Национализация шагает по России? Кто они, новые хозяева конфискованного имущества у прежних владельцев? Как власти отбирают активы: с Путиным или без?
Мумин Шакиров: Генпрокуратура России требует передать государству аэропорт "Домодедово". Формальная причина – иностранное гражданство у владельцев. В иске прокуратура пишет, что с 2021 по 2023 годы бизнесмены Дмитрий Каменщик и Валерий Коган тратили прибыли аэропорта за границей.
"Их действия следуют агрессивной политике западных государств по нанесению стратегического поражения Российской Федерации путем причинения ущерба ее экономике", - цитирует "Коммерсант" текст иска. Уже 100% холдинга под арестом государства.
Как считает Алена Вандышева, генеральный директор "Трансперенси Интернешнл – Россия": "Мы не видим признаков системной борьбы с коррупцией в настоящий момент. Наоборот, Россия демонстрирует антитренды в сфере антикоррупционной политики. Это совершенно не выглядит как какая-то последовательная борьба с коррупцией, а выглядит как ориентация на привлекательный стратегический объект, который должен быть под полным контролем. Чем более контролируемая компания, тем больше шансов у государства добиться своих целей.
Анализируя то, что нам доступно, особенно в открытых источниках, мы видим, что это оборонная и энергетическая промышленность, объекты транспортной инфраструктуры, но в списке есть и другие компании, поэтому никто не застрахован. В первую очередь в зоне риска оказываются компании, которые взаимодействуют с государственным оборонным заказом.
Следующий важный признак – это стоимость активов. На мой взгляд, главная причина здесь в перераспределении ресурсов".
По словам Бориса Грозовского, экономического обозревателя, автора канала EventsAndTexts, "очень показательная история с макаронным предприятием "Макфа" в Челябинске. Де-факто его владельцем был кадровый чиновник из путинской обоймы Юревич, депутат Госдумы в двух созывах, был мэром Челябинска и губернатором Челябинской области. Предприятие было национализировано и под предлогом незаконной приватизации, и под предлогом того, что это важное предприятие, владелец находится за границей, дивиденды, получаемые от прибыли этого предприятия, тоже оказываются на иностранных банковских счетах.
Дело "Макфа" имеет характер показательной порки: важно показать российским бизнесменам, что если ты уехал из России, если ты напрямую не демонстрируешь лояльность, держишь средства в иностранных банках, вкладываешь их в иностранную недвижимость и так далее, то в глазах российского государства это означает, что у тебя уже нет оснований продолжать контролировать свой российский актив. То есть теперь государство судит о том, может ли тот или иной человек быть собственником или у него утратились основания к этому, по тому, как он сейчас себя ведет.
Когда предприятие национализируется, то тут бенефициарами в первую очередь оказываются чиновники. Конечно, силовики хотят получить награду за лояльность, они хотят, чтобы в целом в российской экономике уменьшилась доля, которую контролируют, условно говоря, олигархи".
Мумин Шакиров: Что еще забирает государство у своих граждан и под какими предлогами? Смотрите в нашем репортаже.
Мумин Шакиров: Со мной на связи экономист Сергей Алексашенко. Во-первых, Сергей, поздравляю вас с выходом книги "Шанс. Америка-Россия: окно возможностей". Расскажите, о чем книга, кому она может быть полезна и интересна?
Сергей Алексашенко: Книга-сравнение: как за 10 лет, с 1945-го по 1955-й, Америка из Германии и Японии, которых победила во Второй мировой войне, сделала друзей. И как с 1990-го по 1995-й Америка упустила шанс сделать Россию другом и союзником. И вывод о том, что впереди у Америки будет еще один шанс попробовать. Хочется верить, что новый шанс будет использован.
Мумин Шакиров: Почему Запад все-таки не стал вовлекать Россию в свою экономическую и политическую систему, как это было с Германией и Японией, после Второй мировой войны?
Сергей Алексашенко: Были моменты внутри России, и были моменты внешние. Внешние моменты: ни администрация Буша-старшего, ни администрация Клинтона не верила в то, что российские реформы прочные, и что Россия встала на путь демократии, каждый раз опасались того, что Россия вот-вот развернется назад и станет тем самым русским медведем, который впал в спячку. А вторая проблема очень прозаическая, хорошо знакомая: "денег нет, и вы держитесь".
Мумин Шакиров: В России который месяц идет процесс национализации. Денег на войну не хватает?
