Председатель Совета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека Михаил Федотов в эфире Радио Свобода обрисовал перспективы Ходорковского и Лебедева. Разговор об этом шел в программе Михаила Соколова "Время гостей". Вот фрагмент этой программы.
- Насколько я помню Совет при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека пытался заступиться за Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, была создана некая группа, которая проводит общественно-правовую экспертизу по так называемому "делу ЮКОСа". Есть результаты?
- Сейчас эта работа находится на стадии завершения. Мы надеемся, что на очередной встрече с президентом мы сможем ему передать результаты этой экспертизы. Не мы же проводим экспертизу, мы только организуем ее проведение - так предусмотрено Положением о Совете, утвержденным президентом. Экспертизу проводят специалисты в области уголовного права, уголовного процесса, некоторых других отраслей права, причем не только российские специалисты, но и зарубежные, причем зарубежные специалисты проводят ее, опираясь на российское законодательство. Так что в заключении экспертов не будет ссылок на то, что "в Великобритании этот вопрос решался бы так" или "в Канаде он бы решался так". Нет, здесь речь пойдет только о том, как этот вопрос должен был бы, с точки зрения ученых, решаться по российскому законодательству, согласно российской правоприменительной практике, постановлениям пленума Верховного суда и так далее. Сейчас собраны заключения, полученные от этих экспертов. Идет подготовка документов к тому, чтобы передать их президенту.
-Это будет какой-то доклад?
- Да, это будет доклад, где мы расскажем президенту о том, какими принципами мы руководствовались, когда организовывали эту общественную правовую экспертизу. А эти принципы, на мой взгляд, очень важные. Один из них – это независимость экспертов, их неангажированность. Каждый эксперт, который участвовал работе, должен был нам дать гарантию, что он не участвовал в этом уголовном деле раньше - ни в качестве эксперта, ни в качестве внештатного советника или консультанта. Все эти люди никак не связаны ни с позицией защиты, ни с позицией обвинения.
- А сколько их?
- Около 20 человек.
- Фамилии не называете?
- Нет. Более того, они сами не знают, кто еще входит в состав экспертной группы. Мы сделали все для того, чтобы провести эту работу, обеспечив максимально возможную независимость экспертов.
- А кто будет сводить это в единый документ? Как будет отражено мнение большинства и мнение меньшинства?
- В документе должны быть отражены все мнения без исключения.
- Это будет просто набор мнений или это будет какое-то единое мнение?
- Я пока не стал бы говорить, кто конкретно этим занимается. Мы заинтересованы в том, чтобы не было никакого давления ни на кого - ни на экспертов, ни на тех, кто сейчас работает с экспертными заключениями. Все заключения будут переданы президенту. Сколько мы получим, столько мы и передадим. Но мы же не выполняем функцию почтового отделения, поэтому мы сделаем некий обобщающий документ, в котором будет отражен весь спектр мнений. Некая работа по обобщению этих мнений проводится. Но это не означает, что два эксперта высказались "за", а три эксперта высказались "против". Такого нет. Все мнения будут отражены: такой-то эксперт обращает внимание на то-то, такой-то эксперт обращает внимание на то-то и так далее. Объективность, объективность и еще раз объективность.
- А как на ваш взгляд, взгляд юриста, опираясь на этот доклад, президент, который все время говорит, что суд в России независим, может изменить судьбу Ходорковского и Лебедева?
- Нет, так вопрос не стоит. Президент, конечно, не может изменить судьбу этих людей...
- Помиловать может… Но не хочет.
- Помиловать может, но ни Ходорковский, ни Лебедев не обращались с ходатайствами о помиловании.
- А это не обязательно, как известно.
- Но для того, чтобы быть помилованным, надо просить о помиловании.
- При президенте Ельцине необязательно было просить.
- При Ельцине не было указа о порядке рассмотрения вопросов, связанных с помилованием.
- Но президент может свой указ отменить, а потом помиловать, правда?
