В Лос-Анджелесе чествовали "Землю кочевников", а киноманы следили за тем, как на другом континенте, в Висбадене, режиссер Раду Жуде устраивает Анти-Оскаровскую ночь. Иконоборец Жуде, получивший в марте "Золотого медведя" Берлинале за комедию "Неудачный трах", уверен, что погоня за международным признанием, особенно голливудским, сводит с ума провинциальных европейцев. Вот и на его родине, в Румынии, приучились ценить своё, только когда оно удостаивается похвалы за границей.

Кто имеет право оценивать искусство и не слишком ли много развелось кинопремий? На сайте IMDB Жуде обнаруживает скромнейший румынский фильм, проигнорированный заметными фестивалями, зато собравший 104 награды в какой-то тмутаракани.

Анти-Оскаровская ночь прошла на фестивале GoEast, собирающем кино из стран, в прошлом или настоящем отделенных от свободного Запада разнообразными занавесами. После дискуссии, прерываемой безумной рекламой ларька Т.Т.Т. и детских рейтуз, сшитых 30 лет назад, Раду Жуде предлагает посмотреть старые фильмы, которые ни при каких условиях не смогут заинтересовать американских киноакадемиков: "Ладони" (1994) Артура Аристакисяна, "Незабываемое лето" (1994) Лючиана Пинтилие, "Исход с берегов Дуная" Петера Форгача (1999) и "Аустерлиц" (2015) Стена Ноймана.

Список противоречит голливудским представлениям о кино, зато хорошо объясняет пристрастия Жуде, который презирает ура-патриотизм и регулярно напоминает соотечественникам о грязных страницах недавней истории – преступлениях времен Антонеску и Чаушеску.

"Исход с берегов Дуная" посвящен бегству европейских евреев в Палестину в 1939 году на прогулочном пароходе "Королева Элизавета", который чуть позже помог переселить немецких крестьян из захваченной Сталиным Бессарабии. Румынские и болгарские власти задерживают судно с еврейскими беженцами на целый месяц, и лишь чудо помогает им спастись. Героиня "Незабываемого лета", элегантная поклонница Пруста, оказывается в 1925 году в захолустном приграничном гарнизоне, куда отправляют служить ее мужа-офицера, и становится свидетельницей самых гнусных проявлений солдафонской натуры.

"Аустерлиц" – пересказ романа В.Г. Зебальда (Жака Аустерлица играет Дени Лаван), путешествия по местам, описанным в этой книге, – Антверпен, Брюссель, Лондон, Мариенбад, Париж и, наконец, Прага, где родился режиссер Стен Нойман. Жак Аустерлиц находит в Праге подругу своей погибшей в Освенциме матери. В книге Зебальда указан точный адрес, туда и отправляется Нойман, но обнаруживает, что в этом здании издавна обитали монахини. Аустерлиц поглощен водоворотом памяти, в котором искажено все, кроме архитектуры.

Российское кино наших дней вряд ли может состязаться с отмеченными Жуде (а до него Годаром и Рейгадасом) гениальными "Ладонями". Фильмы, о которых много уже сказано ("Горбачев. Рай" и "Северный ветер"), соседствуют в висбаденской программе со скромными, не особо замеченными прокатчиками и публикой премьерами прошлого года. Полнометражный дебют Григория Коломийцева "Чупакабра" о преждевременном взрослении отмечен жюри GoEast, восхищенным игрой юного актера. Истории о нелегком детстве, уже рассказанные в заграничных картинах "Зеркальная кожа" и "Джесс + Мосс", Коломийцев перенес в российскую провинцию, унылую и нищую.

