Локдауны два года измывались над Роттердамским кинофестивалем, и его приходилось проводить онлайн. За это время закрыли на многолетний ремонт старое здание великолепного музея Бойманса, а рядом достроили новое – ослепительный горшок, на фасаде которого 600 зеркал отражают корпуса музейного квартала, далекие небоскребы, пруды, облака и лужайки.

Отважный архитектор Вини Маас задумал симбиоз тюрьмы и улья, напоминающий прохожим о сверкающем дискотечном шаре и пейзажах Магритта. Верным союзником Мааса стал директор музея Шарел Экс, и в документальном фильме "Депо – отражая Бойманс" рассказана история их замысла и его воплощения.

Здание, построенное сто лет назад, к началу XXI века прохудилось, и в дождливые дни на экспонаты выставок текла вода. Хранилищем для коллекции, которое забыли спроектировать в 1928 году, теперь и стало зеркальное "Депо" – сюда переехала "Вавилонская башня" Брейгеля и тысячи других картин, рисунков и скульптур. А рядом с "Депо" вырос диковинный объект швейцарской художницы Пипилотти Рист – цветок-инопланетянин, по вечерам превращающийся в маяк, разноцветные сигналы которого преломляются в зеркалах фасада.

В недрах дискотечного горшка "Депо" кроется огромная шахта, напоминающая о фантазиях Пиранези и Эшера, а также о кроличьей норе, в которую провалилась Алиса. Картины висят в неожиданных местах, Баския соседствует с Босхом, а лифт уносит нас на крышу, где высажены березы – бедные родственницы обитательниц рощи возле московского музея ГЭС-2. Разрабатывался проект, как мы теперь знаем из фильма "Депо", с изощренным гуманизмом: в городском совете Роттердама обсуждали, например, не будут ли раздражать зеркальные стены пациентов детской психиатрической больницы.

В одном из залов "Депо" Роттердамский кинофестиваль расположил инсталляцию Стива Маккуина "Солнечный штат". Фрагменты первого звукового фильма "Певец джаза" (1927) Маккуин снабжает новым саундтреком: предсмертным рассказом своего отца о том, как в 50-х в "солнечном штате" Флорида его чуть не растерзали расисты. На экране актер Эл Джолсон стирает с лица краску, а слова Маккуина-старшего повторяются вновь и вновь с лакунами, и наконец, нарушая спор черного и белого, на двух экранах вспыхивает безжалостно-оранжевое солнце.

"Солнечный штат" естественно смотрится в фильмографии Стива Маккуина, размышлявшего о расовых противоречиях в драме "12 лет рабства", а вот автора инсталляции "Пленники" вы вряд ли сможете угадать. Обнаженная женщина-монстр что-то ищет в дальней комнате, выходит, садится и глядит на нас, а грозный звук ее шагов создают сами зрители, ступая по шатким алюминиевым плитам. Неужели эту завораживающую миниатюру придумала Деа Кулумбегашвили, автор строгой драмы "Начало" о семье Свидетелей Иеговы?

Еще одна фестивальная инсталляция "Анубис не пёс", расположенная на трех сложенных в ритуальный треугольник экранах, демонстрирует искусство супердрессировки смышленых собак, самозабвенно танцующих с хозяйками. Это творчество итальянского дуэта Запрудер, названного в честь автора 28-секундного любительского фильма об убийстве президента Кеннеди.

Завсегдатаи Роттердамского фестиваля приезжают сюда именно ради таких диковинных неформатных работ. Вот еще несколько подобных премьер:

"Словно ночью не случилось несчастья": сопрано Нур Дарвиш исполняет в руинах лондонской церкви палестинские песни времен Первой мировой войны вперемешку с Kindertotenlieder Малера. Знаете ли вы, что палестинцы воевали против России на стороне Османской империи? Перед черно-белым очарованием предыдущего фильма Лариссы Сансур и Сёрена Линда In Vitro не устоял даже Netflix.

