Российский стендап-комик Александр Долгополов уехал из страны, об этом телеканалу Настоящее Время сообщили его адвокат Леонид Соловьев и концертный директор Армен Гандилян. Это произошло после того, как артист узнал, что им заинтересовалась полиция и начала собирать по клубам видео его выступлений "на основании Закона об оперативно-разыскной деятельности". Александр Долгополов также подтвердил, что был вынужден покинуть страну.
Накануне в пресс-службе ГУ МВД России по Московской области сообщили, что полиция организовала проверку в отношении Долгополова из-за поступившей жалобы на оскорбление чувств верующих. Жалобу подал один из жителей Орехово-Зуева в Подмосковье, что именно его оскорбило – пока неизвестно. Помимо религии, Долгополов также шутил о президенте РФ Владимире Путине. Выступление, которое стало предметом проверки МВД, было записано 5 апреля 2019 года в Санкт-Петербурге.
В интервью телеканалу Настоящее Время 22 января Александр Долгополов рассказал, что ему известно об этой проверке и как он намерен на нее реагировать, а также объяснил, почему шутит про религию и что думает о чувствах верующих.
"Главное – предавать это огласке". Полицейская проверка
– Я предлагаю начать с главной новости вчерашнего вечера. Расскажи, когда ты получил сообщение с копией этого постановления, что тебя разыскивают.
Если ты молчишь и надеешься, что все как-то затихнет, то этого не произойдет
– Это мне показал мой друг и концертный директор Армен. Они отправили мне его 10 января, кажется. Я до этого не видел, потому что мы путешествуем постоянно с выступлениями. Я, конечно, очень расстроился, потому что это явно неприятно. Я просто выступаю, рассказываю шутки, я не планировал быть гонимым за то, что я просто шучу.
Я начал думать, что делать. Я уже давно понял, что в таких ситуациях главное, конечно, предавать это огласке, потому что ничего само собой не замнется. Наоборот, если ты молчишь и надеешься, что все как-то затихнет, то этого не произойдет. Ты в таких ситуациях должен, я уверен в этом, сразу же доводить это до сведения общественности. Как минимум чтобы быть на виду, чтобы люди понимали, что с тобой происходит.
– Можно ли сказать, что ты понимал, что ты был готов, что рано или поздно такое может произойти?
– Я предполагал такое. Я, конечно же, пытался убедить себя разными способами в том, что этого не произойдет, я замечал, что у комиков обычно нет проблем, я достаточно человек неизвестный, и всем плевать, по сути, на то, что я делаю. Я рад этому: я могу просто выступать для своей аудитории, рассказывать шутки. Но, глядя на то, что происходит в последнее время, я предполагал, что такое может случиться. И я думаю, что я к этому в целом готов. Хотя, конечно, это большой стресс, это очень неприятно.
– Что мы имеем к этой минуте? Якобы какой-то человек из Орехово-Зуевского района написал заявление о том, что его возбудила та часть твоего выступления, которая связана с религией. Расскажи об этой части.
У меня никогда не было такого яростного отношения к религии или к власти
– Это так тупо. Мы как раз сейчас с ребятами это обсуждали, что это полная глупость. Я не из тех комиков, которые прямо выступают в жанре сатиры какой-то. Я говорю о том, что вижу вокруг, но у меня никогда не было такого яростного отношения к религии или к власти. Я понимаю, что это очень сложно, мне не нравится то, что происходит, но большая часть моего материала – это вещи про меня. В целом я понимаю людей, которые верят в бога, и я могу объяснить себе, почему это происходит, я действительно не испытываю никакой ненависти к этим людям.
А вот что меня действительно расстраивает – так это то, что происходит с религией в нашем обществе в последнее время: дискриминация атеистов, закон о защите чувств верующих. Абсолютно несправедливый закон, это притеснение людей по идеологическому признаку фактически. Потому что вот что происходит: если человек верит в бога, то у нас есть статья, которая позволяет ему сажать за решетку любого, кто ему не нравится, по сути. Это несправедливо. Потому что я не верю в бога, и если меня обижают вещи, которые говорят фундаменталисты, я ничего не могу с этим поделать.
Это справедливо, когда человек обижается на то, что говоришь, он может подать на это в суд – это его неотъемлемое право. Но этот суд должен быть справедливым, вы должны спорить как два равных человека. А в нашем законодательстве это не так. Этот человек, конечно же, в глазах закона наделен большими правами, чем любой другой человек, и это очень несправедливо.
Жизнь этих людей целиком строится на ненависти
Именно об этом я высказываюсь, моя комедия именно про это – про несправедливость. И когда я говорю про религию и про символы религиозные, я не имею в виду напрямую оскорбление Иисуса или оскорбление религии. Я смеюсь именно над этими символами, над тем, насколько это важно для людей, которые считают себя христианами, но по сути не являются ими. Потому что христиане – это люди, чья жизнь строится на любви. Жизнь этих людей целиком строится на ненависти. Эта ненависть, которую они прячут за этими символами, с которыми нужно бороться.
