Заместитель премьер-министра Великобритании Ник Клегг несколько дней назад встретился в Лондоне с матерью и сыном Михаила Ходорковского и обсудил с ними причины его ареста, оба судебных процесса и условия его содержания в заключении. О встрече с британским вице-премьером Марина Ходорковская рассказала корреспонденту РС в Лондоне.
Британские официальные лица неоднократно выражали обеспокоенность юридической обоснованностью ареста Михаила Ходорковского и правонарушениями в ходе двух судебных процессов над ним. Во время своего визита в Москву в сентябре прошлого года премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон поднимал вопрос о положении Ходорковского и говорил о необходимости реформы российской правовой системы. Приезд в Лондон матери и сына бывшего главы ЮКОСа совпал с зарубежной поездкой Кэмерона – он был на саммите североевропейских и прибалтийских стран в Стокгольме. Марину Ходорковскую и ее внука принял британский вице-премьер Ник Клегг. Беседа проходила в правительственной резиденции и продолжалась около часа. Во время беседы речь шла о политической мотивированности дела Ходорковского, о допущенных правонарушениях в ходе двух судебных процессов, о нарушениях закона тюремными властями.
После встречи с Мариной Ходорковской Ник Клегг заявил:
- В ходе судебных процессов над Михаилом Ходорковским были выявлены серьезные правонарушения, а его дело получило международный резонанс. Мы серьезно обеспокоены правовыми основаниями, которые были использованы для его осуждения. Президент Медведев ранее заявлял о намерении укрепить верховенство закона в России, включая борьбу с коррупцией и укрепление независимости судебной системы. Очевидно, что России необходимо продемонстрировать прогресс в отношении этих обязательств.
В интервью Радио Свобода Марина Ходорковская рассказала о цели своей встречи с Ником Клеггом:
– У меня цель всегда одна – чтобы каким-то образом повлияли на наше правительство в отношении судьбы сына.
– Какова была реакция на ваш призыв?
– Реакция внешне была очень позитивная. Никто, конечно, не скажет "Мы будем делать то-то и то-то", все говорят "Мы озабочены, мы стараемся, мы, что можем, делаем". Никаких особенных обещаний он не давал. В общем, выразил сочувствие и намекнул - что они могут, они делают.
– Что вы рассказывали Нику Клеггу?
– Он задавал вопросы по поводу того, в каких условиях сын содержится, очень интересовался нашими последними общественными событиями, я имею в виду митингами.
– С вашей точки зрения, как британские власти могли бы повлиять на российские?
– Максимально. И то, что я, конечно, считаю маловероятным – это замораживание их счетов и отказ в визах.
– Вы, видимо, слышали, что, возможно, Михаилу Ходорковскому удастся выйти из заключения до окончания срока...
– Не знаю, насколько эти слухи имеют под собой почву. Скорее всего, желаемое принимается за возможное. Потому что никаких намеков от власти нет.
– Когда последний раз вам удалось увидеться с сыном?
– 24 января. Встреча у нас происходит четыре часа по телефону через стекло. Семья раз в три месяца имеет возможность встретиться в комнате общежития лично.
– С кем еще вы общались в Лондоне из официальных лиц?
– Это был министр внутренних дел теневого кабинета лейбористской партии, председатель внепартийной группы по России. Это была Хелен Гудман, член парламента, заместитель министра культуры теневого кабинета лейбористской партии, председатель парламентского комитета по международным делам, член парламента Дэвид Милибенд – это известный человек, бывший министр иностранных дел.
– Чем они интересовались?
– В общем, кроме условий содержания, их очень интересовало настроение российской публики, его изменения. Очень интересовались людьми, пришедшими на митинг, как в защиту, так и против нашего премьер-министра. Все они говорили: "Понимаете, если ваш народ доволен всем, то чего мы будем вмешиваться, какой смысл?" Там, кроме меня, был еще правозащитник Лев Александрович Пономарев. Он отвечал на вопросы по поводу нарастающего протеста, рассказывал, что делают правозащитники.
– Как сейчас чувствует себя Михаил Ходорковский?
– Восемь с половиной лет тюрьмы не прибавляют здоровья, но он же не жалуется.
– Как думаете, удастся ли добиться его освобождения до окончания срока?
