Художник Владимир Потапов нашел в Республике Коми необычный поселок – бывший лагерь, где до сих пор живут потомки заключенных и охранников. Причем о прошлом и те, и другие стараются не вспоминать. Вдохновившись этой историей, художник создал серию картин, объектов и видео. Увидеть их можно в Зверевском центре свободного искусства в Москве. В Музей истории ГУЛАГа, где такому проекту, казалось бы, самое место, выставку не пропустила цензура.
На газоне перед скромным одноэтажным зданием Зверевского центра свободного искусства ровными рядами лежат арбузы. На кожуре каждого вырезан номер. Это не попытка сотрудников скрасить унылые трудовые будни огородничеством, а часть художественного проекта Владимира Потапова "АДЖЕРОМ. Тип: поселок. Статус: жилой". Инсталляция посвящена реальному случаю из истории поселка. В конце 1930-х годов на его месте находилось центральное подразделение Локчимлага – Локчимского исправительно-трудового лагеря. Лагерное начальство провело смелый эксперимент по выращиванию посреди тайги бахчевых культур. К каждому арбузу "прикрепляли" заключенного, чтобы тот лично отвечал за его сохранность. О том, какое наказание ждало зэка, не сумевшего уберечь вверенный ему плод, история умалчивает.
Жуткое прошлое вторгается в повседневную жизнь людей
Экспозиция продолжается в здании центра. На стенах – картины с видами Аджерома. На одних слой краски лопается, обнажая серые пустоты. В других сочетаются живопись и коллаж – работы напоминают стену в заброшенном доме, оклеенную несколькими слоями советских обоев. Местами обои сорваны, из-под них проступают очертания бывших лагерных построек. Метафора довольно прозрачна – жуткое прошлое проступает на поверхность будней, вторгается в повседневную жизнь людей, как бы упорно они ни старались о нем забыть. На экране у дальней стены показывают документальное кино: снятые с дрона панорамы поселка. Художник побывал в Аджероме в сопровождении местных краеведов – Людмилы Николаевны Королевой и Анатолиса Антоновича Смилингиса (1927–2021). В начале 1940-х годов Смилингиса, в ту пору еще подростка, вместе с родителями депортировали в Коми из Литвы. Его мать и отец погибли в здешних лагерях. После смерти Сталина он решил не возвращаться на родину, а остался на Севере, посвятив всю жизнь изучению истории этого края.
Советская власть стала использовать Коми как место для ссылки в начале 1930-х годов. Лагерь на реке Локчим, в 45 километрах от Сыктывкара, столицы Коми АССР, основали в 1937-м, как часто бывало в ту пору, фактически на голом месте. Заключенных привозили сюда на баржах по реке. Они жили в наспех вырытых землянках и работали на лесоповале. Уже через год подневольное "население" Локчимлага составляло больше 26 000 человек, из них половина – "политические". Вернуться на "большую землю" удалось немногим. Расстрелянных и погибших от голода, болезней и непосильного труда хоронили в ямах в тайге. Лагерь считался одним из самых страшных в Коми, только за 1938 год там погибли около 4000 заключенных. В окрестных песчаных карьерах до сих пор находят человеческие кости – дождь каждое лето вымывает их из земли. Центральное подразделение Локчимлага стало столицей целой провинции, включавшей 21 лагпункт. Даровой рабочей силы было в избытке, поэтому на месте землянок быстро выросли многочисленные постройки: комендатура, бараки, и даже свой "Кремль" – дом начальника лагеря с собственной пристанью и аэродромом. Рассказывали, что отсюда он частенько летал по выходным в Москву – посидеть в ресторанах. В 1940 году Локчимлаг официально закрыли. Впрочем, ликвидирован он был только на бумаге – большую часть лагпунктов просто передали другим лагерям, разбросанным по всей округе. Они просуществовали до середины 1950-х. Поселок на берегу реки потерял статус "столицы" подневольной империи, но не исчез бесследно, как многие другие.
