Никита Михалков вряд ли поджигал дом 12 в Малом Козихинском переулке (ФОТО). Как-то трудно себе представить знаменитого режиссера, крадущегося средь бела дня по подвалу шестиэтажного столичного дома с канистрой бензина. Равно и в качестве заказчика поджога Никита Сергеевич выглядит не слишком достоверно. Хотя погорельцы, вовлеченные в конфликт с Михалковым, прямо говорят о том, что имел место поджог и что таким образом студия "Тритэ" решает свои жилищные проблемы.
Странно, не правда ли? Сотрудники МЧС диагностируют короткое замыкание. Милиция не собирается проводить расследование, поскольку и так ясно: случившееся в Малом Козихинском – это "обычный пожар". А жильцы даже не сомневаются в том, что пожар был необычный. По их мнению, автор великого фильма о великой войне или его подручные сводят счеты с москвичами, протестующими против строительства гостиницы напротив злосчастного дома.
И все же, поскольку страсти вокруг этой стройки разгорелись не на штуку, любые обвинения следует воспринимать с осторожностью. Дома в Москве полыхают по самым разным причинам, и далеко не всегда эти причины поддаются рациональному объяснению. Помнится, совсем недавно мэр Лужков ставил перед своими подчиненными интересную задачу: разгадать тайну московского пожара 1812 года. Но мэр ушел, и тайна осталась навсегда неразгаданной.
Впрочем, жильцов дома 12, обвиняющих Никиту Сергеевичу в "наглом поджоге", тоже можно понять. Слишком уж укоренилась в новейшей истории России эта традиция – решать при помощи огня слишком затянувшиеся дискуссии с так называемым народом. Особенно в тех случаях, когда сильные и богатые уже перетерли вопрос, а народ или там разные любители старины еще путаются под ногами. Можно вспомнить, как в прошлом году горели "дом Быкова" на 2-й Брестской и палаты Гурьевых в Потаповском, а в нынешнем – дача Муромцева в Царицыне, и это только в Москве. В общем, легко предположить, что традиция бережно сохраняется, и вот пришел черед сообщить демонстрантам из Малого Козихинского, кто над их судьбами хозяин.
Собственно, на эту тему высказывался и сам Никита Сергеевич, в своем "Манифесте Просвещенного Консерватизма" – творении выстраданном, написанном кровью сердца и насквозь идеологичном. А в нем среди базовых принципов и ценностных установок в качестве одной из важнейших народных добродетелей утверждалась "лояльность к власти, умение достойно подчиняться авторитетной силе". Лишенные же этого умения сплошь записывались в диссиденты и враги Отечества.
Что говорить, жильцы дома 12 по Малому Козихинскому, люди все больше немолодые, за свою жизнь так и не научились подчиняться авторитетной силе. Суетятся, вывешивают плакаты, жалуются, даже дерзают писать открытые письма самому Никите Сергеевичу. Разумеется, Просвещенный Консерватор не опускается до того, чтобы письма эти читать или вступать в диалог с диссидентами. Он их попросту игнорирует – с высоты своего роста, общественного положения, авторитета, консерватизма. Да гори они огнем! И в тот день, когда из дымящегося дома выносят людей на носилках, в двух шагах от пожара продолжается стройка роскошного михалковского отеля.
Потому что, как сказано в том же Манифестве, "эйфория либеральной демократии закончилась! Пришла пора — делать дело!" Последний аристократ в империи плебеев, он шагает по Москве твердым шагом хозяина, погруженного в свои строительные расчеты, и просто не опускается до того, чтобы запугивать оппонентов. Для этого есть милиция, застройщики и прочая догадливая обслуга. А врагов, подобно князю Пожарскому в "Статском советнике", Никита Сергеевич испепеляет взором. Взгляд же у него таков, что короткое замыкание происходит само собой.
Странно, не правда ли? Сотрудники МЧС диагностируют короткое замыкание. Милиция не собирается проводить расследование, поскольку и так ясно: случившееся в Малом Козихинском – это "обычный пожар". А жильцы даже не сомневаются в том, что пожар был необычный. По их мнению, автор великого фильма о великой войне или его подручные сводят счеты с москвичами, протестующими против строительства гостиницы напротив злосчастного дома.
И все же, поскольку страсти вокруг этой стройки разгорелись не на штуку, любые обвинения следует воспринимать с осторожностью. Дома в Москве полыхают по самым разным причинам, и далеко не всегда эти причины поддаются рациональному объяснению. Помнится, совсем недавно мэр Лужков ставил перед своими подчиненными интересную задачу: разгадать тайну московского пожара 1812 года. Но мэр ушел, и тайна осталась навсегда неразгаданной.
Впрочем, жильцов дома 12, обвиняющих Никиту Сергеевичу в "наглом поджоге", тоже можно понять. Слишком уж укоренилась в новейшей истории России эта традиция – решать при помощи огня слишком затянувшиеся дискуссии с так называемым народом. Особенно в тех случаях, когда сильные и богатые уже перетерли вопрос, а народ или там разные любители старины еще путаются под ногами. Можно вспомнить, как в прошлом году горели "дом Быкова" на 2-й Брестской и палаты Гурьевых в Потаповском, а в нынешнем – дача Муромцева в Царицыне, и это только в Москве. В общем, легко предположить, что традиция бережно сохраняется, и вот пришел черед сообщить демонстрантам из Малого Козихинского, кто над их судьбами хозяин.
Собственно, на эту тему высказывался и сам Никита Сергеевич, в своем "Манифесте Просвещенного Консерватизма" – творении выстраданном, написанном кровью сердца и насквозь идеологичном. А в нем среди базовых принципов и ценностных установок в качестве одной из важнейших народных добродетелей утверждалась "лояльность к власти, умение достойно подчиняться авторитетной силе". Лишенные же этого умения сплошь записывались в диссиденты и враги Отечества.
Что говорить, жильцы дома 12 по Малому Козихинскому, люди все больше немолодые, за свою жизнь так и не научились подчиняться авторитетной силе. Суетятся, вывешивают плакаты, жалуются, даже дерзают писать открытые письма самому Никите Сергеевичу. Разумеется, Просвещенный Консерватор не опускается до того, чтобы письма эти читать или вступать в диалог с диссидентами. Он их попросту игнорирует – с высоты своего роста, общественного положения, авторитета, консерватизма. Да гори они огнем! И в тот день, когда из дымящегося дома выносят людей на носилках, в двух шагах от пожара продолжается стройка роскошного михалковского отеля.
Потому что, как сказано в том же Манифестве, "эйфория либеральной демократии закончилась! Пришла пора — делать дело!" Последний аристократ в империи плебеев, он шагает по Москве твердым шагом хозяина, погруженного в свои строительные расчеты, и просто не опускается до того, чтобы запугивать оппонентов. Для этого есть милиция, застройщики и прочая догадливая обслуга. А врагов, подобно князю Пожарскому в "Статском советнике", Никита Сергеевич испепеляет взором. Взгляд же у него таков, что короткое замыкание происходит само собой.
