Впервые в России возбуждено уголовное дело по статье о злостном уклонении от исполнения требований закона об иностранных агентах (ст. 330.1 УК, до двух лет лишения свободы). В постановлении о возбуждении дела в отношении председателя союза "Женщины Дона" Валентины Череватенко говорится, что союз "Женщины Дона" принудительно был включен в реестр иностранных агентов в июне 2014 года (он стал первой принудительно включенной туда НКО), а Череватенко, "имея преступный умысел", чтобы избежать исполнения закона, еще в 2013 году зарегистрировала фонд "Женщины Дона". Фонд в 2014–2015 годах "осуществлял политическую деятельность" (проводил просветительские семинары и занимался развитием потенциала общественных деятелей) и получал иностранное финансирование в сумме около 3 млн руб. от немецкого Фонда им. Генриха Белля. Череватенко, зная, что эта организация выполняет функции агента, "умышленно" не подавала заявление о включении в реестр, говорится в постановлении.

​

– Доследственная проверка в отношении вашего фонда началась еще в мае. Насколько неожиданным стало для вас возбуждение уголовного дела?

– Конечно, неожиданно, тем более что возбуждение уголовного дела произошло по постановлению от 22 июня 2016 года в 22 часа 00 минут. Мне все-таки казалось, что у следствия есть чем заниматься и что делать. Но тем не менее произошло то, что произошло.

– Когда проходил обыск в вашем офисе, что искали следователи и какие вопросы они вам задавали?

– Лично мне никаких вопросов не задавали, и что они искали, я не очень понимаю, потому что у нас ничего не спрятано. Я отсутствовала в офисе, в этот день. Возвращалась из командировки, и только по телефону в аэропорту другого региона узнала, что в офисе идет обыск. К тому времени, когда я прилетела, это все закончилось. Что меня особенно удивило, когда я получила протокол проведения обыска, так это то, что там написано "обнаружено". Может быть, причиной всему бюрократический подход, но все-таки… Например, на столе стоял компьютер, его никто не прятал, мы на нем работали, но в протоколе стоит: "обнаружено". Когда так написано, создается впечатление, что мы его прятали. Плюс к этому изъяли документы, которые у нас стоят на полках в архивных шкафах, подписанные на каждой папке: что в ней, за какой год, и так далее. Эти папки изъяли, а в протоколе написали "обнаружено".

– Вы много лет возглавляли союз "Женщины Дона", когда и почему решили зарегистрировать еще и фонд с аналогичным названием?

– Действительно, союз "Женщины Дона" работает более двадцати лет. И приоритетом в нашей работе всегда была и остается миротворческая деятельность, работа по предотвращению конфликтов, реабилитация пострадавших в зонах конфликтов. Это все наши основные направления работы. А когда началась проверка нашей организации со стороны органов прокуратуры в 2013 году, то мы вдруг получили официальное предупреждение, что союз, как региональная организация, не имеет права работать в других регионах. В связи с этим и был создан фонд "Женщины Дона", деятельность которого совпадает по многим направлениям с общественной организацией, но у фонда нет ограничений по территории деятельности.

– Вы же, насколько мне известно, через суд добились исключения союза "Женщины Дона" из реестра иностранных агентов. Решение о включении фонда в реестр тоже оспаривали в суде? В каком состоянии это судебное дело сейчас?

– Мы не через суд добились исключения союза "Женщины Дона" из реестра. Мы направили заявление в Министерство юстиции Российской Федерации о выходе из реестра. После чего была проведена внеочередная проверка организации, и Минюст принял решение об исключении союза "Женщины Дона" из реестра, поскольку не было никаких оснований оставлять нас там. А решение о включении фонда в этот реестр мы действительно оспариваем в суде. В частности, вышестоящей инстанцией еще не рассмотрена наша апелляционная жалоба.

– На какие средства фонд существует? Действительно ли фонд получает деньги из немецкого Фонда им. Генриха Белля?

– Ни фонд, ни союз уже более года не получают никакого финансирования из-за рубежа. Наш фонд, союз "Женщины Дона" и немецкий Фонд им. Генриха Белля были партнерами во время реализации совместного проекта "Поддержка общественных лидеров на Северном Кавказе". Данный проект был поддержан Европейским союзом.

– Почему, на ваш взгляд, организация попала в этот список неугодных для власти НКО? Что она делала "не так"? Какие последние проекты фонда могли вызвать такое повышенное к вам внимание?

