда эти советы принимаются.

– Почему на конкурс попадают авторы, приближенные к столице? Есть ли заявки из регионов?

– Я не видел книг, которые бы поступали от региональных издательств. По-видимому, это связано с тем, что книгоиздательство – дело очень затратное, сложное, с очень низкой доходностью и длинным циклом. Поэтому регионам сложно поднять такую задачу. Кроме того, если говорить о книге просветительской, то тут нужны авторы, которые активно бы работали в науке или рядом с ней. Наука у нас сейчас не процветает, как вы знаете. И где она в наиболее хорошей форме – это столица, поэтому и вполне естественно, что все происходит здесь. Что же касается результата работы "Просветителя", то вся эта программа построена для того, чтобы доносить научно-популярные темы до регионов. Фонд устраивает лекции победителей этого конкурса, финансирует продвижение и дополнительные тиражи книг. Эти книги целевым образом направляются в региональные библиотеки, где проводятся встречи с авторами. Для каждого из тех, кто вышел в шорт-лист, это определенная "кабала". Они должны будут ездить с лекциями по регионам, встречаться с читателями, отвечать на неприятные вопросы, доказывать, например, почему ГМО – это не страшно (в 2016 году лауреатом премии в номинации "Естественные и точные науки" стал Александр Панчин с книгой "Сумма биотехнологии" о ГМО и генетической терапии. Эта же книга победила в номинации "Народный выбор", заняв первое место в онлайн-голосовании. – РС). Или почему небо темное, из чего складывается архитектурное пространство... Это работа. И мы исходим из того, что для человека, который пишет книгу, эта работа в целом приятная, и он к ней готов.

– Сейчас непростая ситуация в стране, фонд Дмитрия Зимина "Династия" признали иностранным агентом, сейчас он поддерживает "Просветитель" лично. Вы задумывались о том, что премия "Просветитель" может перестать существовать?

– После того как фонд "Династия" был закрыт, некоторое время было неясно, будет ли существовать премия, но она тем не менее выжила. Но сколько это продлится… Знаете, я, вообще говоря, не люблю делать прогнозы. Я могу рассказать про одного из моих кумиров, знаменитого физика-теоретика Фримена Дайсона, который сейчас очень стар. Последние годы он пишет даже не столько про физику, сколько про общее: что такое наука в нашей жизни. Одна из его последних книг называется "Сеть. Солнце. И природа". Он занимается поиском жизни во Вселенной, выясняет, где во Вселенной можно найти жизнь и какая жизнь может там существовать – совсем непохожая на нас. В одной из своих книг он пишет, как опасно делать прогнозы. Как он несколько раз в своей жизни с прогнозами прокололся. Один раз после войны он встретился со своим старым товарищем в Англии Фрэнсисом Криком, который был очень хорошим физиком, с хорошими перспективами. Но во время войны ему пришлось уйти в военное ведомство и там работать над очень секретным заданием. И вот они после войны встретились, и Крик ему говорит, что он решил уйти из физики и будет заниматься биологией. Вот тогда Дайсон сделал прогноз, что из этого ничего не выйдет, что зря он это все придумал, потому что тот уже не мальчик, биология очень сильно отлична от физики, а значит, ему нужно какое-то время, чтобы набрать академический багаж, и у него не останется времени на научную работу. Через пять лет Фрэнсис Крик получил Нобелевскую премию за открытие спиральной структуры ДНК. Поэтому делать прогнозы – дело неблагодарное. Я этому убеждению следую. Что произойдет в нашей стране, как все будет поворачиваться? Мы пока видим, что есть очень большой уклон в дремучесть. Что теперь должен уметь делать образованный человек? Он должен уметь считать деньги. Это, конечно, очень тревожно. Это плохо. И как-то эта ситуация должна исправляться. И мы понимаем, что тут дело не в том, чтобы в чем-то винить правительство, обвинять власть. Я совершенно не согласен с тем, что было сказано Натальей Лебиной (автор одной из книг короткого списка "Мужчина и женщина: тело, мода, культура. СССР – Оттепель". Смысл ее высказывания был в том, что власть и государство играют направляющую роль в развитии общества. – РС). Власть властью, но она кормится на народе. И некое удовольствие от погружения во тьму в народе есть. Такое вот приятное расслабление от полного незнания и неведения.