В такой же провинции живет и Иван Лашин, скотник из села Сторожевое Острогожского района Воронежской области, снимающийся в фильмах своего друга – режиссера Виталия Суслина. Ничего придумывать не нужно: Лашин играет самого себя – неунывающего русского героя, сродни Чонкину. Его угнетают разбойники – печальные и уставшие, как и положено в сонном царстве – коллектор с потухшими глазами и жулик-полицейский. В фильме "Голова. Два уха" плохие люди убедили Ивана купить пиджак, повязать галстук и отправиться за микрокредитами. Теперь он обязан вернуть долги, но денег нет и заработать их в нищем селении невозможно. Иван, читатель найденной на улице советской антологии "Путешествие в страну Поэзия", не способен справиться с грубыми банальностями капитализма. Он ненадолго появляется на "Кинотавре", но возвращается в Сторожевое, где имеется единственный луч света – Дом культуры, построенный в 1960 году. Здание ветхое, но сияющее масляной краской оптимистичных оттенков. Сияют и голубые глаза Ивана, сияет и музыка Моцарта, сопровождающая каждый поворот его судьбы.

Одна из кураторских удач фестиваля в Висбадене – рубрика "Анархические короткометражки" – такие как "Высотка" Серафима Ореханова. Речь идет о знаменитом здании на Смоленской площади, оккупированном МИД РФ: там без особого энтузиазма трудится бестолковый герой фильма (перевоплощение рэпера Хаски), которому поручают сначала доставить, потом уничтожить, а через некоторое время спасти чемодан с уругвайским кокаином. Мы, конечно, и прежде подозревали, что подчиненные Сергея Лаврова промышляют транспортировкой дорогостоящего белого порошка, но вряд ли можно было ожидать, что об этом недвусмысленно сообщит комедия российского производства.

Не менее остроумный способ ущипнуть начальство придумал Петер Лихтер, поддерживающий движение сопротивления культурной политике партии Фидес, которую возглавляет авторитарный венгерский премьер Виктор Орбан. Фильм Лихтера Barokk Femina назван в честь стихотворения Марио З. Немеша, активиста оппозиционного унгарофутуристического движения. Мы наблюдаем непостижимую головоломку: сцены из кинофильмов, телепередач и компьютерных игр наползают друг на друга на бесчисленных рождающихся в произвольных местах экранчиках. Чего тут только нет, даже Путин, и всю эту постгодаровскую мешанину Лихтер объявляет коллективным бессознательным нынешней Венгрии.

В польском экспериментальном фильме "Я сын горняка" выстроен такой же дадаистский акустический коллаж: разговор президента Ганы с Эмманюэлем Макроном соседствует с речью Войцеха Ярузельского, объявляющего военное положение в 1981 году, а выступление Николаса Мадуро – с рассказом гастарбайтера, работающего в Голландии. На экране тем временем – путешествие по затопленным шахтам, руинам и технопещерам.

"Сын горняка" представлял в Висбадене программу лучших фильмов фестиваля короткометражек Short Waves из Познани. Фестиваль в Бергамо, начавшийся сразу после GoEast, тоже воспел достижения польского кино. Героиня фестиваля – аниматор Изабела Плучиньска, живущая в Берлине. Ее глиняные человечки танцуют, ссорятся, попадают в железнодорожные катастрофы, бьют посуду и страдают амнезией. Среди людей бродят глиняные кролики – в фильме "Эстерхази" кролик-аристократ из Вены приезжает в Западный Берлин в надежде найти себе супругу покрупнее, и его мечта сбывается. Самый увлекательный фильм Плучиньской – "Портрет Сюзанны" (2019) по новелле Ролана Топора: исповедь обжоры, влюбившегося в свою левую ногу.

Не забудем, что выходцы из Польши основали американский кинематограф! Этот феномен исследует Павел Фердек в документальном фильме "Полливуд". И братья Уорнер, и Сэмуэл Голдвин, и Луис Б. Майер родились на территории Польши. Фердек приезжает в Лос-Анджелес, пытается выведать у сценаристов, продюсеров и киноведов рецепты успешной голливудской карьеры, выслушивает немало высокопарных банальностей, зато все его собеседники сообщают удивительную вещь – их предки тоже перебрались в Америку в конце XIX или начале XX века из штетлов тогдашней Польши.

