Всего лишь два года естественного + год вынужденного медицинского перерыва, и Венецианская арт-биеннале открылась в новом мире. Война отменила российское участие в выставках и расширила украинское (подробнее об этом – в первом репортаже из Венеции), но почти не сказалась на привычках завсегдатаев. В Венецию вернулись туристы, и праздная толпа заполняет павильоны, словно ничего и не случилось, – правда, русскую речь слышишь реже обычного. Да и российское консервативное мировоззрение кажется здесь инопланетной перверсией. Символом Биеннале можно назвать топор с радужным топорищем, вонзившийся в колонну перед входом в главный павильон. Патриархальный мир содрогается от его ударов.
Гетеронормативные мужчины оказались в небывалом меньшинстве
Главная тема Биеннале – пересмотр истории искусств с феминистской точки зрения. Осуществлен он самым революционным образом. Впервые в основной экспозиции преобладают художницы, а мужчины, особенно гетеронормативные, оказались в небывалом меньшинстве. Один из самых популярных объектов (работа Рафаэлы Фогель) выглядит так: 10 изнуренных белых жирафов влекут на золотых цепочках платформу, на которую водружен медицинский макет мужских гениталий, покрытых всевозможными язвами и следами разнообразных болезней. Мачистская доминация надоела человечеству, фаллократии пора на свалку истории.
"Молоко снов" предлагает новый взгляд на историю сюрреализма
Не пугайтесь! Искусство не подавлено активизмом. Куратор главной экспозиции "Молоко снов" Чечилия Алемани тщательно выбрала работы художниц, которых занимали загадки подсознания, а не политическая борьба, – работы сюрреалистические, демонстрирующие изощренность фантазий о преображении человеческого тела и расширении сознания. "Молоко снов" – выражение Леоноры Каррингтон, и ее картины оказались в зале "Колыбель для ведьмы", предлагающем новый взгляд на историю сюрреализма. Из каталога радикально вычеркнуты имена знаменитых мужчин, главенствовавших в движении, но это нисколько не повредило экспозиции. Малоизвестные работы, преимущественно из частных коллекций, свидетельствуют, насколько несправедливо были маргинализированы выдающиеся художницы. Я застыл как вкопанный у первой же картины – "Алькова" (1941) Леонор Фини, чувственной онейрической работы, которая восхитит синефилов – ведь на ней в виде дремлющего андрогина изображен Никоc Папатакис, автор грандиозного фильма "Бездны".
В сердце главного павильона – монументальные работы Паулы Регу (р. 1935), исследующей зловещее безумие детских сказок. Неподалеку зал Мириам Кан (р. 1949), осмысляющей сексуальные и социальные травмы эпохи самоизоляции. Еще одна звезда первой величины — Белкис Айон (1966-1999), кубинская художница, запечатлевшая мистический мир тайного мужского общества Абакуа, ритуалы которого напоминают вудуизм.
На Биеннале 2019 года победил Литовский павильон, и сейчас я призываю не пропустить работу литовских художников Эгле Будвитите, Марии Ольшаускайте и Юлии Степонайтите, снявших фильм о завораживающем танце в дюнах. Надгендерные персонажи превращаются в насекомых, напоминая героев гениального "Фауста" Анне Имхоф, получившего в Венеции "Золотого льва" в 2017 году.
В конюшне разыгрывается драма в семействе кентавров
Мой нынешний фаворит – павильон Дании, расположенный напротив запертого российского. Уффе Изолото превратил его в конюшню, где разыгрывается драма в семействе кентавров. В одном помещении лежит кентавриха, у нее, кажется, случился выкидыш, а в соседнем отсеке удавился от горя ее муж и болтается под потолком. В последней клетушке висит увесистый окорок. Посетители получают брошюру с рассказом, в котором должна быть изложена эта печальная история, но тут кроется сюрреалистический трюк: в тексте нет ни слова про конюшню, зато подробно рассказано о приключениях непостижимых и замысловатых геометрических форм, обитающих в жидкости. Возможно, это продолжение истории кентавров, а может быть, и нет. Выставка называется "Мы прошли по Земле", рассказ – "А теперь мы вода".
