Украинский кризис привел к расколу в националистическом движении России. К такому выводу пришли эксперты информационно-аналитического центра “Сова”. Националистическое движение в России и раньше не было единым, но противоречие по отношению к украинскому вопросу не ослабит позиции российских радикалов, а создаст новые проблемы в обществе. Ежегодный доклад "Совы" о состоянии национализма и ксенофобии говорит, что в России сегодня националисты подвергаются законному преследованию в основном за публикации в интернете, а не за акты насилия.

Исследование показало, что на поведение националистов в России в первое полугодие 2014 года повлияли не внутриполитические события, а международные отношения, в частности, украинский кризис, в который вовлечена Россия. Украинские события поспособствовали расколу в среде националистов. Правые организации поделились на тех, что поддерживают так называемую “русскую весну”, и тех, кто выступает против нее, рассказала одна из авторов доклада Вера Альперович:

– “Русскую весну” поддерживает большая часть ультраправого сообщества. Это лидеры прокремлевских организаций: например, Алексей Журавлев (партия “Родина”), лидеры “Народного собора”. Это также большое количество националистов-оппозиционеров: Константин Крылов и Владимир Тор из Национально-демократической партии, Валерий Соловей (“Новая сила”), Игорь Артемов, Эдуард Лимонов, часть лидеров организаций, входящих в объединение “Русские” – Дмитрий Бобров (“Национал-социалистическая инициатива”), Станислав Воробьев (РИД). Они увидели конфликт на Украине в националистическом окрасе: украинцы центра и запада страны против русских юго-востока. Эти националисты выступают за более активное вмешательство России в конфликт, многие – за введение войск на Украину для последующего присоединения Донецка и Луганска и вообще так называемой Новороссии. Также они приветствуют присоединение Крыма.

По наблюдениям Веры Альперович, среди сторонников украинской “русской весны” тоже нет согласия. Ультраправые расходятся в определении этнического состава Украины. Одни считает, что в соседнем государстве проживают две этнические группы – украинцы и русские, которых притесняют. Поэтому их надо защищать. Другие убеждены, что никаких украинцев не существует и сейчас русские воюют с теми русскими, чье сознание было заморочено украинизацией. Но тем не менее Россия должна вступиться за тех, кто все еще осознает себя русскими, ну а потом, как очень многие из этих националистов считают, надо бы разобраться с теми русскими, которые по каким-то непонятным причинам считают себя украинцами. И сторонники, и противники доктрины “русской Украины” выступают за вмешательство России в это противостояние, но часто демонстрируют разногласия в толковании истинных намерений российских властей, говорит Вера Альперович:

– Кто-то, и таких меньшинство, одобряет российского президента, говорит “наконец-то он поддержал русских”. Другие же, и таких очень много, считают, что президент решал свои сугубо частные вопросы, а националистический окрас событий на Украине сильно преувеличен Кремлем, чтобы создать негативный образ националистов как таковых. Эти считают, что запад и восток Украины испытывают конфликт мировоззренческий: с одной стороны – украинцы, желающие построить национальное государство, с другой – ностальгирующие по Советскому Союзу и испытывающие патерналистские ожидания по отношению к России. К этой группе националистов, которые не разделяют идею “русской весны”, относятся московские лидеры объединения “Русские” Дмитрий Демушкин, Владимир Басманов, лидеры петербуржских ультраправых, в том числе Максим Калиниченко.

Вера Альперович говорит, что в результате споров по украинскому вопросу многие активные националисты покинули свои организации:

– Эти разногласия привели к большому количеству склок. Независимо от того, какую позицию заняли руководители организаций, нашлись несогласные. Поэтому был массовый исход “еретиков”. Казалось бы, националистам можно было использовать “украинский вопрос” как актуальный, но сторонники “русской весны” теперь потеряли свою оригинальность и стали всего лишь выразителями широко распространенного в обществе мнения. Те националисты, которые придерживаются другой точки зрения по “украинскому вопросу”, просто побоялись с ней публично выступать и идти против доминирующего мнения.

Эксперт Елена Струкова (еще одна из составителей доклада) описала нынешнее партийное деление националистических групп. Они делятся на патриотов-государственников, национал-демократов и радикалов. Среди зарегистрированных Минюстом националистических партий, по ее словам, числятся только первые. В качестве примера она привела партию “Родина”, некогда возглавляемую Дмитрием Рогозиным. Отдельные представители других групп пытались зарегистрироваться, однако наткнулись на противодействие со стороны властей.

За первую половину этого года произошло меньше нападений по националистическим мотивам, чем в аналогичный период прошлого года, отмечает другой автор доклада Наталья Юдина. Большинство таких инцидентов по-прежнему происходит в Москве и Петербурге, также в лидерах по этой статистике Краснодар. Сократилось число нападений на представителей ЛГБТ.

Что касается расследований преступлений националистов, то уголовное преследование за насилие встречается в два раза реже, чем за пропаганду насилия, а до суда доходит таких дел в пять раз меньше. Чаще всего по делам о пропаганде насилия судят за посты в интернете. Обычно обвиняемые – это пользователи соцсетей, в основном “ВКонтакте”. При этом они нередко являются даже не авторами сообщений или видеороликов, а просто делают репост. Директор центра “Сова” Александр Верховский подытожил: после украинского кризиса снизился уровень нетерпимости граждан России к кавказцам, а отношение к украинцам, наоборот, ухудшилось. Александр Верховский обратил внимание на ожидаемые последствия вооруженного конфликта на Украине для российского общества:

– Множество людей воюет в Украине. Эта война закончится, и они вернутся. Но это не принесет спокойствия (что мы помним по локальным войнам 1990-х годов). Это повлияет на возрастной состав радикальных групп: сейчас они в основном молодежные, а с Украины вернутся “взрослые дяди”, многие из которых могут примкнуть к радикальным группам. Если говорить о правоприменении, то явно недостаточно внимания к насильственным действиям на почве нетерпимости и убитых больше, чем было за первую половину прошлого года. Скорее всего, в перспективе мы получим возрождение сетевых структур насильственных групп, которые действовали несколько лет назад в неонацистской среде. Трудно сказать, насколько долговременно это снижение неприязни к традиционным объектам – среднеазиатам, кавказцам, выходцам из восточных стран. Сейчас мы видим довольно агрессивную внешнеполитическую пропагандистскую кампанию на телевидении. Она не может просто так закончиться, когда исчерпает себя украинский кризис, и куда-то будет перенаправлена. Это чревато тем, что расширяется круг людей, которые готовы примкнуть к каким-либо радикальным группам просто потому, что радикальные действия становятся все более приемлемыми. Это не означает, что непременно станут больше убивать по подворотням, что мы наблюдали все 2000-е годы. Очень расширилась практика ограниченного насилия, которое применяется во время рейдов – антинаркотических, антимигрантских, антипедофильских. Люди практикуют насилие, но в таких формах, чтобы и наказания избежать (как правило, избегают), и даже приобрести некое паблисити.

“Насилие постепенно нормализуется”, – делает вывод Александр Верховский и, как одно из следствий, предсказывает также рост нападений на политических оппонентов с целью запугивания.