Гуманитарный коридор – понятие не только юридическое, правовое или военное. Человека необходимо поддержать психологической и лекарственной заботой, теплом и словом. Есть не только медицина катастроф, но и язык катастроф. Несколько миллионов украинцев покинули свои дома. Мировое сообщество поднялось на защиту новейших изгнанников. Об этой картине мира, создающейся на наших глазах, подкаст-сериал "Гуманитарный коридор". По ширине этого коридора будут судить о морали и ответственности нашей эпохи. Ведущие – Иван Толстой и Игорь Померанцев.
Сегодня наш собеседник – архиепископ Варяжский и Балтийский Апостольской православной церкви Григорий Михнов-Вайтенко.
Но начнем мы с песни Александра Галича – "Песни исхода". Архив Радио Свобода.
(Поет А. Галич)
Игорь Померанцев: Отец Григорий, в России оценивают число беженцев и переселенцев из Украины в Россию в миллион человек. Их видно, они бросаются в глаза или растворились в разных областях России?
Григорий Михнов-Вайтенко: На мой взгляд, эта цифра завышена в несколько раз. Возможно, включают в эту цифру тех граждан Украины, которые были на территории Российской Федерации на 24 февраля. Они здесь работали, лечились, учились. Пока на улицах городов российских мы не видим большого количества людей, которые передвигаются, милостыню просят. В основном эти люди так или иначе растворяются.
Иван Толстой: Отец Григорий, мы с Игорем, сидя в Европе, привыкли наблюдать за европейской реакцией на наплыв украинских беженцев и переселенцев. Здесь совершенно естественно воспринимается государственная, общественная, частная, индивидуальная поддержка, всяческая помощь, участие в судьбе этих людей. Это целые программы, здесь работают центры, организуется жилье, медицинская, юридическая помощь. И, честно говоря, мы, как ведущие, не очень хорошо себе представляем, как поставлены эти вопросы в России. Ведь для беженца совершенно экзистенциально все равно, куда он попадает. Может быть, идейно или политически тут какая-то есть разница, но физически, материально, эмоционально, конечно, люди в этом абсолютно равны. Как это устроено и работает в России?
Григорий Михнов-Вайтенко: В России это, конечно, тоже работает, существует государственная программа. Давайте в первую очередь говорить о беженцах из Мариуполя, они двигаются в направлении Ростовской области, в основном оказываются для начала в Таганроге. Там много слов произносилось за эти месяцы, которые включали в себя и "фильтрационный лагерь". По тем данным, которые у нас есть, это больше формальность, это не те фильтрационные лагеря, которые известны по истории времен Второй мировой войны. Тем не менее, там людей опрашивают на предмет их участия в боевых действиях на стороне Украины. Насколько я знаю, подавляющее большинство достаточно спокойно эту фильтрацию проходит, и в дальнейшем, когда они оказываются в Таганроге, им предлагается два варианта: они могут воспользоваться помощью государства и могут сказать, что в этой помощи не нуждаются.
Сегодня есть эвакуационный поезд в Хабаровск, а завтра есть эвакуационный поезд в Астрахань
Если они в этой помощи не нуждаются, они абсолютно свободны, могут перемещаться по территории Российской Федерации куда угодно, в том числе планировать выезд за ее пределы, могут ехать к родным, могут на свой страх и риск ехать в любой российский регион и там уже определять, чего они хотят – оставаться, получать беженство, получать российское гражданство. Если они выбирают помощь от государства, то им предлагают направиться в один из пунктов временного размещения. И там такая ситуация: сегодня есть эвакуационный поезд в Хабаровск, а завтра есть эвакуационный поезд в Астрахань. Они могут приехать туда, там им помогают разобраться с документами, они могут оформить 10 000 рублей путинских единовременной материальной помощи, им выдают обычно сим-карты с российским номером.
