22-23 апреля в Таллине пройдет неформальная встреча министров иностранных дел государств-членов НАТО. В преддверие этой встречи генеральный секретарь Североатлантического союза Андерс Фог Расмуссен дал эксклюзивное интервью Радио Свобода.
– Каковы главные темы, которые предстоит обсудить министрам иностранных дел стран-участниц НАТО на встрече в Таллинне, и что означает ее неформальный характер?
– Мы регулярно проводим такие неформальные встречи. Министры имеют возможность обменяться взглядами в непринужденной, неофициальной обстановке. На неформальных совещаниях не принимаются решения как таковые. Но это очень ценная возможность для министров детально обсудить важные вопросы.
У нас очень насыщенная повестка дня в Таллинне. Мы будем обсуждать новую стратегическую концепцию НАТО и реформы организации. Будем обсуждать нашу политику "открытых дверей", с особым упором на Балканы, на Боснию и Герцеговину. Мы также будем вести разговор о нашей ядерной политике и противоракетной обороне и, наконец, обсудим партнерство НАТО с Россией. Дополнительно к повестке дня собственно Североатлантического союза, мы проведем встречи с нашими партнерами по международной коалиции в Афганистане. То есть, это будет очень напряженная программа.
– Саммит НАТО в Страсбурге подтвердил решение альянса по евроатлантической перспективе Грузии и Украины. Как последние события в Грузии и президентские выборы в Украине влияют на эти отношения?
– Что касается Грузии и Украины, то позиция НАТО не изменилась. Мы приняли это решение в 2008 году на саммите НАТО в Бухаресте. Согласно этому решению, Грузия и Украина станут членами НАТО, если они этого захотят и, конечно, если будут отвечать необходимым критериям. Президентские выборы на Украине не изменили эту позицию. Двери НАТО остаются открытыми, в том числе и для Украины, если Украина этого желает – решение в любом случае остается за ней. А если Украина решит сосредоточиться на партнерстве с НАТО, это тоже нас устроит.
– Российско-грузинский конфликт 2008 года явился причиной замораживания сотрудничества НАТО с Россией. Что бы вы сказали о действиях России на Кавказе в настоящий момент? Каковы самые перспективные направления сотрудничества между НАТО и Россией?
– Я поставил перед собой одной из главных целей улучшение отношений между НАТО и Россией. Мы знаем, что между нами есть разногласия. Одна из сфер, где есть противоречия, – это Грузия. Мы настаиваем на полном уважении суверенитета Грузии и ее территориальной целостности. Мы требуем от России выполнения своих международных обязательств, включая соглашение о прекращении огня. Да, у нас могут быть разногласия с Россией, но эти противоречия не должны затмевать того факта, что у нас есть и общие интересы – в сферах, где мы сталкиваемся с одинаковыми угрозами нашей безопасности, такими, например, как терроризм. Россия сама страдает от терроризма. Поэтому мы должны сотрудничать в борьбе против терроризма. Мы вместе заинтересованы в успехе в Афганистане, и нам одинаково угрожают распространение оружия массового уничтожения, особенно ядерного, опасность ракетного удара, пиратство. Во всех этих областях мы должны развивать практическое сотрудничество.
Мы договорились объединить наши усилия, как минимум, в этих областях. В рамках Совета Россия-НАТО мы решили приступить к общему проекту под названием "Совместная оценка угроз в XXI веке". Его цель заключается в том, чтобы обозначить те направления, где перед нами стоят общие угрозы, и на этой основе развивать практическое сотрудничество. Я посетил Москву в декабре минувшего года и сделал российской стороне несколько предложений о том, как Россия могла бы усилить свою роль в Афганистане. В частности, я рекомендовал наладить поставки вертолетов для афганской армии, включая обучение пилотов, снабжение запасными частями, горючим и т.д. Я также предложил России более активно участвовать в подготовке афганских подразделений безопасности. Эту подготовку можно осуществлять и на российской территории. Наконец, я предложил расширить нашу общую программу борьбы с незаконным оборотом наркотиков. У нас уже есть такая совместная программа, но я полагаю, что ее надо расширять, так как у нас общие интересы в борьбе с наркотрафиком. Я надеюсь, что мы сможем развивать практическое сотрудничество на очень конкретной основе.
