Ссылки для упрощенного доступа

Владимир Потапов: "Не идти на компромиссы и не бояться!"


Владимир Потапов
Владимир Потапов

Когда входишь на выставку Владимира Потапова "Обе белые" в московской галерее pop/off/art (13 сентября – 15 октября), в первый момент кажется, что здесь недавно побывало полчище вандалов. Пол галереи усыпан обломками гипсокартонных стен. В проломах – работы с видами разрушенных городов. Настолько откровенного художественного высказывания о событиях в Украине Москва еще не видела. Это не живопись, а, скорее, антиживопись – трагические сюжеты не написаны кистью по холсту, а процарапаны в белом грунте. Тему продолжают небольшие работы, выжженные на бумаге и залитые эпоксидной смолой. Серии называются, соответственно, "Белая" и "Черная", и обе они выглядят неожиданно аскетичными для художника, прославившегося яркими и эффектными картинами в хитроумной авторской технике с использованием множества красочных слоев. Художник и куратор Владимир Потапов родился в Волгограде в 1980 году, но уже много лет живет в Москве, его персональные выставки проходили в Московском музее современного искусства, в Кунстхалле немецкого города Росток и в других крупных институциях. Выставка "Обе белые" не самый масштабный проект в его карьере, но именно она вызвала бурную дискуссию в социальных сетях. Некоторые представители арт-сообщества увидели в этих работах "апроприацию трагедии" и "эстетизацию насилия".

В интервью Радио Свобода Владимир Потапов рассказал о своем проекте – и о том, почему считает обвинения несправедливыми.

Выставка Владимира Потапова "Обе белые"
Выставка Владимира Потапова "Обе белые"

– С чего начался ваш проект и откуда взялось название "Обе белые"?

Для меня стала потрясающим откровением эта зависимость от коллектива

– Началось все с выставки в июне 2022 года Yes Chaos! с Эммануэлем Борнштейном в галерее CRONE, Берлин, где я показал портреты россиян, арестованных за публичные высказывания "Нет войне!". А этот проект я начал с осени прошлого года. Он собирался по кусочкам, целиком я его сначала никак не мог увидеть. В какой-то момент всё собралось вместе и объединилось общей концепцией. Я предложил разбить стены галереи, потому что понял, что это может быть актом, который для меня означал срывание масок – уничтожение фальшивых стен формально для того, чтобы обнажить историческую перспективу, но фактически чтобы докопаться до правды и убрать всё то, что преграждает путь к ней. У меня уже были начаты "Чёрная" и "Белая" серии.

Люди вынужденно называют чёрное белым, а белое – чёрным

Позже я вернулся к идее с советским экспериментом, о котором я знал уже очень давно. Он выглядел так – группе людей, сначала детям, показывали чёрную и белые пирамидки. Все дети были актёрами, кроме одного. И всех детей-актёров по очереди спрашивали какого цвета эти пирамидки, и они отвечали: "Обе белые". Потом очередь доходила до ребёнка, который являлся испытуемым, и он вслед за всеми повторял: "Обе белые". То же самое было и со взрослыми! Для меня стала потрясающим откровением эта зависимость от коллектива – в тот момент всё это прочитывалось именно так – отказ от индивидуального в пользу общественного. Мы знаем, что в советское время люди боялись выделяться: "Сиди не высовывайся, сиди не выпячивайся и будешь жить хорошо!" Но сегодня, когда мы вроде в другой политической системе живём, фактически происходит ровно то же самое. Люди вынужденно называют чёрное белым, а белое – чёрным. Они поступают так потому, что боятся говорить правду. Потому что они боятся за собственную жизнь, боятся за жизнь родственников. Поэтому складывается такое раздвоенное сознание, когда люди в публичном пространстве говорят одно, чтобы соответствовать господствующему нарративу, а дома на кухне, среди друзей и близких, они говорят другое. Эта ситуация мне показалась очень архетипичной вообще для советского и постсоветского. По разным причинам мы опять оказываемся в этом состоянии страха, когда лучше промолчать, лучше согласиться и сделать вид, что ничего не происходит. И если совсем прямо говорить, общая художественная повестка, которая разворачивается в последние года полтора, она, собственно, так и выглядит! Художественные активности в массе своей, они вот такие: с закрытыми глазами, крепко зажмурившись, люди делают вид, что они ничего не видят. Понятно почему: страшно, да! Но это и обидно, и печально. Понятно, что люди обращаются к эскапизму, то есть засовывают голову в песок и делают вид, что им ничего не видно. Или пытаются не думать об этом, или пытаются внушить себе, что от них ничего не зависит. В общем, это до боли знакомая ситуация, которая повторяется и которая опять стала всепоглощающей.

