Андрей Меньшиков, он же Лигалайз – легенда русского рэпа, один из тех, кто его вообще создал. Его карьера шла по восходящей, пока он не стал высказываться против путинской власти и писать песни на эту тему. Лигалайзу перекрыли концерты и фактически наложили запрет на всю его деятельность. Летом 2023 года он был вынужден покинуть Россию. Почти сразу после этого был объявлен "иностранным агентом". 1 мая у рэпера выходит новый альбом "Эпизод 4". В нем много политических треков, но не меньше и рефлексии, размышлений человека, потерявшего родину, духовные и материальные основы своей жизни, всё, кроме надежды.
– Предыдущий альбом, отчетливо антивоенный, вышел еще в России. Два года ты молчал, приходил в себя. И вот новая работа. Что изменилось?
– В первую очередь я сам. Я хорошо помню день своего приезда в Вильнюс. Что символично – это был еще и мой день рождения. И день выхода моего антивоенного клипа клип "Мир! Вашему! Дому!", из-за которого, по сути, мне и пришлось покинуть Россию, оставаться дальше было уже опасно. Контраст ощущался даже в погоде: там – пасмурно, здесь – солнечно. Я вышел на улицу в своё первое литовское утро, увидел украинский флаг на доме и осознал, что ещё буквально вчера был на территории, где за такое сажали. Да, я покинул родину, но тут я среди своих, а там абсолютно чужая мне страна. Первое время я просто ходил по улицам и смотрел. Это был какой-то овердоз солнца и свободы, в наушниках играл волшебный бит, присланный старым другом, он потом и превратился в этот альбом.
– Почти в каждом треке "Эпизода 4" звучит слово "надежда". А между тем мы видим, что и в России, и в мире ситуация становится всё хуже и хуже. Буквально ни одного проблеска, но ты надеешься и поёшь о надежде. На чём основан твой оптимизм?
– Записывая альбом, всегда отдаёшь себе отчёт, что он выйдет не завтра, а через год или два, это огромный процесс. Ты должен каким-то образом заглянуть в будущее, иначе выпустишь морально устаревший продукт. Мне было важно сделать следующий шаг, перестать бесконечно ныть, что мы в тупике, в заднице, что произошла катастрофа. Да, произошла, это надо принять. Давайте думать, что делать дальше. Вот это заглядывание вперёд и дает мне надежду, я без надежды не умею жить и работать.
– Катастрофа произошла не только с миром, но и лично с тобой. Ты потерял аудиторию, деньги, пережил жуткий стресс. Родная страна присвоила тебе статус "иноагента", то есть фактически объявила врагом. Это полный разгром, проигрыш. А ты говоришь – надежда.
Да, запретили, выгнали из России, прокляли. Но есть я и космос моего воображения
– Бог с ними, с деньгами. Когда в России началась массовая поддержка убийств, я как будто потерял всё своё прошлое, все иллюзии о моем народе, о будущем нашей родины. В один день. А после того, как потеряна духовная основа всей жизни, расставаться с материальным легко. Наоборот, хочется сбросить балласт, сжечь лишний жир, оставить только самое главное. Комфорт – классная штука, но, если он становится пределом желаний, – это уже не круто. Мы напитывались материальным, когда рухнула отрицающая материальные ценности советская идеология, но потом оказалось, что одним комфортом счастлив не будешь, и я задумался о моральном выборе. Я уже другую передачу включил, на другой интеллектуальной скорости существую. Об этом песня "Грязные форсы – чистая совесть". Форсы – это кроссовки, вот они стоят у меня в шкафу. Удобные, функциональные, я иду в них по этой жизни, ничего лишнего. Мы стали ценить простые вещи. Если уж что-то позитивное и извлекать из случившегося кошмара, то, наверное, это.
