- Рособрнадзор лишил аккредитации Московскую высшую школу социальных и экономических наук, один из ведущих независимых вузов страны.
- По мнению чиновников, уникальная российско-британская образовательная программа не соответствует федеральным стандартам.
- Ранее образовательная лицензия была отозвана у Европейского университета в Санкт-Петербурге. Эксперты называют это атакой на лучшие образцы высшего образования в России.
- Российские власти не хотят видеть в стране независимое высшее образование. В современной России образование – это в первую очередь инструмент пропаганды.
- Знаменитая "Шанинка" готовила "либералов", то есть людей, обладающих критическим и аналитическим складом ума, которые явно не нужны нынешнему авторитарному государству.
Сергей Медведев: Пришли за "Шанинкой". 21 июня Рособрнадзор отозвал аккредитацию у Московской высшей школы социальных и экономических наук, которая также хорошо известна как "Шанинка". Что это такое – эксцесс, отдельный случай, учитывая, что было найдено некоторое количество несоответствий в документах, или это уже система, если вспомнить о том, что в прошлом году была отозвана образовательная лицензия у Европейского университета в Санкт-Петербурге? Подробности в сюжете нашего корреспондента Антона Смирнова.
Видеоверсия программы
Антон Смирнов: Московская высшая школа – один из ведущих независимых вузов страны, образовательные программы которого осуществляются совместно с Университетом Манчестера в Англии. Уже более 20 лет "Шанинка" выпускает профессионалов международного уровня в сфере социальных наук. И все же эксперты Рособрнадзора пришли к отрицательному заключению. По мнению чиновников, уникальная российско-британская образовательная программа не соответствует федеральным стандартам, а некоторые дисциплины школы "не формируют профессиональных компетенций".
"Шанинка" сможет продолжить работу и без российской аккредитации, но развитие ситуации может пойти по сценарию Европейского университета. В таком случае повторная экспертиза Рособрнадзора может выявить еще ряд формальных нарушений в работе "Шанинки" и на основе этого лишить ее образовательной лицензии, что приведет к полному прекращению работы вуза.
Сергей Медведев: Сегодня у нас в гостях два преподавателя "Шанинки" – это профессор Григорий Юдин и Василий Жарков, заведующий кафедрой политологии МВШСЭН.
Начну с сакраментального традиционного ленинского вопроса – кому это выгодно? Есть ли сейчас, уже на второй неделе этого противостояния, понимание, какие силы стоят за всем этим?
Василий Жарков: К сожалению, это доподлинно неизвестно, по крайней мере на уровне школы. Существуют всем известные версии: например, версия, что это может быть ФСБ (мы все знаем это по публикациям издания The Bell и так далее). Существуют версии, связанные с тем, что Рособрнадзор потерял контроль над самим собой и действует, как сломанный робот. Один мой студент утверждает, что это кто-то из отчисленных в этом году из магистратуры обиделся на нас и мстит.
Сергей Медведев: Какой мощный выпускник!
Василий Жарков: Это какой-то неистовый парень, он грозится нам в Telegram новыми карами. Но самое ужасное, что я не могу исключать никакой из этих версий, так же как не могу сказать, что какая-то из них – реально действующая.
Есть версия, что Рособрнадзор потерял контроль над самим собой и действует, как сломанный робот
Начнем с первой. Со стороны никаких органов, кроме Рособрнадзора, никаких официальных или неофициальных претензий руководству школы и ее сотрудникам до сих пор высказано не было. Все те претензии, которые опубликованы на сайте Рособрнадзора и стали причиной формального отзыва этой самой аккредитации, выеденного яйца не стоят. Это смешно! Либо это совершенно дикие нормы, которые запрещают человеку с мировым именем занимать пост декана факультета права, потому что у него якобы нет юридического образования (хотя он доктор юридических наук), либо это вещи на уровне опечаток.
Сергей Медведев: Тем более приходится думать, что это политический заказ. Мне все это напоминает мои дискуссии с коллегами из Европейского университета в Санкт-Петербурге. Выдвигается несколько версий, люди разводят руками и говорят: "Мы не понимаем!" Может быть, сложилась такая ситуация, когда система уже бессубъектна, и просто существует некий контекст, который сам собой выдавливает такие независимые образовательные институции, как Европейский университет и "Шанинка"?
