- Поправки в статьи Уголовного кодекса о госизмене и вооруженном перевороте.
- Последствия крушения танкеров для жизни черноморского региона.
- Детей мигрантов не пустят учиться без теста по русскому языку.
КАК ДУМА ПОМЕНЯЛА УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС
Госдума на днях приняла поправки в статьи УК о госизмене и вооруженном перевороте. Этот законопроект заметно ужесточил наказание за организацию вооруженного мятежа, а заодно расширил понятие перехода на сторону противника. Похоже, что признать госизменой теперь могут практически что угодно.
На видеосвязи с нашей студией – адвокат правозащитного проекта "Первый отдел" Евгений Смирнов.
Евгений Смирнов: Госизменой могут признать что угодно уже на протяжении многих лет. Мы видим, что госизменой признают уже не десятки, как раньше, людей в год, счет уже идет на сотни. Под "госизмену" подпадают буквально любые деяния, которые не нравятся российским властям: попытка поджога военкомата, перевод десяти долларов в какой-нибудь благотворительный фонд, переписка с родственниками в Украине, расклейка антивоенных объявлений с призывами сложить оружие и не воевать против своих близких.
Марьяна Торочешникова: А эти поправки добавляют перца в уже существующую ситуацию?
Ни суд, ни логика, ни здравый смысл здесь не работают
Евгений Смирнов: Первая поправка в отношении россиян расширяет понятие "переход на сторону противника". До сегодняшнего момента это было "непосредственно участие в вооруженном конфликте на стороне Украины". То есть человек должен был взять в руки оружие или, по крайней мере, попытаться поехать в Украину для того, чтобы это сделать. Теперь же под "переходом на сторону противника" будет пониматься не только вооруженное сопротивление российским властям, но и участие в деятельности органов власти, организаций и так далее, которые находятся на территории противника. Под противником сейчас понимается непосредственно Украина.
Понятие "участие в деятельности" мы неоднократно видели в других нормах: например, участие в деятельности нежелательной организации или экстремистского, террористического сообщества. Практика сложилась так, что под "участием в деятельности организации" понимаются, например, репосты новостей, лайки, комментарии или участие в мероприятиях, то есть фактически любое взаимодействие! Если таким же образом чекисты будут трактовать и эти расширительные нормы закона, то токсичным станет любое взаимодействие с украинскими организациями.
Марьяна Торочешникова: С федеральных каналов постоянно вещают, что Россия воюет со всем Западом. Может какая-нибудь Великобритания тоже внезапно стать противником?
Евгений Смирнов: Не ровен час, в каком-то деле появится справка, что на самом деле в вооруженном конфликте против России участвует Великобритания, Чехия или Португалия. И так устроено законодательство о государственной измене, что фактически решать, кто противник, то есть что запрещено, а что разрешено, будет какой-нибудь чекист в погонах. Как в "Мастере и Маргарите": написанному верить – так и чекист напишет справку: по имеющимся у ФСБ данным, Португалия является противником РФ в вооруженном конфликте. Вот и все доказательство! Ни суд, ни логика, ни здравый смысл здесь не работают.
Госизменой могут признать что угодно уже на протяжении многих лет
Марьяна Торочешникова: А что с этими поправками меняется для иностранных граждан?
Евгений Смирнов: А вот тут, пожалуй, куда больше рисков. Пока российский закон так был сформирован, что за многие деяния против государственной безопасности привлекали только россиян, для иностранцев существовала отдельная статья – "Шпионаж". Теперь же государство статью о конфиденциальном сотрудничестве расширяет на иностранцев, проживающих на территории РФ. И вводит еще одну новую статью – 276.1, которая четвертую форму госизмены делает фактически для иностранцев – это "участие в иной деятельности, направленной против безопасности РФ".
Марьяна Торочешникова: Шпиономания! Это практически возвращение назад, к 58-й статье советского УК.
Людей заставляют менять сознание, бояться, что их в любой момент могут посадить
Евгений Смирнов: Эта статья включала в себя все политические составы. Сейчас же в российском кодексе десять страниц невозможно пролистать, не наткнувшись на откровенно политическую норму: вместо одной статьи появились десятки. Поэтому количество запрещенного в современной России намного больше, чем в СССР.
