В начале нового учебного года петербургский Европейский университет остался без лицензии и без здания. В особняке Кушелева-Безбородко, который вуз занимал 20 лет, планируется разместить пока еще не созданную IT-академию для дополнительного образования школьников. Кто стоит за фактической ликвидацией одного из лучших частных учебных заведений страны?

29 августа стало известно, что городской комитет имущественных отношений требует от Европейского университета освободить особняк Кушелева-Безбородко на Гагаринской улице, переданный вузу еще мэром Анатолием Собчаком. Расторжение договора аренды, которое в университете считают незаконным, происходит на фоне потери лицензии – впрочем, вуз сам попросил Рособрнадзор ее аннулировать, после того как проиграл все суды, в которых пытался оспорить претензии этого ведомства. Сейчас университет находится в процессе получения новой лицензии, и судя по некоторым признакам, процесс этот может затянуться.

Особенно руководство вуза удивляет намерение городских властей, выгнав из здания учебное заведение, разместить там не существующую пока IT-академию для школьников. Но городские власти, видимо, считают, что все в порядке. "Вступившим в силу решением арбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 12 апреля 2017 года подтверждена законность расторжения договора аренды в отношении здания, заключенного между Комитетом имущественных отношений и автономной некоммерческой организацией "Европейский университет в Санкт-Петербурге". Здание подлежит освобождению", – цитирует агентство "Интерфакс" заместителя председателя комитета Александра Германа.

Ректору Европейского университета Николаю Вахтину действия петербургских властей представляются нелогичными.

– Если нужно в нашем здании разместить другую организацию, а нам подыскивать какую-то замену, то не лучше ли сразу подыскать здание для этой организации? Комментировать мне это довольно трудно – я не владею всем объемом информации. Никаких претензий к качеству нашего образования нет, к нашей деятельности тоже – кроме чисто формальных. На дворовом фасаде мы установили три пластиковых окна – вместо деревянных. И еще какую-то перегородку они нашли, которую мы установили якобы без согласования с КГИОПом (Комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры Санкт-Петербурга. – РС), что тоже ерунда, поскольку согласование у нас было. Да и согласование на окна мы тоже получили. Но главное, что все здание идет на полную реконструкцию.

Все это выглядит особенно комично, тем более что уже после высказанным нам претензий мы получили от КГИОП полное согласование всех наших условий по реконструкции здания. Видимо, правая рука у них не знает, чем занимается левая, когда дает нам разрешение. Это прямо по анекдоту – "а не нрависся ты мне". И ведь переговоры по реконструкции велись давно, мы застряли на этапе постановления правительства города, а до этого момента все комитеты медленно, как свойственно бюрократии, шаг за шагом согласовывали проект – все забуксовало на последнем пункте.

Тем не менее, настроение у нас бодрое – мы ведь все равно готовились к реконструкции дворца, готовились к переезду на время реконструкции, и пока мы живем ровно по этому плану. Во всяком случае, у нас нет оснований думать, что он отменен, потому что наше выселение или какие-то претензии к нам Комитета имущественных отношений, которые они через суд нам предъявили, пока что не являются основанием для нашего выселения.

– Есть ли у вас надежда возобновить учебный процесс в ближайшее время?

– Если мы получим новую лицензию в разумные сроки, мы объявим прием, откроем учебный год, и все начнется сначала, – говорит Николай Вахтин.

Европейский университет еще не окончательно оставил надежду удержаться в особняке Кушелева-Безбородко: проиграв все суды городскому Комитету имущественных отношений, он намерен подать кассационную жалобу. Но еще до ее подачи руководство вуза обратилось к городскому правительству с просьбой предоставить для обучения студентов другое здание в центре города.

Несмотря на бодрый тон руководства, факт остается фактом – Европейский университет в данный момент не может набирать и учить студентов. Кому нужна ликвидация одного из лучших частных вузов страны? На этот вопрос пытается ответить профессор Европейского университета антрополог Илья Утехин.