- Но тогда сначала он должен отменить или изменить тот указ, который касается вообще процедуры помилования. Конечно, это возможный вариант.
- Принципиальная позиция президента – это то, что человек должен просить о помиловании?
- Это не позиция президента, а это позиция, отраженная в Конституции, хотя здесь есть разные интерпретации. Мне лично как раз близка точка зрения, которая сформулирована в ныне действующем указе, что все-таки человек, который хочет быть помилованным, должен обратиться с ходатайством о помиловании.
- Обратиться с ходатайством о помиловании - значит, признать вину?
- Нет, конечно. Это знак гуманизма со стороны главы государства.
- Но о гуманизме нужно попросить?
- Да, о гуманизме нужно попросить. Кстати, Совет ставил вопрос о том, чтобы объявить амнистию по преступлениям, связанным с предпринимательской деятельностью. Но пока наша позиция не была поддержана. Хотя я не исключаю, что мы этот вопрос будем снова и снова поднимать перед президентом. Но президент правильно говорит, что это не его функция, это функция Государственной Думы.
- А Государственная Дума последовательно большинством "Единой России" вопросы об амнистии снимает.
- Мне кажется, что если бы президент посоветовал Государственной Думе вернуться к этому вопросу, она могла бы этот вопрос решить по-другому. Все-таки авторитет президента очень высок.
- Вы считаете, что, опираясь на этот доклад, можно было бы, например, инициировать более широкую акцию, акт об амнистии, например, по экономическим преступлениям?
- Я думаю, что это было бы очень правильно.
- А какие-то другие варианты есть?
- Президент может поручить генеральному прокурору ознакомиться с этими материалами. И в том случае, если там будут убедительные аргументы в пользу того, чтобы рассмотреть данное дело в порядке надзора, генеральный прокурор может внести протест. Сейчас это называется не "протест", а "надзорное представление", по-моему.
- Вы не исключаете такой возможности?
-Это абсолютно четко прописано в нашем уголовно- уголовно-процессуальном законодательстве. Такой механизм есть.
Полная стенограмма программы.
- Насколько я помню Совет при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека пытался заступиться за Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, была создана некая группа, которая проводит общественно-правовую экспертизу по так называемому "делу ЮКОСа". Есть результаты?
- Сейчас эта работа находится на стадии завершения. Мы надеемся, что на очередной встрече с президентом мы сможем ему передать результаты этой экспертизы. Не мы же проводим экспертизу, мы только организуем ее проведение - так предусмотрено Положением о Совете, утвержденным президентом. Экспертизу проводят специалисты в области уголовного права, уголовного процесса, некоторых других отраслей права, причем не только российские специалисты, но и зарубежные, причем зарубежные специалисты проводят ее, опираясь на российское законодательство. Так что в заключении экспертов не будет ссылок на то, что "в Великобритании этот вопрос решался бы так" или "в Канаде он бы решался так". Нет, здесь речь пойдет только о том, как этот вопрос должен был бы, с точки зрения ученых, решаться по российскому законодательству, согласно российской правоприменительной практике, постановлениям пленума Верховного суда и так далее. Сейчас собраны заключения, полученные от этих экспертов. Идет подготовка документов к тому, чтобы передать их президенту.
-Это будет какой-то доклад?
- Да, это будет доклад, где мы расскажем президенту о том, какими принципами мы руководствовались, когда организовывали эту общественную правовую экспертизу. А эти принципы, на мой взгляд, очень важные. Один из них – это независимость экспертов, их неангажированность. Каждый эксперт, который участвовал работе, должен был нам дать гарантию, что он не участвовал в этом уголовном деле раньше - ни в качестве эксперта, ни в качестве внештатного советника или консультанта. Все эти люди никак не связаны ни с позицией защиты, ни с позицией обвинения.
- А сколько их?
- Около 20 человек.
- Фамилии не называете?