"Загадочное происшествие в Стайлзе". Смелая интерпретация первого романа Агаты Кристи (1920). Венгерский экспериментатор Петер Лихтер собрал сотни фрагментов старых фильмов – от "Андалузского пса" до "Симфонии Донбасса", – смешал с образами из компьютерных игр и перемонтировал в стремительный видеоколлаж, иллюстрирующий детективную интригу. Эркюль Пуаро обнаруживает, что убийца – тот самый корыстный бородач, которого с самого начала все и подозревали.

"Я ничто. Nothingness Club" – великий португальский писатель Фернандо Пессоа вступает в запутанные отношения со своими гетеронимами, воображаемые литераторы трагически гибнут, а пишущая машинка впечатляюще разбивает зеркало. Такое кино снимал в 80-х Рауль Руис, завороженный диссоциативным расстройством личности. "Почему в фильме всего один женский образ?" – строго спрашивает зрительница, и режиссер Эдгар Пера, похожий на статую Командора, объясняет, что Пессоа писал подозрительно нежные письма мужчинам и, судя по всему, был девственником.

"Ланды". Ностальгия по утраченному Ливану, от которого остались неприхотливые суккуленты-самфиры, руины во взорванном порту Бейрута и ободранные бетонные купола павильонов Оскара Нимейера в Триполи. У российского зрителя-релоканта возникнут не предусмотренные режиссером Ванессой Никой Мюллер ассоциации: родина вроде бы только что была, но куда-то подевалась.

"Лука". Синефил найдет в этой черно-белой фантазии отсылки к "Птицам большим и малым", "Симеону-столпнику", "Трудно быть богом", "Песни любви" и другим замечательным фильмам. На две трети "Лука" Джессики Вудворт состоит из цитат, и вычислять их – одно удовольствие. Лука – имя молодого воина, который прибывает в отдаленный гарнизон, тщетно ждущий воображаемого противника. Вы уже узнали фабулу "Татарской пустыни" Дино Буццати, успешно экранизированной в 1976 году, только у Валерио Дзурлини играли Витторио Гассман, Макс фон Сюдов, Фернандо Рей, Жан-Луи Трентиньян и другие знаменитости, а у Джессики Вудворт звезда только одна – Джеральдина Чаплин, зато в роли генерала.

"Ночная прогулка" – поэтический экзерсис о красоте сумерек в пригороде Сеула, цвет настроения – синий, пейзаж дополняют нежные рисунки и двустишия: "Ночь длинна, и занятий немного, покуда утренняя роса не увлажнит стрекот сверчков".

"За оградами Лалезара". При шахе улица Лалезар была центром развлечений, Елисейскими полями Тегерана, но кинотеатры и кабаре давно заброшены, а на улице Лалезар торгуют электрическими приборами. В одну из таких лавок является гостья из прошлого и задает неприятные вопросы о своей давно исчезнувшей дочери. Под музыку, написанную для струнного квартета самим режиссером, Аменом Фейзабади, в опустошенном театре танцуют призраки. Изящный символический фильм, работа над ним началась до нынешнего восстания против деспотии, но посвящение в финале "всем женщинам Ирана" напоминает о лозунге сопротивления: "Женщина, жизнь, свобода".

"Мертвецы лежат с открытыми ртами". Фабрицио Ферраро трудится над циклом фильмов о "нежеланных людях Европы". Это довольно размытая категория, в которую попали и Гёльдерлин, и Вальтер Беньямин, и обитатели берлинских подземелий. На этот раз мы оказываемся в 1944 году в отряде итальянских партизан, скитающихся по заснеженному лесу. Им придется выяснить, не работает ли на немцев сестра учителя, но Фабрицио Ферраро интересует не эта коллизия, а скупая красота пейзажей. Герои его фильмов обычно коротают ночи в лесу, а партизаны и вовсе спят под открытым небом в разгар зимы. Прочь, прочь от постылой цивилизации!