Условия там достаточно спартанские, это чаще всего бывшие профсоюзные пансионаты или детские лагеря, в которых в течение какого-то времени, до года, можно находиться, пока человек не определится с работой или с тем, где он и как будет жить. Жилье и питание в этих пунктах временного размещения предоставляются, а все остальное зависит от той группы волонтеров, которая с этим пунктом работает. Сейчас такие волонтерские группы есть практически везде, они собирают одежду, гаждеты, помогают с покупкой лекарств, с трудоустройством, но это именно общественная инициатива. Где-то это делается с поддержкой, под крылом "Единой России", где-то – независимыми и самостоятельными группами.
Мы принимаем участие в той деятельности, которая касается пунктов временного размещения на территории Ленинградской области и, поскольку очень много людей едет через Санкт-Петербург в Европу, мы помогаем им организовать перемещение по территории Российской Федерации и в дальнейшем выезд. В основном через эстонскую границу, но и через финскую и латвийскую. Мы помогаем им оказаться там, где они хотят.
Игорь Померанцев: Вы писали и говорили в интервью о том, что встречаетесь с украинцами. Что это за люди, в каком они эмоциональном состоянии?
У многих из них погибли или пропали без вести родственники
Григорий Михнов-Вайтенко: Я тут не открою никакую тайну: в абсолютном большинстве это люди в жесточайшем стрессе, не говоря о том, что кто-то из них месяц или полтора находились в подвалах под обстрелами; это люди, которые потеряли жилье, весь привычный уклад жизни, у многих из них погибли или пропали без вести родственники и, честно говоря, даже неизвестно, что хуже для оценки эмоционального состояния – когда у тебя на глазах убили твоего отца или когда ты его потерял – отца, ребенка, мужа, жену.
Иван Толстой: Отец Григорий, заметно ли присутствие социологов, журналистов, историков, социальных работников, которые, помогая и собирая данные, устраивая опросы, готовят будущую историю происходящей трагедии, думают о том, как все эти сведения сохранить, правильно проанализировать и затем использовать для написания какого-то полотна о том, что творится на наших глазах? И не только на наших – то, чего мы не видим и что видели они?
Григорий Михнов-Вайтенко: Нет, сейчас пока не заметно присутствия кого бы то ни было, кроме журналистов. Журналистов много, но в первую очередь это журналисты западных изданий и отчасти тех СМИ, кто уже признаны иноагентами. К сожалению, российские СМИ уделяют этой проблеме не так много внимания, как, мне казалось, было бы необходимо, хотя нельзя говорить обо всех без исключения, многие обращаются, просят комментарий и ведут разговоры на эту тему. Возможно, я не знаю о том, что сейчас делают историки. Так или иначе, эта работа еще предстоит.
Игорь Померанцев: Отец Григорий, вы часто разговариваете с украинскими беженцами, Росси это для них выбор вынужденный или добровольный?
Выезд через линию фронта невозможен, поэтому можно двигаться только в направлении Донецка, а оттуда – в Ростов-на-Дону
Григорий Михнов-Вайтенко: Конечно, вынужденный для подавляющего большинства по той причине, что это единственное безопасное направление движения из окруженного, а сегодня уже оккупированного или освобожденного, кому как больше нравится, Мариуполя. Выезд через линию фронта невозможен, поэтому можно двигаться только в направлении Донецка, а оттуда – в Ростов-на-Дону. Показательно другое: по тем данным, которые у меня есть, подавляющее большинство людей не остаются в Донецке. Хотя, казалось бы, можно просто остаться в столице ДНР. Нет, едут в Россию. Почему так происходит, пока сложно ответить.
Иван Толстой: Какие-нибудь интересные случаи вам запомнились, какие-то индивидуальные происшествия, какой-то человек, который теперь не идет у вас из памяти?