– Ну, не буду гадать, что мы сделали неугодного и что "не так". Мы просто пытаемся продолжать выполнять свою миссию. Насколько я понимаю, вас интересует вопрос по поводу "Гражданского Минска"? Пока это не проект, пока это инициатива. Инициатива действительно наша, "Женщин Дона". Координационный совет союза "Женщины Дона" рассматривал этот вопрос и вышел с этой инициативой на Совет по правам человека при президенте Российской Федерации. Поскольку мы миротворцы, и это основное направление нашей деятельности, мы считаем, что все конфликты нужно решать мирным путем, путем переговоров, без оружия, без гибели людей и разрушений. Мы считаем, что "Минскому процессу" не хватает гражданской составляющей, если хотите, гражданского сопровождения. Мы также считаем, что представители гражданского общества России и Украины, а также восточных регионов Украины могут и должны принять более активное участие в установлении мира на Донбассе. И этой идее уже более года. Мы делаем все, что можем, в этом направлении.

– А что это за история с посещением вами 8 марта этого года СИЗО в вашем городе и действительно ли у вас там состоялась встреча с Надеждой Савченко? Говорят, вы подарили ей цветы?

– Дело в том, что мы с одним из моих коллег из общественной наблюдательной комиссии действительно посещали в тот день Надежду Савченко в СИЗО. А 8 марта – день рождения моей мамы, и я планировала сразу из следственного изолятора поехать к маме и поздравить ее. Когда покупала цветы маме, то подумала, а ведь сегодня такой день, и Надежде, как женщине, будет приятно получить цветы. Тем более что все мы тогда были озабочены, как уговорить Савченко прекратить сухую голодовку. Чтобы было понятно – это не было специально запланированное посещение Савченко именно 8 марта. Мы с коллегами посещали Надежду ежедневно, пристально следили за состоянием ее здоровья. Но получилось так, что меня, входящую с цветами в руках в двери следственного изолятора, увидела одна местная журналистка. И тут же написала об этом – вначале в соцсетях, а потом и в своем издании, мол, Череватенко отправилась дарить цветы Савченко. И понеслось! Что только в мой адрес не говорили, чего я только не услышала! Причем не только от, как говорится, рядовых обывателей, но и от наделенных властью людей. Вплоть до "дарит цветы убийце". Вот как все было. В частности, требовали обратиться в прокуратуру, ФСБ, чтобы те приняли в отношении меня "соответствующие меры". Не знаю, может, это и есть те самые меры, которые должны были быть приняты в отношении меня. Не знаю…

– Какими проектами занимаются ваши организации еще?

– Союз "Женщины Дона" продолжает, например, реализовывать большой серьезный проект, который называется "Общественная приемная". Надо сказать, что она у нас работает столько, сколько существует союз. И мы не только консультируем, но в особо сложных случаях берем на себя юридическое сопровождение. Деятельность фонда основывается исключительно на гражданской инициативе, там у нас нет ни одного штатного сотрудника.

– Как вы намерены защищаться в суде от обвинений в "преступном умысле" не регистрироваться как "иностранный агент"? Оказывает ли вам кто-то юридическую поддержку?

– Мои интересы представляет опытный адвокат, я ему полностью доверяю. И я благодарна всем людям, подержавшим меня морально. И это не только коллеги. Очень много слов поддержки я услышала в эти дни и от обычных, даже не знакомых до этого мне жителей города. Огромное всем за это спасибо.

В Перми 15 июня стартует городской общественный фестиваль "Мосты". Он отчасти продолжает традиции международного форума "Пилорама", который десять лет проходил в бывшей колонии для политзэков "Пермь-36". В 2012 году администрация края приняла решение о создании на базе лагерного комплекса нового государственного музея, прежние его руководители и сотрудники были отстранены от работы, просветительские программы, которые годами проходили на базе лагерного комплекса, были закрыты. В 2013-м прекратилось государственное финансирование и традиционного фестиваля "Пилорама".

В 2015 году журналисты и общественные активисты провели первый фестиваль "После Пилорамы" – уже только на частные пожертвования. А в этом году у проекта появилось новое название – "Мосты". Однако даже и без столь раздражавшей местные власти "Пилорамы" в названии фестиваль столкнулся с проблемами. Незадолго до открытия организаторов попросили перенести все запланированные мероприятия из государственных учреждений – киноцентра "Премьер" и библиотеки имени Горького.

