В среднюю школу в республике Алтай участник войны против Украины принес на урок питона, с которым он ездил на фронт. Во дворе детского сада города Лабинск детей заставили залезть в яму, напоминающую могилу, и стрелять из игрушечных автоматов. В школе Новокузнецка торжественно открыли мемориальную доску выпускнику, который погиб через несколько дней после того, как отправился на войну. К ученикам и воспитанникам детских садов в России приходят сотрудники ЧВК "Вагнер" (часто с закрытыми лицами) и рассказывают, как они убивали украинцев. Осужденные за тяжкие преступления учат детей, как быть патриотами, учеников заставляют плести маскировочные сети и надевать военную форму. Детсадовцам объясняют, что Россия окружена врагами и надо уметь обращаться с оружием. Власть навязывает детям войну и рекламирует старшеклассникам службу в армии как новый социальный лифт.
Систему образования начали использовать как инструмент пропаганды задолго до войны против Украины. Учителей принуждали фальсифицировать выборы и агитировать родителей учеников голосовать за кандидатов от "Единой России". Педагогов под угрозой наказания сгоняли на провластные митинги. Школьная администрация боролась с учениками, которые участвовали в работе штабов Навального и выходили на протестные акции. В 2016 году была создана "Юнармия" – военно-патриотическое детское движение, которое часто сравнивают с гитлерюгендом.
Не все учителя соглашались принимать участие в пропагандистской работе и фальсификации выборов. Но протестующих, как правило, выдавливают из системы образования.
По данным Министерства просвещения, в 2023 году уволилось больше 193 тысячи учителей. У российских педагогов, помимо того, что их заставляют рекламировать войну, множество проблем. Среди них – маленькие зарплаты, большие объемы бумажной работы, низкая социальная защищенность и отсутствие независимого профсоюза.
Опрос "Левада-центра" показал, что учителей уже давно разочаровало невыполнение “майских указов” Путина. Президент пообещал педагогам, что их зарплата будет равняться средней по региону. Обещание не было выполнено.
Выпускника педагогического вуза уволили из детско-юношеского центра дополнительного образования из-за того, что он обсуждал с учениками "майские указы" Путина во время урока. Педагог планировал работать в школе, но выбрал другую профессию. "После увольнения я судился с работодателем и решил, что буду заниматься общественной деятельностью. Низкая зарплата, тотальный контроль, эксплуатация учителей без оплаты, психологическое давление из-за любого инакомыслия – все это отвращает учителей от работы в школе", – сказал он Радио Свобода.
Борис Романов – школьный учитель, который недавно был заочно приговорен в Петербурге к 6 годам колонии по статье о “дискредитации вооруженных сил РФ” из-за критики войны против Украины, – рассказывает, что какое-то время у него была возможность рассказывать ученикам о войне как о большом личном горе в противовес героическому нарративу.
Политика Путина – это политика смерти. Что он может предложить, кроме смерти?
“В 2020 году я организовывал выставку в коридорах школы об Александре Печерском – советском офицере, который поднял восстание в нацистском концлагере и сумел бежать. После Второй мировой войны его репрессировали, отправили в фильтрационный лагерь и не выпускали из Советского Союза. В музее Анны Ахматовой мы со школьным музеем делали работу на основании блокадных скульптур. Один из моих учеников изучал, как развивалась блокадная скульптура. Как в 50-е скульптуры выражали обезличенную память о войне, а художники в 80-е и 90-е годы придавали ей личностные черты. Одну из скульптур в виде изможденной женщины хотели поставить на площади, но общественность была против. Уже тогда у российского общества был запрос на прилизанную память о войне и оно не хотело допускать нарратив личностный – нарратив горя и скорби. Художники пытались работать с образом войны, продолжать эту работу горя, но сейчас это стало совсем невозможным. Общество не понимает, как на такую правду о войне смотреть, у него нет инструментов взаимодействия с такой правдой. И оно не понимает, как о ней говорить. О героях же и "как мы всех победили" можно много рассказывать: это тешит эго людей, они чувствуют себя значимыми.
В 2011 году я готовил вместе со школой выставку об Анне Франк. Дети делали экскурсии по этой выставке. И тогда уже было видно, как устарел школьный исторический дискурс и насколько учебники подают это все в пропагандистском ключе, а не развивают критическое мышление. В целом из учебников истории непонятно, зачем изучать прошлое. Мы все время спрашивали во время экскурсий, что делать, чтобы не повторилась Вторая мировая война, и, отвечая на этот вопрос, мы подходили к концепции прав человека. Мы обсуждали, как нарушают права человека в Петербурге. Разговор о войне вывел нас к обсуждению положения мигрантов и бездомных людей в России. Но к 2014 году такое видение военной темы начали сворачивать”, – рассказал Радио Свобода Борис Романов.
Он смог уехать из России, работал преподавателем интеграционных курсов в Германии и скоро начнет работать учителем истории в одной из немецких школ.