– Все будет зависеть от нарастания протестного настроения в стране. Если оно будет нарастать – может быть. Если нет – конечно, надеяться не на что.
Британские официальные лица неоднократно выражали обеспокоенность юридической обоснованностью ареста Михаила Ходорковского и правонарушениями в ходе двух судебных процессов над ним. Во время своего визита в Москву в сентябре прошлого года премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон поднимал вопрос о положении Ходорковского и говорил о необходимости реформы российской правовой системы. Приезд в Лондон матери и сына бывшего главы ЮКОСа совпал с зарубежной поездкой Кэмерона – он был на саммите североевропейских и прибалтийских стран в Стокгольме. Марину Ходорковскую и ее внука принял британский вице-премьер Ник Клегг. Беседа проходила в правительственной резиденции и продолжалась около часа. Во время беседы речь шла о политической мотивированности дела Ходорковского, о допущенных правонарушениях в ходе двух судебных процессов, о нарушениях закона тюремными властями.
После встречи с Мариной Ходорковской Ник Клегг заявил:
- В ходе судебных процессов над Михаилом Ходорковским были выявлены серьезные правонарушения, а его дело получило международный резонанс. Мы серьезно обеспокоены правовыми основаниями, которые были использованы для его осуждения. Президент Медведев ранее заявлял о намерении укрепить верховенство закона в России, включая борьбу с коррупцией и укрепление независимости судебной системы. Очевидно, что России необходимо продемонстрировать прогресс в отношении этих обязательств.
В интервью Радио Свобода Марина Ходорковская рассказала о цели своей встречи с Ником Клеггом:
– У меня цель всегда одна – чтобы каким-то образом повлияли на наше правительство в отношении судьбы сына.
– Какова была реакция на ваш призыв?
– Реакция внешне была очень позитивная. Никто, конечно, не скажет "Мы будем делать то-то и то-то", все говорят "Мы озабочены, мы стараемся, мы, что можем, делаем". Никаких особенных обещаний он не давал. В общем, выразил сочувствие и намекнул - что они могут, они делают.
– Что вы рассказывали Нику Клеггу?
– Он задавал вопросы по поводу того, в каких условиях сын содержится, очень интересовался нашими последними общественными событиями, я имею в виду митингами.
– С вашей точки зрения, как британские власти могли бы повлиять на российские?
– Максимально. И то, что я, конечно, считаю маловероятным – это замораживание их счетов и отказ в визах.
– Вы, видимо, слышали, что, возможно, Михаилу Ходорковскому удастся выйти из заключения до окончания срока...
– Не знаю, насколько эти слухи имеют под собой почву. Скорее всего, желаемое принимается за возможное. Потому что никаких намеков от власти нет.
– Когда последний раз вам удалось увидеться с сыном?
– 24 января. Встреча у нас происходит четыре часа по телефону через стекло. Семья раз в три месяца имеет возможность встретиться в комнате общежития лично.
– С кем еще вы общались в Лондоне из официальных лиц?
– Это был министр внутренних дел теневого кабинета лейбористской партии, председатель внепартийной группы по России. Это была Хелен Гудман, член парламента, заместитель министра культуры теневого кабинета лейбористской партии, председатель парламентского комитета по международным делам, член парламента Дэвид Милибенд – это известный человек, бывший министр иностранных дел.
– Чем они интересовались?
– В общем, кроме условий содержания, их очень интересовало настроение российской публики, его изменения. Очень интересовались людьми, пришедшими на митинг, как в защиту, так и против нашего премьер-министра. Все они говорили: "Понимаете, если ваш народ доволен всем, то чего мы будем вмешиваться, какой смысл?" Там, кроме меня, был еще правозащитник Лев Александрович Пономарев. Он отвечал на вопросы по поводу нарастающего протеста, рассказывал, что делают правозащитники.
– Как сейчас чувствует себя Михаил Ходорковский?
– Восемь с половиной лет тюрьмы не прибавляют здоровья, но он же не жалуется.
– Как думаете, удастся ли добиться его освобождения до окончания срока?
– Все будет зависеть от нарастания протестного настроения в стране. Если оно будет нарастать – может быть. Если нет – конечно, надеяться не на что.