Кому мешают "Мосты", а кому они сейчас необходимы? Об этом Радио Свобода рассказывает один из организаторов фестиваля Анастасия Сечина:

– Вы ожидали, что внезапно у вас могут возникнуть такие "организационные" проблемы?

– Да, как раз неожиданным было то, что эти площадки согласились принять у себя наши мероприятия. Сейчас мы нашли другие. Показ фильма Кёрстин Никкиг "Кому принадлежит прошлое?" перенесен в Центр городской культуры, лекция директора "Левада-центра" Льва Гудкова "Два кризиса: что они значат для России?" пройдет в 8-м корпусе Пермского госуниверситета.

– Ранее выбранные площадки как-то объяснили вам причины отказа?

– Обоснованного отказа в зале "Премьера" мы не получили. Нам сообщили неофициально, что по "просьбе" (назовем это так) министра культуры края Игоря Гладнева показ снят. Правда, потом директор "Пермкино" Павел Печёнкин в интервью одному из пермских журналистов заявил, что сделал это без звонка сверху, а по собственной инициативе, потому что "фильм плох", потому что мы не гарантировали явку, потому что не заплатили за зал… Могу лишь сказать, что слышать ложь из уст талантливого режиссера было крайне неловко.

В библиотеке имени Горького планировалась публичная лекция Льва Гудкова. Но там вдруг "всплыло" мероприятие по госзаданию, а другой зал оказался недоступен, потому что техника в нем вышла из строя, а сотрудник, за технику отвечающий, ушел в отпуск. Вот такие совпадения.

Об этих мероприятиях мы договорились и с библиотекой, и с киноцентром, конечно, заранее, и до последнего момента согласовывали детали. Официальных объяснений пока ни там, ни там не дали. Но у нас есть основания предполагать, что причина отказов в обоих случаях – отношение к фестивалю министра культуры Пермского края Игоря Гладнева.

– А в чем проявляется такое его отношение?

– В прошлом году в краевом правительстве вообще настойчиво рекомендовали всем местным СМИ не упоминать фестиваль. В этом году информационной блокады мы не ощущаем, но любить нас власть не стала. Впрочем, мы этого и не хотим: если власти нас полюбят, значит, мы что-то делаем не так. "Мосты" для них, как и "После Пилорамы", – заноза, которой лучше бы не было. Да, для нас важно наладить с чиновниками адекватный, конструктивный диалог. Однако очевидно, что время для этого еще не пришло. "Мосты" в понимании чиновников – нечто рискованное. Они предпочитают не вступать с нами в диалог из позиции "как бы чего не вышло".

Кстати, аналогичные проблемы возникали у нас на фестивале "После Пилорамы" и в прошлом году. Тогда якобы затопило уже оплаченный конференц-зал гостиницы и якобы оказалось занято другим мероприятием выбранное нами место под акцию "Возвращение имен".

– А вы все-таки пытались как-то наладить с властями диалог?

– Я ходила в городской департамент культуры, к его начальнику Вячеславу Торчинскому. Сказала: "Нам денег не надо, но можете ли помочь с городскими пространствами?" Все-таки мы работаем в основном на изолированных площадках: в Центре городской культуры, коворкинге "Лаборатория настоящего", закрытом дворе, а так хочется выходить в открытое пространство... Мне сказали, что взаимодействие с инициативными группами вроде нашей – за рамками полномочий департамента, который лишь управляет бюджетными учреждениями культуры и проводит в городе государственные праздники.

Для меня очевидно, что помогать нам просто нет желания. Полагаю, также из опасения "как бы чего не вышло". Эта позиция сегодня пропитала все сферы жизни в России. Она как плесень, как грибок…

Самостоятельно согласовать мероприятие в открытом городском пространстве непросто. По закону, мы вообще не должны ничего согласовывать – порядок уведомительный. Но при этом необходимо сообщить (!) о событии в полицию. Она же выдаст рекомендации, как мероприятие провести безопасно. Да, эти рекомендации можно проигнорировать, но тогда полиция может всех разогнать. А чтобы обеспечить безопасность по рекомендациям МВД, надо нанимать ЧОП – это внушительная статья расходов, непосильная для нашего скромного бюджета.

– На какие деньги сейчас проводится фестиваль?