Индустрия развлечений процветает, а вот тяжелая промышленность хиреет. Максим Котон снял документальный фильм "После завода" о страданиях своего отца Марка, 30 лет проработавшего сварщиком в Бельгии и отправленного на раннюю пенсию. Не воображайте российских ужасов из "Папье-маше" и "Чупакабры" – Марк живет в милом коттедже с ухоженным садом, катается на велосипеде, изящно повязывает шарф и выглядит лет на 40. Несмотря на внешнюю беззаботность такой жизни, Марка, как и других жертв постиндустриального мира, снедает тоска по физическому труду. Он даже решает умыкнуть ржавый гаечный ключ из музея, открытого на его бывшем заводе. Но постепенно ностальгия слабеет и Марк признаёт, что Европа, в которой нужно было орудовать гаечным ключом, исчезла безвозвратно. Он хоронит это ненужное орудие труда, и духовой оркестр исполняет печальную мелодию.

В программе фестиваля в Бергамо много увлекательных фильмов, пропущенных большими фестивалями. Например, "Гипнотизер" Артура Франка – документальная, а отчасти искусно разыгранная история Оллави Хакасало (1930–1988), который выступал под псевдонимом Олливер Хок. Сын провинциальной ясновидящей, Оллави с детства увлекался гипнозом и мистикой. Он уехал из родной Финляндии, чтобы вызнать тайны австралийских аборигенов, и вернулся домой, вооруженный магическими познаниями. Он сравнивал себя с Иисусом, которого называл первым гипнотизером в истории. Ему легко удавалось погружать в транс и подчинять своей воле незнакомых людей, его шоу пользовались успехом, и вскоре он купил 74-комнатный особняк, который называл замком-монастырем. Там он поселил трех ручных медведей. Но счастливая жизнь закончилась, когда его бросила жена и сбежала вместе с детьми в Швецию. В пустой медвежьей клетке гипнотизер сжег свое чучело и объявил, что умер духовно. Какое-то время он жил отшельником, питаясь только селедкой, которую сам поймал. Потом вновь вернулся к жаждущим чуда массам, завел вместо медведей ручного лося, который ходил за ним, как собака, и новую жену, утверждавшую впоследствии, что Хакасало заставлял ее поклоняться Сатане и предлагал заниматься любовью, сидя на лосе.

Параллельно с историей гипнотизера Артур Франк рассказывает историю президента – Урхо Калева Кекконена, возглавлявшего Финляндию 25 лет. У президента был влиятельный противник – Вейкко Веннамо, лидер аграрной партии. Хакасало утверждал, что Кекконен, желавший нейтрализовать соперника, обращался к нему за магической помощью в 1971 году. Но вскоре власти разлюбили гипнотизера. Его обвинили в присвоении научного титула и незаконном врачевании. Хакасало был убежден, что это происки спецслужб, установивших за ним слежку. Умер он внезапно – прямо на сцене, в разгар гипнотического сеанса, который объявил прощальным в своей карьере. Эту захватывающую историю Артур Франк рассказал так, что подлинную хронику от реконструкций почти невозможно отличить.

В 2020 году весенние фестивали в Бергамо и Висбадене первыми стали жертвами коронавирусных ограничений. За 12 месяцев мир изменился настолько, что банальнейший фильм "Карнавальные пилигримы" о жажде странствий и прелестях туризма кажется анахроничной фантазией, граничащей с издевательством. Локдауны продолжаются, и как раз в эти дни отменили ретроспективу Берлинале, запланированную на июнь. Но все же в грозовых тучах возник скромный просвет: онлайн-программа фестиваля в Бергамо завершается реальными сеансами в помпезном зале на площади Свободы: знаменитые фильмы Альфреда Хичкока, Билли Уайлдера, Майкла Гордона и Нормана Джуисона призваны заманить публику в покинутый год назад кинотеатр.