Карабаш в переводе с татарского означает "черная голова". Город был основан в 1822 году после того, как здесь открыли самую первую в царской России золотую жилу. Тогда в этих местах между Челябинском и Екатеринбургом начался промышленный бум. В местной скалистой породе также до сих пор находят и добывают золото, драгоценные и полудрагоценные камни и многие другие полезные ископаемые. Здесь же до сих пор добывают и переплавляют львиную долю всей российской меди и другого стратегического сырья.
Но десятилетия хищнической эксплуатации недр и 100 лет работы медеплавильного завода дали и другие результаты.
Здесь регулярно идут кислотные дожди, а сернистый газ, идущий из заводских труб, давно выжег всю зелень вокруг. По данным экологического контроля, за год трубы завода в Карабаше выпускают в атмосферу более 180 тонн газов, которые затем выпадают на город в виде кислотных дождей и белых хлопьев.
"Говорят, что сейчас нет выбросов – так они просто по ночам это все делают. Скрыто, чтобы никто ничего не видел, – рассказывает о местных экологических особенностях Вера Баландина. – Если машина черная, а утром выходишь, и она белая – значит цинк летит".
Даже сегодня Карабаш – это гигантские терриконы (холмы из отвалов отработанной горной породы), которые тянутся черной грядой вдоль дороги), и оранжевые реки, в которые сливаются отходы медеплавильного производства. В этих пейзажах нет ничего живого: они выглядят, как мертвая марсианская пустыня.
Карабаш расположен в долине между гор, и ядовитые выбросы из заводских труб ложатся прямо на улицы и крыши. Но несмотря на экологический апокалипсис, в городе сегодня по-прежнему живут люди – около 11 тысяч человек. Все они горой стоят за свой Карабаш и переживают, когда его называют "самым грязным" местом на планете. И большинство из них не хотят никуда уезжать.
Дом Татьяны Булаевой стоит на горе в поселке Южный. Отсюда началась история Карабаша: когда-то, во времена промышленника Демидова именно на этой горе жили золотокопатели. Татьяна родилась в Южном и всю жизнь прожила напротив золотой горы. Она ветеран труда: с 17 лет работала в химической лаборатории завода.
"У нас здесь Богородское озеро – оно мертвое озеро. Каким-то образом туда попадала серная кислота, – рассказывает Татьяна. – А там рыба вся была, раки, щука. С таким большим производством подохло все".
Вода в поселке привозная: одно ведро стоит 8 рублей. Ту, что есть в колодце, врачи запрещают употреблять в пищу из-за большого количества примесей и высокого содержания кальция.
Не лучше ситуация и с воздухом. Татьяна признается, что в огород часто выходит в респираторе: "Все бывает в дыму, стелется по нашим огородам", – говорит она. – В этом году три дня жили, как в газовой камере: носоглотку всю сожгли, у людей понос открывается. Мы уже, наверное, имеем всю таблицу Менделеева и в организме, и в огороде. То, что мы едим, – все это идет в нас. У всех давление и рак, нам просто деваться некуда".
Переезжать, однако, Татьяна не хочет. "Я карабашская, дом наш – старинный дом. Как я это брошу? Потом на переезд надо деньги, нужен капитал. А какой у нас капитал? У меня на похороны нет денег. Да и куда уедешь? Там приспосабливаться надо. А здесь свое, родное", – говорит женщина.
Пенсионер Геннадий Данилович Мышкин проработал на карабашских шахтах всю жизнь. Он тоже не хочет бросать свой дом и уезжать, гордится тем, что под горой у него растут картошка и калина.
"Некоторые ушли в микрорайоны. Но я сказал: "Не, я отцовский дом не брошу". До сих пор в нем живем", – рассказывает он.
"Сократились выбросы, по газете, – пересказывает Мышкин официальные сообщения. – Но все равно иногда придет и пахнет этим газом. Мы привыкли, даже скучаем без него. Когда труба не коптит – как-то нехорошо на сердце".
Вера Баландина живет в старой части города. Отопления в ее доме нет: печь топится дровами. Водопровода тоже нет: сын Веры Дима каждый день после школы берет в руки канистры и идет на колонку. Но Вера все равно патриот Карабаша, говорит, что сейчас ситуация в городе гораздо лучше, чем раньше. И тоже завела свой огород:
"Здесь земля у нас не очень, зараженная: когда-то у завода вообще не было очистных, все сбрасывалось на землю, – рассказывает Баландина. – Но если ее удобрить, поставить теплицы, может, и будет что-то расти. Но по сравнению с нулевыми сейчас хорошо. Мы его практически и не чувствуем, этот газ. А раньше да, ужас был".
"Они как бы стараются, дети у нас не мутанты рождаются, – защищает она руководство завода. – Зато есть работа, люди работают. А если не будет завода – город исчезнет. А экология – привыкаешь ко всему".
Говорить о тяжелой экологической ситуации в Карабаше не принято. Многие местные жители или сами работают на комбинате, или же медь плавят их родственники. Останавливать производство никому не выгодно. Однажды это уже было сделано, в конце 80-х: завод остановился, почти все население города оказалось без работы. Тогда город буквально опустел: кризис погнал людей на заработки. А те, кто остались, начали разбирать закрытые шахты и продавать на металлолом оборудование:
"Мы грешным делом все демонтировали. Столько металла сдали. Барабан был, 90 тонн. Все сдали и даже ствол не перекрыли", – вспоминает Мышкин.
Выжить удалось, но вспоминать о том времени мало кто хочет. Большинство жителей Карабаша хотят, чтобы завод продолжал работать, даже если он и травит все вокруг. Зарплату платят вовремя, к тому же в город пришли невиданные перемены: спортивный комплекс, благоустройство набережной, новый торговый центр. Все это еще вчера жителям Карабаша казалось фантастикой. Есть надежда и на то, что заработает новейшая система очистных сооружений.
"Раньше интереса не было к городу. А сейчас все, что делается, – это завод делает. Может, чтобы народ успокоить, чтобы не возмущались лишний раз", – считает Вера Баландина.
"У нас вообще хорошо стало за два года, – уверяет Мышкин. – Медь стране нужна, вот мы и плавим. И фольга везде нужна: и космосу, и радио. Она востребована. И вот за счет нашего комбината город возрождается".
Несмотря на благоустройство, жить в Карабаше не только опасно для здоровья, но еще и дорого. Пенсия Татьяны Булаевой – 12 тысяч рублей. Средняя зарплата в городе – 15 тысяч.
"У нас квартиры очень дорогие, квартплата в зимний период 8 тысяч выходит, – рассказывает Вера Баландина. – Поэтому все молодые рвутся в дома, нет возможностей платить за квартиры".
Руководство завода со всех трибун уверяет, что заботится об экологии и жителях, что очистные сооружения предприятия работают исправно. Но при этом Александр Юшков, первый заместитель генерального директора АО "Карабашмедь", сам в Карабаше не живет. Задачи он формулирует так: "Первый этап – чтобы жителям Карабаша было не стыдно, что они здесь живут. Второй этап – чтобы они гордились, что живут в Карабаше".
КОММЕНТАРИИ