- Нет. Более того, они сами не знают, кто еще входит в состав экспертной группы. Мы сделали все для того, чтобы провести эту работу, обеспечив максимально возможную независимость экспертов.
- А кто будет сводить это в единый документ? Как будет отражено мнение большинства и мнение меньшинства?
- В документе должны быть отражены все мнения без исключения.
- Это будет просто набор мнений или это будет какое-то единое мнение?
- Я пока не стал бы говорить, кто конкретно этим занимается. Мы заинтересованы в том, чтобы не было никакого давления ни на кого - ни на экспертов, ни на тех, кто сейчас работает с экспертными заключениями. Все заключения будут переданы президенту. Сколько мы получим, столько мы и передадим. Но мы же не выполняем функцию почтового отделения, поэтому мы сделаем некий обобщающий документ, в котором будет отражен весь спектр мнений. Некая работа по обобщению этих мнений проводится. Но это не означает, что два эксперта высказались "за", а три эксперта высказались "против". Такого нет. Все мнения будут отражены: такой-то эксперт обращает внимание на то-то, такой-то эксперт обращает внимание на то-то и так далее. Объективность, объективность и еще раз объективность.
- А как на ваш взгляд, взгляд юриста, опираясь на этот доклад, президент, который все время говорит, что суд в России независим, может изменить судьбу Ходорковского и Лебедева?
- Нет, так вопрос не стоит. Президент, конечно, не может изменить судьбу этих людей...
- Помиловать может… Но не хочет.
- Помиловать может, но ни Ходорковский, ни Лебедев не обращались с ходатайствами о помиловании.
- А это не обязательно, как известно.
- Но для того, чтобы быть помилованным, надо просить о помиловании.
- При президенте Ельцине необязательно было просить.
- При Ельцине не было указа о порядке рассмотрения вопросов, связанных с помилованием.
- Но президент может свой указ отменить, а потом помиловать, правда?
- Но тогда сначала он должен отменить или изменить тот указ, который касается вообще процедуры помилования. Конечно, это возможный вариант.
- Принципиальная позиция президента – это то, что человек должен просить о помиловании?
- Это не позиция президента, а это позиция, отраженная в Конституции, хотя здесь есть разные интерпретации. Мне лично как раз близка точка зрения, которая сформулирована в ныне действующем указе, что все-таки человек, который хочет быть помилованным, должен обратиться с ходатайством о помиловании.
- Обратиться с ходатайством о помиловании - значит, признать вину?
- Нет, конечно. Это знак гуманизма со стороны главы государства.
- Но о гуманизме нужно попросить?
- Да, о гуманизме нужно попросить. Кстати, Совет ставил вопрос о том, чтобы объявить амнистию по преступлениям, связанным с предпринимательской деятельностью. Но пока наша позиция не была поддержана. Хотя я не исключаю, что мы этот вопрос будем снова и снова поднимать перед президентом. Но президент правильно говорит, что это не его функция, это функция Государственной Думы.
- А Государственная Дума последовательно большинством "Единой России" вопросы об амнистии снимает.
- Мне кажется, что если бы президент посоветовал Государственной Думе вернуться к этому вопросу, она могла бы этот вопрос решить по-другому. Все-таки авторитет президента очень высок.
- Вы считаете, что, опираясь на этот доклад, можно было бы, например, инициировать более широкую акцию, акт об амнистии, например, по экономическим преступлениям?
- Я думаю, что это было бы очень правильно.
- А какие-то другие варианты есть?
- Президент может поручить генеральному прокурору ознакомиться с этими материалами. И в том случае, если там будут убедительные аргументы в пользу того, чтобы рассмотреть данное дело в порядке надзора, генеральный прокурор может внести протест. Сейчас это называется не "протест", а "надзорное представление", по-моему.
- Вы не исключаете такой возможности?
-Это абсолютно четко прописано в нашем уголовно- уголовно-процессуальном законодательстве. Такой механизм есть.
Полная стенограмма программы.