"2551.02. Оргия проклятых", вторая часть хулиганской трилогии Норберта Пфаффенбихлера, знатока немого кино и автора впечатляющих фильмов-коллажей о Борисе Карлоффе и Лоне Чейни. Человек в маске обезьяны мечется по коридорам страсти среди секс-монстров и мутантов, повсюду кипят эрос и танатос в самых экстремальных формах. Пфаффенбихлер говорит, что образы "Оргии" пришли к нему во снах, а маски для актеров он взял из своей коллекции, только лишь обезьянью морду пришлось мастерить специально.

Каталог Роттердамского кинофестиваля я обычно начинаю изучать с архивного раздела Regained, там всегда находятся жемчужины вроде драмы "Я хочу жить" (1970) Мухаммада Амина (1925–2003), восстановленной сингапурским киноархивом. Это трагическая история полицейского, похожего на Элвиса Пресли, и проститутки с лицом трансвестита из "Погребального парада роз". Проститутка хочет стать набожной мусульманкой, но ей мешает корыстный отчим. Есть моменты безумной красоты, которым позавидовал бы Феллини.

Еще один полузабытый шедевр – "Каин и Авель" (1982) Лино Брока. Склока двух братьев из-за наследства мало-помалу перерастает в настоящую войну с горами трупов. И в филиппинских деревнях происходят шекспировские трагедии! Куратор архивной программы Олаф Мёллер говорит, что хотел сделать нечто категорически не похожее на Cannes Classics – не представлять реставрации общеизвестных фильмов, а извлекать из пыльных сундуков позабытые безделушки.

Главной героиней 52-го Роттердамского фестиваля стала 85-летняя Юдит Елек, "дама из Будапешта" – так на обложке сопровождающей ретроспективу книги обыгрывается название ее дебютного фильма "Дама из Константинополя" (1969). В 70-е годы Елек принесла известность документальная дилогия о молодых провинциалках и их косных родителях. Цензура во времена Кадара препятствовала ее работе, и лишь после падения коммунизма Елек смогла снимать фильмы о судьбе венгерских евреев. Один из них посвящен поездке лауреата Нобелевской премии мира Эли Визеля на его родину, в город Сигет, откуда всю его семью отправили в Освенцим. Елек, чудом спасшаяся во время Холокоста, уверена, что правительство Орбана возрождает фашистский режим Хорти и в Венгрии нарастает поддерживаемый властями антисемитизм.

Роттердамский фестиваль внимателен к молодым режиссерам, и знаменитых имен в его каталоге не так уж много. Ульрих Зайдль радикально перемонтировал свою дилогию "Римини" и "Спарта" и представил новый вариант: "Порочные игры", объединивший истории жиголо Ричи и педофила Эвальда. В своем списке лучших фильмов прошлого года я поставил дилогию Зайдля на первое место и думаю, что в новой версии этот материал выглядит столь же впечатляюще, особенно работа Ганса-Михаэля Реберга (1938–2017), сыгравшего отца непутевых братьев.

6 часов идет киноверсия сериала "Снаружи ночь", но вроде бы ни один зритель не покинул зал досрочно. Марко Беллоккьо несколько лет назад уже рассказывал историю похищения Альдо Моро в фильме с похожим названием "Здравствуй, ночь" и теперь рассматривает эту драму глазами набожной жены Моро и его товарищей – папы римского, носящего под ночной рубашкой вериги, министра внутренних дел Коссиги, перед которым карта Рима рыдает кровавыми слезами, и неврастеничного премьера Андреотти. Сегодня ты можешь быть могущественным человеком, известным всей Италии, а через два месяца – по воле фанатиков из "Красных бригад" – превращаешься в труп в багажнике дешевого автомобиля. Но был ли Моро только лишь жертвой террористов или же его отдали на заклание соратники? Зритель несомненно придет к выводу, что похищенного лидера христианских демократов можно было бы спасти, но интриганское бездействие политиков, преследовавших собственные интересы, его погубило.

