12 декабря Ленинский районный суд рассмотрел по существу иск прокуратуры к Антидискриминационному центру "Мемориал", в котором прокуратура просила суд обязать организацию зарегистрировать "эмблему" и внести себя в реестр "НКО, выполняющих функцию иностранного агента". На предыдущем заседании прокуратура дополнила иск еще одним требованием: о признании АДЦ "Мемориал" иностранным агентом прямо в суде. Суд полностью удовлетворил иск прокуратуры, признав всю деятельность "Мемориала" деятельностью иностранного агента и обязав подать заявление для внесения в соответствующий реестр Минюста и зарегистрировать эмблему.

В течение всего процесс главным доказательством прокуратуры был факт публикации и распространения отчета "Цыгане, мигранты, активисты – жертвы полицейского произвола". Защита утверждала, что отчет был абсолютно законен, направлен исключительно на защиту прав уязвимых лиц и социальных групп, а к тому же создан и распространен до вступления в силу новых норм закона об НКО. 12 декабря прокуратура внезапно отказалась от прежних аргументов и заявила, что под определение "функции иностранного агента" подпадает вся деятельность АДЦ "Мемориал".

Координатор программ организации Стефания Кулаева считает, что это удивительное утверждение:

– Это все равно что заявить, что если человек, допустим, неправильно водит машину, то это неотделимо от всей его остальной жизни, и поэтому надо немедленно пресечь разведение фиалок на окне, которым он занимается.

На заседании Стефания Кулаева призвала суд учесть роль "Мемориала" в защите интересов всего общества от произвола, включая произвол полиции. Она назвала "в высшей степени дискриминационным" выраженное в прокурорском иске недоверие к свидетельствам людей, приведенным в отчете "Мемориала".

Защитник АДЦ "Мемориал" адвокат Ольга Цейтлина просила отказать в иске прокуратуре или отложить рассмотрение дела до решения Конституционного суда и Европейского суда по правам человека, где должны быть рассмотрены жалобы на сам закон об НКО – иностранных агентах, но суд это ходатайство не принял:

– Мы имели две экспертизы, которые говорили о том, что в отчете "Мемориала" были представлены свидетельства о нарушении прав национальных меньшинств и социальных групп, а это не идет вразрез с политикой государства, не имеет целью ее изменение, а значит, не является политической деятельностью. К тому же мы не понимаем, как можно наказывать за прошлое задним числом: "Мемориал" не собирается больше обращаться за иностранными грантами, отчет был написан до вступления в силу закона об НКО – иностранных агентах. Мы обязательно будем обжаловать это решение в вышестоящей инстанции, если понадобится, дойдем до Европейского суда по правам человека и до Конституционного суда.

Однако Стефания Кулаева не выражает оптимизма по поводу дальнейшей судьбы "Мемориала":

– В нашем отчете не было ничего, кроме попытки защитить российское законодательство, потребовать его выполнения. И если за это нас признают иностранными агентами, получается, что выполнение российских законов и международных норм в России нужно только иностранцам. Вообще-то, как только мы увидели в зале съемочную группу НТВ, мы поняли, что решение уже готово и что оно будет не в нашу пользу. И действительно, суд удалился на совещание для вынесения решения – и вернулся оттуда мгновенно, ясно было, что решение давно готово. Поскольку мы категорически не согласны с решением суда и считаем невозможным внесение организации в реестр иностранных агентов, нам остается только один вариант – ликвидация организации. Разумеется, мы обжалуем это решение в Городском суде, да и ликвидация – дело не молниеносное. Но нам понятно, что преследование нашей организации носит перманентный и планомерный характер.

Стефания Кулаева называет решение суда прецедентным, поскольку нигде и никогда суд еще не называл никакую организацию непосредственно "иностранным агентом":

– Это решение суда имеет большие последствия не только для нас, но и для других правозащитных организаций, и я думаю, что ликвидация – единственный выход, который в этих условиях остается и у нас, и у всех остальных, кто попадет в такую же ситуацию.

Член Правозащитного совета Петербурга Юрий Вдовин уверен, что судья, принимавшая сегодняшнее решение, войдет в историю как судья, не соблюдающая закон:

– Это решение можно сравнить с решениями немецких судей в фашистской Германии, когда они по Нюрнбергским законам судили. Потому что закон об НКО – иностранных агентах – это такое же беззаконие, введенное в ранг законности. Это характерно вообще для тоталитарных режимов – так было в СССР, так было в фашистской Германии, так происходит в современной России. Закон об иностранных агентах – это бред сумасшедшего, он не должен существовать, и это вранье Путина – о том, что в Америке есть такой же закон: закон у них совсем другой. Я все-таки надеюсь, что до ликвидации АДЦ "Мемориал" дело не дойдет, но это законодательство действительно направлено на ликвидацию гражданского общества, неподконтрольных власти общественных организаций.

Краснодарский краевой суд изменил меру пресечения Михаилу Савве – одному из руководителей некоммерческой организации "Южный региональный ресурсный центр". Правозащитник выпущен из следственного изолятора под домашний арест.