Сцена лесбийской любви на окруженном акулами надувном матрасе
Великолепный Латвийский павильон представляет керамику женского дуэта Скуйя Брейден. Здесь можно обнаружить, например, портрет Путина на кубке, из которого высыпаются крошечные человеческие черепа, люстру из поникших мужских гениталий, овальное зеркало с рамой из увядших листьев и дождевых червей, набор обезумевших пасхальных яиц с разинутыми ртами, вазу со сценой лесбийской любви на окруженном акулами надувном матрасе и еще множество фарфоровых финтифлюшек с хулиганскими сюжетами. Ингуна Скуйя и ее подруга Мелисса Брейден работают на том же поле фантазий, что и чешский гений Ян Шванкмайер.
Достаточно снять пару слоев краски, и мрачное прошлое выползает на свет божий
В 1909 году в Джардини открылся Баварский павильон, в 1938 году он был расширен и стал павильоном Германии. Во времена Третьего рейха Биеннале посещал Геббельс (в белом костюме), и два года назад в главном павильоне документация тех лет была представлена на архивной выставке "Встревоженные музы". Теперь художница Мария Эйхорн, получившая карт-бланш на оформление павильона Германии, решила отчасти разобрать здание, обнажив под штукатуркой и плиткой заложенные кирпичом двери и останки прежнего фундамента. Едва заметные надписи (белое на белом) объясняют, как всё тут выглядело до расширения. Айхорн предлагает посетителям павильона – пустого и открытого всем ветрам – экскурсии по местам, связанным с оккупацией Венеции и Холокостом. Достаточно снять пару слоев краски, и мрачное прошлое выползает на свет божий. Проект Марии Эйхорн, несмотря на кажущуюся простоту, производит впечатление, чего не скажешь о сходной затее Игнаси Абалли, соорудившего в павильоне Испании дополнительные стены, чтобы "исправить ошибку" проектировщиков и повернуть здание на 10 градусов. Согласимся со строгим критиком The Art Newspaper, объявившим, что Абалли самого следует поместить в исправительное заведение за преступления, совершенные во имя концептуального искусства.
Семь наполненных водой бассейнов символизируют семь фигур на картине Караваджо
А вот Мальтийский павильон демонстрирует вершины концептуализма. Его создатели решили переосмыслить картину Караваджо "Обезглавливание Иоанна Крестителя", находящуюся на Мальте, и перевести ее сообщение на язык современности. Сделано это самым непредсказуемым образом: зрителя встречает покрытая письменами стальная плита, повторяющая размеры полотна Караваджо и весящая 16 тонн. За решеткой находятся семь наполненных водой бассейнов, символизирующих 7 фигур на картине: Иоанна Крестителя, палача, Саломеи, ее служанки, тюремщика и двух узников. Механизм под потолком расплавляет стальную проволоку, и раскаленный металл под тихую музыку Брайана Скембри капает в бассейне. Павильон погружен во мрак, который прорывают вспыхивающие капли жидкой стали. Апокалиптическое зрелище!
В Итальянский павильон стоит очередь, туда пускают по одному и наставляют хранить silenzio. Назван он "История ночи и Судьба комет" и предлагает зрителю прогулку по заброшенным помещениям, среди которых пустой фабричный цех и покинутая спальня с пронзительно скрипящей дверью. Тут и скорбь по деиндустриализованной Италии, и намек на ограничения локдаунов, которые пока сохраняются – вход в помещения Биеннале дозволен только в маске, хотя температуру не измеряют и гринпассы не спрашивают. В последнем зале – темный пирс, а над черной водой что-то мерцает. Автор павильона, Джан-Мария Тосатти, объясняет, что это отсылка к знаменитой статье Пазолини "Пустота власти, или Исчезновение светлячков". Светлячки, символ ушедших прекрасных времен, якобы готовы вернуться.
Священную рощу Эвменид заменил цыганский поселок
Вспоминать Пазолини придется и зрителям VR Лукии Алаваноу "Эдип в поисках Колона" в Греческом павильоне. В пригороде Афин, где оказываются персонажи драмы Софокла, священную рощу Эвменид заменил цыганский поселок. Слепец с Антигоной оказываются в пестром, тревожном мире, и аборигены в масках примутся вершить их судьбу. Чтобы посмотреть этот 15-минутный неореалистически-мифологический фильм, мне пришлось простоять в очереди полтора часа, но я нисколько не жалею. Соседний Польский павильон Малгожата Мирга-Тас оформила псевдофресками, вдохновленными росписями палаццо Скифанойя в Ферраре. Методом лоскутного шитья она создала настенный календарь, изображающий 12 красочных сцен из цыганской жизни.