– На "Мосты" мы собрали больше двухсот тысяч рублей. По сравнению с прочими городскими и краевыми событиями, это смешные деньги, конечно. Но второй год мы доказываем, что и с очень скромным бюджетом можно сделать крутой фестиваль.

Существенную часть составили частные пожертвования: люди вкладывали разные суммы, от пятидесяти рублей до трех тысяч. Частично сбор велся на краудфандинговой платформе planeta.ru, часть мы собрали "вручную" с помощью событийного марафона в поддержку "Мостов". Есть здесь и личные деньги организаторов. Каждый месяц, начиная с февраля, мы вносили в общую копилку фестиваля по тысяче рублей с каждого. То есть на "Мосты" мы, выходит, скинулись.

Еще надо понимать, что нам помогают не только деньгами. Например, наши партнеры предоставляют бесплатно помещения под события фестиваля – Центр городской культуры, коворкинг "Лаборатория настоящего", ПГНИУ, Дом трубадура, интернет-журнал "Звезда", павильон проекта "Место встречи" в Театральном сквере… То есть нам не надо платить за аренду помещений, это очень серьезная статья расходов.

– Чего вы более всего ждете от фестиваля?

– Я жду фестиваля в целом. Потому что горжусь нашей программой и думаю, что мы делаем нечто стоящее. С неким особым чувством жду, пожалуй, дискуссии "Ландшафты памяти: трудное наследие в городском общественном пространстве". Будем говорить о формах сохранения неудобной памяти на улицах городов. В Перми есть памятник жертвам политических репрессий, который находится в таком месте, что его никто не видит, если только не привести человека к этому памятнику специально. А что еще в этом плане есть в нашем городе? А какие есть примеры в других городах и странах? Об этом и поговорим. В числе экспертов – директор Института культурной политики Михаил Гнедовский, арт-директор пермского Музея современного искусства PERMM Наиля Аллахвердиева и другие.

Почему считаю разговор важным? Меня тревожит то, что происходит сейчас вокруг этой темы. То, как она переворачивается с ног на голову. Как с помощью информационных манипуляций даже родственникам политрепрессированных промывают мозги и начинают убеждать их, что все было не так страшно, что не надо "очернять историю". Хочется качнуть маятник в другую сторону.

– А это возможно?

– Можно пытаться делать все возможное, искать какие-то новые форматы для разговора об этом. Сейчас те, кто считают сталинские репрессии преступлением, действуют весьма интеллигентно. А те, кто считает их "допустимым злом", – агрессивно, нахраписто. И они, к сожалению, достигают цели. То, о чем раньше было просто неприлично говорить, сейчас становится привычной риторикой публичного человека, постоянно звучит в федеральных СМИ.

Это касается и изображений Сталина на рекламных щитах. А недавно я встретила в магазине человека в футболке с портретом Сталина – очень показательно. И таких примеров в повседневной жизни становится все больше. Значит, нужно думать, как сохранить память о "неудобном" нашем прошлом в повседневной жизни, в том числе и на городских улицах – это может стать адекватным ответом на очевидное стремление к забвению и переосмыслению страшного прошлого.

Пример с "Последним адресом" как способом увековечения трудного прошлого в общественном пространстве очень хороший. Другое дело, что этот проект реализуется точечно и, возможно, незаметно для многих. То есть это заметно только тем, кто и так про это знает, кто и так, что называется, "наш".

– А как привлечь к вашим проектам и в том числе к фестивалю "Мосты" тех, кто "не ваш"?

– Тех, кто "не наш" по духу, мы привлечь не сможем. Стоит цель привлекать тех, кто находится в нашей же мировоззренческой парадигме, но почему-то до сих пор не с нами. У нас и слоган такой у "Мостов" – "Свяжемся". Знаете, я не понимаю, почему на акцию "Возвращение имен" раз за разом приходят одни и те же люди, а зал "Театра-Театра" на "Поминальной молитве" полон. В этом зале "наши"! Видимо, мы просто не можем их привлечь, они нас не слышат, мы не те каналы доставки сигнала используем. Не знаю, надо думать об этом, и серьезно.

Те, кто занимаются сегодня созданием контента в интернете, знают: в его продвижение ты должен вложить столько же сил, денег и времени, сколько в сам контент. В случае с фестивалем "Мосты" мы сосредоточились на содержании, используя привычные способы продвижения. На другое у нас пока просто не хватило сил. Но это неправильно. Это то, к чему предстоит подойти по-новому.

