Ссылки для упрощенного доступа

Беспамятные даты

Извиняемся, ничего нет про 26 сентября. Смотрите предыдущий контент

среда 10 сентября 2014

Генеральный секретарь КПСС Леонид Брежнев и болгарский коммунистический лидер Тодор Живков в Софии, 27 сентября 1971 г.
Генеральный секретарь КПСС Леонид Брежнев и болгарский коммунистический лидер Тодор Живков в Софии, 27 сентября 1971 г.

Как Чехословакия и Болгария не стали частью СССР

10 сентября 1964 года Хрущев делился своими впечатлениями о поездке в Чехословакию с уже вовсю готовившими его свержение коллегами по Президиуму ЦК КПСС.

Тогдашний чехословацкий президент и партийный вождь Антонин Новотный предложил ему присоединить ЧССР к Советскому Союзу в статусе одной из союзных республик или хотя бы на условиях конфедерации. Так Новотный рассчитывал снизить цены на поставляемое из СССР в Чехословакию сырье (экспортные были выше внутрисоюзных) и расширить рынок сбыта производимой в ЧССР промышленной продукции. Хрущеву это предложение представлялось невыгодным и неуместным: среди стран Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) Чехословакия была одним из важнейших экспортеров промышленной продукции на Запад, и реализация идеи Новотного грозила снизить поступление в соцлаг твердой валюты. Кроме того создание "16-й республики" могло увеличить и без того разраставшийся раздрай в "дружной семье социалистических стран".

Вот фрагмент неправленой стенограммы упомянутого выступления Хрущева:

…мы довольно обстоятельно говорили относительно сближения. Он говорит: 16-я республика. Я ему сказал, что этот разговор был у нас с Живковым (тогда – генеральный секретарь коммунистической партии Болгарии и председатель совета министров Болгарии. – В.Т.) и они очень настаивали. Но сейчас в свете такого разлада в социалистическом лагере этот шаг не способствовал бы укреплению. Все-таки, может быть, конфедерация? <…> Он несколько раз возвращался к этому вопросу. <…> Я ему не дал согласия, сказал: хорошо, подумаю, хотя некогда будет.

Хрущев как в воду глядел. Через месяц ему уже было "некогда" навсегда. 13 октября 1964 года заговорщики, дружно кивавшие его сентябрьскому докладу о поездке в Чехословакию, единогласно свергли его со всех постов "на пенсию". И он уже никогда не смог выполнить обещанное Новотному – приехать на королевскую заячью охоту и продолжить беседы о "16-й республике". Новотный просидел на руководящих постах до Пражской весны 1968-го и тоже был свергнут.

***

А вот идея присоединения к СССР, существовавшая и ранее, еще в ленинские времена, в виде "всемирной республики советов" – романтического венца доктрины неосуществившейся всемирной пролетарской революции, продолжила свое бытование. На практике (правда, отнюдь не во всемирных масштабах) она впервые была реализована еще до Хрущева, в период сталинского правления. В 1944 году в состав СССР на правах автономного округа Российской Федерации вошло самопровозглашенное в 1921 году государство Танну-Тува (позднее Народная Республика Тува), считавшееся в мире частью китайского региона Внешняя Монголия. Другая часть этого региона – Монголия со столицей в Урги – также объявила о своей независимости от Китая, отстояла ее сначала при помощи белого генерала Унгерна, а затем с помощью изгнавшей его дивизию Красной армии, и с 1924 года тоже стала "народной республикой", через два года, как и СССР, признавшей "государственную независимость" Тувы. Когда в 1944-м Тува, еще до русской революции находившаяся под протекторатом Российской империи (с 1914-го – Урянхайский край Енисейской губернии), а позднее контролируемая и управляемая советской гражданской и военной администрацией, вошла в состав СССР, Монгольскую народную республику в Кремле решили оставить в качестве буфера между воюющим с Германией Советским Союзом и воюющим с японцами Китаем, в котором лишь ненадолго приутихла гражданская война. Москве важно было не раздражать ни гоминдан, ни китайских коммунистов, ни Японию, с которой СССР пока не воевал.

