"Только когда я уехал в Швейцарию в 1965-м – и через год в Англию – идея моей родной страны стала на расстоянии формироваться в моей голове; и эта идея, за тридцать с лишним лет, что я живу заграницей, росла и множилась. Для меня вся Республика была чем-то странно нереальным, скорее, нескончаемым дежавю. Будучи всего лишь гостем в Англии, я по-прежнему колеблюсь между чувством сопричастности к ней и ощущением потерянности. Однажды мне приснилось – и произошло это, подобно Гебелю, в Париже – что меня разоблачили как предателя родины и обманщика. Не в малой степени из-за подобных дурных предчувствий, я особенно благодарен за принятие в члены Академии, эту столь нежданную форму признания". Я процитировал в собственном переводе финал речи В.Г. Зебальда, немецкого писателя, добровольного изгнанника, прочитанной им в 1999 году на церемонии принятия в Германскую Академию. Через два года Зебальд умрет от сердечного приступа, сидя за рулем автомобиля, который мчался по норфолкской трассе. Там же, в Великобритании, Англии, Норфолке, он и похоронен.

Зебальд, пожалуй, самый известный в последние сто лет пример выходца из Германии, который стал частью английской культуры, английской жизни, оставаясь при этом немцем. Более того, жизнь на острове окончательно сформировала его как немца; сама идея Германии (имеется в виду, конечно, ФРГ, "Республика", это слово он использует в речи) стала относительно отчетливой в сознании Зебальда лишь на расстоянии. Германия постоянно занимала мысли и воображение писателя, но не в меньшей степени – Англия, и даже Уэльс, ведь детство героя романа "Аустерлиц" проходит в маленьком городке, затерянном в валлийских горах. Литературными родителями Зебальда были как немцы, так и англичане – Хебель, Жан-Поль, Роберт Вальзер, Томас Браун; сама его художественная мысль неустанно бродит между этими двумя странами, печальная, меланхоличная, уставшая от перемещений, но не могущая существовать иначе. Тем страннее, что Зебальд не стал героем вышедшей недавно книги Миранды Сеймур "Благородные начинания: жизнь двух стран, Англии и Германии, во множестве историй".

Есть мнение, что эта (и несколько других) книг специально написаны к грядущему через год столетию начала Первой мировой войны, когда Англия (Великобритания) и Германия впервые вступили друг с другом в настоящую войну. Среди других – претендующих на большую академическую серьезность – называют исследование поп-историка и журналиста Макса Хастингса "Катастрофа: Европа движется к войне 1914 года". Хастингс недавно вызвал небольшое возмущение, обвинив британское правительство в намерении умолчать в ходе юбилейных мероприятий 2014 года о немецкой вине за развязывание Первой мировой. Мол, политкорректность и тесные союзнические отношение сегодняшних Лондона и Берлина важнее для политиков исторической правды. Меж тем, отчетливой "правды" тут, как представляется, быть не может – в начале самой бессмысленной катастрофы в новой истории Европы виноваты политики (и отчасти голосовавшее за этих политиков население) всех стран-участниц. Тем более легко сваливать вину на тех, кого больше нет в живых – на почившие империи Российскую, Германскую, Австро-Венгерскую и Османскую. Тут вопрос не "политкорректности", а обычной корректности – человеческой и корректности мышления.

Впрочем, вернемся к книге Миранды Сеймур. У Англии с Германией не могло быть таких love/hate relationships, как у той же Англии с Франции (или столь сумбурного и нежного романа, как у Ирландии с Францией). Прежде всего, потому что Германия, как единое государство, возникло только в 1871 году, после победы во франко-прусской войне. Так что встретиться на полях сражений у солдат Великобритании и Германской империи до 1914 года шансов почти не было. Зато вот отношения Англии (не Шотландии, Уэльса или даже всей Великобритании, а именно Англии) с немецкими землями, немецкой культурой, с немцами, в конце концов, до 1914-го были, в основном мирными и вполне доброжелательными. Иногда дело доходило до нежной дружбы и даже восторгов, как в случае некоторых английских романтиков, восхищавшихся немецкой литературой того (и предшествующего) периода, или меломанов, боготворивших Баха, Моцарта (если считать его немцем), Бетховена (тоже самое), Вагнера и так далее. Любопытно, что Георг-Фридрих Гендель, в двадцатипятилетнем возрасте переехавший в Лондон и проживший там всю свою долгую жизнь, считается, как немецким, так и английским композитором. Наконец, в лондонской галерее Тейт история английской живописи начинается с гольбейновских портретов. Немецкое влияние на английскую культуру, конечно, не было столь сильным, как французское или итальянское (и наоборот – английское на немецкую не столь значительно, как на ту же французскую), но перед нами образец скромной, сосредоточенной и невероятно плодотворной совместной работы; собственно, это то, чем (были) всегда знамениты оба народа, особенно немцы.

