- Как добиться медицинской помощи за решеткой?
- Зачем российские командиры гонят в атаки небоеспособных солдат.
- Почему регионы отказываются от прямых выборов градоначальников?
"НЕОТЛОЖКА" ДЛЯ ЗАКЛЮЧЕННЫХ
По подсчетам проекта "ОВД-Инфо" "Неотложка", прямо сейчас более 160 политзаключенных в России нуждаются в медицинской помощи разной степени срочности. Но у подведомственных ФСИН медучреждений не хватает ни лекарств, ни врачей, а иногда, по словам правозащитников, и желания лечить заключенных. Например, муниципальному депутату Алексею Горинову, обвиненному в распространении так называемых "военных фейков", не выдавали необходимые лекарства до тех пор, пока не поднялся шум. По мнению правозащитницы Анны Каретниковой, это не было намеренным издевательством. Просто зачем кому-то оказывать медпомощь, если можно не оказывать? Жертвами такой безалаберности только в 2021 году в России стали 1917 человек, умерших в заключении.
На видеосвязи с нами – юрист "ОВД-инфо" Мария Немова и сотрудница правозащитного проекта "Поддержка политзаключенных. Мемориал" Анна Каретникова.
Почему вообще заключенные, которые нуждаются в сложной специализированной медицинской помощи, оказываются в тюрьмах и колониях?
– Подход совершенно неизбирательный, и никто не смотрит, больной это человек или здоровый. А главная причина в том, что помещение в следственные изоляторы – это давно уже не форма изоляции, а форма оказания давления на последственных. Если человек находится в СИЗО, то им легче манипулировать, легче получить от него признание своей вины, а может быть, и показания на других людей или сделку со следствием. А если это человек больной, то и манипулировать им в разы проще.
– Но судьи же видят человека, когда принимают решение о заключении его под стражу?
Самые банальные заболевания в заключении становятся очень большой проблемой
– А судьи не представляют себе, что такое СИЗО и его медицина. Они просто об этом не думают. У нас же каждый чиновник отвечает за свой участок работы. Судья отмечает только за то, что он отправил человека в изолятор, а что с этим человеком там происходит, ему не важно.
– Мария, ведь существует довольно много законодательных актов, которые регламентируют оказание медпомощи в учреждениях ФСИН. Насколько практика соответствует установленным нормам?
– К сожалению, не всегда соответствует. И сами нормы несовершенны, нужно больше возможностей для освобождения человека, если у него есть заболевание, или для оказания ему качественной помощи. Но даже те гарантии, которые есть на бумаге, соблюдаются далеко не всегда. Самые банальные заболевания в заключении становятся очень большой проблемой: больной зуб, повышенное давление, плохое зрение. Это наиболее частые жалобы, и даже с такими простыми запросами сложно получить медицинскую помощь.
– Анна, а что, там нет врачей?
– Стоматолог, как правило, есть, но если он ушел в отпуск, а у тебя надулся флюс, значит, ты будешь ждать, пока стоматолог выйдет из отпуска. Если у тебя врос ноготь и загноился палец, а в твоем изоляторе нет хирурга, то ты можешь ждать его, пока у тебя, не дай бог, не начнется заражение крови. Ну и, конечно, недостаток медикаментов, снабжение по остаточному принципу, по аукционному принципу. ФСИН выходит на торги с минимальной ценой на медикаменты, и пока он там торгуется, пациенты месяцами сидят без простейших лекарств. Отсутствие необходимого медоборудования… Все по остаточному принципу, а после начала войны еще и стали говорить: что вы тут хотите, все на фронт уехало.
– Мария, люди с какими заболеваниями в местах лишения свободы чаще всего не получают адекватного лечения?
Это недостаток гуманизма у государства
– Скорее можно сказать, какие виды заболеваний наиболее распространены. Но иногда есть и достаточно редкие заболевания, которые вообще сложно лечить обычному врачу, не специалисту. Например, дело Егора Балазейкина, у которого достаточно редкие аутоиммунные заболевания: за решеткой Егор не может получить адекватную специализированную помощь. Его родителям удается добиться того, чтобы Егора хотя бы иногда вывозили на обследование в гражданскую больницу, но для этого нужно, чтобы администрация СИЗО или колонии дала такое разрешение. А если у человека нет на воле близких и адвоката, то сделать это практически нереально.