Самая увлекательная секция фестиваля называется "Гавань" – в Роттердамский порт прибывают фильмы из экзотических стран, есть даже оккультный детектив из Намибии. Главную награду получил камерунский фильм о террористической организации "Боко Харам", родившейся в Нигерии. Жаль, что жюри проигнорировало оригинальную мелодраму "Сто сезонов". У Джованни Буккьери в юности был долгий роман с Луиз Петерхофф, ныне популярной шведской актрисой. Отношения давно закончились, но сохранились старые видеопленки, и Буккьери предложил Петерхофф разыграть воображаемое продолжение этого романа. Кажется, подобного опыта строительства многоэтажного вымысла на документальном фундаменте в истории кинематографа еще не было.

Название получившего награду ФИПРЕССИ фильма украинского режиссера Филиппа Сотниченко "Ла Палисиада" невозможно перевести, и происхождение этого слова раскрывается в конце картины. Можно лишь догадаться, что в нем скрывается "полиция". Сотниченко завораживает хореография следственных действий и процедур узаконенного насилия: опознание, допросы, психиатрическое освидетельствование преступника и, наконец, расстрел, неотличимый от зверского убийства. "Мне было семь лет, уже свободная Украина, а мы все еще имели смертную казнь, унаследованную от СССР. То есть я прожил на свете семь лет, и неподалеку от нашего дома в СИЗО на Лукьяновке расстреливали людей..." – говорит режиссер.

После начала полномасштабной войны российские фильмы редко попадают в программы европейских фестивалей, но в Роттердаме сделали исключение для картины Наталии Мещаниновой "Один маленький ночной секрет". Новогодняя ночь не становится сценой для утешительной комедии, а, напротив, срывает покровы и разрушает иллюзии: прекрасный принц оказывается похотливым негодяем, от педофила-отчима не спастись, и 14-летней Мире, мечтающей бежать куда угодно, не помогут ни глупышка-мать, ни циничные приятели. Человек человеку волк, каждый за себя, а Бог против всех. Наталия Мещанинова в видеообращении к зрителям сказала, что, как и Мира, была жертвой семейного насилия.

Не берусь гадать, как сложится судьба "Ночного секрета" в российском прокате, но с уверенностью могу перечислить фильмы, которые, пока существует путинский режим, в РФ легально не покажут, ибо они самозабвенно нарушают фашистское законодательство о "ЛГБТ-пропаганде".

1. "Целуя землю, по которой ты ходил". Стареющий писатель влюбляется в актера, который играет Нину Заречную в гендербендерной постановке "Чайки", но играет так плохо, что ему поручают изображать мертвую чайку, лежащую на сцене в последнем акте. С этой ролью он тоже не справляется. Меланхолическая драма из Макао получила три номинации на тайваньскую премию "Золотая лошадь", а доброжелательные критики сравнивают режиссера Хена Файхуна с Цаем Минляном и Рюсукэ Хамагути.

2. "Всё для тела" – четырежды изнасилованный юноша покончил с собой, и теперь его призрак повсюду бродит нагишом. Остальные персонажи тоже предпочитают костюмы Адама, сюжет радикально отсутствует, но в одном из его закоулков из покойников стряпают кушанья для их наследников. Гонконгский режиссер Скад (видели бы вы его желтый пиджак!) приглашает нас в путешествие по разным странам, от Испании до Тайваня, и в каждой находится достойное место для нетривиальной любви.

3. "Капитан Пидоротрон спасает вселенную" – квир-трэш-кино, подоспевшее к 50-летнему юбилею "Розовых фламинго". Оливковокожий драгквин изображает инопланетянина, собирающегося открыть Анус Ада, из которого вылезут демоны и содомируют человечество. Иисус слезает с креста и объявляет, что он не против. Снимались завсегдатаи самые темных закоулков самых рискованных берлинских секс-клубов. И это последний фильм, который я смотрю в Роттердаме, потому что большего требовать от кинематографа невозможно.