Министры финансов стран ЕС решили дать Греции еще немного денег – 32,6 миллиардов евро. И отсрочить на два года, до 2016-го, срок, к которому греческое правительство должно, хоть трава не расти, привести свои бюджетные показатели в относительный порядок. В целом для того, чтобы вывести их страну из небывалого долгового кризиса, грекам уже обещаны 240 миллиардов евро кредита, который Евросоюз и МВФ выдают Афинам, как рыбий жир малышу – постепенно, по ложечке...
Греция, как и ребенок, которого пичкают рыбим жиром, плюется – не от того, что ей дают денег, а от того, что дары эти – данайские, ибо сопровождаются мерами жесткой экономии и разными непопулярными реформами. При этом главный доктор в лице Германии еще и приговаривает, что «греки сделают лучше для себя, если выполнят договоренности» с кредиторами. В ответ греки бастуют, ходят на демонстрации и бьют витрины. Но в глубине души они, похоже, уже примирились с неизбежным – в том числе и с тем, что зима, как пугает лидер оппозиционной левой партии «Сириза» Алексис Ципрас, может быть голодной и холодной. По его словам, падение доходов многих греческих семей таково, что в ближайшие месяцы они уже не смогут позволить себе покупку ряда жизненно необходимых товаров.
Среди экономистов нет единства по вопросу о перспективах Греции, но скептики давно превалируют. Они считают, во-первых, что эта страна вошла в такое долговое пике, из которого она не вынырнет еще пару десятилетий, и международные кредиты на самом деле только ухудшают ситуацию. Дефолт, возможно, только пошел бы греческой экономике на пользу и привел бы хоть и к болезненному, но относительно быстрому выходу из кризиса – как это случилось в России после 1998 и в Аргентине после 2002 года. Во-вторых, полагают скептики, Греция скорее выкарабкалась бы из долгового болота, если бы вышла из еврозоны, вернулась к национальной валюте и быстренько обесценила бы ее, стимулировав тем самым экспортные усилия собственных производителей.
Все эти скучные экономические рассуждения, впрочем, не учитывают высоких европейских резонов, с которыми (по-английски) можно вкратце ознакомиться, к примеру, вот здесь. Дело не в самой Греции, которая совсем невелика и не столь уж важна, а в цепной реакции, которую мог бы вызвать ее выход из еврозоны (Испания, Италия и иные костяшки домино, более увесистые, чем Греция). Есть и кое-что еще: удар по интересам французских и немецких банков, за которые ЕС, по железной логике капитализма, готов бороться до последнего грека. В результате Греция превращается для еврозоны в этакий чемодан без ручки, который нести тяжело, а выбросить жалко.
Похоже, дело в том, что Европа – по крайней мере та ее часть, которая объединена отсутствием границ, единым рынком и общей валютой, – действительно превратилась в своего рода семью или по крайней мере общежитие. Только семейство это странное: на семейных советах некоторые темы там обходят стыдливым молчанием, а иным сорванцам, как это случилось с Грецией времен тотальных приписок и вранья в экономической статистике, позволяют назло маме отморозить не только пальчик, но и голову. После чего отмороженного начинают лечить – но, как выясняется, чрезмерно консервативными методами, которые помереть не дают, однако и жизнь здоровой и радостной не делают.
В относительно давние времена самую слабую на данный момент европейскую державу называли «больным человеком Европы». (Чаще всего это звание доставалось Османской империи). Этот титул был малопочетным, но подразумевал определенную субъектность и важность «больного человека». И в самом деле, как только ни обхаживали дипломаты и политики «здоровых» держав того же турецкого султана и его министров в периоды военно-политических кризисов! Нынче ситуация изменилась. Место «больных людей» заняли «больные дети Европы» – малые и средние государства вроде Греции, Португалии или Ирландии, где глубина кризиса такова, что самостоятельно – и при этом не выходя из еврозоны – они из него, очевидно, не выберутся. Поэтому остается «слушаться маму», жертвуя ответственностью за собственные дела.