– Но он же может умереть! И это же будет плохая характеристика для учреждения, если заключенный умер у него под присмотром.
– Это недостаток гуманизма у государства. Когда речь уже идет о таких состояниях, когда человек может умереть, тогда он с большей степенью вероятности может получить какое-то лечение или даже освободиться по состоянию здоровья. Но до тех пор, пока человек не придет к такому критическому состоянию, к нему относятся очень халатно. Иногда люди не могут получить лечение просто потому, что фельдшер в медсанчасти неделю или две не находит времени пролистать карточку и посмотреть, есть ли там назначение конкретного лекарства. Приходится очень много раз писать жалобы в разные инстанции, чтобы получить элементарные базовые вещи.
Наш проект тоже занимается такой помощью, мы пишем жалобы, посещаем начальников колоний или СИЗО, и к нам можно обратиться. У нас есть форма для обращений, также можно написать нам на электронную почту med@ovdinfo.org и также через сайт "ОВД Инфо"и телеграм-канал можно найти информацию о нашей работе.
Но в целом это та сфера, где можно добиться какого-то результата. И тут могут повлиять даже самые простые люди. На примере Игоря Барышникова мы видели, что тысячи людей подписали обращение в его поддержку, и поэтому удалось добиться того, чтобы ему меняли специальный катетер. Иногда мы делаем сборы на адресную помощь таким людям.
Если у тебя надулся флюс, ты будешь ждать, пока стоматолог выйдет из отпуска
– Анна, сотрудники СИЗО, медсанчастей делают разницу между политзаключенными и всеми остальными?
– По моему опыту, не делают. Исключение возможно, если, например, следователь ФСБ попросит коллег-оперативников, чтобы человека немножко пошантажировали: признай вину – и сразу поедешь, куда тебе надо. Но, как правило, оказание медпомощи, вывозы в гражданские медучреждения затруднены для всех арестантов (кроме тех, которые всё купили).
Невывозы в гражданские медучреждения связаны не только с халатностью врачей, но и с некомплектом сотрудников. Для вывоза каждому заключенному нужны четыре сопровождающих его сотрудника, а их довольно сложно найти. Гражданские больницы тоже не очень любят, когда к ним приезжают так называемые "уголовники" и их сопровождающие. Поэтому вывоз в медучреждение может планироваться три-четыре месяца, хотя человеку нужно срочно. Может быть, его обследуют, и у него онкология за это время не перейдет из второй в четвертую стадию, как это произошло, например, еще с одним политическим арестантом, Захаром Зариповым. Его довели до четвертой стадии онкологии, и только когда уже поздно было лечиться, суд заменил ему наказание на штраф.
– Мария, а каковы ваши наблюдения?
Захара Зарипова довели до четвертой стадии онкологии, и только тогда заменили ему наказание на штраф
– Мы видим ситуацию немного иначе. Некоторым категориям заключенных медпомощь оказывает гораздо хуже или не оказывает вовсе: например, там, которые отбывают наказание по статьям, связанным с терроризмом. Не секрет, что статьи о терроризме и экстремизме часто используются по политически мотивированным делам. Одно из таких громких дел, где очень много фигурантов, – это дело Хизб ут-Тахрир, в рамках которого преследуют крымских татар. И у этих людей очень большие проблемы как со здоровьем, так и с тем, что их помещают в ШИЗО. К сожалению, неоказание медпомощи тоже может быть использовано как один из инструментов политического давления.
ШТУРМ НА КОСТЫЛЯХ
Почти три года назад Россия начала полномасштабное вторжение в Украину. Тогда звучали планы взять Киев за три дня и свергнуть действующую власть. Захватить украинскую столицу российские военные так и не смогли. Не удалось им и полностью оккупировать четыре украинских региона, которые (по документам) уже включили в состав России.
Уже несколько месяцев военнослужащие ВСУ держат оборону Покровска в Донецкой области – при почти ежедневных ожесточенных боях. Российских военных на этом направлении командиры отправляют в штурмы буквально на костылях. Подобное видео появилось в нескольких телеграм-каналах. Ранее сообщалось, что руководство не обращает внимания на ранения, а уж тем более на психологическое состояние российских солдат.