Марьяна Торочешникова: Это значит, что тех иностранцев, которые живут и работают в России, в любой момент могут просто посадить?
Евгений Смирнов: За те деяния, за которые сейчас сажают граждан России. Статья 275.1 о конфиденциальном сотрудничестве – по ней стандарты доказывания находятся на нуле, людей привлекают за то, что они общаются со своими родственниками, проживающими в Украине, или фотографируют какие-то события и отправляют их в новостные телеграм-каналы. И теперь иностранцам, проживающим в РФ, де-факто могут запрещать взаимодействие с их родиной.
Марьяна Торочешникова: А для чего это нужно?
Евгений Смирнов: Чтобы посеять страх, создать "красные линии", для того, чтобы люди занимались самоцензурой. Ведь самое страшное в этих политических нормах даже не то, что сажают людей (хотя это ужасно), а то, что людей заставляют менять сознание, бояться, что их в любой момент могут посадить. И это зачастую ломает психику. Со временем для людей становится нормой жить в этом страхе, в цензуре и запрещать себе думать на определенные темы. Люди, боясь быть привлеченными к ответственности, боятся даже думать про войну в Украине, обсуждать эту тему с близкими. Я уж не говорю о том, что люди стали бояться помогать пострадавшим в этой войне.
Марьяна Торочешникова: Все-таки есть какие-то четкие "красные линии", за которые не стоит заходить?
Цель – чтобы чекисты сами могли определять, что является преступным, а что – нет
Евгений Смирнов: Они – как колышки в огороде: их постоянно двигают, расширяют, сужают. И все это зависит не от закона, а от правоприменительной практики. По делам о госизмене, шпионаже, конфиденциальном сотрудничестве чекисты скрывают статистику и реальное существо обвинения, лишь иногда выдают какие-то новости, которые говорят, что теперь эта тема стала запретной. Одно время они постоянно выдавали новости о том, что задержан человек, который попытался уехать воевать в Украину, вдалбливая людям во всех регионах, что за это можно сесть. Потом они стали постоянно публиковать новости, что привлекают людей за переводы в Украину, в различные благотворительные организации. Потом была такая же череда новостей за попытки поджогов военкоматов: людей сажают по террористическим статьям и статьям о госизмене. Таким образом они чертят "красные линии".
Репрессивные нормы, которые вводятся в УК, не имеют ничего общего ни с юриспруденцией, ни с правом, ни с законом, ни с логикой, ни с русским языком. Прочитайте современную статью о госизмене – там невозможно понять, кто на ком стоит и что за чем следует. Но все это делают специально, чтобы люди не понимали границ допустимого, чтобы чекисты сами могли определять, что является преступным, а что – нет.
ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ КАТАСТРОФА В ЧЕРНОМ МОРЕ
Мазут, попавший в воду после крушения сразу двух танкеров, уже добрался до Анапы. Волонтеры убирают побережье, зоозащитники спасают от нефтепродуктов птиц и животных, а российские власти пока ограничились поиском виноватых. Под стражу взяли капитана одного из судов. Но попытка списать катастрофу только на человеческий фактор выглядит не очень перспективной, так как, похоже, проблема носит системный характер.
Мы созвонились с участником Эколого-кризисной группы Виталием Серветником. Понятно ли уже, сколько нефтепродуктов попало в море?
Виталий Серветник: Наши коллеги говорят, что это, скорее всего, около восьми тысяч тонн мазута. Это просто катастрофа, трагедия для природы! Нефтепродукты (и мазут – один из самых тяжелых) распространяются по воде, приближаются к береговой линии, покрывают животных, растения, морское дно. Нефть – очень токсичный материал, происходит токсическое загрязнение всего живого. Есть и долгосрочные последствия. Все, что будет в последующие годы вылавливаться из Черного моря, может быть вредным для людей. Возможность экосистемы и животных восстанавливаться, воспроизводиться тоже будет сильно ограничена. Количество морских ресурсов, которые потребляют люди, сильно сократится. Большой части этой территории, как рекреационной и промысловой зоне, нанесен значительный ущерб.
То, что все это происходит в условиях шторма и нет возможности активно заниматься работами по сбору нефти, сильно усугубляет ситуацию. Пока утихнет шторм, нефтематериалы распространятся на огромную площадь, и справляться с этим будет гораздо сложнее.