Змей с переливающейся чешуей пожирает сам себя, а рядом колышутся инопланетные цветы
В павильон Бразилии следует вступать через огромное ухо, а в центральном зале губы, расположенные на потолке, надувают гигантский красный воздушный шар (сердце), расталкивающий посетителей. Павильон так и называется "Когда сердце выпрыгивает изо рта", и его создатель Жонатас де Андраде собрал и частично проиллюстрировал португальские метафоры, обыгрывающие части человеческого тела. Получилась остроумная инсталляция с филологическим подтекстом и политическими намеками. Главное – не отвлекаться и следить, чтобы тебя не сбила голова-маятник. Стоит заглянуть и в Корейский павильон, чтобы посмотреть, как шевелятся кинетические скульптуры – змей с переливающейся чешуей пожирает сам себя ("Хрома V"), а рядом колышутся инопланетные цветы ("Аргос. Под распухшими солнцами"). "Аргос" улавливает элементарные частицы мюоны и подает сигналы "Хроме". Скульптор Юнчул Ким говорит, что увидел свои творения во сне, а также руководствовался стихотворением Йейтса "Второе пришествие".
Вечную женственность смело символизируют подвешенные к потолку розовые пузыри с сосцами
В Венецианском павильоне Дафна превращается в лавровый куст по прихоти невидимого Аполлона. Благоговейно сняв обувь, зрители проходят мимо восковой фигуры проснувшейся девушки, ее ноги уже погружаются в землю, преображение началось по воле умелого создателя театральных декораций Паоло Фантина. В Египетском павильоне вечную женственность смело символизируют подвешенные к потолку розовые пузыри с сосцами (это и матка, и вымя), а на них проецируются туманные картины.
Сладострастники, изрядно полив себя маслом, кувыркаются нагишом на разноцветных подушках и матрасах
Португальский павильон предлагает разбитый на главы фильм, посвященный альтернативной сексуальности, ее олицетворяет компания лесбиянок-вампиров, покинувших Землю на космическим корабле. В павильоне Нидерландов, оккупировавшем церковь в районе Каннареджо, идет документальное кино о квирах, которые исследуют возможности внегенитального эротизма. Сладострастники, изрядно полив себя маслом, самозабвенно кувыркаются нагишом на разноцветных подушках и матрасах. Вам повезет, если застанете перформанс в Уругвайском павильоне, где портной снимает мерку с заказчика на фоне гигантских отрезов ткани. Взаимодействие этих двух персонажей подразумевает нечто столь интимное, что чувствуешь себя нахальным вуайеристом.
Еще один перформанс можно посмотреть во Французском павильоне: танцоры имитируют пару из "Бала" Этторе Сколы. Художница Зинеб Седира, вспоминающая давние фильмы, снятые с алжирским участием, посвятила свою работу 60-летию независимости Алжира. Черно-белый павильон США оформила скульптор Симона Ли, переосмысливающая колониальное наследие и ритуалы народа Бага в Гвинее. А главную награду – Золотого льва – получил Британский павильон, своего рода фанатский иконостас, прославляющий чернокожих певиц. Их портреты и меморабилия окружены блестками и кристаллами пирита.
Как обычно, Биеннале сопровождают параллельные выставки. Есть и грандиозные, вроде ретроспективы певца смерти и разложения Аниша Капура, мастерящего скульптуры из вымышленного мяса и экспериментирующего с неистово-черным цветом, способным менять очертания объектов. Есть и скромные, но впечатляющие. Рекомендую не пропустить неожиданное объединение скульптур Энтони Гормли и рисунков Лючио Фонтана в бывшем магазине "Оливетти" на площади Сан-Марко и посетить новую галерею Biblioteca Morandiana, где рисунки Джорджо Моранди сочетаются с перистыми скульптурами Клодин Драй. Многие выставочные залы к открытию биеннале обновили экспозиции, и можно заглянуть в палаццо Бембо, чтобы посмотреть на две работы пражского гения Любомира Типлта и цикл фотографий Нобуёси Араки: куклы среди пылающих хризантем. Ценителям адресована выставка Tom of Finland Foundation, демонстрирующая коллекцию гомоэротики, в том числе полароиды Ярослава Могутина, снимавшего Дёрка Денера, бойфренда Том-оф-Финлянда и хранителя его наследия. Еще один радужный топорик, вонзенный в белую колонну патриархального мира.