Отправление в бой раненых, искалеченных солдат, когда нет особой необходимости в штурме, а атака заведомо неэффективна, – это уникальная история или вполне рутинная практика для российской армии? Об этом мы поговорили с военным обозревателем Яном Матвеевым.
– Мы регулярно видим десятки таких роликов, фотографий, сообщений, стало быть, в реальности это могут быть сотни и даже тысячи случаев. Значит, это продолжает происходить, и никто не пытается как-то расследовать или остановить такие случаи. Судя по всему, это общепринятая практика, когда раненых, которых считают хоть сколько-то боеспособными, отправляют на передовую и даже в бой.
Я думаю, тут две основных причины. Первая – это требование сократить число выбывших по ранению солдат. Ведь у солдата, который попал в госпиталь с серьезным ранением, два варианта: либо его полноценно вылечат и снова отправят воевать, либо его комиссуют и тогда, соответственно, выплаты, и он больше не действующий военнослужащий. И вот, если часть солдат отправлять обратно на фронт (не важно, что они там будут делать: командирам на это наплевать), то снизится количество выбывших, меньше нужно будет платить денег, меньше будут отчитывать командиров за то, что у них слишком много раненых.
Никто не пытается как-то расследовать или остановить такие случаи
Второй момент – это отчетность личного состава подразделения. Перед каждым более-менее крупным командиром стоит задача, чтобы у них в подразделении было все по штату, чтобы было максимальное количество людей. Командиры заинтересованы в том, чтобы подать ведомость, показав, что у них много солдат на передовой. И поэтому они сами забирают раненых из госпиталей, чтобы вернуть их обратно в свое подразделение или пополнить его людьми.
Я не думаю, что хоть какой-то реальный боевой командир всерьез полагает, что солдат на костылях может что-то навоевать. Но время от времени такие военнослужащие действительно отправляются в атаку: наступать некому, и, соответственно, берут просто всех.
– Разговоры о возможном скором мире влияют на ситуацию на фронте?
– Пока не особо влияют. Замедление российских атак связано с другими факторами: это тактические планы сторон, резкое снижение у российской армии количества техники, количества и качества военнослужащих. Где-то российское наступление проходит более интенсивно, а где-то менее интенсивно, потому что они уперлись в более плотную украинскую оборону. Украинские военные тоже где-то контратакуют – значит, там российские атаки завязнут и остановятся. Война продолжается тем же естественным путем, каким она шла и до начала этих переговоров.
– В последние дни мы часто слышали о том, что мирное соглашение между Россией и Украиной может быть достигнуто к Пасхе. Но можно ли рассчитывать, что к тому времени заметно поменяется положение на фронте? Ведь контроль над территориями мог бы добавить возможностей для торга на переговорах.
Люди, которые ведут сражения на поле боя, обычно согласны на прекращение войны
– Конечно, линия фронта изменится, но это не будут кардинальные изменения. Российская армия может серьезнее осадить Покровск и полностью освободить Курскую область, если боевые действия пойдут у нее удачнее, чем сейчас. Но это все же маловероятно. На мой взгляд, украинские военные могут очень долго удерживать свой плацдарм в Курской области. Скорее всего, в целом линия фронта сдвинется на запад: какая-то часть украинской территории будет еще дополнительно захвачена, но несущественная, и это не повлияет кардинальным образом на ход переговоров.
Конечно, у любой войны есть разные бенефициары, которые буквально зарабатывают на ней: таковые имеются и в России, и в Украине, и по всему миру. Люди, которые ведут сражения на поле боя, обычно согласны на прекращение войны, потому что видят все эти ужасы прямо перед собой. Есть политическая позиция, а есть обычная человеческая – я думаю, именно в соответствии с ней любые военные всегда искренне проголосуют за мир, просто за остановку убийства.
Другое дело, что очень многое будет зависеть от самого формата, от того, на каких условиях будут эти мирные переговоры. Если, например, выйдут Зеленский, Трамп и Путин и скажут: мы договорились, и теперь половина Украины отходит России, – то, возможно, вся украинская армия будет против этого и, может быть, даже что-то предпримет вопреки желаниям своего президента.
МИНУС ЯКУТСК
Депутаты Якутской городской думы большинством голосов поддержали законопроект, отменяющий прямые выборы мэра. Из 25 присутствовавших на заседании народных избранников 20 проголосовали за, трое выступили против, ещё двое воздержались.