– Чем это можно объяснить? Почему люди отдают предпочтение тьме?

– Они не ставят такую цель. Они просто расслабляются. Так проще жить. Не знаю. Это на самом деле вопрос, который тоже меня очень интересует, и было бы интересно с этим разобраться. Почему так происходит, я не знаю. Потому что сфера моих профессиональных интересов истории науки – раннее новое время Италия на рубеже XVI–XVII веков. И Италия в это время становится довольно богатой страной. Потом Англия, столетие спустя, становится очень богатой страной. Голландия становится очень богатой страной. Почему? Там люди стремятся к знаниям. Там быстро растет образованность, быстро растет умение считать, читать и интерес к книгам. Книжное дело процветает, причем очень быстро раскупаются именно научные книги. Это вещи связанные, но что здесь первично, а что вторично, трудно сказать.

– Работа просветителя – достучаться до человека и направить его к знаниям?

– Насильно сделать ничего невозможно. Прежде всего нужно, чтобы были хорошие книги. Я когда первый раз услышал о премии "Просветитель", то призы получали книги, вышедшие 30 лет назад. Было время, когда вдруг научная популяризация ушла в резкое пике. Сейчас вы приходите в книжный магазин и видите большое количество недавно вышедших очень хороших научно-популярных книг. Не буду скрывать, большая их часть – переводные. Но ведь эти книги еще надо найти, прочитать, рецензировать, уговорить издателя их издать, перевести, отредактировать. Это очень большие хлопоты. Каждый год количество качественных просветительских книг увеличивается, они прекрасно распродаются. "Альпина нон-фикшн" – это издательство, работающее только на такого рода литературу. Оно хорошо себя чувствует, появилась книжная ярмарка "Нон-фикшн", посвященная нехудожественной интеллектуальной литературе. Очень большую часть этой ярмарки занимают именно просветительские книги и научно-популярные. Поэтому я бы не сказал, что ситуация катастрофическая, в ней есть какие-то обнадеживающие моменты. Хотя, безусловно, она тревожная, плохая. Но ведь в любое время, всегда что-то обнадеживает, что-то пугает.

– Что движет лично вами как журналистом – популяризатором науки?

– Это сложный вопрос. Здесь есть некоторое сочетание разных жизненных обстоятельств, устремлений, навыков. Например, книга Владимира Динеца про крокодилов "Песня драконов", которая была вполне, на мой взгляд, реальным кандидатом и на первую премию. Там автор рассказывает, с одной стороны, про любовь к зоологии, а с другой стороны, как вот эти крокодилы появились в его жизни совершенно неожиданным для него образом и против его воли. Он поступил в университет во Флориде, и его научный руководитель сказал, чтобы он взял такую тему. И он стал этими крокодилами заниматься, в общем-то, не чувствуя к ним никакого влечения. Но тем не менее то, что у него было уже в его профессиональной истории, то, как он видел свое будущее, и вот эти крокодилы – это все в результате сложилось в некое единство. Вот и в моей жизни произошло как-то так. Научная популяризация тут появилась в каком-то смысле против моей воли, в каком-то смысле я очень рад, что она есть. Нельзя сказать, что я с детства мечтал стать писателем – популяризатором науки. Нет, это совсем не так. Я в детстве мечтал быть астрономом, смотреть на звезды в телескоп. Я также не могу сказать, что научная журналистика – это главное, чем я занимаюсь, но я ею занимаюсь с удовольствием, и она часто меня радует.