***

Предложение о вступлении в СССР в качестве "16-й республики", которое от имени болгарского Политбюро сделал Хрущеву Тодор Живков, было не только попыткой повторения "тувинского опыта", но и, если верить живковскому соратнику, председателю контрольной комиссии ЦК БКП Димитру Димову (его в своей книге "В большой политике" цитирует и бывший президент Болгарии Желю Желев), воплощением мечты главы Коминтерна Димитрова:

"При одном разговоре в Варне Георгий Димитров признался, что его идеал, чтобы Болгария стала членом семьи великого Советского Союза. Предложением Политбюро, произнесенным товарищем Тодором Живковым, мы фактически начинаем осуществлять эту его мечту".

В осуществлении "мечты Димитрова" Живков оказался чрезвычайно настойчив. И месяца не прошло после отставки уклонившегося от его предложения Хрущева, как болгарский партийный вождь №1 собрал по этому вопросу секретный пленум своего ЦК. Секретный потому, видимо, что догадывался – реакция народа, как тогда выражались, "может быть неоднозначной":

"Политбюро считает, что об этом пленуме не следует говорить ни в какой форме кому бы то ни было и где бы то ни было. Не забывайте, что великоболгарский шовинизм глубоко укоренился в отдельной среде и в людях нашей страны. Я не говорю о бывших, а имею в виду членов партии, особенно среди интеллигентов и некоторой части молодежи. Это нужно иметь в виду. Мы сольемся не до поры, до времени, а навеки, и это станет примером для всех стран. Вот почему нужно подготовиться".

Партийный академик Тодор Павлов поддержал Живкова – нужна предварительная пропагандистская обработка населения:

"Нет смысла проводить референдум по этому вопросу, но надо провести такую кампанию, так разъяснить вопрос, чтобы среди народных масс не было никакого колебания, и решение было бы принято единодушно".

В отличие от "народных масс" участники пленума были со своим предводителем единодушны.

Раденко Видинский (в 1963 году – член ЦК БКП, завотделом строительства): "Вряд ли есть большая радость, чем видеть свой народ в великой семье советских народов. Поэтому не одной, не двумя, а пятью руками, если бы мог, я поддержал бы предложение как можно быстрее влиться в великую семью советских народов".
Лучезар Аврамов (в 1963 году – кандидат в члены ЦК БКП): "Все поколения болгарских коммунистов, как наши деды, отцы, так и мы сами, всегда лелеяли в своей груди мечту превратить нашу страну в частицу великого Советского Союза".

45 лет спустя Желю Желев подвел лаконичный итог:

"Из 168 членов и кандидатов ЦК БКП не нашелся ни один человек, который встал бы и сказал "Я не согласен".

Тогда же было составлено тайное письмо "новому" советскому руководству с просьбой "принять Болгарию 16-й республикой в Советский Союз". Вообще-то, 16-я советская республика уже однажды была. Называлась она Карело-Финская ССР и возникла в 1940-м, после завершения Зимней войны с Финляндией, а упразднена была в 1956-м, когда президентом Финляндии стал Урхо Кекконен, установивший неформальные отношения с советским руководством и внешней разведкой, а карелы и финны составляли уже лишь около 20% населения Карело-Финской ССР. Члены болгарского ЦК все это знали, но это их не смущало…

***

В 1963-м Живкову не удалось сделать Болгарию частью СССР. Но он был поразительно настойчив своем стремлении. И через 10 лет решил повторить "заезд", подготовившись к нему основательней, чем раньше. В июле 1973-го, за три месяца до ожидавшегося приезда в Софию Брежнева, Живков опять собрал секретный пленум ЦК, участникам которого раздали для обсуждения документ "Основные направления развития всестороннего сотрудничества с СССР на этапе построения развитого социалистического общества в НРБ", а в нем все то же, но детально, обо всем – и про экономику, и про культуру, и про политику… Ну, и опять же Живков под занавес призвал к неразглашению обсуждавшегося:

"Очевидно, что нецелесообразно публиковать документ, который мы обсуждали на настоящем пленуме. Также нецелесообразно представлять его в существующем виде перед целой партией. Он не должен попасть и в западные вражеские управления, а то они станут мотать его два года".

