Директор Третьяковской галереи Ирина Лебедева внезапно уволена приказом министра культуры. Вместо нее назначили Зельфиру Трегулову, перешедшую на эту должность с поста руководителя музейно-выставочного центра "РОСИЗО". Музейное сообщество недоумевает: официально объявленные причины кадровой перемены невнятны и неубедительны.
Ирина Лебедева возглавила Третьяковку пять с половиной лет назад. За эти годы она не совершила революции в выставочной деятельности, но выполнила более трудную, хотя и не столь броскую задачу. В главном столичном музее русского искусства исчез налет провинциальности, выражавшийся в погрешностях по части вкуса. Новый уровень экспозиций не замедлил сказаться: выставки стали намного лучше посещать. Достаточно вспомнить монографический показ работ Наталии Гончаровой. Вроде бы хрестоматийный художник и один, к слову сказать, из самых дорогих на мировом арт-рынке, однако впервые собранные вместе из разных музеев работы Гончаровой создали неожиданный эффект: оказывается, по существу, мы ее не знали и недооценивали.
В 2009 году мы встретились с Ириной Лебедевой вскоре после ее назначения на пост генерального директора. Тогда она говорила о том, что старое здание галереи в Лаврушинском переулке востребовано посетителями, а вот к современному искусству, что в корпусе на Крымском валу, интереса нет. Оглянемся на пять лет назад:
Нам бы хотелось, чтобы Третьяковская галерея как музей национального искусства, который показывает материалы от XI века до современности, все-таки была над схваткой
– Одна из основных задач – повысить посещаемость и, соответственно, внимание к искусству XX века. Скажем, мы видим, как много посетителей в западных музеях, в самых разных институциях, которые работают с искусством XX и XXI века. Мы видим, с каким интересом люди смотрят такие работы. И я не уверена, что они всегда понимают абсолютно точно то, что они видят. Но так принято, есть к этому интерес, есть традиция, которая уже сложилась. Это хороший тон, это, знаете, модно может быть. История нашей жизни настолько сложна и противоречива, что у нас эта традиция не сложилась. Многие такие эмоциональные реакции со стороны людей старшего поколения по отношению к искусству современному, и, наоборот, негативная реакция со стороны представителей актуального искусства на то искусство, которое в нашей стране было в официальном поле в XX веке, – все это такие сложные взаимоотношения. Мы их обязаны учитывать в своей деятельности.
И нам бы хотелось, чтобы Третьяковская галерея как музей национального искусства, который показывает материалы от XI века до современности, все-таки была над схваткой. Это вообще не наша задача – показывать острые и скандальные проекты, это вообще не наша роль. Когда у нас был создан отдел новейших течений, к нам пришел Андрей Ерофеев, на которого мы возлагали большие надежды, то со временем стало ясно, что художественное сообщество и Андрей, как его представитель, скорее, рассматривали Третьяковскую галерею как одну из площадок для очень активной деятельности исключительно в области современного искусства. Но за это время организовано такое количество других площадок, которые это поле заполняют!
Сейчас совершенно очевидно, что то, что делается на других площадках, совсем не обязательно делать в Третьяковской галерее. Нам хотелось бы какие-то менее острые, но более принципиальные делать вещи. И самая главная задача – привлекать не того зрителя, который этим и так интересуется, а зрителя, который это не знает, не любит, не интересуется, но, в принципе, хотел бы об этом узнать, – говорила тогда Ирина Лебедева.
Время показало: это было программное заявление. Обращу внимание на слова Лебедевой о том, что музей национального искусства должен быть "над схваткой". Это выразилось не только в отказе от дерзких проектов, идеологом которых был куратор Андрей Ерофеев. В период захвата Россией Крыма целый ряд известных деятелей культуры подписались под письмом, одобряющим действия Владимира Путина. Послание было инициировано Министерством культуры. Кто-то подписал документ, что называется, по зову сердца. Кто-то – под несомненным давлением, и вскоре в социальных сетях появились оправдания. Дескать, как вы не понимаете, за мной стоит коллектив: театр, оркестр, музей. Фамилия Ирины Лебедевой в списке подписавших отсутствовала.
Все эти годы Третьяковка старалась жить собственной жизнью. Симптоматично, что сейчас на радостные комментарии в связи с отставкой Лебедевой не скупится не уволивший ее министр культуры Владимир Мединский, а не являвшийся ее начальником глава Департамента культуры Москвы Сергей Капков. Это в его подчинении находятся соседи Третьяковки на Крымском валу – парк скульптур "Музеон" и парк Горького с галереей "Гараж". И это его идея некоего культурного кластера, то есть единого культурного пространства с комфортной средой, сетует Капков, не нашла поддержки в федеральном музее.
Руководитель Лаборатории музейного проектирования, однофамилец Ирины Лебедевой Алексей Лебедев говорит, что сам по себе кластер – это не хорошо и не плохо. Все зависит от наполнения и от концепции:
Почему Третьяковская галерея не собирает минералы и чучела? А потому что не должна!
– Культурные кластеры – достаточно широко распространившаяся в последние 20 лет тенденция в мировой практике, но только я бы не сказал, что в музейной. Музеи в них занимают довольно маленькую часть, потому что культурные кластеры, в первую очередь, подразумевают существование всякого рода культурных индустрий, то есть художественных активностей. А музеи занимают там свое, иногда довольно скромное место. А иногда вообще их там нет. Таким образом, слово "кластер" может обозначать бог знает что.
Что такое парк "Музеон" – пока не очень понятно. Долгое время он был просто свалкой памятников, снятых с улиц Москвы. А что из этого можно извлечь? Чтобы это место было не просто складом или архивом городской скульптуры, а что-то более интересное. В чем проект? В чем идея? Я пока не знаю.