Сергей Алексашенко: Я бы не стал так говорить. Мне кажется, что этот процесс хаотический. Не нужно думать, что в Кремле сидит какой-то умный человек или два человека, которые рисуют планы, графики, кого когда приватизировать. Мне кажется, что Владимир Путин отдал это дело на откуп. То есть ему уже стали объяснять: "Вы знаете, Владимир Владимирович, там есть заводик, и он был нечестно приватизирован. А давайте-ка мы его заберем обратно и кому-нибудь продадим, будет честная приватизация. Мы хотим его забрать и продать, на этом мы заработаем".
То есть на самом деле, если посмотреть на список национализированных компаний, то все они приносят хороший доход – это такие дойные коровы, курица, несущая золотые яйца.
Мне кажется, что есть большое количество желающих вокруг Путина, в ближнем кругу, в среднем кругу, в дальнем кругу, которые хотят воспользоваться этой ситуацией и забрать себе что-то, что еще раньше не удалось забрать. Причем формально будет все по-честному: "Ведь государство продало, а я купил, я добросовестный приобретатель. И в то время, когда Путин уйдет, эти активы будут моими, и никто ко мне не придерется".
Мумин Шакиров: У владельцев аэропорта "Домодедово", по версии властей – стратегический объект, якобы обнаружились гражданства других стран. Это оплошность бизнесменов или запасные аэродромы?
Сергей Алексашенко: Российское законодательство не запрещает иметь второй паспорт, не запрещает иметь третий паспорт, не запрещает иметь 23-й паспорт. Точно так же, как российское законодательство не запрещает иметь офшорные компании для строительства бизнес-структур и для осуществления займов или размещения акций и так далее. И по российскому закону, гражданин России, у которого есть еще 23 паспорта других стран, на территории России он является гражданином России, и другие паспорта там не действуют.
Поэтому то, что у владельцев аэропорта "Домодедово" или у еще каких-то бизнесменов есть иностранные паспорта – это вообще никак не меняет их юридического статуса на территории Российской Федерации, и это не делает их на территории России иностранцами. Российское законодательство не предусматривает такой меры наказания, как конфискация, за то, что у тебя есть заграничный паспорт.
Мумин Шакиров: Как далеко готов пойти Кремль, чтобы продолжать вот таким методом передел собственности?
Сергей Алексашенко: Нет никакого Кремля – это хаотический процесс. Есть энное количество людей, которые имеют индульгенцию от Путина на то, что найди себе заводик и забери. Если найдешь, приди ко мне, объясни, почему ты его хочешь забрать: либо он стратегический, либо он поставляет что-то для Ростеха, либо там иностранцы, либо нечестно приватизирован. Я хмыкну, скажу: "Суды, поступайте по совести". А суды уже очень хорошо понимают.
Это не план – это хаотический процесс, в результате которого список национализированных компаний все растет, растет и растет.
Мумин Шакиров: Если говорить об аэропорте "Домодедово", его дважды пытались отжать – не получилось. Сейчас получится, как вы думаете?
Сергей Алексашенко: Боюсь, что сейчас может получиться. Я об этом писал в своей книге "Контрреволюция", где я достаточно подробно рассказывал историю этого аэропорта, как он защищался, как он оборонялся. В то время вокруг Путина были все-таки разные силы влияния, люди с разными позициями, к которым в том числе и владельцы аэропорта "Домодедово" могли обращаться за защитой. Сегодня, мне кажется, никаких сдержек и противовесов вокруг Путина нет.
Мумин Шакиров: Вексельбергу с кипрским паспортом и аэропортом "Кольцово" в Екатеринбурге надо приготовиться?
Сергей Алексашенко: Всем в России, независимо от того, какой у вас паспорт, независимо, какой у вас аэропорт, независимо от того, какая у вас нефтяная скважина, всем нужно приготовиться. Дело не в том, есть у вас иностранный паспорт, нет у вас иностранного паспорта, дело в том, что сегодня в России права собственности никем и ничем не защищены. И если на ваш аэропорт, на вашу скважину, на ваш заводик, на ваш ларек, на линию связи появится интересант, которому захочется у вас это дело забрать, то у вас не будет возможности защищаться. Как ваша фамилия –тоже не очень важно.
Мумин Шакиров: Банкиры Фридман и Авен продали свои доли в "Альфа-Банке", как пишут, с надеждой, чтобы с них сняли на Западе санкционные ограничения. Поможет?
Сергей Алексашенко: Я думаю, что может помочь. Потому что были уже случаи, когда европейские санкции снимались из-за того, что доказывали люди, попавшие в эти списки, что они не являются владельцами активов или еще как-то. Не думаю, что это произойдет прямо завтра, прямо механически. Насколько я понимаю, и Фридман, и Авен готовы потратить большие деньги на юристов, чтобы медленно протоптать дорожку и получить в виде исключения индульгенцию. Думаю, что шансы у них высоки.