В процессе обсуждения, в общем, было все то же, что 10 лет назад. Правда, градус холуйства был заметно выше:

Милко Тарабанов (член ЦК БКП, постоянный представитель Болгарии в ООН): "Даже если бы тов.Тодор Живков не совершил ничего другого, кроме предложения и обоснования данного документа, его имя осталось бы в новейшей истории болгарского народа наряду с именами самых заслуженных – Благоева и Димитрова, вошло бы в историю вместе с создателями болгарской державы".

Георгий Джагаров (зампред Госсовета и член ЦК БКП): "Вряд ли и я должен подчеркнуть, что в этом докладе тов. Тодор Живков проявил все те качества, которые мы давно знаем, за которые его уважаем и любим как мудрого и дальновидного руководителя Болгарии, те качества, которые создали ему имя самого выдающегося, самого... самого..."

***

В вопросе о "16-й республике" болгарский "самый-самый" был удивительно упорен. В августе 1973-го в Крыму он так и заявил Брежневу: "Для меня ясно и другого не существует: в будущем мы просто войдем [в СССР] как одна из ваших республик". Однако у Брежнева были основания рассуждать иначе. И месяца не прошло, как в Хельсинки прошел первый этап совещания по европейской безопасности (встречались министры иностранных дел). Вскоре в Женеве должны были начаться дальнейшие длительные переговоры, завершившиеся лишь в 1975-м подписанием в столице Финляндии заключительного акта, декларировавшего помимо прочего принцип нерушимости границ в Европе и территориальной целостности государств. На фоне этой переговорной динамики идея "16-й республики" выглядела, по меньшей мере, несвоевременной. Реализация ее сразу осложнила бы отношения СССР с соседями Болгарии – Турцией, Грецией и Югославией – и перечеркнула бы и то, что было уже достигнуто на переговорах в Хельсинки, и перспективы дальнейшего переговорного процесса. Кроме того, она нарушала и без того сложный баланс отношений между странами соцлага. А экономические выгоды ее для СССР были отнюдь не очевидны. В общем, Брежнев отказал…

***

Тайну единодушного решения о присоединении болгарская коммунистическая верхушка хранила вплоть до конца своего правления в стране. Но и после того, как были опубликованы цитируемые выше секретные материалы пленумов ЦК БКП, Живков не признался и не раскаялся. В мемуарах (Живков Т. Мемоари. София, 1997), изданных за год до его смерти, можно прочесть:

"Слышал и читал различные инсинуации шарлатанов от политики и журналистики о каком-то моем "намерении" присоединить Болгарию к СССР. Это ложь не только пошлая, но и абсурдная… Одно дело – традиционная русско-болгарская дружба, и совсем другое – национальная идентичность и суверенитет Болгарии, которые для меня всегда были священны…"

***

Пару недель назад по пути из Берлина в Прагу, уже в Чехии, я остановился на одной из заправок отдохнуть, выпить кофе и посмотреть новости. По айпаду подключился к одному из российских телеканалов. Заметил, что сидящая за соседним столиком пожилая пара внимательно прислушивается и наблюдает за тем, что происходит на моем маленьком экранчике. Развернул дивайс к ним: "Вы русские?" Оказалось, болгары, живущие в Германии. Русский знают с детства. Поохали по поводу происходящего на Донбассе. А потом Христо – так звали мужчину – сказал:

– Хорошо, что Хрущев отказал Живкову. А то было бы сейчас как на Украине…

– Да, да… "Курица не птица, Болгария – не заграница", – бестактно вспомнил я грубоватую поговорку советских времен.

Христо не обиделся.

– Теперь в России все понимают, что мы – заграница. А про Украину не понимают. Потому и война…

Лифчик, посылающий твиты
Лифчик, посылающий твиты

Дама из Бостона и ее изобретение

100 лет назад, 3 сентября 1914 года, Бюро патентов и товарных знаков США выдало Мэри Фелпс Джейкоб (Mary Phelps Jacob) патент №1115674 на изделие, именуемое "backless brassiere", что стали впоследствии по-русски академически именовать "бесспинным лифчиком" или – со временем все чаще – заимствованным из немецкого словом "бюстгальтер".

