ПРАГА---Грузия станет первой страной в мире, приезжать в которую после снятия ограничений будет намного безопаснее, чем в любую другую страну мира, заявили власти. Уже 15 июня они предполагают дать «зеленый свет» внутреннему туризму, а с 1 июля – распахнуть двери для иностранцев. Власти намерены переориентировать грузинский туризм, сменить его имидж, и основную ставку делают в этом на создание т.н. чистых коридоров и зон безопасности. О том, как это может работать и какие возможности будут предоставлены частному сектору в этой сфере, чтобы выйти из кризиса, мы сегодня поговорим с бывшим руководителем Департамента туризма и основателем компании Caucasus Travel Сабой Кикнадзе и директором и управляющим партнером компании Business Travel Leisure (BTL) Майей Бибилаури.
Кети Бочоришвили: Батоно Саба, к вам у меня первый вопрос: понятно, что этот план, о деталях которого мы еще мало что знаем, приходится считать пока лишь амбициозным заявлением. И, кстати, скажу здесь же: мы несколько дней пытались уговорить кого-нибудь из компетентных людей из Национальной администрации туризма или Министерства экономики принять участие в этом обсуждении, чтобы они рассказали нам об этом плане поподробнее, но так и не добились этого. И не хочется думать, что только по причине того, что сказать пока нечего… И все же, если судить по тому, что нам известно, а мы знаем, что будут создавать «чистые коридоры» и «зоны безопасности», сначала для местных туристов, а с 1 июля для иностранных, – как вы думаете, насколько реалистичен этот план вообще и применительно к сфере вашей деятельности в частности?
Грузинские эпидемиологи приняли очень действенные меры, они практически выслеживали, как детективы, все возможные контакты, все возможные кластеры, и на самом деле была проведена очень кропотливая работа
Саба Кикнадзе: Я, во-первых, считаю, что фигурально не надо понимать «зеленые коридоры» и «зоны безопасности», потому что реально у тех возможных амбиций, о которых вы упомянули, все равно есть очень большая доля заслуженной части этой амбиции, потому что реально получилось, и это не само собой получилось, что Грузия достаточно эффективно позаботилась о контроле эпидемии, потому что в самом начале распространения эпидемии грузинские эпидемиологи, в принципе, приняли очень действенные меры, что реально заключалось в том, что они практически выслеживали, как детективы, все возможные контакты, все возможные кластеры, и на самом деле была проведена очень кропотливая работа. С другой стороны, это привилегия маленькой страны – у нас всего три международных аэропорта, и самый главный Тбилисский аэропорт, – и чем меньше страна, тем легче ее контролировать. Но тут не только в этом дело, а в том, что грузинские эпидемиологи своевременно начали этим заниматься. Я, честно говоря, видел, какая была разница между нашим государственным отношением к этому делу и даже соседних стран, и Европы, и, к сожалению, а может, к счастью для нас, надо отметить, что здесь они быстрее спохватились. Я даже скажу больше: в своем холдинге (у нас несколько компаний в холдинге, где я являюсь соучредителем) еще в январе я решил как бы перестраховаться – конечно, я недопонимал, какой масштаб это может принять, но то, что к нам уже приезжали люди из стран, где этот «ковид» уже был распространен и кое-какие информации уже шли, будь то Гонконг или Сингапур или европейские страны, – я еще тогда, в начале февраля – конце января, начал разрабатывать standard operating procedures и какие-то свои корпоративные протоколы.
Честно говоря, не очень-то все поменялось после этого, но тогда я закупил достаточное количество масок и предметов, чтобы обезопасить своих гидов, шофера и вообще контакт между приезжими и местными. Но потом это недолго длилось, буквально через одну-две недели я уже решил закрыть офис, и там уже пошло и пошло. Я хочу сказать не о том, что мы такие гениальные, грузины вообще, но на это надо было смотреть с самого начала серьезно, и поэтому такое превосходство как бы в позициях у Грузии есть, что я могу сказать в отношении своей компании тоже… То есть надо было спохватиться вовремя, хотя и сейчас не поздно, потому что мы кое-что сделали и две-три недели практиковали это. Сейчас придется ввести еще раз все те протоколы, которые мы разработали для себя, и к этому добавить еще государственные рекомендации и протоколы, которые надо будет соблюдать не только мне, как я сам для себя решил в свое время, но и всем операторам в Грузии и поставщикам в туризме. Это что касается общей картины.
А что касается самих этих фраз и самих этих терминов – «чистая зона» и т.д., – то это чисто маркетинговые термины, потому что реально Грузия на сегодняшний день полностью чистая, представьте себе, у нас всего три смертельных случая на один миллион человек, всего в стране погибли 12 человек, а это можно считать неоспоримой информацией, потому что Грузия достаточно свободна в этом отношении, и медиа не пропустили бы ни одной ошибки, ни одного скрытого факта. Так что будут какие-то зоны, куда, может быть, и будем возить людей, но реально, в принципе, всю Грузию можно считать как бы «зеленой» в этом отношении.