Белая серия №1. Холст, грунт. 2023 год
Белая серия №1. Холст, грунт. 2023 год

– В картинах из "Белой" серии, где изображены разрушенные здания, вы вдохновлялись какими-то конкретными фотографиями, которые видели в новостях, или это собирательные образы разрушений?

Одна работа собирательная, а остальные – это то, что я находил в сети, это реальные фотографии.

– Это фотографии, сделанные в самое недавнее время в разных городах Украины?

Этот вопрос я оставляю без комментариев. На кухне я бы вам сказал.

– Ваши работы вызвали дискуссию в Facebook – некоторые комментаторы обвиняют вас в "апроприации трагедии", в "эстетизации насилия" и "эксплуатации страданий". Что бы вы могли ответить людям, у которых ваши работы вызывают такую реакцию?

Выставка Владимира Потапова "Обе белые"
Выставка Владимира Потапова "Обе белые"
эта выставка действительно показывает ужас и трагедию происходящего, которые сегодня так старательно замалчивают

Я не считаю, что моя выставка красивая, что ее можно считать актом эстетизации. Я считаю, что эта выставка действительно показывает ужас и трагедию происходящего, которые сегодня так старательно замалчивают. Выставка происходит в Москве, а не где-то снаружи – она идет в центре Москвы, никто другой за эти полтора года ничего подобного не сделал. Мне кажется, очень странно делать подобные суждения, учитывая все давление и риски. Я знаю, в основном, что это комментарии тех моих коллег, кто находится в безопасном месте, где-то за границей. А мы здесь, в России, и мы рискуем! Мне страшно, нам всем, кто причастен к проекту, страшно. На вернисаже ко мне подходили четыре человека, которых я видел впервые, они мне говорили, что, если что, смогут мне помочь с хорошим адвокатом. Понимаете? Все только и говорили, что могут прийти и закрыть – закрыть и выставку, и меня. Мы сделали довольно высокие ставки, мы тут не для развлечения всё это делаем. Если это непонятно – значит, что-то эти комментаторы не понимают в этой жизни, к сожалению. Я считаю, что подобные выставки и вообще антивоенные высказывания, которые в основном сейчас делают уличные художники, можно назвать новым неофициальным искусством. Это что-то, что противостоит не только пропаганде, но и молчаливому запуганному большинству. Я считаю, что эта критика совершенно не по месту. Скорее надо говорить о том, что внутри России есть определенная среда, люди, которые рискуют и которые готовы высказываться на эту очень важную, болезненную тему, несмотря на те риски, которые есть.

"Право сильного". Из серии "Черная серия". Жженая бумага, эпоксидная смола. 2023 год
"Право сильного". Из серии "Черная серия". Жженая бумага, эпоксидная смола. 2023 год

– Действительно, уже несколько выставок в Москве, которые имели в своем составе работы на антивоенную тематику, либо даже отдаленно связанные с ней, были закрыты. У вас был какой-то "план Б" на этот случай? Если бы, допустим, пришла полиция на вернисаж… Вы думали об этих рисках и какой был ваш план действий в такой ситуации?

Мы делали "секретные комнаты", где показывали работы, которые могут вызывать вопросы

Я думал об этих рисках, но никакого плана у меня не было и нет. Я постоянно консультировался с галереей, чтобы обсудить концепцию выставки, ее цельность и, конечно же, проговорить риски. У нас есть какой-то пул работ, которые мы не показали. Это не очень приятный для меня компромисс. У меня были выставки в Нижнем Новгороде в ноябре, в Казани в марте – если вы помните, это были большие инсталляции из советской мебели. Мы там делали "секретные комнаты", где показывали работы, которые могут вызывать вопросы. И эти работы могли видеть только те люди, которым мы доверяем, в которых мы уверены. И сегодня происходит ровно то же самое.

– А какие именно работы вы решили не показывать, а показать только избранным, во внутренних помещениях галереи, предназначенных для сотрудников? Что в них такого было более острого, более рискованного, чем в тех работах, которые находятся в зале?

