Президент США Дональд Трамп допустил снятие санкций с России, но только после заключения мирного соглашения. Министр финансов США Скотт Бессент недавно дал понять, что ослабление санкций против Москвы может быть предметом переговоров по войне в Украине.
Глава Сбера Герман Греф считает, что никакие санкции не снимут, более того, их ужесточат. А пока, как следует из данных Федерального реестра Белого дома, Дональд Трамп на год продлил действие некоторых санкций против России, введенных в связи с ее войной против Украины.
Москва тем временем выдвинула западному бизнесу условия для возвращения в Россию. Хотя ни одна компания открыто не заявила о конкретных планах, чиновники уже объявили, что для этого необходимо снятие санкций и согласие работать на оккупированных территориях. Прокремлевский Mash пишет, что якобы Zara, Bershka, Pull&Bear и Stradivarius уже готовятся вернуться.
О том, чем опасна трансформация мировой политики от ценностей к бизнес-эффективности, в программе "Лицом к событию" говорил политолог Борис Пастухов.
Делегации России и США снова встретились – на сей раз в Стамбуле. Стороны договорились о восстановлении штата посольств в Москве и Вашингтоне (с 2016 года страны взаимно выслали сотни дипломатов) и о создании рабочей группы по урегулированию конфликта. Одной из тем переговоров стала возможность мирного соглашения с Украиной.
Bloomberg сообщает, что США и Россия уже обсуждают нефть и газ в Арктике. Издание "Агентство" пишет, что именно Кирилл Дмитриев убедил Путина вести переговоры с Трампом на основе бизнес-интересов, и тот сделал главу Фонда прямых инвестиций своим представителем. Его задача, по мнению журналистов, – завлечь Трампа и Маска крупными бизнес-сделками с Россией. На фоне переговоров российские чиновники уже говорят о так называемом "возвращении на рынок России брендов из недружественных стран".
Экономист Владислав Жуковский, комментируя разговоры о возможности возвращения западных брендов в РФ, утверждает: западные бренды помнят, как российские чиновники за бесценок забирали их собственность, и не хотят ещё раз проходить этот путь. Кроме того, и рынок уже не тот.
Американцы вряд ли будут конкурировать с китайцами на российском рынке: просто не за что биться
– Покупательная способность населения реально сократилась, люди стали жить беднее. И возвращаться на падающий рынок, да еще и при плохой демографии, при убыли населения по 500-600 тысяч человек ежегодно, да ещё при такой ключевой ставке, при таком режиме экономии большинства россиян (ведь 80% россиян с войной не связаны, и они стали жить только хуже, обеднев из-за безумной инфляции), – соответственно, куда идти-то? Тут нет спроса!
Кроме того, этот рынок уже поделен китайцами, которые на него зашли и заняли монопольное положение. Уже 45% внешней торговли России приходится только на один Китай. 90 с лишним процентов всех автомобилей – это завоз из Китая в чистом виде, плюс на "Москвиче" собирают китайские "джаки".
И оказывается, что американцы вряд ли будут конкурировать с китайцами на российском рынке. Просто не за что биться: нет объема, нет рынка, нет необходимого количества потребителей и платежеспособности. Для чего американцам биться за скукожившийся российский рынок? Добывать сырье – тут Китай зайдёт быстрее, чем американцы. Отдать американцам редкоземельные металлы, нефть, газ и все остальное? Прошу прощения, а с Китаем что делать? Китай понимает, что это глобальная конкурентная гонка, у Китая сегодня до 80% всей мировой переработки редкоземельных металлов. Это и крупнейший добытчик редкоземельных металлов: 250 тысяч тонн в год (для сравнения: Америка – меньше 50 тысяч тонн, и Россия – 2,5 тысячи тонн).
Западные бренды помнят, как российские чиновники за бесценок забирали их собственность
Китай точно не оценит такие шаги. С ним начнутся серьезные геополитические разногласия. Поэтому я думаю, что это практически нереализуемая схема. Какие-то исключения, возможно, будут, но это исключения, – уверен экономист Владислав Жуковский.
Политолог Борис Пастухов также полагает, что западный бизнес не будет торопиться обратно на российский рынок.
– Это связано еще и с тем, что нынешнее российское законодательство фактически убивает возможность возврата капитала: если ты вложил деньги в Россию, то вывести их оттуда почти невозможно. Никто не пойдёт на этот рынок в таких условиях, не будет рисковать. Можно представить, что западные компании начнут что-то продавать каким-то русским посредникам, но прямой выход на рынок очень маловероятен.
Тем не менее, если говорить о редкоземельных металлах и сделках, то тут у меня есть любимый пример – история договоренностей США и Китая. Еще в 70-е годы, когда ни о каком потеплении в китайско-американских отношениях речь не шла – это были главные идеологические враги – делегация США приехала в Китай (эти документы относительно недавно были рассекречены с американской стороны, не с китайской). И договорилось о том, что в условиях холодной войны США ставят на границе Китая и СССР свои военные станции слежения, потому что Китай, несмотря на конфликт с Америкой, больше боялся вторжения и нападок со стороны Советского Союза, чем со стороны, казалось бы, враждебной Америки.
Не исключаю, что Россия будет готова к более радикальному повороту лицом к Европе и США
Российское руководство часто повторяет, что российско-китайская политическая модель гораздо стабильнее западной, потому что в России и Китае есть преемственность правительства и нет никакой оппозиции, которая может в очередной раз поменять курс. Но при этом оно понимает, что Китай может Россию и съесть. И в ситуации нарастающей зависимости от Китая часть российского правительства понимает, что это нездоровая зависимость и лучшее зависеть от "нестабильного и переменчивого Запада", который стратегически не может переварить и съесть Россию, чем от Китая, который вполне может это сделать. Поэтому я не исключаю, что Россия будет готова к какому-то более радикальному повороту лицом к Европе и Америке, с тем чтобы диверсифицировать свои риски и оттолкнуться от Китая.
Запад тоже может переосмыслить свои интересы и сказать: нет, все-таки главной угрозой является Китай. Впрочем, несмотря на войну России в Украине, это и декларируется последние три года регулярно на высоком уровне: Россия – это угроза, но Китай – главная угроза.
И я не думаю, что спор Кремля и Вашингтона идёт в первую очередь о деньгах. Это все-таки спор о влиянии, о том, какие должны быть нормы. Хочется верить, что когда Трамп публично говорит, что у России сильная переговорная позиция и карта в руках, он лукавит и понимает: на самом деле позиция за эти годы стала гораздо слабее. Потому что угрожать всегда проще, чем реально реализовывать что-либо. Так что, я думаю, договориться реально, вопрос в том, на каких условиях, какой ценой, – отмечает политолог Борис Пастухов.