Кети Бочоришвили: Спасибо. Калбатоно Майя, в первой декаде мая правительство объявило о мерах помощи предпринимателям, занятым в сфере туризма: их освободили, как говорят власти, от уплаты налога на имущество за текущий год, отсрочат выплату подоходного налога до конца года, а кроме того, государство частично оплатит банковские проценты по кредитам и предоставит льготные кредиты. Вы, ваша компания, которая, как я знаю, сильно пострадала, ожидаете такой помощи, и достаточно ли будет этих мер, на ваш взгляд?
Вся отрасль туризма, не только в Грузии, но и во всем мире, пострадала больше других отраслей
Майя Бибилаури: Компания BTL – это компания делового туризма, т.е. MICE-туризм подразумевает работу только в b2b сегменте, мы работаем только с организациями, корпорациями и неиндивидуальными группами, неиндивидуальными туристами. Я не считаю, что мы пострадали как бы больше – может быть, это сказать будет несправедливо. Я считаю, что вся отрасль туризма, не только в Грузии, но и во всем мире, пострадала больше других отраслей. Это заключается в первую очередь в том, что мы остановились первыми, т.е. наш бизнес остановился первым из всех остановившихся бизнесов: ни конференций, ни выставок. Мы принимаем здесь организации или корпорации и организовываем для них мероприятия. А о каком приеме вообще может идти речь, если турист не может въехать в страну, потому что прекращено авиасообщение? Но я здесь соглашусь с господином Сабой по поводу того, что Грузия мгновенно отреагировала на происходящее, и 21 марта были закрыты границы, и прекратилось всякое авиасообщение с Грузией, и были приняты очень жесткие меры для того, чтобы предотвратить распространение вируса.
Что касается вопроса о помощи, то это, действительно, правда, что будут отложены оплаты налога на имущество, подоходных налогов, это все перенесено до ноября, как бы заморожено, и потом оплаты будут перераспределены; также те люди, которые остались в сфере туризма, им оказывается помощь, т.е. когда мы сдаем декларацию и получается, что человек перестает получать зарплату с марта месяца, то государство выделяет помощь для сотрудников, работающих в сфере туризма. Если говорить конкретно о моей компании, то мы все ресурсы, которые у нас были, максимально использовали для того, чтобы сохранить команду и продержаться на плаву, и в какой-то определенной сумме, включая июнь, мы платим зарплату своим людям, потому что собрать команду, как вы понимаете, в сфере обслуживания очень сложно. У нас, в отличие от компании господина Сабы, нет ни своих гидов, ни своих автобусов, мы работаем на outsource, т.е. мы поставщики, но первое, что мы сделали также в своей компании – я попросила всех работать из дома, чтобы максимально обезопасить себя и находиться в самоизоляции.
Кети Бочоришвили: Достаточно ли будет таких мер, чтобы как можно быстрее выйти из кризиса, если события, связанные с пандемией, будут развиваться в положительную сторону?
Майя Бибилаури: Скажу так: как я отметила, мы работаем в b2b сегменте, т.е. только с корпоративным сегментом. И если, допустим, какой-то человек, физическое лицо, просто турист решит куда-то поехать, и это его личное дело, личная ответственность, и он решает сам: «о’кей, мне нравится Грузия, я поеду в Грузию» либо в какую-либо другую страну, – то в том сегменте, в котором работаем мы, единолично турист не принимает решения, тут сама корпорация принимает решения, т.к. в любой организации есть свои правила. А тут еще обязательно добавятся, конечно, ограничения по «ковиду» – если организация решит, что, да, Грузия – безопасная страна, то только в этом случае можно ехать. Т.е. я хочу сказать, что плюс одно препятствие у нас в данном случае есть. И еще: опять же, все зависит от авиасообщений…
Кети Бочоришвили: …и гостиницы еще, это смежный сегмент…
Я могу с уверенностью сказать, что мы – одна из самых первых стран, которая способна принять туристов, как только у нас будут эти регуляции
Майя Бибилаури: Мы должны работать и с гостиницами, и с гидами, и с транспортом. Т.к. мы находимся в очень тесной и постоянной связи с Администрацией туризма, с ассоциациями туризма, то у нас будут буквально на днях, скорее всего, новые регуляции, как должны располагаться туристы в автобусах, как должен себя вести гид и т.д. Конечно же, в нашей компании мы можем очень легко управлять моментами безопасности, но мы же работаем с людьми, соответственно, мы должны соблюдать все те стандарты, которые будут объявлены нашим государством, и я верю и могу, наверное, также с уверенностью сказать, что мы – одна из самых первых стран, которая способна принять туристов, как только у нас будут эти регуляции.