– Таких работ четыре или пять. Там есть, буквально, сцена с поля боя. Есть, в общем, такие контекстные вещи, которые галерея посчитала рискованными. Я как художник, разумеется, думаю о художественном высказывании, но в то же время я не должен подставлять тех, кто со мной в одной упряжке.

Выставка Владимира Потапова "Обе белые"
Выставка Владимира Потапова "Обе белые"

– Расскажите о том, в какой технике сделаны эти работы, потому что она достаточно необычна – и у "Белой", и у "Черной" серий.

Я обхожусь без красок, без кистей, без палитры

Начну с "Белой". У меня в последние семь лет была такая серия, она называлась "Внутри", где я наслаивал примерно 15–16 слоев краски, а потом процарапывал их. У "Белой" серии есть преемственность с ней. Но сейчас я не делаю никаких предварительных наслоений, я просто покупаю готовый холст, натянутый на подрамник, и разными способами счищаю с него грунт и так формирую изображение. Я обхожусь без красок, без кистей, без палитры. Это просто чистый белый грунт на холсте, купленный в магазине. Разными способами я добиваюсь фигуративного изображения. Для меня это отказ, с одной стороны, от цвета, который был в предыдущей серии, потому что я сейчас вообще не понимаю, как с ним работать. У меня возникло внутреннее отторжение цвета. С другой стороны, это минимализм инструментария и полный аскетизм в отношении полутонов. Чаще всего работы сделаны в двух тонах – это чистая ткань холста и оставшийся грунт. И всё! "Черная" серия делалась при помощи бумаги и огня или раскаленных предметов, так я создавал фигуративные изображения – сцены, которые мы можем наблюдать в наше время. Я использовал огонь, для того чтобы получить золу, пепел, гарь. И потом это все оказывалось внутри эпоксидной смолы.

Выставка Владимира Потапова "Обе белые"
Выставка Владимира Потапова "Обе белые"

– Какой вы видите аудиторию вашей выставки, на кого рассчитано ваше послание?

высказывание адресовано людям, которые в публичном поле черное называют белым

Честно говоря, я никогда не думал, на кого оно будет рассчитано. Я скорее думаю о том, чтобы как автор сделать честное высказывание и продемонстрировать его, насколько можно, в первозданном виде, чтобы нигде не идти на компромиссы и не бояться. Какая будет аудитория, я не знаю. Если это Москва, значит, это москвичи. Это люди, которые не согласны с войной. Люди, которые против нее. Это люди, которые, видя эту публичную выставку, должны понять, что есть возможности для того, чтобы формулировать сегодня, здесь и сейчас антивоенную повестку, антивоенное высказывание ­– пусть и не прямо, используя художественные метафоры, эзопов язык, высказывания между строк. Это большое высказывание, которое адресовано всем тем людям, которые, может быть, в публичном поле черное называют белым, а дома все-таки могут по-честному говорить, или те, кто просто боятся говорить, или перестраховываются, чтобы они увидели и поняли, что можно это делать и нужно это делать. И не надо бояться!

Выставка Владимира Потапова "Обе белые"
Выставка Владимира Потапова "Обе белые"

– Планируете ли вы как-то продолжать этот проект или делать какие-то другие выставки на эту тему?

"как раньше" уже не будет

Да, обычно я долго веду каждую серию, по несколько лет. Сейчас я взял паузу для того, чтобы просто дистанцироваться от этих работ и получить более четкое представление о том, что я сделаю. И в "Черной", и в "Белой" серии я вижу определенный потенциал, я его буду дальше раскрывать. Пока что ничего другого я для себя не вижу. Никаких других серий или возврата к предыдущим проектам я тоже для себя не вижу – я понимаю, что мне это органически, внутренне не подходит. Поэтому я буду продолжать эти серии.

– Будете продолжать, пока война не закончится?

Как минимум, да. Потому что это такая точка невозврата, которую мы прошли. И понятно, что "как раньше" уже не будет. Соответственно, искусство тоже не может не меняться!