Григорий Михнов-Вайтенко: Все те несколько сот человек, с кем пришлось столкнуться, не идут из памяти. Лично для меня очень важно и трогательно, что, несмотря на то, что люди уехали уже пару месяцев назад, уже давным-давно кто в Германии, кто в Эстонии, кто в Швейцарии, они до сих пор пишут, обращаются с вопросами, с добрыми пожеланиями, сохраняется человеческий контакт. То, что после такого разорванного пространства и времени, в котором мы оказались, возникают новые человеческие связи, абсолютно искренние, вселяет в меня некоторую надежду, что все-таки мы выберемся из того кошмара, в котором мы все оказались.
Игорь Померанцев: В разговоре с вами беженцы высказывают свои политические предпочтения или все-таки стараются быть нейтральными?
Григорий Михнов-Вайтенко: У нас хватает тем просто чисто практических для разговора, а то, что все, конечно, не находят никаких оправданий для военных действий, это понятно.
Иван Толстой: Вы не просто помощник, волонтер, человек, к которому обращаются за содействием, вы – архиепископ Варяжский и Балтийский Апостольской православной церкви.
Григорий Михнов-Вайтенко: Управляющий делами централизованной религиозной организации.
Иван Толстой: Хотелось бы понять, меняет ли это отношение тех, кто беседует с вами? Высказывают ли люди какое-то предпочтение: я с батюшкой хочу поговорить, нет, не с вами, Людмила Петровна, а меня интересует батюшка, он как-то и к Богу ближе и, наверное, у него и опыта больше, и возможностей.
Они готовы принять любую помощь от любого человека, кто готов ее оказывать
Григорий Михнов-Вайтенко: Нет, сейчас не влияет, потому что нужно понимать то отчаянное положение, в котором оказываются эти люди, которые вынужденно стали беженцами. Они готовы принять любую помощь от любого человека, кто готов ее оказывать.
Игорь Померанцев: Я слышал, что вы помогаете беженцам переселяться в Эстонию. Как это происходит?
Григорий Михнов-Вайтенко: Решение о перемещении за пределы Российской Федерации люди принимают самостоятельно. Дальше возникает проблема – банковские карты граждан Украины не работают на территории России, и если нет наличных, у людей просто нет возможности купить билеты. Мы помогаем купить билеты, помогаем разместиться, если у людей возникает некая пауза на пути, если они следуют через Петербург. Дальше у нас есть автоволонтеры, которые помогают либо доехать до погранперехода, либо сесть на автобус, который идет в Таллин или в Нарву. Так что это чисто практическая помощь, своего рода турагентство.
Иван Толстой: Учитываете ли вы в ваших проповедях это новое внутреннее состояние и вашей паствы, и ваше собственное?
Григорий Михнов-Вайтенко: Это состояние у меня возникло еще в 2014 году, и большая часть моих проповедей с тех пор так или иначе связана с этим то объявляемым, то необъявленным конфликтом, войной в Украине. Естественно, мне кажется крайне важным, чтобы любое слово проповедника было созвучно обстоятельствам, которые нас сейчас окружают. Если мы не анализируем все происходящее с точки зрения евангельских принципов, с точки зрения Священного писания, если мы проповедуем некий абстрактный гуманизм и абстрактное христианство, то грош нам цена. И в Евангелии, и в Ветхом Завете вся проповедь пророков и Христа была очень связана с текущим политическим положением дел и никогда не игнорировала то, что происходит. А сейчас это в каком-то смысле еще важнее, чем раньше.
Игорь Померанцев: Вы помогаете сейчас конкретным беженцам. Они как-то резонируют с образом беженцев, которых можно найти в Библии?
Помощь беженцам это абсолютно смысловой корнеобразующий принцип христианский
Григорий Михнов-Вайтенко: Конечно. И Христос был беженцем. Что такое бегство в Египет? Семейство бежит в Египет от репрессий, от угрозы смерти. Что происходит сейчас? Все то же самое. Поэтому помощь беженцам это абсолютно смысловой корнеобразующий принцип христианский. Этим нужно заниматься в любое время.
Иван Толстой: В каких отношениях вы находитесь с властями?