– Такое впечатление, что кому-то она нужна – и этот кто-то обладает достаточными ресурсами, чтобы нас придушить и не давать рыпаться. Главное, чего удалось достигнуть на этом пути, – с осени прошлого года у нас действует запрет на прием новых студентов. У нас шли переговоры на самом высоком уровне, в частности, Ольга Голодец (вице-премьер правительства России. – РС) была озабочена тем, чтобы дать нашим студентам доучиться и получить дипломы. А в августе нами было принято решение, что самый короткий путь к возобновлению учебного процесса – аннулировать старую лицензию и оформить новую. Вот мы сейчас находимся в процессе оформления, нас заверяли, что сделают это оперативно, но слова это одно, а дела – другое, и пока непонятно, когда мы приступим к занятиям. Непонятно и кто координирует процесс втыкания нам палок в колеса – тут можно только гадать. Хотя можно и сопоставить – кто сегодня занимается давлением на всякое свободомыслие. Вокруг становится все душнее. Мы давно соблюдаем гигиену, не смотрим, что показывают по телевидению, – но можно представить, что все это находится в сегодняшнем тренде. Хотя вообще-то сложно представить, что кто-то печется о государственных интересах и одновременно пытается закрыть образовательное учреждение.

– А что вы думаете о намерении открыть в вашем здании IT-школу для детей?

– Знаете, слухи разные ходят. Я тут монтировал кино про наши прошлогодние злоключения и выяснил, что вот эта информация – "отдать бы детям" – возникла еще в декабре прошлого года, до всяких судов по нашему зданию. Тогда на "Фонтанке" появилось сообщение о приостановке нашей лицензии, потом о том, что эта приостановка тоже была приостановлена, и вот в комментариях к этой заметке завязалась дискуссия, и сразу набежали тролли – мол, да что вы, да они торгуют дипломами и всякий прочий треш. Поливали-поливали нас, и среди прочего проскользнуло – лучше бы отдали детям это здание. Это значит, что идея теплилась давно – а потом раз – и выскочила из более высоких уст. Потому что как можно придушить и прищучить – лишить места для работы. А дети в этом смысле очень удобны – соблюдением их интересов можно что угодно объяснить, даже "закон Димы Яковлева" известный. То есть очень удобно делать гадости, прикрываясь детьми, их интересами. Я убежден, что никакого детского центра там не будет – скорее, какая-нибудь Высшая партийная школа туда въедет, – полагает Илья Утехин.

О том, кто добивается уничтожения вуза, размышляет профессор Европейского университета в Петербурге, руководитель Центра исследований модернизации при Европейском университете Дмитрий Травин:

– Мы, конечно, не знаем, кому мешает Европейский университет, есть различные интерпретации этих событий: одна из них состоит в том, что у нас просто хотят отобрать здание, другая – что это политический наезд. Я думаю, мы это узнаем через какое-то время, когда станет ясно, чем все кончится. Если нам дадут новую лицензию на образование, то это все-таки не политический наезд. Вот сейчас прошла информация, что в этом здании хотят некий детский центр разместить, – посмотрим, так ли это будет. Идея странная – университет хороший, и почему надо его выселять и именно в этом здании размещать какую-то школу, непонятно, тем более что у университета уже есть частные деньги на качественную реконструкцию этого комплекса зданий, а если там будет школа, то здание придется реконструировать за счет бюджета. В общем, логика странная, понять ее тяжело.

И все же мне кажется сомнительным, что это наезд в политическом смысле – ведь даже если кому-то помешали выступления 5–6 профессоров, которые регулярно публикуют статьи на политические темы, то, казалось бы, проще наехать на конкретных людей, чем на университет в целом. Ведь понятно, что если университет потеряет возможность учить студентов или потеряет здание, то я как человек, занимающийся публицистикой, не стану писать меньше статей с анализом политического режима Путина. Так что в этой ситуации логики в наезде на университет я не вижу. Мне представляется, что кто-то просто хочет забрать этот весьма соблазнительный дворец в центре города, осталось только подождать годик-другой, посмотреть, кто же въедет в это здание после нас.

Если это действительно будут дети, сироты, то тут нет коммерческого наезда, и дай Бог детям там нормально учиться и потом поступать в Европейский университет – в каком-то другом здании. Если же это будут не простые, а какие-то особые сироты и вопрос о детях – это только предлог, ну, значит, мы узнаем, кто стоял за этим наездом. И потом в нашей практике существуют разные способы использования зданий: не знаю, как будет в этом случае, но можно же сделать так, что школа будет занимать во дворце две комнаты, а все остальное отойдет под какие-то другие цели – всяко бывает, – говорит Дмитрий Травин.

Профессор Европейского университета историк Борис Колоницкий предполагает, что университет может многих раздражать своей необычностью, непохожестью на другие учебные заведения.