Большинство людей в любом регионе предпочитают, чтобы мэра избирали
От прямых выборов главы Якутска отказались еще в ноябре 2024 года, но из-за замечаний республиканского парламента законопроект направили на доработку. Теперь, согласно предложенным изменениям, мэра будут выбирать депутаты городской Думы, а кандидатов на этот пост станут определять по результатам конкурса. Окончательное решение по закону должен принять парламент Якутии. Столица республики пока оставалась одним из нескольких городов, где еще сохранились прямые выборы мэра.
Насколько влиятельна фигура мэра в российских политических условиях, когда и почему регионы начали отказываться от прямых выборов градоначальников? Вот что говорит об этом на ютуб-канале Движения в защиту прав избирателей "Голос" его сопредседатель Станислав Андрейчук.
– Если выйти на улицу и спросить у людей в любом городе: вы скорее за выборы или за назначение, – то большинство ответит: за выборы. Но это не какая-то ключевая проблема, из-за которой люди готовы действительно бодаться. Скорее всего, выборы мэра Якутска действительно отменят, несмотря на то, что большинство людей в любом регионе России предпочитают, чтобы мэра они избирали. Вот недавно в Солонешенском районе Алтайского края на публичных слушаниях жители проголосовали за то, чтобы все-таки объединиться в муниципальный округ, но при условии, что они будут сами избирать главу этого округа. Однако, насколько я понимаю, в протокол заседания этот пункт не внесли, сказали, что люди просто проголосовали за объединение в муниципальный округ.
Мэр региональной столицы – очень влиятельная в регионе фигура
Вот такими способами проталкиваются идеи отмены выборов. Если в Якутск выборы мэра отменят, то у нас останется всего три региональные столицы, в которых сохраняются прямые выборы глав городов: Хабаровск, Абакан и Анадырь (все они за Уралом, причем единственный более-менее крупный город – это Хабаровск). Во всех остальных регионах мэры столиц больше не избираются, они назначаются.
Все это началось еще в нулевые годы. Кремль пытался выставить пресловутую вертикаль власти. А надо понимать, что мэр региональной столицы – очень влиятельная в регионе фигура. Ведь во многих регионах столица – это примерно половина всей экономики региона и если не половина, то четверть населения. И мэр во многих случаях был фигурой политически равновеликой губернатору и мог вполне эффективно сопротивляться. И сейчас эти конфликты продолжаются, как продолжается и борьба с прямыми выборами. А это в том числе и продолжающаяся борьба с местными политическими элитами.
Тем не менее, мы видим, что конфликты на этом уровне всё равно есть. Внутренняя политика все равно не исчезает. Она не может исчезнуть ни при каком политическом режиме. И периодически что-то такое выплескивается.
Эта система не урегулирует конфликты, а порождает их
Последние яркие новости пришли из города Берёзовского Свердловской области, где были непрямые выборы. Комиссия отобрала двух кандидатов, и затем городская Дума должна была одного из них выбрать. Одним кандидатом был врио главы города, а вторым – чиновница мэрии и заодно жена личного водителя этого мэра. Понятно, что это был технический кандидат, но городские депутаты находились в столь остром конфликте с главой города, что решили проголосовать за этого технического кандидата. В итоге чиновница попыталась сняться прямо во время процедуры, и ей отказали, потому что по закону в этот момент сниматься нельзя. Это, наверное, первый случай в российской истории, когда победивший на голосовании кандидат подал в суд на своих избирателей за то, что они ее избрали. Она отказалась прийти на инаугурацию и, таким образом, в должность не вступила.
Те, кто ратует за отмену прямых выборов мэров, говорят, что если их назначать, то система будет стабильнее, туда не будут попадать случайные люди. Но мы видим, что на самом деле эта система не урегулирует конфликты, а порождает их. Потому что разрешать конфликты должны выборы: они для того и придуманы, чтобы люди могли спокойно цивилизованным образом решить, кто станет следующим главой города. А здесь этот институт убрали, и на людей просто пытаются давить сверху, а те сопротивляются, насколько могут. И это, собственно, главное следствие этой системы. Эффективности больше не стало, а нормальный способ разрешения конфликта тоже исчез, – сказал на ютуб-канале Движения в защиту прав избирателей "Голос" его сопредседатель Станислав Андрейчук.