“После начала полномасштабной войны против Украины в Светлановском совете депутатов мы обсуждали Z-ки на окнах детских образовательных учреждений. С окон одного из детских садов Выборгского района получилось снять эти символы. Родитель, которому это удалось сделать, сказал администрации детсада, что такая агитация противоречит стандартам образовательных и воспитательных процессов. Если бы большинство родителей высказались против символов войны в школах и детсадах, то власти не удалось бы развязать такую активную пропагандистскую кампанию. Но, к сожалению, люди в России привыкли отмалчиваться. Я уверен, что сейчас в школах никто войной не горит, “разговоры о важном” проводят по разнарядке, как умеют. И школьники часто не приходят на такие уроки, и некоторые учителя вместо них проводят другие мероприятия. Я думаю, школы выполняют задания чиновников формально”.
Сегодняшняя пропаганда в школе – это косплей, игра, потому что надо же что-то с молодежью делать
Борис Романов называет российскую власть геронтократией и считает, что она опасается молодежи. “Путину и вообще геронтократии не нужна никакая активная молодежь: не та, которая за власть, не та, которая против. "Юнармия" – это имитация молодежной организации, что-то вроде комсомола. Она никак не работает, только делает вид. И пропаганда в школе – это косплей, игра, потому что надо же что-то с молодежью делать. Власть чувствует, что молодежь не с ней, и пытается предотвратить изменения. Но это спасет режим лишь на некоторое время. Глобально он проиграл, и предложить молодежи ему нечего. Идея связать свою жизнь с фронтом вдохновляет лишь самые бедные слои населения. Политика Путина – это политика смерти. Что он может предложить, кроме смерти? Поэтому он никого не мобилизует по-настоящему. "Разговоры о важном" будут воспитывать лицемеров, а это очень плохо для российского общества. Школьники станут циниками, которые считают, что все врут”.
Бывший координатор штаба Навального в Саратове Дмитрий Цибирев после начала полномасштабной войны против Украины ведет телеграм-канал “Не норма”, где публикует новости о пропаганде в российских школах и детсадах.
Службу в армии в школах сейчас рекламируют как замену высшего образования
– Как сейчас меняется взаимодействие системы образования и российской власти, по вашим наблюдениям?
– Большую часть материалов мы берем из интернета. Школы часто размещают на своих сайтах и страницах в соцсетях отчеты о пропагандистских мероприятиях. Иногда нам присылают информацию учителя. Сначала мы хотели фиксировать отдельные случаи, но быстро стало понятно, что вся система образования превратилась в государственную машину пропаганды. Все находится под общем контролем, выстраивается в единую систему с общими методичками. Мероприятия становятся типизированными, все реже встречается самодеятельность. Мы решили следить за тем, как развивается это явление, изучать его.
Сейчас мы видим тенденцию. В прошлом учебном году власть начала готовить детей к службе в армии. Раньше в школе проводили пропагандистские мероприятия в виде чтения стихов, проведения игр и исполнения песен, то сейчас основное направление деятельности – моральная и практическая подготовка старшеклассников к участию в боевых действиях. Им объясняют, что служба в армии – это новый социальный лифт, обучают сборке и разборке оружия и строевой подготовке. То есть формируют навыки, нужные во время военных действий. Службу в армии в школах сейчас рекламируют как замену высшего образования.
– Различается ли пропаганда войны в школах разных регионов России?
– Во всех школах проводят "разговоры о важном" и другие пропагандистские мероприятия. Но в большей степени пропаганда направлена на детей из маленьких городов и сел, где школы еще не расформировали в результате оптимизации. Там встреча с участниками войны и строевая подготовка – еженедельное мероприятие. В школах Саратовской области более интенсивно, чем в Москве, по нашим наблюдениям, ищут солдат для путинской войны.
– Какую цель, как вы думаете, преследует власть, рекламируя войну в российских школах и особенно – в детских садах?
– Я думаю, что в школах формируется механизм, который лепит из умов и навыков детей то, что Путину необходимо в данный момент. Если ему сейчас нужны новые солдаты, то детей агитируют проходить срочную службу, а дальше 18-летнего человека несложно, как я думаю, в казарме заставить подписать контракт.
В школах формируется механизм, который лепит из умов и навыков детей то, что Путину необходимо в данный момент
– Как родители и учителя могут противостоять школьный военной пропаганде?
– Мы сначала пытались составлять с учителями инструкции, как можно отказаться от участия в школьных пропагандистских мероприятиях. Но вскоре стало понятно, что эти советы не помогут. Детей нужно переводить на домашнее обучение, потому что сопротивляться пропаганде внутри школы невозможно. Учителя не имеют возможности открыто ей противостоять, но они могут отказаться от классного руководства и от участия в мероприятиях вне основной нагрузки. Потому что, например, учитель математики на уроках не имеет права рассказывать о чем-либо, кроме своего предмета.
– В вашей группе много впечатляющих примеров рекламирования детям войны. Какой из них задел вас больше остальных?
– Меня задел косплей блокадного Ленинграда. Дети в одной из школ России надевали пуховые платки, валенки и устраивали конкурсы, например, кто точнее поделит кусок хлеба, который символизировал блокадную норму. О войне школьникам нужно рассказывать как о большой трагедии. Устраивать из страданий, которые пережили ленинградцы в блокаду, игру – это неуважение памяти о войне. Но эту память искажали задолго до полномасштабного вторжения России в Украину наклейками "Можем повторить!" и прочим фарсом. Больше всего меня задевает то, что российская власть пытается в глазах детей из трагедии делать праздник.