– Когда говорят, что это западный университет, это неправда – это такой утконос, такой синтез, и в рамки желанной для многих унификации он не укладывается. Но был ли этот мотив доминирующим, сказать сложно. Выкидывать талантливых педагогов, талантливых юношей и девушек ради некой IT-школы, по-моему, нерационально, и школы этой, насколько я знаю, пока нет. Если нам с нашим 20-летним опытом работы выдвигают претензии по методике, по стандартам, то что – у них все сразу нарисуют, как надо? Значит, это явно будут двойные стандарты. Положим, есть замечательный проект IT-школы, но для его осуществления нужна большая работа, апробация – мне представляется такое поведение не патриотичным, не державным, это не по-хозяйски. Суетливо как-то – большого уровня администраторы так не поступают. Но нас разрушить так просто не удастся, мы не опускаем руки, мы будем бороться и за здание, и за университет, хоронить Европейский университет рано! У нас очень хорошая администрация, которая пользуется поддержкой коллектива, а это колоссальный ресурс.

– Может быть, в истории с Европейским университетом отражаются некие общие тенденции развития страны?

– Некоторые тенденции, которые не вчера начались, – максимальная регламентация, бюрократизация – они же касаются не только Европейского университета. Думаете, государственные университеты радуются, когда чуть ли не грузовиками возят документацию в Москву? Целые отделы заняты только тем, что пишут бумаги, которые по большому счету никому не нужны. По отношению к нам это просто наиболее ярко проявляется. Вот если говорить о таком тренде – то да, он виден повсюду. И это недальновидно и непатриотично. Назовем вещи своими именами – в мире идет глобальная конкуренция за мозги, за умы, все университеты стараются привлекать талантливых выпускников со всего мира, от этого зависит будущее многих стран. И если проводить регламентацию образования таким образом, то инновации будут крайне затруднительны. Кто не бежит, тот опаздывает, вот и все. Россия становится менее конкурентной. Что такая мелочная регламентация опасна – на нашем университете хорошо видно.

– А может быть, это продолжение пренебрежительного отношения к интеллигенции, к человеку "в шляпе и очках", которое у нас развилось после революции?

– Понимаете, в России общество было культурно расколото еще до 20-х годов. Были разные миры – одни читали Блока, другие слыхом не слыхивали – и тоже были образованными людьми. Это большой вопрос. Общество интеллектуалов должно отстаивать свои интересы. А часто вместо этого имеют место какие-то патерналистские надежды. И конечно, пока не будут лоббировать свои интересы врачи, учителя, юристы, у нас будет такая система здравоохранения, какую мы видим, такая система образования. Это задача – создание системы лоббирования интересов. Это проблема самоорганизации, способность к которой в современной России очень низка. Мы здесь проигрываем, у нас нет языка публичных дискуссий, нет способности договариваться, вырабатывать решения и проводить их в жизнь, и тут ситуация по некоторым позициям еще хуже, чем в конце советского периода, мы упустили лет 20 гражданского образования. В некотором смысле это реакция на советское прошлое – многим казалось, что самоорганизация – это такой совок. Каждый за себя – распространилось карикатурное представление о капитализме и индивидуализме, оно отодвинуло идею самоорганизации, лоббирование своих интересов казалось старомодным. А университет – это ведь отчасти самоорганизующаяся корпорация. Наши руководители пользуются большим авторитетом, но нельзя сказать, что они все контролируют. У нас есть система комитетов, работает реальный ученый совет, это немного другая система администрирования, чем в большинстве вузов, непростая система, но благодаря ей университет имеет очень большую поддержку сотрудников.

– Может быть, это тоже не устраивает власть?

– Не знаю, не думаю, что кто-нибудь в этой системе так уж хорошо разбирается. Но я думаю, что Европейский университет может многих раздражать – в том числе коллег, ведь всегда есть разные школы, разные стили, разные карьерные тактики, публикационные тактики. Кто-то считает, что мы нехорошие в этом отношении. Тут нет трагедии – борьба школ должна происходить, и это должна быть борьба честная. Некоторые из тех, кто нас не любит, могут восприниматься как эксперты в министерстве образования и других ведомствах. Хотя, с другой стороны, и в министерстве образования, и других ведомствах есть много людей, которые высоко оценивают Европейский университет в Петербурге и считают, что он очень полезен, – полагает Борис Колоницкий.

Тем временем Европейский университет, лишенный лицензии и почти лишенный здания, не складывает руки и не прекращает просветительскую деятельность. На днях он объявил об открытии фестиваля "Осенний марафон науки". Программу этого фестиваля готовили разные факультеты, она рассчитана и на узких специалистов, и на широкую аудиторию. Первая лекция будет прочитана уже 4 сентября.