– Есть ли у вас объяснение, почему уволили Ирину Лебедеву?
– Могу лишь сказать, что официальные сообщения меня совершенно не убеждают. Произносится, например: "Потому что Третьяковская галерея так и не стала методическим центром". А она и не должна им быть. В Российской Федерации методическим центром по художественным музеям еще с советских времен является Русский музей. Там есть специальный методический отдел, который работает с региональными музеями. А два методических центра не нужны! В этом смысле также можно сказать, а почему Третьяковская галерея не собирает минералы и чучела? А потому что не должна!
Из всех сообщений я могу сделать только один вывод: Министерство культуры реальных причин оглашать не хочет. То, что говорится и, кстати, говорится вразнобой, ничего не объясняет, – считает Алексей Лебедев.
О том, как происходило увольнение Ирины Лебедевой, расспросим у старшего научного сотрудника отдела графики XX века Татьяны Горячевой. В галерее она работает с 1977 года, так что на ее веку была не одна смена руководства. Но эта – особенная:
– В музейном мире ходили какие-то слухи, что Ириной Лебедевой недовольны в Министерстве культуры, но тем не менее все шло своим чередом, все было в порядке. С другой стороны, это событие было полной неожиданность для всего коллектива и, по-моему, для самой Ирины Владимировны.
– И в самом деле, ей же летом продлили пятилетий контракт.
...Это было некрасиво и неожиданно. Должность директора музея такого ранга и такого уровня требует хотя бы прозрачности обвинений
– Именно так! Для нас всех это не очень понятно. Лебедева – прекрасный профессионал, знаток, специалист в области искусства начала XX века. Она энергичный человек, трудоголик, работает по 10 часов в сутки. И человек очень честный и порядочный. С другой стороны, Зельфира Трегулова, которую я тоже хорошо знаю, хотя не так близко, как Ирину Лебедеву, с которой я больше 30 лет проработала, Зельфира тоже профессионал высокого класса. У нее тоже блестящая репутация среди искусствоведов и музейщиков. И она тоже трудоголик и тоже порядочный человек, прекрасно разбирающийся в музейных проблемах, в хранении и выставочных практиках.
Неожиданность этого всего и загадочность была в том, что поменяли не то что плохого директора на хорошего. Или хорошего на плохого. И поменяли не на какого-нибудь ставленника вроде министерского чиновника, что хотя бы было понятно. Нет! Поменяли одного хорошего специалиста на другого хорошего специалиста.
Все происходило в Лаврушинском переулке. Туда пришел Мединский, вместе с Зельфирой Трегуловой. В приемной директора он объявил, что теперь это ваш новый директор. А Лебедева уволена. Что прошу без саботажа, а кто будет саботировать, тот пусть пишет заявление об уходе. Как-то все это было обставлено некрасиво. Некрасиво, неожиданно. Все-таки должность директора музея такого ранга и такого уровня требует хотя бы прозрачности обвинений. И все, что потом объяснялось министерством через СМИ, выглядит очень беспомощно.
– Большинство претензий сводятся к недостаточно комфортной среде для посетителей. О выставках и постоянной экспозиции – ни слова.
– Лебедева это же не из своего кармана должна делать: вай-фай, кафе. Не давать денег и спрашивать, почему нет кафе и почему замедлилось строительство нового здания, мне это совершенно непонятно.
– Отчасти деньги зарабатывает сама галерея за счет продажи билетов. Одна из претензий связана с тем, что в планах галереи – снизить посещаемость на 15 процентов.
– Это связано с тем, что министерство решило сделать бесплатным вход для школьников в федеральные музеи. А дети составляют большой процент посетителей. Таким образом, не количество посетителей снизится, а количество проданных билетов.
– Сергей Капков неоднократно говорил, что Третьяковская галерея очень плохо идет на контакт с московскими институциями.
– Мне тут есть что сказать, от своего собственного лица, человека, который проработал 38 лет в музее. Вот Капков предлагает построить единое культурное пространство с "Гаражом", с "Музеоном", с парком культуры. А он, собственно говоря, что под этим подразумевает? Чисто внешнюю сторону? Проложить общие дорожки, поставить лавочки, фонари и киоски с мороженым? Или что? Это культурное пространство пока не очень получается, хотя бы потому, что территория, прилегающая к зданию галереи на Крымском валу, принадлежит "Музеону", который ведет себя как феодал. Взял да и закрыл проезжую часть к Третьяковской галерее. Я не имею в виду Крымскую набережную, на которой московские власти сделали пешеходную зону и тем самым создали транспортный коллапс на Садовом кольце. Но именно "Музеон" закрыл ворота, через которые въезжал наш служебный транспорт. Теперь мы должны каждый раз выпрашивать пропуск для проезда фургонов с картинами при подготовке выставок. Если уж строить совместное культурное пространство, то начинать нужно с уважения к музею, как мне кажется.
Я за всем этим вижу очень поверхностную концепцию, только прекраснодушные мечтания. Отлично делать общее культурное пространство, чтобы публика шла-шла по парку и приходила в здание на Крымском валу. Но когда произносятся упреки в том, что мы не даем открыть внутренний двор, люди просто не желают вникнуть в чисто музейные проблемы. Открыть такой сквозной проход – это проблема. Музейным сотрудникам это объяснять не нужно. Им и так все понятно. Про охрану, про билеты, про пользование туалетами, уж простите, той публикой, которая будет идти насквозь, и так далее. Поэтому, когда говорят, что Ирина Лебедева не шла на сближение, что она сопротивлялась, я как музейный сотрудник понимаю, почему она сопротивлялась, – говорит Татьяна Горячева.