Григорий Юдин: Я не думаю, что эта система бессубъектна. Более того, случившееся с "Шанинкой" позволяет по-другому посмотреть на историю с Европейским университетом. Была масса всяких версий относительно того, почему беды обрушились на это замечательное учебное заведение. Нынешняя ситуация проливает на это свет и позволяет четко сказать, что в этом есть некоторая система. Это, конечно, атака на лучшие образцы высшего образования в России.
В этом смысле не очень важно, кто конкретно за этим стоит, как его имя и фамилия. Важно, что в России сейчас начинается довольно существенная борьба за судьбу высшего образования. Есть две позиции. Одна из них состоит в том, что российское высшее образование и наука должны быть конкурентоспособными в международном масштабе, должны занять то место, которого они заслуживают в мире. Мы должны сотрудничать с коллегами, делать так, чтобы нас уважали, читали, к нам приезжали и, соответственно, мы бы уважали, читали и приезжали к коллегам, которые занимаются наукой и образованием в других странах, чтобы Россия была достойной частью международной науки. И государство вкладывает в это довольно большие деньги.
Вторая позиция вслух пока не озвучивается, но из этой серии решений мы можем четко видеть, что она состоит в следующем: нет, российское образование не должно быть частью международной системы образования, а российская наука не должна быть частью международной науки. Задача университетов состоит более-менее в том, чтобы быть очередным ведомством по пропаганде.
Василий Жарков: В нашей власти есть люди, условно называемые технократами, которые смотрят на образование как на ресурс повышения конкурентоспособности страны и действовали и пытаются продолжать действовать в этой логике. И есть группа ведомств, которая смотрит на это как на ресурс спецпропаганды в условиях будущей войны. И это совершенно другая логика, которая, конечно, исключает наличие негосударственных, напрямую неподконтрольных вертикали институций.
Но я бы хотел обратить внимание вот еще на что: сегодня все российское образование, все вузы без исключения находятся под жесточайшим бюрократическим прессингом, инструментом которого является Рособрнадзор: он, как дамоклов меч, висит над всеми.
Что же касается этих лучших: Европейский университет, "Шанинка" и другие – это очень небольшие структуры. Они были созданы людьми в 90-е годы на свой страх и риск как некие инновационные проекты. Они под этим бюрократическим прессингом страдают, конечно, отчасти больше просто потому, что нет "пехоты". Кто будет писать все эти многочисленные безумные документы? Кто будет выдерживать все рамки, которые предъявляются этим кафкианским Левиафаном? Это ведет к тому, что того, кто оказывается слабее, можно за что-то ухватить.
Но прессинг направлен против всех, и все переживают его в равной степени, но с разным результатом. В случае с "Шанинкой" мы думали, что нас только изнасилуют, но нас изнасиловали и убили, правда, не до конца: мы еще шевелимся.
Григорий Юдин: Хочу пояснить, чем занимаются вузы, когда грядет аккредитация. Это регулярный процесс. Примерно за год до того, как приходит аккредитационная комиссия, в университете останавливается половина процесса. Профессора вместо того, чтобы заниматься студентами и обеспечивать образование, заполняют бумажки. Итогом этого являются горы документации, грузовики коробок, которые грузятся и вывозятся. Рособрнадзор занимается проверкой этих бумажек. При этом содержание процесса не проверяют никак! Сложно представить, что в грузовике бумажек нет ни одной опечатки, но если предположить, что у тебя все в порядке, то в принципе, у тебя студенты могут даже не входить в аудиторию, Рособрнадзор не может ничего сделать по этому поводу.
Это очень мешает образовательному процессу. Из-за этого во взаимодействии между профессором и студентом невозможно использовать программу дисциплины. Программа дисциплины в любом американском вузе – это ровно две страницы, потому что она нужна только профессору и его студентам. Программа дисциплины в России – это 40 страниц, которые ни один здравомыслящий студент никогда читать не будет, потому что там нет информации, которая ему нужна.
Василий Жарков: Вне внимания Рособрнадзора (или в минимальной степени) находятся следующие фундаментальные вещи – что мы читаем? Кстати, там есть бредовое требование: нельзя включить в рабочую программу дисциплины книгу, которая старше пяти лет. Например, если Кант издан в 1992 году, его нельзя включать вообще ни в какой курс! А это, казалось бы, единственно релевантное академическое издание! Я не знаю, кто это пролоббировал: может быть, какие-нибудь издательства, которые хотят все время навязывать нам учебную литературу.