Причиной этого стало постановление Краснодарского краевого суда, который накануне рассмотрел жалобу Владимира Лукина, уполномоченного по правам человека в России. В своей жалобе Владимир Лукин указал, что мера пресечения Михаилу Савве не соответствует предъявленным обвинениям.

Не далее как 29 ноября Краснодарский краевой суд уже рассматривал жалобу защиты на меру пресечения. В ней содержались те же доводы, что и в нынешнем обращении Владимира Лукина: Михаил Савва не судим, имеет постоянное место жительства, не имеет действующего загранпаспорта. Но если тогда суд оставил Савву под арестом, то сейчас внезапно отпустил домой. С чем такое внезапное решение может быть связано? Об этом Радио Свобода рассказала общественная защитница Михаила Саввы, его супруга Елена Савва:

– Я связываю это, в первую очередь, с той широкой кампанией поддержки, которая развернулась в связи с арестом Михаила Валентиновича. Эта кампания нервировала очень многих в эшелонах власти. Решение суда, в первую очередь, носит не правовой характер, а политический. Кто указал, откуда, из каких источников, мне не известно. Формально, я еще раз говорю, это все пошло, пожалуй, от Лукина. На ближайшее время перспектива достаточно ясна – это продолжение судебных заседаний, на которые его будут доставлять из дома работники управления ФСИН. Доставлять будут без наручников, и, я так думаю, Михаил Валентинович появится перед публикой в более привычном виде.

Профессор Кубанского государственного университета Михаил Савва – один из руководителей некоммерческой организации "Южный региональный ресурсный центр", которая год назад выиграла грант краевой администрации на проведение социологического исследования. Оно называлось "Потенциал социализации мигрантов в Краснодарском крае".

"Южный региональный ресурсный центр" перевел часть полученного гранта субподрядчику – маркетинговому агентству "Пилот". Социологическое исследование было проведено, однако сейчас ФСБ утверждает, что оно было оплачено не за счет гранта, а за счет каких-то других источников. Деньги же гранта, по версии следствия, субподрядчик обналичил через банкоматы и разделил с Михаилом Саввой. ФСБ утверждает, что Савва и разработал эту схему. Его и руководителя фирмы-субподрядчика Викторию Реммлер обвиняют по части 3 статьи 159 Уголовного кодекса "Мошенничество при получении социальных выплат". Пятого ноября, когда начался судебный процесс, Михаил Савва высказал свое отношение к обвинению:

– Данное обвинение является фальсификацией, подготовленной управлением Федеральной службы безопасности по Краснодарскому краю и поддержанной прокуратурой края – как я полагаю, в силу того, что прокуратура очень глубоко зависит от управления ФСБ. Хотел бы сказать о мотивах данной фальсификации со стороны УФСБ. Первый мотив, по моему мнению, – это дискредитация некоммерческих организаций Краснодарского края. Второй мотив – это наказание меня за правозащитную деятельность.

"Южным региональным ресурсным центром" официально заинтересовались в марте нынешнего года. Прокуратура и ФСБ провели тогда в организации серию обысков, а 12 апреля обыск прошел и в доме Михаила Саввы. В тот же день он был арестован, а затем взят судом под стражу. С тех пор суд неоднократно продлевал эту меру пресечения.

В процессе следствия к обвинению в обналичивании гранта добавилось новое. ФСБ утверждает, что в Кубанском государственном университете профессор Михаил Савва получал зарплату за лекции, которые в действительности не читал. И в этом чекисты усматривают мошенничество. Доказательством служит документ под названием "План индивидуальной работы преподавателя". Этот документ якобы подписан Михаилом Саввой, однако профессор говорит, что подпись не его. Адвокат Саввы уже пять раз просила суд провести графологическую экспертизу, но судья Василий Махов каждый раз находит поводы откладывать этот вопрос.

Во вторник, 3 декабря, Михаил Савва выступил с заявлением, которое передала журналистам его супруга Елена Савва. В заявлении говорится, что на допросах, которыми руководил начальник следственного отдела управления ФСБ по Краснодарскому краю, его обвиняли в том, что он дал согласие на сотрудничество с американским Центральным разведывательным управлением и "координировал сеть враждебных России НКО на Северном Кавказе". По словам Михаила Саввы, следствие обосновывало свою позицию тем, что профессор часто встречается с иностранцами. Сегодня судебный процесс отслеживает Совет по правам человека при российском президенте. Ситуацию комментирует член Совета, представляющий также Московскую Хельсинкскую группу, Валерий Борщев:

– Это пилотный проект Краснодарского края, когда консультации и общение с иностранцами могут быть признаны изменой Родине. То есть они решили оживить эту статью, и они, как мне кажется, опростоволосились. То, что обвинение в адрес Саввы несостоятельно, мы видим даже по тому обвинительному заключению, что зачитал обвинитель. Там есть попытки фальсификации обвинения по государственной измене, но это вопрос уже федеральный. И мы, конечно, берем его под самый серьезный контроль.