Это просто катастрофа, трагедия для природы!
Марьяна Торочешникова: Почему вообще речные танкеры, которые по своим техническим характеристикам не могли противостоять шести-семибалльным штормам, оказались с грузом в открытом море? Кто виноват в крушении?
Виталий Серветник: Безусловно, виноваты власти. Понятно, что несут ответственность те, кто позволил таким танкерам эксплуатироваться. Компаниям или государству хочется получать прибыль, бесконечно продолжать эксплуатировать старые суда. Нужно проверить, кто дал разрешение на эксплуатацию. В том числе портовые власти должны пройти проверку, почему были даны разрешения на заход этих танкеров в порты, на выход, почему эксплуатация происходила в таких погодных условиях. Эти танкеры вообще не должны были находиться в море. Плохо и то, что нет нормального, более современного флота. Вот один из танкеров раскололся по шву. Танкеры класса "река" были разделены, вырезана средняя часть, соединены две части, и вот по этому шву произошел разлом.
Второй момент. Насколько я помню, этим танкерам больше 50 лет: 51 и 55, – а средний безопасный возраст эксплуатации – 25 лет. Конечно, это уже недопустимые показатели! Тем более что им было разрешено использоваться в море не в зимний период и тем более не в шторм. Предстоит разбираться, кто допустил все эти нарушения. Но надежд на то, что это на что-то повлияет, не очень много. Ведь похожая история произошла с четырьмя танкерами в 2007 году, тоже с большим разливом, но власти почему-то не сделали из этого никаких выводов.
Безусловно, виноваты российские власти
История повторяется, и в нынешних условиях военной экономики, в санкционных условиях ничто не обещает нам, что власти серьезно к этому отнесутся и начнут ставить во главу угла интересы природы и людей. Но, во-первых, у России не те приоритеты. А во-вторых, если мы вспомним разлив 2007 года, то ликвидировать его помогали многие международные организации, европейские экспертные технологии. Сегодня такая помощь вряд ли будет оказана.
Марьяна Торочешникова: Сколько понадобится времени для того, чтобы восстановить экосистему в районе разлива?
Виталий Серветник: Тут могут быть разные оценки, но в целом это годы и десятилетия. На пляжный сезон, наверное, можно рассчитывать, основные нефтепродукты к весне уберут. А насколько будет безопасно отдыхать на этих пляжах и потреблять продукты из Черного моря – это уже другой вопрос. И, вполне возможно, мы даже не узнаем на него ответ, потому что доверять официальным данным тоже не приходится.
ШКОЛА НЕ ДЛЯ ВСЕХ
18 декабря в мире отмечают Международный день мигранта. А накануне в России приняли закон, запрещающий зачислять в школы детей, не владеющих русским языком. Уже с 1 апреля следующего года будет введено тестирование, и если ребенок не сдаст экзамен, в школу его не возьмут. 68% россиян, согласно опросу сервиса по поиску работы SuperJob, такие ограничения поддержали.
С нами правозащитник Валентина Чупик. Что плохого в этом нововведении? Ведь родители российских детей часто ругаются, что приезжают мигранты, их зачисляют в классы, они ничего не понимают и только тормозят весь класс.
Валентина Чупик: Прежде всего, депутаты и чиновники от образования, я думаю, инициировали этот закон в надежде на колоссальные взятки. Им Володин рассказал про 200 тысяч детей мигрантов, из которых 18% не знают русского языка. Они, я думаю, понадеялись, что будут все 200 тысяч тестировать на знание русского языка. Только они ошиблись. Нет столько детей мигрантов в России. Это дети людей с миграционным бэкграундом, или сами дети имеют миграционный бэкграунд, но при этом у них российское гражданство. А реально детей школьного возраста, не имеющих гражданства РФ, в стране каждый год бывает всего около восьми тысяч человек.