По словам самой Полли (так с детства именовали Мэри Фелпс, чтобы не путать ее с тезкой, ее матерью, носившей то же имя), идея бесспинного бюстгальтера пришла ей в голову еще в девичестве, когда она, надевая вечерний туалет, придумывала перед зеркалом, как бы сделать так, чтобы шнуровка корсета не торчала из под платья с открытой спиной. Затем она вернулась к этой мысли, играя в теннис, ставший популярным среди американских дам перед Первой мировой. Играть в жестком корсете было крайне неудобно. Случались и вообще неприличные истории – неотбитый мяч застревал в центре выреза, приходилось публично его оттуда извлекать. И Полли додумалась: вместо объединяющего бюст корсета нужны две разделяющие грудь чашечки, крепящиеся на бретельках и завязанной на спине ленте… В ее первой (февраль 1914-го) и второй заявках на патент указаны именно эти достоинства предлагаемого к регистрации изделия: удобно для тенниса и для повседневного ношения, годится для дам разного размера и формы груди…

Оригинальный дизайн лифчика, как занесено в авторский патент
Оригинальный дизайн лифчика, как занесено в авторский патент

Сразу же получив от своих подруг просьбы об изготовлении для них таких удобных штуковин, а затем и заказ от некоего джентльмена на изготовление для его подруги за 1 доллар приглянувшейся ему на Полли части туалета, она, будучи дамой отнюдь не бедной и при этом весьма романтической, похоже, не очень поначалу интересовалась экономическими перспективами своего изобретения. Но она была увлечена распространением идеи в массы.

К 1920 г., когда Полли уже была первый раз замужем и, как замужняя дама, могла иметь самостоятельный бизнес и счет в банке, а ее мастерская произвела несколько тысяч лифчиков, на ура распроданных в бостонских магазинах дамского платья, изобретательницу более волновало уже другое – пошивочная использовалась как место ее тайных свиданий с обаятельным хрупким блондином Гарри Кросби, чью фамилию она во втором браке и получила. А позже новый супруг уговорил Полли и имя сменить. Она стала Карессе. (Так возникла торговая марка Caresse Crosby.)

Но оказалось, что Кросби мало интересует телесное изобретение его возлюбленной, его влечет "духовное". Женившись на Полли, Гарри уговорил ее оставить свой бизнес, и осенью 1922 они переселились в Париж. Позже она продала свой патент корсетной компании "Уорнер Бразерс" в Бриджпорте, Коннектикут. (Не надо путать это с кинокомпанией "Уорнер Бразерс" в Калифорнии, основанной в 1923 и сразу же оценившей изобретение Мэри Фелпс Джейкоб). За патент Полли получила полторы тысячи долларов. (Деньги по тем временам немалые; за 250-300 можно было купить авто.) А бриджпортские братья-корсетчики в последующие 30 лет заработали на этом патенте 15 млн долларов. Во многом лифчик "Карессе Кросби" спас компанию в годы Великой депрессии: продажи корсетов тогда катастрофически пали, а бюстгальтеры оставались ходовым товаром…

***

Вырученные на бюстгальтерах деньги и немалые средства, которыми владел Гарри, супруги Кросби в новой своей европейской жизни стали тратить на "духовное" – путешествия, разгул, беспорядочные романы, наркотики, скачки (этим увлекался Гарри, завершивший свою бурную жизнь совместным с одной из любовниц самоубийством)… Ну, и меценатство.