Никого не интересует, как устроена у нас проверка знаний, как получается обратная связь, как трудоустраиваются студенты. И содержание того, что и как мы преподаем, тоже никого не интересует. И, конечно, пиком этой проверки для меня было то, что один из экспертов попросил во всех многочисленных документах круглые скобки поменять на наклонные прямые, потому что так положено!
Сергей Медведев: А кто эти эксперты? Я так понимаю, что это такие же преподаватели, но не ведущих вузов. Много говорят об эксперте Светлане Никоновой: она подписывала заключение, на основе которого была отозвана ваша аккредитация. Это живые люди, не компьютеры?
Все российское образование находится под жесточайшим бюрократическим прессингом, инструмент которого – Рособрнадзор
Василий Жарков: Вы читали "Шинель" Гоголя? Это мелкие служащие. И некоторые – очень душевные люди. Одна из проверяющих, очень хорошая женщина, сказала: "Я сама только что прошла эту аккредитацию в своем вузе и постараюсь сделать так, чтобы у вас был минимум проблем". С другой стороны, все они подчеркивали, что это решение будут принимать не они, а Рособрнадзор, некий бессубъектный актор, а они лишь представят некую информацию.
Конечно, вопиющий случай с плагиатом, который нашел "Диссернет" у госпожи Никоновой. Мне совершено ясно, в какой системе мы должны были бы быть аккредитованы, но по факту не аккредитованы. Может быть, и слава богу! Если на этом остановятся, многие в школе будут только рады.
Сергей Медведев: Они это делают за деньги?
Василий Жарков: Деньги очень маленькие: 3,5 тысячи рублей стоит вся эта поездка на неделю.
Сергей Медведев: Тогда зачем они за это берутся?
Василий Жарков: Каждый вуз знает, что над ним висит этот дамоклов меч. Аккредитацию отзывали у разных университетов, особенно у гуманитарных, творческих вузов.
Сергей Медведев: Кстати, какие были прецеденты? Им возвращают аккредитацию при исправлении?
Василий Жарков: Я знаю, что такие случаи были как с питерской, так и с московской консерваторией. Да, потом их возвращали, но это страшная бумажная проблема. И руководители университетов создают у себя некий штат людей, которые в этом разбираются. Это чуть более тысячи человек на всю страну, и их привлекают к работе в рамках этого большого ведомства. Конечно, это определенный психологический тип. Они – с одной стороны, защита для своих вузов, потому что знают все эти тонкости, могут что-то рассказать. Там ведь тоже все неопределенно: сегодня так, а завтра по-другому. Только за последние четыре года образовательный стандарт меняется в третий раз! А с нового учебного года мы должны перейти еще на один стандарт. Тогда почему это называется стандартом?
Сергей Медведев: Григорий, как социологически объяснить существование этой бюрократической машины, которая душит и давит все живое?
Григорий Юдин: У нее есть два измерения. Одно – действительно, кафкианское. Итогом его является то, что вся образовательная и научная отрасль сейчас находятся в состоянии страха – начиная с ВУЗов, которые проверяют, и продолжая людьми, которые являются проверяющей бригадой. Второе измерение состоит в том, что Расобрнадзор в этом своем качестве является просто дубиной, которую можно использовать, если встать за ним, приспособиться и начать устранять тех, кто тебе не нравится. Все-таки ситуация с Европейским, а теперь и с "Шанинкой" показывает, что это система. Речь не идет о том, что это машина, которая сама не знает, как она работает. Нет, за этой машиной стоит кто-то, кому не нравится качественное высшее образование.
Сергей Медведев: Логика здесь примерно такая же, как и в других отраслях. Были мелкие магазины, киоски – они закрываются: все должно быть в больших госсетях. Сколько банков было в России пять лет назад, и сколько банков сейчас? Года через три останется десяток госбанков. Мне кажется, что высшее образование идет тем же путем: отсекается все негосударственное.
Григорий Юдин: И государственные, и негосударственные вузы находятся в том странном состоянии, когда никто не знает, к кому прилетит следующая пуля. Вы думаете, большие университеты защищены от Рособрнадзора? Да ничего подобного! Эта система парализует всех. А если есть желание расправиться с качественным высшим образованием, то это можно делать не только через Рособрнадзор.