И я точно не считаю, что проиграл. Послушай мой трек "Просветление" – это монолог Пьера Безухова из "Войны и мира", когда он попал в плен к французам: "Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня? Меня – мою бессмертную душу!" Это ведь и про меня: да, запретили, выгнали из России, прокляли. Но есть я и космос моего воображения, с которым они не могут ничего сделать, и, значит, я уже победил. Это нехитрое просветление – главная идея альбома.
– Помимо философских, лирических, в альбоме много чисто политических текстов. Например, трек "На падение". Это классический обличительный рэп, протест. И вроде бы все правильно, смело, честно, но ты как-то формулировал для себя – а зачем? Глупо надеяться, что в Кремле услышат твою песню и скажут: "раньше мы делали все неправильно, а теперь Андрей нам объяснил, и мы так больше не будем". Да и аудитории, как выясняется, более или менее всё равно. Что это меняет?
– Ничего. Но есть представление о мире, которое нам навязывают те, у кого сейчас власть. Они говорят: "в этом мире побеждает гопник, тот, кто сильнее. Мы можем убивать вас, бросать туда, сюда, потому что так надо, так устроен мир". У них были и есть мощные медийные ресурсы, чтобы транслировать всё это своему народу в течение долгих лет. Но я не считаю, что мир такой, каким рисуют его эти чуваки. Я вижу его другим, есть много людей, которые со мной согласны, и мы продолжим иметь свою точку зрения. Победит ли когда-нибудь добро в глобальном масштабе? Точно нет – никогда не победит. Но надо каждый день делать своё дело, даже если это кажется бесполезным.
Знаешь, в первые дни войны мне позвонил Макс Покровский из группы "Ногу Свело!" и предложил сделать вместе что-то антивоенное. У него была и есть такая идея, что если все музыканты дружно скажут "нет", то это подействует. Я был тогда в полной растерянности, чувствовал свою абсолютную бесполезность, бесполезность своих слов, действий. Я сказал ему, что вообще не вижу, зачем теперь писать песни, зачем ещё раз делать то, что однажды уже не сработало. Это какой-то идеализм. Но сейчас я понимаю, что идеализм как раз нам всем и нужен. Просто к этому надо было придти.
– Но ведь действительно не сработало. Оказалось, что можно всю жизнь слушать хорошие песни, читать добрые книги, а потом пойти в соседнюю страну убивать женщин, стариков и детей.
– Для тебя сработало, для меня сработало. Значит, работает всё-таки.
– В треке "Одна империя мне нанесла удар" у тебя есть важная, но крамольная мысль. Война, говоришь ты, сделала тебя в чём-то лучше, сильнее, чище, честнее. То есть фактически принесла пользу. Как ты решился такое выговорить?
Война – очень высокая цена за прозрение, чрезмерная, но вышло именно так
– Мысль крамольная, страшная, но я не откажусь от неё. Ведь действительно, с началом войны многие прозрели, что-то начали понимать. Это очень высокая цена за прозрение, чрезмерная, но вышло именно так. Ужасные слова мы с тобой сейчас произносим, просто кровь с них стекает. На наших глазах разворачивается оглушительная трагедия, оптимизму и надежде в ней места нет, а уж тем более пользе. Но трагедия показала нам истинную цену вещей, сделала лучше видящими по-настоящему опасные вещи этого мира. Большинство из нас, и я в том числе, были совершенно не подготовлены к манипуляциям, которые путинская власть осуществила с российским обществом. А с тем, кто не готов, можно делать любое зло, называя его добром. Нам казалось, что мы всё знаем, читали книжку "1984", знаем про Сталина с Гитлером, смотрели страшные военные фильмы. Но по-настоящему понять это можно только на своём опыте. Теперь мы знаем о диктатуре и войне не из книжек и фильмов, это у нас в крови, это вписано в личную историю каждого. Не повторять больше ошибок, сопротивляться первым признакам фашизма, какой бы он ни прикрывался риторикой, думать не только о своём эго, но и об окружающих людях… Может быть наконец мы усвоим этот урок.