– НАТО не видит угрозы для безопасности стран альянса в желании России купить вертолетоносец "Мистраль". Но несколько стран-членов НАТО, так же, как и их партнеры, обратили внимание на заявление командующего российским флотом, что этот корабль сократил бы момент российского боевого соприкосновения в Грузии с 26 часов до 40 минут. Как вы относитесь к озабоченности этих стран?
– Прежде всего, я хочу подчеркнуть, что НАТО не участвует в этой сделке. Это сделка в рамках отношений между Францией и Россией. НАТО не может вмешиваться в это дело. Говоря это, я считаю само собой разумеющимся, что возможная продажа военной техники состоится с полным учетом международных правил и регламентов. Я знаю, что отдельными членами НАТО была проявлена определенная озабоченность по данному поводу. Я думаю, что Франция примет это к сведению. Я также предполагаю, как само собой разумеющееся, что Россия не будет использовать приобретенную военную технику против какого-либо из союзников по НАТО или соседних с Россией государств. Наконец, говоря о солидарности стран Североатлантического союза и учитывая, что некоторые вопросы были подняты нашими союзниками, я бы хотел напомнить, что Франция участвует в воздушном патрулировании пространства стран Балтии в рамках миссии "воздушной полиции" НАТО. И это является доказательством того, что Франция тоже помогает балтийским странам в обеспечении безопасности их территорий.
– Новая российская военная доктрина рассматривает НАТО как угрозу Москве. Можете ли вы рассчитывать на сотрудничество с Россией, если Кремль видит в Североатлантическом союзе угрозу?
– Позвольте мне быть очень откровенным и высказаться об этом без обиняков. Моя позиция под этому поводу однозначна: язык новой российской военной доктрины является тем, что я назвал бы старомодной риторикой времен "холодной войны". Новая военная доктрина не отражает реальностей сегодняшнего мира в том, что касается отношений России и НАТО. НАТО не представляет никакой угрозы для России, у нас нет ни малейшего намерения нападать на нее. Так что моя позиция по этому вопросу ясна: я бы советовал России прекратить эту устаревшую риторику "холодной войны" и сосредоточиться на позитивных отношениях и сотрудничестве с НАТО. За время первого полугодия моего мандата генерального секретаря НАТО я представил ряд предложений, как мы могли бы улучшить отношения между Россией и НАТО, и я надеюсь увидеть прогресс в этом плане.
– Коалиционное правительство Германии недавно призвало к выводу американских ядерных ракет из Европы. Каковы ваши взгляды на ядерные гарантии США европейским партнерам?
– Я отлично понимаю дискуссию о нашей ядерной политике и хочу, чтобы с самого начала было ясно, что я разделяю долгосрочный подход президента Обамы, изложенный им в его известной речи в Праге в апреле прошлого года, где он представил свое видение мира без ядерного оружия. Это был бы прекрасный мир. Так давайте сохраним такое видение этой проблемы и будем работать в этом направлении. Но, сказав это, я как ответственный политик думаю, что исходить надо из того, что нашей отправной точкой на этом пути должен быть реальный мир. А в реальном мире на нашей Земле, к сожалению, есть ядерное оружие. И мы также знаем, что ряд стран добиваются обладания ядерными возможностями, и они могут в результате в будущем представлять для нас опасность. Поэтому мы должны использовать наш ядерный потенциал в качестве средства сдерживания. Учитывая это, я уверен, что мы должны сохранять американское классическое и ядерное вооружение в Европе. Это моя ясная позиция. Нам предстоит дискуссия на уровне министров иностранных дел в Таллинне, которая станет важной частью подготовки нашей новой стратегической концепции. И мы будем об этом также говорить позднее на саммите НАТО в ноябре этого года. Но, могу вас заверить, что, несмотря на все дискуссии, Североатлантический союз выступит с единой позицией, и ни одна страна НАТО не предпримет односторонних шагов. Мы будем вместе идти к этому.
– Есть ли перспектива для возобновления договора об обычных вооружениях в Европе?
– Я на это надеюсь и думаю, что это так. Мы уже увидели прогресс в ядерном разоружении. Но мы должны двигаться дальше в области обычного разоружения. Договор об обычных вооруженных силах в Европе – это инструмент в данном процессе. Российская сторона, к сожалению, приостановила выполнение своих обязательств в рамках этого договора. Я думаю, мы должны подготовиться к возобновлению переговоров. У нас в НАТО были предварительные обсуждения этого вопроса, и я надеюсь увидеть прогресс в ближайшие месяцы. Мы живем в мире после холодной войны, и это должно отражаться в контроле над вооружениями и в разоружении. И мы должны продвигаться дальше, когда речь идет об укреплении безопасности на евроатлантическом пространстве.