Сергей Медведев: Но ведь "Шанинка" не была нелояльной. Она готовила и кадры для власти.
Василий Жарков: А где критерии лояльности и нелояльности? "Шанинка" как университет – это место, свободное от политической деятельности как таковой, и в этом была позиция, солидарная для всех, кто в ней работал. Кстати, абсолютной глупостью является уже брошенное в информационное пространство рассуждение о том, что якобы "Шанинка" – кузница либеральных кадров. Никто никогда не мог ставить такой задачи, просто потому, что мы вообще никого не ковали. Мы не кадры готовим, а занимаемся исследованиями и делимся этим своим знанием и умением с теми, кто приходит к нам поработать и одновременно поучиться.
Сергей Медведев: Слово "либерал" – одно из наиболее извращенных в современном дискурсе. Любой человек, обладающий критическим мышлением, автоматически становится либералом. В этом смысле, конечно, "Шанинка" "виновата" в том, что она готовила либералов, то есть людей, обладающих критическим и аналитическим складом ума.
Григорий Юдин: Дело не в лояльности и не в либералах, а в том, что есть две позиции относительно того, куда должно двигаться российское общество. Одна позиция: Россия должна быть частью международного образования, а вторая: все-таки образование – это в первую очередь инструмент пропаганды. Мы находимся в ситуации, когда нужно в первую очередь действовать, а не исследовать. И сейчас самый правильный момент постановки вопроса: а зачем нам вообще нужны такого рода структуры, как Рособрнадзор?
Сергей Медведев: Студенты "Шанинки" подали петицию, которая уже собирает голоса о том, зачем вообще Рособрнадзор. Здесь есть две позиции. С одной стороны, нужен ли Гарварду или Оксфорду какой-то обрнадзор? Они прекрасно живут и без них. С другой стороны, есть Россия с огромными фабриками диссертаций и дипломов, огромное количество абсолютно профанированных вузов и программ. Как быть с этим?
Григорий Юдин: У нас основная проблема в том, что мы думаем: если не поставить цепного пса, то ситуация не решится. Во всем мире задача – организовать институты, которые позволят самому сообществу себя контролировать. И это абсолютно нормально. Каждый из сообщества вполне спокойно отнесется к задаче обеспечить некоторый нормальный уровень по отрасли, который позволит избавиться от "мусорных" или "гаражных" университетов. Для этого не нужно никакое государство.
В США существует Ассоциация вузов средних штатов. Она каким-то образом направляет своих экспертов. И поскольку речь идет о ее собственном престиже и репутации, то она отсеивает те вузы, которые недостойны быть ее членами.
Сергей Медведев: Но там нет никакой лицензии на образовательную деятельность.
Григорий Юдин: Аккредитация выдается коллегами, образовательным сообществом. А государственные лицензии не нужны. Это вообще не дело государства, оно ничего в этом не понимает. Вот к нам идут студенты: что им важнее – чтобы люди из Рособрнадзора считали, что у нас качественное образование, или чтобы международное академическое сообщество считало, что мы даем качественное образование?
Попытка государственного регулирования нисколько не спасает нас от некачественного образования
Василий Жарков: Попытка государственного регулирования нисколько не спасает нас от некачественного образования, потому что эта проверка не может оценить качество образования, как мы видим на примере Европейского и "Шанинки". Кроме того, это доставляет массу мучений и тормозит развитие отрасли, если не уничтожает ее как таковую. А ведь если мы исходим из того, что у нас не может быть интернационального образования, то это означает, что у нас не может быть никакого образования, потому что в современном мире образование может быть только интернациональным и никаким другим.
Сергей Медведев: Здесь стратегическая развилка – как видят власть имущие будущее России: готовится ли страна к будущей войне где-то на рубеже 2030-х годов и, соответственно, под эту войну отстраиваются все структуры, или будущее видится как дальнейшее развитие человечества.
Григорий Юдин: Дело не только во властях, но еще и в самоорганизации академического и образовательного сообщества. И то, что мы видим в последние несколько дней, – это вполне хорошие симптомы. Уже появилось несколько обращений, которые вслед этой абсурдной ситуации, когда Рособрнадзор отстреливает лучшие вузы, предлагают реформировать отрасль. Ассоциация ведущих вузов России выступает с этой идеей. Все в образовании, кто пытается сделать так, чтобы средства, которые вкладывает в это государство, были использованы со смыслом, все, кто заинтересован в том, чтобы у нас было качественное высшее образование и качественная наука, сегодня понимают, что это надо реформировать. И нам нужно объединяться, чтобы нормально предъявить это сообществу, способному в дальнейшем выполнять эту нужную функцию, которую Рособрнадзор выполнить не может и выполняет некачественно.