Пользователи Facebook о выставке Владимира Потапова (орфография и пунктуация авторов сохранены):

Мария Сафронова – художница, Россия

Вчера в галерее pop/off/art открылась выставка Vladimir Potapov "Обе белые". Ощущение обнаженности и упорядоченного хаоса, бесцветная реальность стерта, разбита и процарапана, цветная сожжена и с пеплом залита в смолу. В общем, с одной стороны – очень про сегодня, а с другой – эстетически красиво и точно. Поздравляю Володю!

Янка Сметанина – художница, Германия

Вот не понимаю, это со мной что-то не то или с Потаповым? Ну, то есть, они в мск рисуют разрушенные дома и эстетически ими смело наслаждаются. Володя так второй год уже наслаждает. Красиво же, не? (Отклик на пост Марии Сафроновой)

Елена де Рокамболь – художница и переводчица, Украина

Странная форма апроприации трагедии.

Павел Отдельнов – художник, Великобритания

Я вот думаю, что даже высказывания, которые могут вызвать вполне справедливую критику лучше, чем попытки игнорировать происходящее. Пусть это работает хотя бы в качестве напоминания о том, что происходит. И еще я считаю, что стоит морально поддержать коллег, которые стремятся сделать высказывание о войне находясь в России.

"Вороны могут быть чьими-то душами". Из серии "Черная серия". Жженая бумага, эпоксидная смола. 2023 год
"Вороны могут быть чьими-то душами". Из серии "Черная серия". Жженая бумага, эпоксидная смола. 2023 год

Марина Колдобская – художница, Германия

ну странновато, да, выглядит искусственный разгром на фоне реальности. Но с другой стороны - безупречных решений в этой поганой ситуации нет вообще, ни по жизни, ни в искусстве. Упрекнуть можно любого и по-крупному. Может, надо проще смотреть: думает человек о разрушениях - изображает разрушения, своими средствами. Довольно естественно, разве нет?

Роман Сакин – художник, Израиль

Это какое-то новое правило теперь для Российских художников, что рисовать разрушенный дом можно только если ты в нем был и выжил? А по другому не честно. Только что Кифер завалил галерею в Лондоне бетонными руинами "эстетизироаал вовсю" и никто не осудил,

Антон Литвин – художник, куратор, директор фестиваля актуальной культуры и прав человека Kulturus, Чехия

Ну это как делать антивоенную акцию с красной краской. Украинцы могут, россияне нет. Ответ очевиден. Украинцы проливают настоящую кровь и могут использовать символы. Российские художники ничего не проливают и никого и ничего не теряют. Поэтому тут нет никакой искренности.

Софья Пятницкая – художник, Россия

где-то уже раздают похоже методички, что и как должны делать российские художники в новой реальности) а на что не имеют никакого права)) испытываю давно забытое чувство из времен православной тусовки)

Юлия Дергачева – художница и исследовательница права, Финляндия

Эстетизация насилия и эксплуатация страданий, вот что это.

Давид Кац – лингвист, Германия

В России это сейчас одна из немногих возможных форм протеста, созданных так, чтобы одновременно пробуждать чувства, и чтобы выставка не была разгромлена, а художник – арестован.

Выставка Владимира Потапова «Обе белые»
Выставка Владимира Потапова «Обе белые»

Авдей Тер-Оганьян – художник, Россия

мне вполне понятно желание художников делать политические работы на актуальные темы. Вот например Володя Потапов высказался. У него не получилось. Почему? Думаю он использует не тот язык. Язык его живописи о другом, о чем и написала Янка. Этот живописный язык, модернистский, демонстрирующий красоту живописи. Картины Потапова об этом. Что бы там не было бы изображено. И эстэтско разбитые стены в сочетании с картинами дают воспринимаются очень комфортно. Красивая выставка получилась. Чтобы делать политическое искусство нужны другие художественные средства. Из арсенала авангарда, концептуализма. Это должно быть другой подход. Московский концептуализм, например, вам в руки. Понятно, что выставлять такое искусство сейчас невозможно. Но есть же сети. Пожалуйста. Но что-то не тянут наши авторы художественными методами бороться за свои политические идеалы. Кишка тонка.

Леонид Харламов – художник, Германия

попытка политического высказывания в искусстве уже почётно. Тяготит только, как раз стремление к концептуализму, надуманному. Дополнение картонными, разрушенными стенами лишнее. Лучше бы просто висели картины, и как раз весь ужас мог бы передать тот самый эстетизм.

Партнеры: the True Story

XS
SM
MD
LG