– Каковы главные темы, которые предстоит обсудить министрам иностранных дел стран-участниц НАТО на встрече в Таллинне, и что означает ее неформальный характер?
– Мы регулярно проводим такие неформальные встречи. Министры имеют возможность обменяться взглядами в непринужденной, неофициальной обстановке. На неформальных совещаниях не принимаются решения как таковые. Но это очень ценная возможность для министров детально обсудить важные вопросы.
У нас очень насыщенная повестка дня в Таллинне. Мы будем обсуждать новую стратегическую концепцию НАТО и реформы организации. Будем обсуждать нашу политику "открытых дверей", с особым упором на Балканы, на Боснию и Герцеговину. Мы также будем вести разговор о нашей ядерной политике и противоракетной обороне и, наконец, обсудим партнерство НАТО с Россией. Дополнительно к повестке дня собственно Североатлантического союза, мы проведем встречи с нашими партнерами по международной коалиции в Афганистане. То есть, это будет очень напряженная программа.
– Саммит НАТО в Страсбурге подтвердил решение альянса по евроатлантической перспективе Грузии и Украины. Как последние события в Грузии и президентские выборы в Украине влияют на эти отношения?
– Что касается Грузии и Украины, то позиция НАТО не изменилась. Мы приняли это решение в 2008 году на саммите НАТО в Бухаресте. Согласно этому решению, Грузия и Украина станут членами НАТО, если они этого захотят и, конечно, если будут отвечать необходимым критериям. Президентские выборы на Украине не изменили эту позицию. Двери НАТО остаются открытыми, в том числе и для Украины, если Украина этого желает – решение в любом случае остается за ней. А если Украина решит сосредоточиться на партнерстве с НАТО, это тоже нас устроит.
– Российско-грузинский конфликт 2008 года явился причиной замораживания сотрудничества НАТО с Россией. Что бы вы сказали о действиях России на Кавказе в настоящий момент? Каковы самые перспективные направления сотрудничества между НАТО и Россией?
– Я поставил перед собой одной из главных целей улучшение отношений между НАТО и Россией. Мы знаем, что между нами есть разногласия. Одна из сфер, где есть противоречия, – это Грузия. Мы настаиваем на полном уважении суверенитета Грузии и ее территориальной целостности. Мы требуем от России выполнения своих международных обязательств, включая соглашение о прекращении огня. Да, у нас могут быть разногласия с Россией, но эти противоречия не должны затмевать того факта, что у нас есть и общие интересы – в сферах, где мы сталкиваемся с одинаковыми угрозами нашей безопасности, такими, например, как терроризм. Россия сама страдает от терроризма. Поэтому мы должны сотрудничать в борьбе против терроризма. Мы вместе заинтересованы в успехе в Афганистане, и нам одинаково угрожают распространение оружия массового уничтожения, особенно ядерного, опасность ракетного удара, пиратство. Во всех этих областях мы должны развивать практическое сотрудничество.
Мы договорились объединить наши усилия, как минимум, в этих областях. В рамках Совета Россия-НАТО мы решили приступить к общему проекту под названием "Совместная оценка угроз в XXI веке". Его цель заключается в том, чтобы обозначить те направления, где перед нами стоят общие угрозы, и на этой основе развивать практическое сотрудничество. Я посетил Москву в декабре минувшего года и сделал российской стороне несколько предложений о том, как Россия могла бы усилить свою роль в Афганистане. В частности, я рекомендовал наладить поставки вертолетов для афганской армии, включая обучение пилотов, снабжение запасными частями, горючим и т.д. Я также предложил России более активно участвовать в подготовке афганских подразделений безопасности. Эту подготовку можно осуществлять и на российской территории. Наконец, я предложил расширить нашу общую программу борьбы с незаконным оборотом наркотиков. У нас уже есть такая совместная программа, но я полагаю, что ее надо расширять, так как у нас общие интересы в борьбе с наркотрафиком. Я надеюсь, что мы сможем развивать практическое сотрудничество на очень конкретной основе.
– НАТО не видит угрозы для безопасности стран альянса в желании России купить вертолетоносец "Мистраль". Но несколько стран-членов НАТО, так же, как и их партнеры, обратили внимание на заявление командующего российским флотом, что этот корабль сократил бы момент российского боевого соприкосновения в Грузии с 26 часов до 40 минут. Как вы относитесь к озабоченности этих стран?