Сергей Медведев: А как сам Теодор Шанин относится к этой ситуации?
Василий Жарков: Он настроен просто продолжать работать, как и все остальные. Школа все эти без малого 25 лет всегда существовала на грани выживания по тем или иным основаниям. Школа маленькая, она создана как некий проект на собственный страх и риск. Чего мы только не переживали – был экономический кризис, были смены спонсоров и учредителей, были суды с Рособрнадзором. Несколько лет назад мы выиграли суд у Рособрнадзора. В этом отношении для "шанинцев" ничего нового не происходит. Другое дело, что можно, конечно, всю жизнь быть в состоянии войны и борьбы, но хорошо ли это для российского образования?
Василий Жарков: Вы сказали, что власти могут думать о войне. Но эта война заведомо будет проиграна, если у нас будет вестись такая политика в отношении образования, какая ведется сейчас. На рубеже 20–30-х годов мы окажемся в таком положении, в котором нас, с интеллектуальной точки зрения, на карте уже не будет видно.
Сергей Медведев: А в "Шанинке" есть какое-то государственное бюджетное финансирование?
Василий Жарков: Оно было до аккредитации, но отозвано вместе с ней. Государство несколько лет подряд давало нам бюджетные места. Между прочим, последнее решение о выделении бюджетных мест было принято в пятницу накануне недели, когда у нас была аккредитационная проверка. Это к вопросу о дисфункции государства. Министерство образования выделяет "Шанинке" больше бюджетных мест, чем в предыдущем году, но при этом мы лишаемся аккредитации из-за каких-то смешных замечаний.
Сергей Медведев: Насколько реально движение за то, чтобы реформировать или целиком упразднить Рособрнадзор? Или это из серии символических жестов?
Григорий Юдин: Нет, это не символический жест. Мы видим, что все профессиональное сообщество мобилизуется. Это вполне организованная деятельность. Я думаю, что это находится в русле тех реформ, которые предпринимаются в образовании и науке в последнее время. Важная реформа прошлого года состоит в том, что государство потихонечку уходит из области аттестации научных кадров. Вместо Высшей аттестационной комиссии теперь ведущие университеты могут сами создавать свои диссоветы и присуждать степени, что очень правильно. И следующий совершенно естественный шаг в том же направлении – это поддержать образовательное сообщество и дать ему возможность самому разбираться с некачественными вузами. Оно точно это сделает лучше, чем государство.
Сергей Медведев: А какое влияние нынешняя ситуация оказывает на студентов?
Григорий Юдин: Мы благодарны слушателям, которые мобилизовались и поддерживают университет. Мы благодарны нашим абитуриентам, которые не отворачиваются от нас, но это вполне разумное и рациональное действие. Если Рособрнадзор очевидным образом целит в лучшие вузы, значит, такова цена теперь диплому с двуглавым орлом. Значит, люди начинают исходить из того, что можно использовать какие-то другие критерии качества. А поскольку в "Шанинку" люди никогда не шли за дипломом, а тем более за дипломом с двуглавым орлом, то мы в этом смысле надеемся, что не будем терять абитуриентов. Возникают некоторые технические проблемы, которые мы пытаемся решить с помощью партнерских вузов. Но, в принципе, студент – существо максимально рациональное и умное. Он точно знает, что ему надо. Если нужно качественное образование, то никакой Рособрнадзор не собьет его с толку.
Сергей Медведев: Это будет свой диплом?
Василий Жарков: У нас два диплома: один – Манчестерского университета и один – "шанинский", может быть, и диплом аккредитованного вуза-партнера: в первую очередь это РАНХиГС.
В России много спорят о том, есть ли у нас гражданское общество. По поводу истории с "Шанинкой" были сотни публикаций в СМИ, десятки выступлений, в том числе и коллег из различных вузов, тысячи звонков. У нас есть гражданское общество! Оно слабое, оно не всегда умеет себя защищать, но оно есть, и оно учится и готово за себя постоять. Я надеюсь, что мы все-таки выстоим.