Гарри и Полли после свадьбы в Париже, сентябрь 1922
Гарри и Полли после свадьбы в Париже, сентябрь 1922

Вокруг них в Париже сразу образовалась богемная компания обитавших на Монпарнасе экспатов "потерянного поколения". Среди них в разное время те, имена которых и теперь знают все, – Эрнст Хемингуэй, Чарльз Буковски, Артур Миллер... В 1927-м Кросби основали издательство, через год получившее имя Black Sun Press, в котором в роскошном виде издали не только "Падение дома Ашеров" Эдгара По, но и "Поминки по Финнегану" Джеймса Джойса, Оскара Уайльда, Марселя Пруста, а также своих друзей Эзру Паунда, Хемингуэя, Дэвида Лоуренса, Сент-Экзюпери, Элюара…

У изобретательной Полли (позже Карессе), не сумевшей смолоду в Бостоне оценить значительность и перспективы своей придумки, в Париже обнаружился редкий дар оценки талантов и перспектив встречаемых ею людей и их деятельности. (Мы ведь обычно доходим до этого post factum, вспоминая ушедших.) Именно этот дар и позволил ей стать "литературной крестной парижских писателей потерянного поколения".

До самой своей смерти в январе 1970 г. в Риме Карессе Кросби была чрезвычайно и многообразно активна – бурные многочисленные романы, борьба с расовой дискриминацией, щедрое и разнообразное меценатство…

***

А ее запатентованное 100 лет назад изделие вот уже век живет своей самостоятельной и не менее бурной жизнью. С 1920-х гг. женские бюстгальтеры, все чаще создаваемые вне зависимости от изделия, запатентованного Мэри Фелпс Джейкоб, стремительно распространялись по свету. Постоянно меняясь внешне, они стали повседневной деталью женского белья в Европе и Латинской Америке, усилиями миссионеров, колонизаторов и коммерсантов "завоевали" и народы Африки, и аборигенов Австралии и Новой Зеландии, скрыто прилегая к телу обладательниц, преодолели границы молодой республики Советов и обосновались там повсюду – от Дома на набережной до лагерей Магадана. В своей советской ипостаси, поразившей в 1963 Ива Монтана, лифчики смогли пережить саму советскую власть, чтобы затем, уже в "новой России", окончательно (?) уступить свою популярность зарубежным модификациям некогда запатентованного Мэри Фелпс изделия.

За сто лет своего "узаконенного" существования этот не всегда на первый взгляд заметный предмет, не только изменил облик прекрасной половины современного человечества, но и его, человечества, самоощущение в целом, сказался на его гендерном восприятии, эстетических установках, вкусах и многом другом.

Общественные дискуссии, порожденные распространением и престижем бюстгальтеров, не стихают до сих пор. (По различным исследованиям, от 75 до 95% взрослого женского населения Земли являются носительницами этого предмета). Если поначалу некоторые феминистки приветствовали лифчики как средство "раскрепощения" от корсетов, то другие их соратницы по борьбе за женское равноправие вскоре, со ссылкой на врачей и физиологов, стали доказывать, что лифчики деформируют фигуру и осанку женщины, вредят ее здоровью (затрудняют дыхание, порождают в ряде случаев боли в спине, плечах и груди, травмируют кожу, а также – что было впоследствии опровергнуто медицинскими обследованиями – порождают рак груди).

Постепенно в этой критике нарастал социальный компонент. Наиболее радикальные феминистки стали рассматривать лифчик как "отвратительный символ женского угнетения" и несвободы, враждебное им орудие "фаллической культуры", превращающее тех, кто носит бюстгальтеры, в жертв сексуального вожделения и развращающее сознание подрастающего поколения. Эти протесты имели следствием отказ части женщин от ношения лифчиков и иногда выливались в весьма радикальные формы. Можно вспомнить акцию феминисток во время конкурса "Мисс Америка" в Атланте (1968), по ходу которой четыре сотни разгневанных женским неравноправием дам намеревались снять с себя бюстгальтеры и сжечь их вместе с париками, бигуди, макияжем, накладными ресницами, поясами для чулок и дамскими прокладками. Все перечисленное трактовалось ими как "орудия женских пыток". А акция планировалась по аналогии с публичным сжиганием призывных повесток (шла война во Вьетнаме). Зажигательный замысел был широко разрекламирован в средствах информации. Но полиция запретила сожжение как пожароопасное мероприятие. (Мы, тогда молодые советские парни, узнавшие об этом из "вражеских голосов" и, в общем, неодобрительно относившиеся к бюстгальтерам из-за сложности их расстегивания, шутили: "Эту песню не задушишь, не сожжешь"…)

Как некоторое продолжение "протестной" традиции можно рассматривать и проведенный в США 9 июля 2011 г. "Общенациональный безбюстгальтерный день". Он был весело и разнообразно запечатлен в социальных сетях. (И в статистике продаж галантерейных магазинов тоже.) Однако, на мой взгляд, этот "веселый день освобождения", как и нынешние нудисты с их раздеванием и пляжами, и ставшие уже рутиной перформансы "Фемен", к борьбе и протестам против лифчиков имеют малое отношение.

