Как Чехословакия и Болгария не стали частью СССР
10 сентября 1964 года Хрущев делился своими впечатлениями о поездке в Чехословакию с уже вовсю готовившими его свержение коллегами по Президиуму ЦК КПСС.
Тогдашний чехословацкий президент и партийный вождь Антонин Новотный предложил ему присоединить ЧССР к Советскому Союзу в статусе одной из союзных республик или хотя бы на условиях конфедерации. Так Новотный рассчитывал снизить цены на поставляемое из СССР в Чехословакию сырье (экспортные были выше внутрисоюзных) и расширить рынок сбыта производимой в ЧССР промышленной продукции. Хрущеву это предложение представлялось невыгодным и неуместным: среди стран Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) Чехословакия была одним из важнейших экспортеров промышленной продукции на Запад, и реализация идеи Новотного грозила снизить поступление в соцлаг твердой валюты. Кроме того создание "16-й республики" могло увеличить и без того разраставшийся раздрай в "дружной семье социалистических стран".
Вот фрагмент неправленой стенограммы упомянутого выступления Хрущева:
…мы довольно обстоятельно говорили относительно сближения. Он говорит: 16-я республика. Я ему сказал, что этот разговор был у нас с Живковым (тогда – генеральный секретарь коммунистической партии Болгарии и председатель совета министров Болгарии. – В.Т.) и они очень настаивали. Но сейчас в свете такого разлада в социалистическом лагере этот шаг не способствовал бы укреплению. Все-таки, может быть, конфедерация? <…> Он несколько раз возвращался к этому вопросу. <…> Я ему не дал согласия, сказал: хорошо, подумаю, хотя некогда будет.
Хрущев как в воду глядел. Через месяц ему уже было "некогда" навсегда. 13 октября 1964 года заговорщики, дружно кивавшие его сентябрьскому докладу о поездке в Чехословакию, единогласно свергли его со всех постов "на пенсию". И он уже никогда не смог выполнить обещанное Новотному – приехать на королевскую заячью охоту и продолжить беседы о "16-й республике". Новотный просидел на руководящих постах до Пражской весны 1968-го и тоже был свергнут.
***
А вот идея присоединения к СССР, существовавшая и ранее, еще в ленинские времена, в виде "всемирной республики советов" – романтического венца доктрины неосуществившейся всемирной пролетарской революции, продолжила свое бытование. На практике (правда, отнюдь не во всемирных масштабах) она впервые была реализована еще до Хрущева, в период сталинского правления. В 1944 году в состав СССР на правах автономного округа Российской Федерации вошло самопровозглашенное в 1921 году государство Танну-Тува (позднее Народная Республика Тува), считавшееся в мире частью китайского региона Внешняя Монголия. Другая часть этого региона – Монголия со столицей в Урги – также объявила о своей независимости от Китая, отстояла ее сначала при помощи белого генерала Унгерна, а затем с помощью изгнавшей его дивизию Красной армии, и с 1924 года тоже стала "народной республикой", через два года, как и СССР, признавшей "государственную независимость" Тувы. Когда в 1944-м Тува, еще до русской революции находившаяся под протекторатом Российской империи (с 1914-го – Урянхайский край Енисейской губернии), а позднее контролируемая и управляемая советской гражданской и военной администрацией, вошла в состав СССР, Монгольскую народную республику в Кремле решили оставить в качестве буфера между воюющим с Германией Советским Союзом и воюющим с японцами Китаем, в котором лишь ненадолго приутихла гражданская война. Москве важно было не раздражать ни гоминдан, ни китайских коммунистов, ни Японию, с которой СССР пока не воевал.
***
Предложение о вступлении в СССР в качестве "16-й республики", которое от имени болгарского Политбюро сделал Хрущеву Тодор Живков, было не только попыткой повторения "тувинского опыта", но и, если верить живковскому соратнику, председателю контрольной комиссии ЦК БКП Димитру Димову (его в своей книге "В большой политике" цитирует и бывший президент Болгарии Желю Желев), воплощением мечты главы Коминтерна Димитрова:
"При одном разговоре в Варне Георгий Димитров признался, что его идеал, чтобы Болгария стала членом семьи великого Советского Союза. Предложением Политбюро, произнесенным товарищем Тодором Живковым, мы фактически начинаем осуществлять эту его мечту".
В осуществлении "мечты Димитрова" Живков оказался чрезвычайно настойчив. И месяца не прошло после отставки уклонившегося от его предложения Хрущева, как болгарский партийный вождь №1 собрал по этому вопросу секретный пленум своего ЦК. Секретный потому, видимо, что догадывался – реакция народа, как тогда выражались, "может быть неоднозначной":
"Политбюро считает, что об этом пленуме не следует говорить ни в какой форме кому бы то ни было и где бы то ни было. Не забывайте, что великоболгарский шовинизм глубоко укоренился в отдельной среде и в людях нашей страны. Я не говорю о бывших, а имею в виду членов партии, особенно среди интеллигентов и некоторой части молодежи. Это нужно иметь в виду. Мы сольемся не до поры, до времени, а навеки, и это станет примером для всех стран. Вот почему нужно подготовиться".
Партийный академик Тодор Павлов поддержал Живкова – нужна предварительная пропагандистская обработка населения:
"Нет смысла проводить референдум по этому вопросу, но надо провести такую кампанию, так разъяснить вопрос, чтобы среди народных масс не было никакого колебания, и решение было бы принято единодушно".
В отличие от "народных масс" участники пленума были со своим предводителем единодушны.
Раденко Видинский (в 1963 году – член ЦК БКП, завотделом строительства): "Вряд ли есть большая радость, чем видеть свой народ в великой семье советских народов. Поэтому не одной, не двумя, а пятью руками, если бы мог, я поддержал бы предложение как можно быстрее влиться в великую семью советских народов".