Мумин Шакиров: Путин нарушает любые правила игры в бизнесе, отнимет все, что захочет, в том числе у западных компаний. Есть ли противоядие у Запада против таких шагов диктатора?
Сергей Алексашенко: Нет, конечно. Единственное противоядие против диктатора на территории его страны – это объявить войну и свергнуть его. Поскольку этого никто не собирается делать, то и ничего не получится. Что могут попытаться сделать иностранные инвесторы, которые потеряли свои активы, – это судиться с российским правительством. Года полтора назад в Евросоюзе было принято решение, что владельцы активов, которые были национализированы российским государством, имеют право в случае выигрыша в суде, претендовать на золотовалютные резервы Банка России. Пока таких прецедентов не было.
Процесс национализации активов в России – это личный корыстный интерес каких-то людей, которым наплевать на золотовалютные резервы, которым наплевать на макроэкономическую стабильность, которым на российскую экономику, на Путина им наплевать, им хочется получить свой маленький свечной заводик в управление.
Объяснять Путину что-либо сегодня уже бессмысленно. Если вдруг какое-то решение суда в Евросоюзе приведет к тому, что часть золотовалютных резервов России будет отобрана и отдана тому, кто потерял активы на территории России, – это еще больше озлобит Путина и еще легче будет проводить национализацию активов на территории России.
Мумин Шакиров: Свежая новость: Мишустин, глава кабинета, утверждает, что ВВП вырос на 4% по итогам года и достиг исторического максимума в 200 триллионов рублей. Как относиться к этим числам?
Сергей Алексашенко: К цифре 200 триллионов рублей нужно относиться спокойно, потому что любая экономика обречена расти, если ее целенаправленно не разрушать. А в связи с тем, что инфляция в России составляет даже по официальным данным Росстата 10%, то понятно, что в деньгах 2023-го года это было не 200, а 180 триллионов. Я могу уверенно утверждать, что по итогам 2025-го года будет новый исторический рекорд – 200 с чем-то триллионов.
К цифре номинального ВВП вообще никак не надо относиться, он никакого отношения к жизни не имеет и никак не влияет на жизнь каждого человека. Если относиться к темпам роста, то, что Росстат объявил 4,1%, то нужно хорошо понимать, что практически весь этот рост сосредоточен в том, что связано с обороной, все, что производится на цели войны, и те деньги, которые выплачиваются контрактникам.
Мы видим, что до войны нормальные расходы России на Министерство обороны составляли 3% ВВП, сейчас они составляют 6,5%. 3.5% – это собирается налог со всей экономики, и эти ресурсы вкладываются в войну. Весь рост связан с войной. Как к этой цифре относится? Единственное знаковое событие после этого объявления: Путин остался доволен.
Мумин Шакиров: Как относиться к угрозам Дональда Трампа, где он говорит о том, что будут новые санкции, будут новые пошлины, новые налоги? Стоит ли опасаться Путину этого?
Сергей Алексашенко: У Дональда Трампа есть два пути. Первый: пойти по пути Дональд Трамп/Джо Байден и уйти из Афганистана. Сказать: это не наша война, мы не имеем никакого отношения, забирай, кто сильнее, тот и прав.
В принципе Дональду Трампу совершенно неважно, на каких условиях Россия и Украина остановят войну, самое главное, чтобы была сделка. Поэтому можно сказать: "Договаривайтесь. Зеленский, быстро садись за стол, подписывай, Путин чуть-чуть откати назад. Все, сделка, до свидания, я поехал". И это будет очевидный плевок в лицо Америки, очевидный плевок со стороны Путина в лицо Запада, такая пощечина смачная, мощная, красивая.
Есть другой вариант. Когда Никсон в 1968 году выиграл выборы, он шел под лозунгом, что я сейчас остановлю войну во Вьетнаме: "Вьетнамцы, давайте договариваться, как мы будем останавливать войну". Они сказали: "А мы не хотим". Для того, чтобы заставить Северный Вьетнам вести переговоры, он пошел по пути эскалации. У Трампа выбор: сдать все Путину и быстро заключить сделку на условиях, заведомо ущемляющих суверенитет, будущее Украины, или попытаться надавить на Путина санкциями, поставками оружия Украине для того, чтобы Путин хотя бы заметно сдал назад. На этот вопрос ответа у Трампа пока нет. Я так понимаю, что у его команды тоже нет ответа, по какому пути идти.