Думаю, депутаты и чиновники инициировали этот закон в надежде на колоссальные взятки
И этот закон не достигнет ни одной из целей, которые придумали себе его авторы. Он не даст взяток в большом количестве. Он не даст большого оттока мигрантов, потому что очень небольшое их количество привозят сюда детей школьного возраста. И этот законопроект не даст возможности дискриминировать детей россиян, которые на самом деле не знают русского языка, потому что они с самого младенчества находятся в социальной изоляции, просто из-за того, что в России дискриминация по этническому, точнее, по расовому признаку существует с самого младенчества, и этих детей не берут в детские сады и школы под надуманными предлогами. У них нет русскоговорящих друзей, они находятся в окружении своих матерей и бабушек, которые говорят с ними на родном языке. Естественно, эти дети-россияне растут, не зная русского языка.
Марьяна Торочешникова: То есть вместо того, чтобы подумать, как адаптировать, социализировать детей, которым сложно говорить по-русски, принимается вот такой фактически декларативный закон?
Валентина Чупик: Да. Кроме того, я думаю, что этот закон сперва преследовал коррупционные цели и только потом – цели нацистской пропаганды. В России вообще, если вы посмотрите на любой нацистский закон, то обнаружите огромную коррупционную подоплеку.
Марьяна Торочешникова: А если дети не сдадут тест, их не примут в школу, что они будут делать в России?
Эта проблема успешно решается практически во всех странах Европы и в США
Валентина Чупик: Детей мигрантов и сейчас активно не принимают в школы. Первое требование, которое им предъявляют, – это постоянная прописка в радиусе двух километров от этой школы. А у иностранного гражданина, не имеющего вида на жительство, по определению не может быть постоянной прописки. То есть на самом деле в отношении детей мигрантов изменится очень и очень мало что. Уже и сейчас многие из них сидят пару лет дома, пока их родители еще верят в то, что они могут отдать детей в школу. После этого родители отправляют их на родину. Это будет продолжаться.
Может быть, будет еще одна причина, чтобы не принять детей мигрантов в школу: под предлогом, что они не знают русского языка. Но, я думаю, скорее всего, их сейчас будут закидывать на платные экзамены и платные курсы по русскому языку, независимо от знания языка. И произойдет отток женщин, в основном гражданок Кыргызстана, которые и привозят детей школьного возраста. Это означает, что будет меньше кассиров в супермаркетах, потому что женщинам некуда будет девать своих детей.
Марьяна Торочешникова: То есть в целом этот закон вообще никак не решит заявленную проблему?
Валентина Чупик: Абсолютно никак. Но он может оказать влияние на настроения мигрантов, которые и так не привозят своих детей, но рассматривают этот законопроект как нацистский. Образование – это способ социализации, тут речь, прежде всего, о восприятии культуры и бесконфликтном поведении. Если человека лишают доступа к образованию, то его лишают возможности социализации внутри этой культуры, и это означает, что они создают инокультурных мигрантов, мифы о которых все время сами рассказывают.
Марьяна Торочешникова: А как тогда решить проблему, из-за которой весь сыр-бор: дети приходят в школу и не говорят по-русски?
Детей мигрантов и сейчас активно не принимают в школы
Валентина Чупик: Эта проблема успешно решается практически во всех странах Европы и в США. Дети очень быстро учат языки. А в школах, как правило, существуют специальные курсы для детей, дополнительные занятия по языку. В Испании и Португалии есть бесплатные подготовительные школы, где дети изучают только языки, а потом поступают в школу. Таким образом государство социализирует, интегрирует в себя будущих, возможно, своих жителей. Но в России не относятся к мигрантам как к будущим жителям, а относятся как к рабочему скоту, поэтому и пытаются изобразить из них врагов, бесправных, тех, кому образование и не нужно.
Марьяна Торочешникова: К чему это все приведет?
Валентина Чупик: Вот этот закон ни к чему не приведет. А если его модернизируют и исключат словосочетание "иностранных граждан", то он приведет к тому, что дети не будут получать образование как минимум два-три года, будут отставать. Появятся сегрегационные школы, где будут в основном дети, не владеющие русским языком, причем разных этносов, на почве дискриминации разовьется множество экстремистских поползновений среди создаваемых тем же ФСБ экстремистских движений, и легче будет вербовать, показывая, каким врагом является это государство. Это приведет и к огромной коррупции. Можно будет взять колоссальные взятки с каждого родителя, который желает отдать ребенка в школу и дать ему сертификат о знании русского языка, независимо от его знаний.