Этот опыт кажется опасным, поскольку изменяет саму суть европейского проекта. Вместо единства в продуктивном многообразии, которое должен был олицетворять ЕС, он превращается в иерархию авторитарных, подозрительных и измученных заботами «родителей» и нездоровых, тоже несчастных, но при этом безответственных «детей», живущих на родительские подачки. Толку от такого «воспитания» не будет – это я вам как родитель говорю.
Греция, как и ребенок, которого пичкают рыбим жиром, плюется – не от того, что ей дают денег, а от того, что дары эти – данайские, ибо сопровождаются мерами жесткой экономии и разными непопулярными реформами. При этом главный доктор в лице Германии еще и приговаривает, что «греки сделают лучше для себя, если выполнят договоренности» с кредиторами. В ответ греки бастуют, ходят на демонстрации и бьют витрины. Но в глубине души они, похоже, уже примирились с неизбежным – в том числе и с тем, что зима, как пугает лидер оппозиционной левой партии «Сириза» Алексис Ципрас, может быть голодной и холодной. По его словам, падение доходов многих греческих семей таково, что в ближайшие месяцы они уже не смогут позволить себе покупку ряда жизненно необходимых товаров.
Среди экономистов нет единства по вопросу о перспективах Греции, но скептики давно превалируют. Они считают, во-первых, что эта страна вошла в такое долговое пике, из которого она не вынырнет еще пару десятилетий, и международные кредиты на самом деле только ухудшают ситуацию. Дефолт, возможно, только пошел бы греческой экономике на пользу и привел бы хоть и к болезненному, но относительно быстрому выходу из кризиса – как это случилось в России после 1998 и в Аргентине после 2002 года. Во-вторых, полагают скептики, Греция скорее выкарабкалась бы из долгового болота, если бы вышла из еврозоны, вернулась к национальной валюте и быстренько обесценила бы ее, стимулировав тем самым экспортные усилия собственных производителей.
Все эти скучные экономические рассуждения, впрочем, не учитывают высоких европейских резонов, с которыми (по-английски) можно вкратце ознакомиться, к примеру, вот здесь. Дело не в самой Греции, которая совсем невелика и не столь уж важна, а в цепной реакции, которую мог бы вызвать ее выход из еврозоны (Испания, Италия и иные костяшки домино, более увесистые, чем Греция). Есть и кое-что еще: удар по интересам французских и немецких банков, за которые ЕС, по железной логике капитализма, готов бороться до последнего грека. В результате Греция превращается для еврозоны в этакий чемодан без ручки, который нести тяжело, а выбросить жалко.
Похоже, дело в том, что Европа – по крайней мере та ее часть, которая объединена отсутствием границ, единым рынком и общей валютой, – действительно превратилась в своего рода семью или по крайней мере общежитие. Только семейство это странное: на семейных советах некоторые темы там обходят стыдливым молчанием, а иным сорванцам, как это случилось с Грецией времен тотальных приписок и вранья в экономической статистике, позволяют назло маме отморозить не только пальчик, но и голову. После чего отмороженного начинают лечить – но, как выясняется, чрезмерно консервативными методами, которые помереть не дают, однако и жизнь здоровой и радостной не делают.
В относительно давние времена самую слабую на данный момент европейскую державу называли «больным человеком Европы». (Чаще всего это звание доставалось Османской империи). Этот титул был малопочетным, но подразумевал определенную субъектность и важность «больного человека». И в самом деле, как только ни обхаживали дипломаты и политики «здоровых» держав того же турецкого султана и его министров в периоды военно-политических кризисов! Нынче ситуация изменилась. Место «больных людей» заняли «больные дети Европы» – малые и средние государства вроде Греции, Португалии или Ирландии, где глубина кризиса такова, что самостоятельно – и при этом не выходя из еврозоны – они из него, очевидно, не выберутся. Поэтому остается «слушаться маму», жертвуя ответственностью за собственные дела.
Этот опыт кажется опасным, поскольку изменяет саму суть европейского проекта. Вместо единства в продуктивном многообразии, которое должен был олицетворять ЕС, он превращается в иерархию авторитарных, подозрительных и измученных заботами «родителей» и нездоровых, тоже несчастных, но при этом безответственных «детей», живущих на родительские подачки. Толку от такого «воспитания» не будет – это я вам как родитель говорю.