Бабушка работала в тюремной администрации, дедушка – из зэков
В этом смысле история Аджерома уникальна. Большинство лагерей ГУЛАГа после закрытия были заброшены. Здесь же продолжали жить люди, в основном,бывшие заключенные и сотрудники НКВД. Жертвы и палачи жили и выживали бок о бок, создавали друг с другом семьи. Если покопаться в фамильных архивах нынешних обитателей поселка, можно найти немало примеров таких "неравных" браков: например, бабушка работала в тюремной администрации, дедушка – из зэков. Сейчас в поселке около тысячи жителей. Лагерные постройки приспособили под гражданские нужды. В бывших зданиях управления Локчимлага теперь коррекционная школа-интернат. Строение, где когда-то размещались комендатура и тюрьма, переделали в дом на две семьи. Нынешних обитателей дома не смущают странные окна между комнатами – они были прорублены в стенах камер, чтобы охранникам было проще наблюдать за узниками. Особняк начальника лагеря, "Кремль", тоже стал обычным частным домом. В лесу, где краеведы обнаружили полтора десятка массовых захоронений, местные жители собирают ягоды и грибы на продажу. Такую могилу легко разглядеть даже невооруженным глазом. Когда-то трупы сваливали в ямы и засыпали грунтом вровень с поверхностью. Но со временем тела разлагались и почва оседала: сейчас на этих местах характерные углубления в земле. Родственники заключенных, погибших в Локчимлаге, приезжают сюда издалека и устраивают в чаще самодельные мемориалы – гуляя по лесу, можно наткнуться на крест или могильную оградку. Местная администрация этому не рада: ее задача – привлекать в регион отдыхающих, любителей природы, охоты и рыбалки. Лагеря и расстрельные ямы в картину туристического рая как-то не вписываются. Обитатели поселка любителей истории тоже не привечают. Отчасти их можно понять – нравы в этом краю суровые, поэтому любой чужак вызывает подозрения. Одна из жительниц Аджерома, заметив дрон над своим огородом, решила, что это проводят разведку воры, замыслившие похитить сваленный на участке металлолом. Ей и в голову не могло прийти, что приезжих заинтересовала история поселка. Прошлое здесь напоминает о себе буквально на каждом шагу, но его старательно не замечают.
Фамилия художника оказалась в "черных списках"
Рядом с картинами Потапова стоят на постаментах старые советские эмалированные сосуды – от кружек и чайников до ночного горшка. Они в буквальном смысле вывернуты наизнанку. Скупив старую посуду, художник нагревал ее и выворачивал так, чтобы ручки и носики оказались внутри. Старые вещи обрели новую, фантасмагорическую жизнь, превратившись в убогих уродцев с полустертыми рисунками и облетающей эмалью. К Аджерому они отношения не имеют и добавлены в экспозицию, видимо, в качестве некой визуальной притчи. Тоталитарное прошлое в постсоветской России постарались поскорее предать забвению, вместо того чтобы осмыслить и осудить. Теперь полузабытые лозунги и идеологические конструкции возвращаются, но уже в абсурдном, вывернутом наизнанку виде. Но, в отличие от старых ночных горшков, оказываются совсем не безобидными. Яркий пример тому — история самой выставки Потапова. Как рассказал один из его знакомых на вернисаже, художник работал над ней несколько лет. Поддержать его проект согласились пермский музей ПЕРММ и Музей истории ГУЛАГа, подведомственный Департаменту культуры Правительства Москвы. Именно московский музей планировал показать выставку в своих залах в сентябре 2024 года. Но за месяц до открытия Потапову сообщили, что выставка отменяется. Ее не пропустили вышестоящие чиновники. Причина — фамилия художника оказалась в "черных списках". Это значит, что доступ в подведомственные Депкульту музеи и выставочные залы для него закрыт. Поэтому Потапову пришлось перенести свой проект на независимую частную площадку. К счастью, в Москве они пока еще есть.
