В СССР исторических наборов солдатиков было несколько – Ледовое побоище, Куликовская битва, Бородинское сражение, Гражданская война и Великая Отечественная война. Все они, особенно пластмассовые, выглядели неплохо, несмотря на неизбежные фантазии относительно вооружения и экипировки. Еще одна особенность советских солдатиков – враги "наших", "ненаши" – от "псов-рыцарей" до "немецко-фашистских захватчиков" – выглядели лучше. Сегодня тех, кто их делал и продавал, могли бы запросто посадить в тюрьму.

Весной этого года Московская прокуратура добилась возбуждения уголовного дела – цитирую – "по факту продажи в торговом центре "Центральный Детский магазин на Лубянке" бюстов и фигурок солдат и офицеров нацистской Германии". Дело завели по так называемой "экстремистской” 282-й статье УК – "возбуждение ненависти и вражды, а также унижение достоинства группы лиц".

В Московской прокуратуре считают, что пластмассовые эсэсовцы оскорбляют ветеранов Великой Отечественной Войны. Дело это давнишнее, скандал вспыхнул после сюжета в телекомпании "Вести", можно было бы его и не заметить – мало ли глупостей совершается в сегодняшней России? Тем более, что уголовное дело специально приурочили к юбилею Победы: ведь даже в самых лакировочных соцреалистических романах существовало зло, пусть жалкое и немощное, но все же. Положительные герои должны с чем-то бороться, пусть и с заведомым результатом? В этом смысле, Московская прокуратура прилежно следуют за Семеном Бабаевским.

Однако данный сюжет – помимо любопытных деталей, вроде долгого поиска организации, против которой уголовное дело следует завести – имеет прямое отношение к представлениям современного российского общества об истории. Ведь солдатики изображают нацистов, а это уже прошлое – и какое прошлое... Более того, сюжет сначала возник на "народном" уровне, и лишь потом поднялся выше. Как сообщили "Вести": "Подполковник внутренних войск Игорь Анисимов пришел сюда, чтобы купить сыну к Дню Победы фигурки советских солдат-победителей. Но вместо них его встретили выстроившиеся как на параде фашисты". Так что перед нами отличный пример, как не только подполковники, но и вообще россияне думают о прошлом. Попробуем сказать несколько слов об этом.

Всем известна обсессия позднесоветского человека по поводу "красивых эсэсовцев" в пропагандистских фильмах, от картины "Щит и меч" до "Семнадцати мгновений весны". Дело тут не только в неотразимом шике актеров Янковского и Тихонова; просто "свои" в официальной поп-культуре должны были быть настолько хорошими, что они теряли любые человеческие качества, превращаясь в манекены, обряженные в мешковатую форму.

У "немцев" же форма, наоборот, была зловеще-щеголеватая, подтянутая, дизайн их пистолетов и кинжалов бередил душу советского подростка, даже сами названия гитлеровских подразделений, вроде "Мертвая голова", звучали гораздо интереснее, чем какая-нибудь "Краснознаменная гвардейская танковая дивизия".

Если у "наших" в исторических фильмах про Отечественную войну 1812 года, про Петра Первого или про полководца Суворова были равные эстетические шансы с "ненашими" – до 1917 года "нашим", еще не вкусившим откровений марксизма-ленинизма, дозволялись некоторые вольности, то вот после 1917-го уже нет. Именно это обстоятельство сделало истинными героями советского кинозрителя капповцев, белого офицера с голубыми глазами, поющего песню про "русское поле", а также штурмбанфюреров СС. Эстетическая, реконструированная сторона собственного прошлого и его содержательная, реальная, человеческая сторона разошлись для советского человека еще тогда, в 1970—80-е годы. Дед погиб на войне, а форма у эсэсовцев крутая.

В постсоветские годы между этими сторонами разверзлась уже пропасть. Прошлое для постсоветского человека потеряло человеческое, персональное измерение, он стал неспособен на элементарную антропологическую солидарность с жертвами истории, даже если эти жертвы – его собственные родные и близкие. Примеров тому – огромное количество, прежде всего, героическое возвращение Сталина в общественное сознание. Люди, чьи деды и прадеды были убиты или пострадали в сталинскую эпоху, преспокойно забыли об этом, напирая на великие советские достижения в области тяжелой индустрии и производства атомного оружия.

На самом же деле, новоявленных сталинистов привлекает эстетическая сторона сталинизма, созданная позднесоветской и постсоветской поп-культурой, они не Сталина настоящего воспевают, а негромкого усатого хозяина с трубкой в зубах из киноэпопеи "Освобождение" – а то и вовсе его нынешних имперсонаторов у стен Кремля. На нынешнем историческом этапе для массового российского сознания прекрасно одетых героев играют уже не эсэсовцы, а всевозможные НКВД-шники и их предводитель в скромном кителе. Любопытно, что драма с солдатиками разыгралась не где-нибудь, а на Лубянке.

Вот так звезда Штирлица и его сослуживцев закатилась в постсоветском мире – их неотразимые мундиры и кинжалы интересуют сейчас разве что неонацистов и реконструкторов. К последним подполковник внутренних войск Игорь Анисимов явно не принадлежит. Но – ради справедливости – отметим, что воевать на Донбасс российская власть послала сначала именно реконструкторов и фашизоидов; достаточно посмотреть, как отчаянно Игорь Стрелков пытался походить на белого офицера из фильма про новые приключения неуловимых.

Тексты к дальнейшему чтению:

Валери Стил. Фетиш: мода, секс и власть. М., 2013.

Алексей Юрчак. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение. М., 2014.

Настоящее Время