"Когда я был жертвой преступления, ничего не происходило"
– У тебя до этой ситуации было раньше когда-то столкновение, взаимодействие с органами внутренней безопасности?
– У меня было множество таких ситуаций, но это настолько комично, потому что каждый раз, когда я оказывался жертвой преступления и просил помощи у правоохранительных органов, ничего не происходило. Я был в ситуации, когда моя жена стала жертвой домашнего насилия, мы ходили в полицию – и, естественно, ничего не было сделано.
К моей девушке приставал маньяк в лифте – ничего с этим не было сделано
Была ситуация, когда мне угрожали за шутки. Не на религиозной почве, просто человеку не понравилась шутка про его поселок, которую я рассказывал, и он угрожал мне. Он приходил ко мне на работу, на выступления, преследовал меня. Я писал об этом в правоохранительные органы, подавал заявление – ничего не было сделано. К моей девушке приставал маньяк в лифте – ничего с этим не было сделано.
И теперь кому-то не понравилась моя шутка про религию – и вот они меня ищут. Видимо, это и нужно было сделать изначально: сказать, что отец моей жены не только ее избил, но и шутил про бога. Возможно, тогда бы они зашевелились.
– Пытались ли сотрудники полиции дозвониться тебе на личный мобильник, писали ли они тебе в социальных сетях? Какое-то прямое взаимодействие было?
– Нет, я вообще не понимаю, как они работают. Я не уверен, что они в курсе, что XIX век давным-давно прошел и можно напрямую связаться с любым человеком на планете в любой момент времени. Но они почему-то решили написать в место, где я когда-то выступал, что для меня очень странно, конечно. Я не понимаю. Мои афиши везде, я никогда не отличался скрытностью или приватностью, вы можете в любой момент времени понять, где я нахожусь. И несмотря на это, они все равно пишут письма и отправляют их на бумаге.
Мой любимый момент в этом письме – где они указали выступление, из которого эта шутка взята, и оставили ссылку на это выступление. Перепечатали на бумаге эту ссылку, что просто невероятно.
– У тебя есть план действий, ровно к тому, о чем ты сейчас сказал: если сотрудники полиции, например, узнают о твоем сегодняшнем выступлении и решат прийти в московский бар в центре города, послушать и о чем-то тебя спросить?
– Я надеюсь, что они, во-первых, получат удовольствие от выступления, посмеются, потому что я действительно очень много работал над этим материалом. Во-вторых, я надеюсь, что они не будут перебивать и выкрикивать во время выступления, потому что я хочу, чтобы люди получили удовольствие. Но если они захотят со мной поговорить, то, к сожалению, им придется дожидаться адвоката, потому что я не буду этого делать сам.
Реакция аудитории и коллег-комиков
– Какой к этой минуте отклик от твоей аудитории, от твоих подписчиков? Что говорят, что пишут?
– Мои подписчики, конечно, поддерживают меня. Это было бы странно, если бы они этого не делали, потому что я баню всех, кто не поддерживает меня. Но также стали появляться люди, которые не согласны, – из-за того, что эта история приобретает резонанс, она привлекает внимание не только людей, которые меня поддерживают. Стали появляться люди, которые считают, что это правильно – сажать за шутки, что меня стоит посадить хотя бы из-за того, что у меня несмешные шутки.
Рано или поздно, если мы не будем поддерживать друг друга, то это не закончится ничем хорошим
Я не думаю, что люди очень сознательно подходят к этой проблеме. Потому что, даже если мне не нравится чье-то творчество и у этого человека проблемы с законом из-за репрессивного законодательства, я понимаю, что я должен засунуть в задницу себе все свои предпочтения и поддерживать этого человека насколько возможно. Потому что я могу оказаться на его месте, что, собственно, и произошло со мной. Я уверен, что рано или поздно, если мы не будем поддерживать друг друга, то это не закончится ничем хорошим. Если ты сегодня поощряешь такое отношение к другим людям, то завтра это случится с тобой абсолютно точно.
– А в комментарии, ну, например, к видео "Второй час шуток Александра Долгополова" или к любым другим твоим роликам, подкастам часто приходят люди, которые, например, возмущаются суждениями, шутками на тему?..
Для меня не было шоком, когда стали появляться люди, которые негативно к этому относятся
– Ну да, да, это происходит очень часто, и комики постоянно имеют с этим дело. Большую часть времени, что ты выступаешь, ты имеешь дело с негативным откликом, потому что очень сложно написать смешные шутки. Когда ты работаешь над материалом, большую часть времени ты несмешной. Ты становишься смешным, только когда уже твой материал достаточно отполирован. Фактически для комика это обычная ситуация. Для меня не было шоком, когда стали появляться люди, которые негативно к этому относятся, это абсолютно нормально.