Кети Бочоришвили: Спасибо. Батоно Саба, как вы считаете, станет ли отдых в Грузии дороже, чем это было раньше, скажем, в прошлом году?
Саба Кикнадзе: До того, как ответить на этот вопрос, я бы просто заметил, что мы тоже в b2b бизнесе, потому что никогда не работали непосредственно с клиентами, самими туристами, к нам бизнес приходит через другие как бы бизнес-единицы, имеется в виду, что, с одной стороны, мы сами действуем как DMC или ground operator, с другой стороны, у нас всегда есть отправляющая сторона. Это что касается Leisure туризма. А что касается бизнес-туризма и других сфер, смежных с BTL, происходит то же самое, и мы так же, как BTL, не держим своих автобусов и своих гидов, потому что мы как бы являемся дирижерами разного плана, включая транспорт и т.п. Было время, когда мы держали свои транспортные средства, но отказались от них уже давно, лет десять мы свои транспортные средства не имеем, что, с одной стороны, облегчает работу, с другой – нам приходится предпринимать двойные усилия для того, чтобы те сервисы, которые мы получаем, реально соответствовали тем качествам, которые нужны для нашего сервиса. Так что есть свои преимущества и свои минусы у схемы, по которой работают обе компании – BTL и мы, – когда нет своего собственного транспорта или гидов. Ну, а что касается вашего вопроса, подорожает ли туризм, то я думаю, что это произойдет.
Кети Бочоришвили: Раскройте немного схему, пожалуйста, как это будет?
Цена в авиабизнесе должна подняться: несмотря на то, что параллельно цена упала на горючее, как только потребность увеличится, сразу же цены на горючее поднимутся, и это они должны будут предусматривать
Саба Кикнадзе: Давайте посмотрим с самого начала: самое главное – это международные авиаперевозки, какими бы они ни были. С одной стороны, авиаперевозки должны подорожать, потому что, сами понимаете, другие установки, другие требования в плане санитаризации транспорта, в плане безопасности в аэропортах, – все поменялось, другая парадигма. Потом, подорожает само обслуживание авиатранспорта, и, конечно же, должна повыситься цена, потому что они загружать сейчас полностью, на все 100 процентов, не будут. Да, конечно, IATA отказалась от снятия и решила, что это не очень логичный момент – я имею в виду снятие кресел среднего ряда в трехрядных салонах, – но все равно это повлияет. И сейчас самый волнующий момент, когда все авиакомпании, с одной стороны, хотят сохранить безопасность, сохранить клиентов, не хотят быть первыми, у кого, не дай бог, что-то не так произошло в связи с «ковидом», со многими вопросами, которые сейчас надо решить, – это и еда, и сервис в самолете, – и как бы все друг на друга смотрят и не хотят переборщить или в одну, или в другую сторону. Но я не считаю, что это останется без ответа в ценовой политике. И вот цена в авиабизнесе должна подняться: несмотря на то, что параллельно цена упала на горючее, как только потребность увеличится, сразу же цены на горючее поднимутся, и это они должны будут предусматривать.
А что касается того, что будет «на земле» в принимающих странах, то, насколько я в курсе дела, те меры, которые мы должны принять (и думаю, что они на 90 процентов будут приняты), обязывают нас даже без директивы сверху обезопасить наших работников, наших жителей и всех потенциальных людей, которые могут встречаться с нашими туристами, от вируса. Это и есть постоянный гигиенический контроль, будь то транспорт или гостиницы. В гостиницах свои порядки, свои новые правила уменьшения количества мест в ресторанах и увеличения расстояния между точками… Очень многие вещи, которые я сейчас перечислять не буду, напрямую подталкивают к повышению цен, в том плане, что просто физически повышаются затраты на это дело. А с другой стороны, конечно, есть маркетинг, конкуренция будет поджимать, какие-то страны, отдельные компании, гостиницы и т.д. начнут какие-то smart экономические проекты, когда из расчета переждать плохие времена будут держать цены ниже за счет вливаний или поддержания бизнеса на нулевом уровне, и это тоже демпинг… Так что будет очень интересное время, я бы сказал. Я не скажу, что это будет большой бардак, но на самом деле будет интересно смотреть, как быстро будет меняться ландшафт: с одной стороны, логически цены должны подниматься, с другой стороны, все будут стараться достать туристов и идти на все.