– Прежде всего, я хочу подчеркнуть, что НАТО не участвует в этой сделке. Это сделка в рамках отношений между Францией и Россией. НАТО не может вмешиваться в это дело. Говоря это, я считаю само собой разумеющимся, что возможная продажа военной техники состоится с полным учетом международных правил и регламентов. Я знаю, что отдельными членами НАТО была проявлена определенная озабоченность по данному поводу. Я думаю, что Франция примет это к сведению. Я также предполагаю, как само собой разумеющееся, что Россия не будет использовать приобретенную военную технику против какого-либо из союзников по НАТО или соседних с Россией государств. Наконец, говоря о солидарности стран Североатлантического союза и учитывая, что некоторые вопросы были подняты нашими союзниками, я бы хотел напомнить, что Франция участвует в воздушном патрулировании пространства стран Балтии в рамках миссии "воздушной полиции" НАТО. И это является доказательством того, что Франция тоже помогает балтийским странам в обеспечении безопасности их территорий.
– Новая российская военная доктрина рассматривает НАТО как угрозу Москве. Можете ли вы рассчитывать на сотрудничество с Россией, если Кремль видит в Североатлантическом союзе угрозу?
– Позвольте мне быть очень откровенным и высказаться об этом без обиняков. Моя позиция под этому поводу однозначна: язык новой российской военной доктрины является тем, что я назвал бы старомодной риторикой времен "холодной войны". Новая военная доктрина не отражает реальностей сегодняшнего мира в том, что касается отношений России и НАТО. НАТО не представляет никакой угрозы для России, у нас нет ни малейшего намерения нападать на нее. Так что моя позиция по этому вопросу ясна: я бы советовал России прекратить эту устаревшую риторику "холодной войны" и сосредоточиться на позитивных отношениях и сотрудничестве с НАТО. За время первого полугодия моего мандата генерального секретаря НАТО я представил ряд предложений, как мы могли бы улучшить отношения между Россией и НАТО, и я надеюсь увидеть прогресс в этом плане.
– Коалиционное правительство Германии недавно призвало к выводу американских ядерных ракет из Европы. Каковы ваши взгляды на ядерные гарантии США европейским партнерам?
– Я отлично понимаю дискуссию о нашей ядерной политике и хочу, чтобы с самого начала было ясно, что я разделяю долгосрочный подход президента Обамы, изложенный им в его известной речи в Праге в апреле прошлого года, где он представил свое видение мира без ядерного оружия. Это был бы прекрасный мир. Так давайте сохраним такое видение этой проблемы и будем работать в этом направлении. Но, сказав это, я как ответственный политик думаю, что исходить надо из того, что нашей отправной точкой на этом пути должен быть реальный мир. А в реальном мире на нашей Земле, к сожалению, есть ядерное оружие. И мы также знаем, что ряд стран добиваются обладания ядерными возможностями, и они могут в результате в будущем представлять для нас опасность. Поэтому мы должны использовать наш ядерный потенциал в качестве средства сдерживания. Учитывая это, я уверен, что мы должны сохранять американское классическое и ядерное вооружение в Европе. Это моя ясная позиция. Нам предстоит дискуссия на уровне министров иностранных дел в Таллинне, которая станет важной частью подготовки нашей новой стратегической концепции. И мы будем об этом также говорить позднее на саммите НАТО в ноябре этого года. Но, могу вас заверить, что, несмотря на все дискуссии, Североатлантический союз выступит с единой позицией, и ни одна страна НАТО не предпримет односторонних шагов. Мы будем вместе идти к этому.
– Есть ли перспектива для возобновления договора об обычных вооружениях в Европе?
– Я на это надеюсь и думаю, что это так. Мы уже увидели прогресс в ядерном разоружении. Но мы должны двигаться дальше в области обычного разоружения. Договор об обычных вооруженных силах в Европе – это инструмент в данном процессе. Российская сторона, к сожалению, приостановила выполнение своих обязательств в рамках этого договора. Я думаю, мы должны подготовиться к возобновлению переговоров. У нас в НАТО были предварительные обсуждения этого вопроса, и я надеюсь увидеть прогресс в ближайшие месяцы. Мы живем в мире после холодной войны, и это должно отражаться в контроле над вооружениями и в разоружении. И мы должны продвигаться дальше, когда речь идет об укреплении безопасности на евроатлантическом пространстве.