– Это только если мы говорим про религию или, например, шутки про Путина тоже?
– Да вообще в целом любой материал, даже если ты рассказываешь про собак, человек может просто высказать свою ненависть к тебе, потому что ему не нравится, как ты выглядишь. В целом к этому я привык достаточно уже.
– А расскажи, твои друзья, приятели-комики, когда они узнали о том, что происходит с тобой уже сейчас, как они отреагировали? Вообще вы обсуждали эту историю про то, что шутить про это может быть опасно, шутить про это тоже не очень?
– Ну вообще сейчас в российской комедии комики шутят обо всем и нет никаких табу. Наоборот, комики защищают в своей профессиональной среде позицию о том, что ты можешь шутить о таких вещах абсолютно как хочешь. Я чувствую поддержку от своих друзей, но не от всех, к сожалению, комиков, что меня немного расстраивает, потому что, не знаю, все рассказывают шутки про Путина, все рассказывают шутки про религию. Я думаю, что было бы хорошо, если б мы поддерживали друг друга.
– Но на телике же так не происходит.
Я не ожидаю поддержки от известных комиков с телевидения
– На телике так не происходит, потому что комики, которые выступают в телевизоре, – это несознательные люди, которых беспокоит исключительно вопрос заработка. У них нет никаких моральных принципов, которые они готовы защищать. Они не разбираются в том, как устроено общество, они не хотят этого понимать. Им нравится рассказывать материал, который вызывает смех у публики, и неважно, каким образом это происходит. Поэтому я не ожидаю поддержки от известных комиков с телевидения. Я уже давно распрощался с этими иллюзиями о том, что этим людям важно что-то, кроме денег и своей славы.
– А твоя аудитория как реагирует на шутки про Владимира Путина?
– Ну, они смеются, потому что сейчас это острая тема. Даже иногда комики отказываются именно от шуток про Путина, это уже достаточно поверхностно. Раньше это было как-то остро, а сейчас уже это так привычно и обыденно, что ты приходишь на любой открытый микрофон – и там много шуток про Путина. И сейчас уже комики стараются шутить про ситуацию более комплексно и сложно, именно про процессы какие-то политические, что происходит. Но шутки про Путина до сих пор вызывают бурную реакцию, даже на уровне просто зрительской поддержки. Даже если люди не смеются, они все равно одобряют, каким-то образом высказывают поддержку. И не только молодая публика, публика даже у телевизионных комиков, если они иногда позволяют себе что-то такое, что крайне редко происходит. Чувствуется, что публика их поддерживает в этом.
"Уезжайте, пока не поздно"
– В обращении, которое на ютьюбе ты опубликовал, в конце ты говоришь "уезжайте, пока не поздно", что-то в таком духе.
– Да.
– Объясни, ты сам готов уехать?
– Я думаю об этом. Я не уверен, что я хотел бы это делать, потому что, конечно же, мне нравится выступать здесь. В России комедия развивается достаточно бурно, и это лучшее место для выступлений на русском языке сейчас, и русский – мой родной язык. Поэтому, конечно, если мне придется куда-то переезжать, мне придется очень тяжело, мне придется учить другой язык, русская публика не такая широкая за рубежом. И комедия не во всех странах Европы так развита сейчас, как в России, потому что у нас большое население, большой спрос сейчас на рефлексию с юмористическим оттенком. Так что, если мне придется переезжать, это будет очень тяжелое время.
Если бы больше людей оставалось и боролось за свободу в России, нам бы жилось гораздо легче
Но я также считаю, что люди не обязаны терпеть это. Если тебя беспокоит то, что происходит, – это хорошо, если ты находишь в себе силы бороться с этим, ходить на митинги. Но я думаю, что человек должен думать прежде всего о себе. Если он чувствует, что он в опасности, и он сомневается – мне оставаться, потому что я должен поддержать людей, или же мне думать о своей безопасности, — я думаю, что выбор всегда нужно делать в пользу своей безопасности. Хотя, конечно, если бы больше людей оставалось и боролось за свободу в России, нам бы жилось гораздо легче. Но я не думаю, что стоит винить людей, которые уезжают, я абсолютно их понимаю.
– Что будет происходить с выступлениями в России?
– Мы приостановили продажи, потому что мы пытаемся понять, что делать сейчас. Просто не хотелось бы, чтобы что-то случилось – и люди потом просто потеряли свои деньги, которые они потратили на билеты. Поэтому на всякий случай мы приостановили продажи на ближайшие выступления, чтобы разобраться в том, что происходит.
– Какой у тебя был план географии, ближайший месяц или больше?
– Мы планировали поехать в Сибирь, в Казахстан – я никогда не был. В Кишинев. [Но] в основном в России.