Григорий Михнов-Вайтенко: Власть в Российской Федерации это, как всегда, набор разных людей. С теми, кто занят реальным делом, а не политической пропагандой, мы находимся в нормальных рабочих отношениях, мы действуем, оказываем ту или иную поддержку. Нам помогают решать вещи, которые связаны с документами, а мы помогаем решать вещи, которые невозможно решить власти. Например, финансирование на целый ряд проблем не было предусмотрено. Кто может оказать эту помощь? Только общественность. Обеспечить медицинское обслуживание для тех людей, кто по закону, к сожалению, получить его бесплатно не может, а на платное у них нет денег. В пункте временного размещения Царицыно Озеро большое количество школьников и студентов, которым были нужны ноутбуки и планшеты для того, чтобы они могли полноценно заниматься. Такой возможности в бюджете не было предусмотрено, а мы обеспечили порядка сорока ноутбуков, еще порядка двадцати на следующей неделе передадим.
Игорь Померанцев: Как относятся жители Ленинградской области к беженцам?
Григорий Михнов-Вайтенко: Я пока не слышал о каком-то бесконечном радушии, но и о конфликтах пока тоже не слышал. В российских небольших городках и деревнях всегда с некоторой настороженностью относятся к пришлым людям, не знают, что от них ждать. Постепенно это все нивелируется и, при многих совпадающих базовых принципах, думаю, настороженность через год-другой сойдет на нет.
Иван Толстой: Отец Григорий, но помощь беженцам – дело затратное. Откуда деньги, Зин?
Некий кредит доверия, который у меня есть, позволяет нам активно собирать деньги, которые мы тратим на помощь
Григорий Михнов-Вайтенко: Люди собирают. Я обратился с этой просьбой в фейсбуке и люди достаточно активно готовы помогать финансово. Кто-то может перевести 50 рублей, кто-то – 100 тысяч рублей, у всех разные возможности. Это еще момент, связанный с неким доверием, – кому-то мы готовы жертвовать, кому-то мы доверяем, а кому-то нет. Видимо, некий кредит доверия, который, в частности, у меня есть, позволяет нам активно собирать деньги, которые мы тратим на помощь.
Иван Толстой: А ваша команда – это кто?
Григорий Михнов-Вайтенко: Это самые разные люди, мы не по религиозному принципу, принцип светский. Другое дело, что мы используем в данном случае возможности юридического лица церкви для того, чтобы официально оформлять и пожертвования, и траты. Это самые разные люди, среди них есть муниципальные депутаты в Санкт-Петербурге, активисты, экологи, общественники, которые просто не могут пройти мимо этой чудовищной ситуации.
Игорь Померанцев: Беженцы, которые предпочитают переехать в Эстонию, как-то объясняют свой выбор?
Григорий Михнов-Вайтенко: Да нет, мы и не просим у них никаких объяснений. Просто они хотят уехать в Европу. В последний месяц все больше появляется людей, которые говорят о том, что хотят вернуться в Украину. А поскольку погранпереходы между Россией и Украиной сейчас не работают, они возвращаются через Европу.
Иван Толстой: Отец Григорий, не сочтите за комплимент, но я хотел сказать вам, что у вас очень красивый голос – убеждающий, успокаивающий голос, которому веришь. Я не знаю, наследие ли это вашего знаменитого отца или это результат занятия духовной деятельностью, но довериться такому человеку, если окажешься беженцем, по-моему, значит не пропасть. Спасибо вам большое за разговор.
Вопрос, который я задал об отце нашего собеседника, был неслучаен. Знаменитый его отец – это Александр Галич, с фрагмента песни которого мы сегодня начали передачу. Звучала "Песня исхода". А завершим – песней "Возвращение".
(Поет А. Галич)
Слушайте и подписывайтесь на нас в Apple Podcasts, Google Podcasts, Spotify, Яндекс.Музыка, YouTube и в других подкаст-приложениях. Оставляйте комментарии и делитесь с друзьями. Гуманитарный коридор. Моментальные истории жизни.