Куда ближе к ним антибюстгальтерные "мероприятия" некоторых религиозных экстремистов. К примеру, устроенное исламскими экстремистами в Сомали осенью 2009 г. публичное (на предмет выявления лифчиков) ощупывание женщин под дулами пистолетов. (Якобы та, кто носит бюстгальтер, нарушает законы шариата, поскольку женская грудь "должна быть естественной – либо от природы пышной, либо плоской", гласило объяснение этой акции, выпущенное группой фанатиков.)

Однако, такие экстремальные случаи все же имеют иную природу – лифчики в них дело второстепенное. Вообще же общественные дискуссии о бюстгальтерах, похоже, утратили былую остроту. Периодически, правда, еще вспыхивают иногда доходящие до суда споры о дресс-коде и праве женщин-служащих надевать (или не надевать) на работу под верхнее платье то, что они считают нужным. Но ясно: бюстгальтер, столетие которого отмечается 3 сентября 2014-го, стал неотъемлемой деталью современной жизни.

В дискуссиях, правда, сохраняется извечная приоритетная проблема – столетие ведь юбилей в чем-то весьма условный. Нечто напоминающее бюстгальтер можно найти и в памятниках Древнего Египта ("лента, стягивающая грудь"), и на керамиках Древней Греции, и на римских мозаиках (в письменных памятниках тоже). В 2008 г. в замке Ленгберг (Восточный Тироль) найдены четыре изделия, созданные, как показывает углеродный анализ, между 1440 и 1485 гг. (Я видел фото из Инсбрукского института археологии – очень похоже на современные лифчики.) Есть указания на патентование изделий, функционально подобных нынешним бюстгальтерам в США в 1863-м и в Германии в 1888, 1895 и в 1913 гг. Во Франции в 1889 г. в корсетной мастерской Эрмин Кадоль выставлялось изделие с двумя чашечками, закрепляемыми лентой на спине, и крепящееся к корсету (тоже очень похоже), а в 1900-м на Всемирной выставке в Париже экспонировалась еще одна похожая штука. Но все это в массовое промышленное производство не пошло. А вот 100 лет назад возникшая Caresse Crosby, ее дочерние модификации и то, что создавалось по миру после Первой мировой независимо от этих конструкций – все это и стало бюстгальтером в современном понимании этого слова и успешно продолжает свою жизнь.

***

В своих мемуарах "Страстные годы" Карессе Кросби (бывшая Полли), задумавшись о значении своего заброшенного в молодости изобретения, с запоздалой гордостью написала: "Я не могу сказать, что бюстгальтер занимает в истории столь же большое место, как пароход, но это изобрела я!". В 1950-м, когда это писалось, пароход "Аквитания" – четырехпалубный океанский лайнер, на котором Карессе приплыла в Европу, чтобы начать свою новую жизнь, был пущен на слом. А лифчик, изобретенный ею, до сих пор на плаву…

***

P.S. (Специально для друзей юности, по ходу моей работы над этой темой задававших мне вопрос: кто изобрел "эти чертовы застежки" на спине, так иногда затруднявшие им в молодости сближение с представительницами прекрасного пола?) Однозначного ответа (как и на вопрос о приоритете в изобретении лифчиков) тут нет. Думаю, разные люди и в разных странах. Есть, к примеру, сведения, что металлические крючки в качестве этих застежек лифчиков запатентовали в 1930 г. упомянутые выше корсетчики братья Уорнер.

Из архива Радио Свобода
пожалуйста, подождите

No media source currently available

0:00 0:44:10 0:00
Скачать медиафайл

Загрузить еще

Партнеры: the True Story

XS
SM
MD
LG