Впрочем, отношения эти носили характер скорее немецкого экспорта в Англию, а не наоборот. Великобританией с начала XVIII века правит ганноверская (виндзорская) династия; германские государства вообще славились своими поставками монархов в другие страны – возьмем, к примеру, Россию, в XIX веке – Болгарию, Грецию и так далее. Впрочем, если говорить об Англии, эта история началась раньше – Сеймур начинает свою книгу с 1613 года, с брака дочери английского короля Якова Елизаветы с курфюрстом Пфальца Фридрихом V. Проследим дальнейший ход этого династического англо-немецкого сюжета. Фридрих через несколько лет станет главой так называемой Евангелической лиги, восставшие против австрийских императоров чехи призовут его на свой трон, армия протестантов под его командованием будет разбита австрийцами на Белой горе под Прагой в 1620 году. После поражения "Зимнего короля" (так его прозвали) лишили владений; Фридрих с семьей удалился в изгнание в Гаагу, где провел десять с лишним лет в беспрестанных интригах, предпринимая попытки вернуть потерянное. Ранняя смерть в 1632 году поставила точку в его судьбе. Что касается Елизаветы, то она прожила в изгнании долгие годы (несмотря на то, что ее сын Карл вернул семейству курфюршество Пфальц), переехав в Англию лишь в 1662 году после реставрации своего племянника Карла II на английском престоле. К тому времени она потеряла нескольких детей, а ее брат, английский король Карл I был казнен в 1649 году. Сын Елизаветы и Фридриха, легендарный принц Руперт, знаменитый генерал роялистской армии времен гражданской войны в Англии, после победы Кромвеля активно участвовал в Тридцатилетней войне на континенте, после Реставрации вернулся в Англию, командовал флотом, был известен как талантливый художник-любитель, естествоиспытатель (со-основатель Королевского Общества), колониальный чиновник в гамбийских владениях короны и неутомимый покровитель актрис. Руперт умер в почтенном для тех времен возрасте 61 года, и был похоронен с государственными почестями в Вестминстерском аббатстве. Через шесть лет после его смерти, в 1688 году так называемая "Славная революция" свергнет династию Стюартов с престола. На трон взойдет голландец Вильгельм Оранский, женатый на дочери свергнутого Якова II Стюарта Анне. Анна, в свою очередь, будет править страной после смерти мужа в 1702 году. Наконец, в 1713-м, в возрасте 49 лет, королева Анна умрет бездетной. На британский престол тогда пригласят уже настоящего немца, представителя ганноверской династии Георга Людвига, сына Софьи (дочери Елизаветы Стюарт и "Зимнего короля" Богемии, внучки Якова I Стюарта). Так ровно сто лет спустя замкнулся англо-немецкий сюжет, начатый королем Яковом, выдавшим в 1613 году свою дочь за пфальцского курфюрста.

Конечно, Сеймур предпочитает меньше рассказывать о династических делах и царственных особах, а больше о сюжетах из не столь сиятельных сфер. Среди ее героев – сентиментальные английские путешественники по Германии в 1830-40-х годах, немецкие политические эмигранты в Англии примерно того же времени (кстати говоря, "Манифест коммунистической партии" был сочинен и издан в Лондоне в 1848 году) и даже колониальный авантюрист, искатель приключений, жесткий и талантливый администратор африканских владений Британии Сесиль Родс, который в завещании основал стипендию для американцев и немцев, обучающихся в Оксфорде. Сеймур раскопала дальнейшую историю этой стипендии: ее закрыли для студентов из Германии в 1914 году, возобновили в 1929-м, снова закрыли в 1939-м и вновь восстановили в 1969 году. Есть известное изящество в том, что последние три даты кончаются на девятку.

Сеймур не только сочинила любопытную книжку, она заставляет нас посмотреть на историю Европы несколько необычным образом – поверх от Священных и Тройственных Союзов и Венских конгрессов. Германия – до того, как объединилась и стала могущественной экономически, политически, милитаристски – во многом была преимущественно небогатым, довольно тихим и мирным (за исключением воинственной Пруссии), невероятно культурным (во всех смыслах, от великих университетов до уровня грамотности населения) регионом. Она поставляла тогда не машины или пушки, а учителей, аптекарей, музыкантов. Превращение владений Канта, Жан-Поля, Шуберта в державу Круппа, Людендорфа и Карла Либкнехта произошло столь стремительно, что поначалу мало кто заметил это изменение. Немецкий инструктор в турецкой армии пришел на смену немцу-учителю музыки в романе Тургенева. После чего началось то, что началось в двадцатом веке; искать виноватых в этой катастрофе – все равно что объяснить Октябрьскую революцию 1917 года проделками германского генерального штаба. После 1945 года образ Германии опять изменился – но многие еще не привыкли к этому, продолжая невесело шутить в стиле never mention the war. Чтобы понять, обдумать, сформулировать на дистанции новый образ родной страны, В.Г. Зебальд отправился в эмиграцию в Англию. Такова история немецко-английских связей – от импорта пфальцских курфюрстов до добровольного изгнания меланхоличных писателей.

Miranda Seymour. Noble Endeavours: The Life of Two Countries, England and Germany, in Many Stories. L.: Simon & Schuster, 2013. 512 p.