Лучезар Аврамов (в 1963 году – кандидат в члены ЦК БКП): "Все поколения болгарских коммунистов, как наши деды, отцы, так и мы сами, всегда лелеяли в своей груди мечту превратить нашу страну в частицу великого Советского Союза".
45 лет спустя Желю Желев подвел лаконичный итог:
"Из 168 членов и кандидатов ЦК БКП не нашелся ни один человек, который встал бы и сказал "Я не согласен".
Тогда же было составлено тайное письмо "новому" советскому руководству с просьбой "принять Болгарию 16-й республикой в Советский Союз". Вообще-то, 16-я советская республика уже однажды была. Называлась она Карело-Финская ССР и возникла в 1940-м, после завершения Зимней войны с Финляндией, а упразднена была в 1956-м, когда президентом Финляндии стал Урхо Кекконен, установивший неформальные отношения с советским руководством и внешней разведкой, а карелы и финны составляли уже лишь около 20% населения Карело-Финской ССР. Члены болгарского ЦК все это знали, но это их не смущало…
***
В 1963-м Живкову не удалось сделать Болгарию частью СССР. Но он был поразительно настойчив своем стремлении. И через 10 лет решил повторить "заезд", подготовившись к нему основательней, чем раньше. В июле 1973-го, за три месяца до ожидавшегося приезда в Софию Брежнева, Живков опять собрал секретный пленум ЦК, участникам которого раздали для обсуждения документ "Основные направления развития всестороннего сотрудничества с СССР на этапе построения развитого социалистического общества в НРБ", а в нем все то же, но детально, обо всем – и про экономику, и про культуру, и про политику… Ну, и опять же Живков под занавес призвал к неразглашению обсуждавшегося:
"Очевидно, что нецелесообразно публиковать документ, который мы обсуждали на настоящем пленуме. Также нецелесообразно представлять его в существующем виде перед целой партией. Он не должен попасть и в западные вражеские управления, а то они станут мотать его два года".
В процессе обсуждения, в общем, было все то же, что 10 лет назад. Правда, градус холуйства был заметно выше:
Милко Тарабанов (член ЦК БКП, постоянный представитель Болгарии в ООН): "Даже если бы тов.Тодор Живков не совершил ничего другого, кроме предложения и обоснования данного документа, его имя осталось бы в новейшей истории болгарского народа наряду с именами самых заслуженных – Благоева и Димитрова, вошло бы в историю вместе с создателями болгарской державы".
Георгий Джагаров (зампред Госсовета и член ЦК БКП): "Вряд ли и я должен подчеркнуть, что в этом докладе тов. Тодор Живков проявил все те качества, которые мы давно знаем, за которые его уважаем и любим как мудрого и дальновидного руководителя Болгарии, те качества, которые создали ему имя самого выдающегося, самого... самого..."
***
В вопросе о "16-й республике" болгарский "самый-самый" был удивительно упорен. В августе 1973-го в Крыму он так и заявил Брежневу: "Для меня ясно и другого не существует: в будущем мы просто войдем [в СССР] как одна из ваших республик". Однако у Брежнева были основания рассуждать иначе. И месяца не прошло, как в Хельсинки прошел первый этап совещания по европейской безопасности (встречались министры иностранных дел). Вскоре в Женеве должны были начаться дальнейшие длительные переговоры, завершившиеся лишь в 1975-м подписанием в столице Финляндии заключительного акта, декларировавшего помимо прочего принцип нерушимости границ в Европе и территориальной целостности государств. На фоне этой переговорной динамики идея "16-й республики" выглядела, по меньшей мере, несвоевременной. Реализация ее сразу осложнила бы отношения СССР с соседями Болгарии – Турцией, Грецией и Югославией – и перечеркнула бы и то, что было уже достигнуто на переговорах в Хельсинки, и перспективы дальнейшего переговорного процесса. Кроме того, она нарушала и без того сложный баланс отношений между странами соцлага. А экономические выгоды ее для СССР были отнюдь не очевидны. В общем, Брежнев отказал…
***
Тайну единодушного решения о присоединении болгарская коммунистическая верхушка хранила вплоть до конца своего правления в стране. Но и после того, как были опубликованы цитируемые выше секретные материалы пленумов ЦК БКП, Живков не признался и не раскаялся. В мемуарах (Живков Т. Мемоари. София, 1997), изданных за год до его смерти, можно прочесть:
"Слышал и читал различные инсинуации шарлатанов от политики и журналистики о каком-то моем "намерении" присоединить Болгарию к СССР. Это ложь не только пошлая, но и абсурдная… Одно дело – традиционная русско-болгарская дружба, и совсем другое – национальная идентичность и суверенитет Болгарии, которые для меня всегда были священны…"
***
Пару недель назад по пути из Берлина в Прагу, уже в Чехии, я остановился на одной из заправок отдохнуть, выпить кофе и посмотреть новости. По айпаду подключился к одному из российских телеканалов. Заметил, что сидящая за соседним столиком пожилая пара внимательно прислушивается и наблюдает за тем, что происходит на моем маленьком экранчике. Развернул дивайс к ним: "Вы русские?" Оказалось, болгары, живущие в Германии. Русский знают с детства. Поохали по поводу происходящего на Донбассе. А потом Христо – так звали мужчину – сказал:
– Хорошо, что Хрущев отказал Живкову. А то было бы сейчас как на Украине…
– Да, да… "Курица не птица, Болгария – не заграница", – бестактно вспомнил я грубоватую поговорку советских времен.
Христо не обиделся.
– Теперь в России все понимают, что мы – заграница. А про Украину не понимают. Потому и война…
