Росохранкультура — Федеральная служба по надзору за соблюдением законодательстве в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия — заинтересовалась состоянием Псковского музея-заповедника, который в последнее время оказался в центре настоящего скандала. Ряд реставраторов и научных сотрудников с многолетним стажем обвинили новое руководство музея в сознательном избавлении от опытных специалистов и в полном пренебрежении состоянием музейных фондов. Гибнут уникальные иконы. В то время как директор Наталья Дубровская считает обвинения в свой адрес безосновательными. Не вдаваясь в определение «правых и виноватых» в этом конфликте, Росохранкультура подтвердила, что претензии к Псковскому музею есть, и если ситуация не будет исправлена, коллекция может быть передана в другие музеи.
Псковский государственный объединенный музей заповедник переживает нелучшие времена — так утверждают сотрудники, отработавшие в музее не один десяток лет. Новое руководство внедряет новые формы и структуру музейной работы, что, по словам сотрудников, уже привело не только к серьезному профессиональному конфликту и прекращению научной деятельности, но и губит музейные фонды. Говорит старший научный сотрудник музея Марина Сафронова: «Затруднена научная работа, трудности с экспозиционной работой, трудности и с сохранением фондов. У нас не хватает ни реставраторов, ни климатолога нет. Мы лишились многих служб, необходимых нам по музейному делу. Мы лишились многих научных сотрудников, мы лишились практически всех кандидатов наук, потому что они ушли, не могут работать в таких условиях».
Одним из увольняемых новым директором сотрудников оказалась член Союза художников России, известный реставратор с 20-летним стажем Наталья Ткачева. Именно она сформировала отдел реставрации в музее после отставки директора Антонины Васильевой: «Мы, тогда еще молодые совсем сотрудники, трое реставраторов, обнаружили в подвалах Паганкиных палат перемешанные с мусором, разбитые, растерзанные совершенно экспонаты, в том числе многие из исторической экспозиции, разобранной в 1977-78 году. Нам удалось вытащить фрагменты фресок. Нам удалось спасти стол выдающегося математика Брадиса».
Невероятными усилиями собиралась и реставрировалась музейная коллекция. По словам Натальи Ткачевой, уникальные экспонаты, в частности, коллекция икон, размещается в фондохранилище, расположенном в цокольных этажах здания. Однако после последнего ремонта здания, произведенного гендирекцией «Псковреконструкция», повышенная влажность постепенно привела к гибели ценнейших экспонатов. «Имеется значительное развитие микроорганизмов — микологи, обследовавшие летом, прислали заключение, — говорит Наталья Ткачева. — Это было как обвал — масштабное заражение полностью всего фонда. Там есть еще вещевой фонд, но он пострадал меньше. Но самое главное — пострадали больше всех иконы. Сколько — не могу сказать, но потери исчисляются сотнями. Это древние иконы».
По словам Натальи Ткачевой, новый директор музея Наталья Дубровская закрывает глаза на эти проблемы. А сотрудников, которые пытаются спасти музейные фонды, увольняет: «У нас было уничтожено творческое ядро музея — научно-экспозиционный отдел».
Связаться с руководством музея не представилось возможным. Старший научный сотрудник музея и по совместительству председатель профкома Марина Сафронова объясняет позицию нового руководства так: «У нас новая администрация — значит нужно, чтобы все было рентабельно, чтобы приносило доход, приносило деньги. Я тогда сказала: "Вы понимаете, что музейная работа — это не продажа, сколько чего вешать в граммах, километрах, метрах и так далее". Понимаете, это работа творческая, это работа, рассчитанная на века вперед и на многие поколения. Поэтому к ней вот так подходить нельзя, должна быть грамотная политика. Просто — что творится здесь, это какой-то беспредел и вакханалия некомпетентности, неграмотности, какое-то варварство».
По словам Марины Сафроновой, за два года музей потерял более ста сотрудников, среди которых уникальные и опытные специалисты: «У нас изменилась структура музея, ликвидированы многие отделы, и люди вынуждены лишиться своей работы. Художественный отдел, наш ведущий отдел, ликвидирован в первую очередь. Основная часть наших фондов — это художественные фонды. Это, вообще, довольно странная позиция. И экспозиционные отделы, как заявлено, вообще будут не нужны. Что будет нужно, мы так и не понимаем, потому что концепции развития музея как таковой до сих пор нет. Нарушена структура музея, то есть нарушено взаимодействие всех подразделений музея. И получается, допустим, если брать какое-то одно дело, экспонат, иногда может получиться, что никто за него не отвечает. То есть получается так, что одной службы уже нет, другой службы еще нет, и неизвестно, будет ли, а в обязанности третьей службы просто не входит это. И получается, — все висит в воздухе».
Также из музея выдворен кооператив «Реставрация», который на протяжении двадцати лет на договорных условиях арендовал полуподвальное помещение музея, но при этом оказывал неоценимую помощь музею в реставрационной и экспозиционной работе. Говорит руководитель кооператива и по совместительству реставратор Псковского музея Николай Гаврилов: «С первого же дня новый директор сказал, что я должен освободить помещения и вообще уволиться из музея. Всяческие предложения о том, что мастерские не надо уничтожать, потому что это реально работающие люди, это мастерские, которые делают блистательные произведения искусства... Не могут же плохие мастера выигрывать конкурсы на роспись Храма Христа Спасителя, первое место, сейчас в Большом театре мы выиграли конкурс на железо. И сорок два художника, между прочим, кузнецы остались без работы. Иконописцы звонят и просят денег на еду».
Как рассказали сотрудники музея, многочисленные обращения в областной Комитет по культуре результатов не принесли. В профессиональный конфликт областные чиновники не вмешиваются. А самое главное, проблему гибнущих экспонатов музейных фондов, вероятно, не замечают. «Либо ответов не было вообще, либо это были просто отписки, — говорит Мария Сафронова. — Но чаще всего наши письменные обращения просто игнорировались. Мы не видим уже никакого смысла обращаться дальше к комитету. То, что все у нас делается во вред нашему профессиональному делу, вот на это нет никаких законов».
Как рассказал реставратор Наталья Ткачева, комиссия Росохранкультуры зимой 2006 года отметила необходимость принятия срочных мер по эвакуации экспонатов. В этом году в музее начались проверки Федерального агентства по культуре. Между тем, времени на спасения музея уже практически не осталось. Кадровое ядро — уникальные квалифицированные специалисты — практически утрачено, а музейные фонды медленно погибают.