– В этот раз в программе фестиваля "Мосты" есть такого рода лайт-мероприятия вроде обсуждения сериальной культуры, а также прикладные секции об экономном потреблении, ЖКХ, капремонте и кредитах. Все это вы придумываете как раз для расширения аудитории?

– Безусловно, такие мероприятия будут работать на расширение, хотя мы включили их в программу по другим мотивам. Во-первых, хочется уйти от тотального серьеза – отсюда легкие мероприятия, "гражданские развлечения", песенные и поэтические вечера. Во-вторых, общественный фестиваль обязан ориентироваться на актуальную повестку и смотреть в будущее. Например, если на носу выборы, мы не имеет права их игнорировать. Поэтому на собрании "Клуба избирателей" будем разбираться в том, кто есть кто и кто за кем стоит на предстоящих выборах, будем говорить о разных стратегиях избирателей.

– Вы уверены, что в этих разговорах удастся избежать агитации и пропаганды?

– Я сама по этому поводу немного переживаю. Мы декларируем политическую независимость, говорим, что не будем агитировать ни за какую из сторон. А значит, стоит непростая задача – не перейти грань между информированием и агитацией... Надеюсь только на профессионализм наших экспертов!

– И все-таки как вы формулируете для себя миссию фестиваля?

– Если говорить очень просто: мы делаем фестиваль потому, что сами в нем нуждаемся. Если сложнее, то так: мы строим мосты между эпохами, поколениями, людьми, сообществами. Строим мосты в будущее. Строим мосты на другой берег.

А еще так… Обычные мосты нужны, чтобы совершить переход. Наши "Мосты" нужны затем же. Перейти, пережить, перезимовать. "Мосты", безусловно, фестиваль для тех, кому душно. Многие люди сегодня нуждаются в свободном пространстве, где можно открыто говорить, где есть над чем подумать и есть чему поучиться, где можно побыть со "своими". Я не знаю, сколько таких нуждающихся, но просто давайте предположим, что их 1 процент от всех жителей Перми. Это много или мало? Можно сказать – мало. Однако вообще-то это десять тысяч человек.

Важно знать, что ты не псих-одиночка. Тяжело, когда тебе говорят: политику действующего руководства страны поддерживает 86 процентов населения… Чувствуешь себя подкидышем в родной стране, думаешь: "А мои-то где?" А вот они, на "Мостах", – говорит Анастасия Сечина.

Справка Радио Свобода

Первый форум "Пилорама" состоялся в 2005 году. Он ежегодно проходил в деревне Кучино Пермского края – в бывшей зоне для политических заключенных "Пермь-36". Сохранившиеся здесь постройки – единственный в своем роде памятник истории советского ГУЛАГа. Изначально на "Пилораме" были встречи бардов, но очень скоро на форуме стали проводить политические и гражданские дискуссии, устраивать выставки, показывать фильмы. Сюда приезжали правозащитники, политики, музыканты регионального и федерального уровней.

• Том Балмфорт

Единственный действующий в России мемориальный комплекс, посвященный истории ГУЛАГа, музей "Пермь-36", находится в состоянии самоликвидации. Основатели музея не смогли договориться с властями края о том, какой должна быть экспозиция: чиновникам не понравилось, что она рассказывает о репрессиях эпохи правления Иосифа Сталина.

В 2012 году к власти в Прикамье пришел новый губернатор. Вместо Олега Чиркунова им стал экс-министр территориального развития России Виктор Басаргин. Министра культуры Бориса Мильграма сменил Игорь Гладнев. Финансирование форума при новых руководителях края сначала сократилось в два раза, а потом и вовсе прекратилось.

В 2015 году группа активистов – общественники Игорь Аверкиев, Светлана Маковецкая, Роберт Латыпов, Надежда Агишева, Ирина Кизилова, ученые-историки Виталий Ковин и Алексей Каменских, журналисты Анастасия Сечина и Владимир Соколов – провели фестиваль "После Пилорамы", назвав его "ответом на пустоту в гражданской жизни", образовавшуюся после отмены форума в Кучино. Организаторы "Пилорамы" – основатели музея в "Перми-36" Виктор Шмыров и Татьяна Курсина – поддержали идею нового проекта. При этом они продолжили делать свой форум: в усеченном варианте и за границей. Фестиваль "После Пилорамы", а сейчас "Мосты" организуют в краевой столице и только на частные пожертвования, без привлечения средств бюджета, крупного бизнеса и политиков.