Кети Бочоришвили: Значит, нас ждет момент интриги, ну хоть какая-то радость…
Саба Кикнадзе: И важно, какая страна как будет себя вести в плане безопасности, может быть, будут случаи, когда какая-то страна или общество это выполняют, а другие не выполняют, и мы это видели, а потом удивляются, почему там смертность большая…
Кети Бочоришвили: Ну, я думаю, когда сейчас пойдут договоры – вот, власти говорят, что будут подписываться договоры между странами, которые, скажем так, допускают туристическое взаимодействие, – то, наверное, все это будет учитываться. Спасибо. И еще один вопрос: калбатоно Майя, вот как вы думаете, что дает властям основания думать, что несмотря на опасность (все-таки будем говорить, что никто не знает, что будет завтра, и даже врачи не берутся говорить об этом), сразу после открытия границ люди поедут отдыхать в Грузию? Ведь психологически человеку будет сложно смириться с ограничениями, когда он намерен отдохнуть и расслабиться?
Человека XXI века очень сложно заставить сидеть дома, в четырех стенах, и не разрешать путешествовать
Майя Бибилаури: Я с вами абсолютно согласна, конечно, присутствует психологический момент. Но даже на примере нашего карантина и нашего «комендантского часа»: у нас все это очень жестко проводилось, но как только разрешали делать каждый новый шаг, то люди сразу, допустим, выходили на улицу. Так устроен человек, это XXI век, человека XXI века очень сложно заставить сидеть дома, в четырех стенах, и не разрешать путешествовать. Конечно, сложно себе представить, что вообще такое могло произойти, но факт остается фактом, оно произошло. Никто не может утверждать, что к нам прямо потоком хлынут туристы, но я думаю, что мы наверняка всей страной так и ожидаем, что они будут.
Кети Бочоришвили: Батоно Саба, вы хотели бы что-то сказать по поводу психологического настроя туристов?
Саба Кикнадзе: В сегодняшнем мире, на сегодняшний день туризм и потребность в туризме, в путешествиях, потребность увидеть что-то новое, освежить себя и физически, и умственно – это очень важный фактор. Это как продукт первой необходимости, я бы сказал: когда человек сыт, нормально себя чувствует и не ощущает никакого физического или любого другого давления, сразу же что хочется? – выйти на свободу и погулять, и я всегда шучу, что после кофе идет туризм. Так что даже после всех войн это восстанавливалось всегда очень быстро. Что касается «ковида», это будет в другой парадигме, люди обязательно начнут путешествовать, и они предпочтительно будут брать те направления, где и хорошо, и безопаснее. И самое главное, что реально на практике, скажу, исходя из своей работы, – у нас пока даже на июль не сняли брони. Это не значит, что я думаю, что в июле все хлынут, но все равно проглядывается тенденция, как во всем мире – перенести на более благоразумные периоды и не отказываться полностью…
Кети Бочоришвили: Значит, у вас еще остались какие-то брони?
Я думаю, что сентябрь-октябрь у нас будут активными, но это все равно катастрофа, потому что мы потеряли огромные суммы, огромный оборот
Саба Кикнадзе: У нас пока есть все, что с 1 июля в брони, потому что мы сами им говорили… Если сказать честно, мы сами несколько раз напоминали нескольким компаниям, чтобы они аннулировали брони, которые до 1 июля, а они в ответ: «а может, начнется?» В конце концов, мы им сказали, что просто не может быть, потому что самолеты летать не будут. В общем, посмотрим. На самом деле, я думаю, что сентябрь-октябрь у нас будут активными, но это все равно катастрофа, это одна третья часть нашего регулярного бизнеса в оборотах или, может быть, даже четвертая часть осталась, потому что мы потеряли огромные суммы, огромный оборот.
Кети Бочоришвили: Спасибо. Калбатоно Майя, вы наверняка тоже потеряли очень много, поскольку, как я знаю, вашим основным партнером была Россия, с которой, собственно, и до пандемии прекратились полеты, но теперь, наверное, совсем дело худо. Или есть у вас в перспективе что-то?
Майя Бибилаури: Да, Россия – это один из самых больших MICE-поставщиков бизнеса в Грузию, потому что у нас очень много регулярных рейсов было. Есть масса причин, я не буду, наверное, сейчас об этом рассказывать, но после того, как в июле было закрыто сообщение, только наша компания где-то в обороте 5-6 миллионов точно потеряла, у нас были уже забронированы подтвержденные группы на 700 человек, 500 человек, 400 человек – все эти группы были аннулированы. Конечно, это был очень сильный удар по MICE-рынку, но, с другой стороны, слава богу, что наша компания всегда диверсифицировала рынки. В данный момент у нас тоже есть пять броней из Польши и одна из Украины. Конечно же, никто из нас не знает, но если эти рейсы восстановятся, то эти группы прилетят, точно так же их не аннулировали. Одну новую группу нам только что подтвердили в сентябре опять же, т.е. брони есть. Что касается России, то понятно, она остановила MICE-потоки в июле, и, конечно же, я не думаю, что после пандемии так быстро это все восстановится. Поэтому наша основная задача сейчас – максимально диверсифицировать рынки.
